Я поехал в гостиницу. Хотел искупаться и переодеться в чистое после очень густо наполненного событиями дня. После душа я позвонил Илье Анисимовичу, моему бывшему руководителю и, как я считал, Учителю. Он был лет на тридцать старше меня, давно жил в Москве и уже аышел на пенсию.
Учитель очень обрадовался, велел собраться, рассчитаться и ехать к нему.
- Переночуешь у меня! Потом не спеша поедешь в Домодедово! - он уже предвкушал нашу встречу. Я тоже.
Встреча была , как всегда, теплой. Зимой это выражение приобретает еще и подтекст. В подарок Илье Анисимовичу я привез редкую книгу об этикете и выкидной нож. Восторгам моего старшего друга не было предела. Нож он сунул в карман домашней куртки, а книгу положил на журнальный столик.
- У меня тоже есть подарок. Момент, сейчас! - он подошел к серванту и достал из него пистолет. Вальтер. Он передернул затвор и протянул его мне. Я с некоторой опаской взял пистолет и осмотрел его. Это была зажигалка! Моя давняя мечта! Вот это подарок!
- Спасибо, о Учитель! - сказал я на восточный манер и обнял его.
- Иди, мой руки и прочее, кормиться будем! - я пошел в ванную.
- Сейчас поставлю разогреваться! А пока греется, идем поговорим! - мы уселись в кресла.
Я вспомнил, что несколько дней назад купил нюхательную махорку. Раньше я даже не слышал, что такая существует. Маленькая упаковочка, стоимостью, как билет в троллейбусе. Я достал из сумки и протянул пару этих упаковок Учителлю.
- Ой,как хорошо! Давненько такого не видывал! - он распаковал одну и высыпал содержимое на лист бумаги.
Зеленоватый порошок, похожий на муку. Запах, однако, был приятный. Илья Анисимович прикрыл горку махорки фужером и мы пошли есть.
Мы сидели в креслах и я рассказывал о сегодняшней поездке и приключениях в поезде. Учитель хохотал, утирал слезы и опять хохотал.
- Кроссворд украли! В поезде! Бесподобно! Никто не придумает такого! * - он веселился. Так повелось издавна, когда я рассказывал.
- Однако, махорочки нюхнуть пора! - он убрал перевернутый фужер с горки душистой муки,взял щепотку, поместилил ее на запястье левой руки, прижал одну ноздрю пальцем правой, и другой ноздрей втянул махорку.
Я с интересом наблюдал эти манипуляции и ждал приступа чихания. Ничего не случилось!
- Слабовато! Добавим! - он повторил все действия. Результат тоже повторился. Никакой!
Илья Анисимович заряжал ноздри попеременно. Горка уменьшалась. Закончилась! Результатов не было.
Прошло минут двадцать. Мы разговаривали. Вдруг Учитель собрался чихнуть. Он произвел все предчиховые действия, дышал тяжеловато, махал рукой, но ничего особенного не было...
Началось! Сначала он чихнул, как обычный инженер на пенсии. Потом со свистом втянул воздух, жилы вздулись, лицо побагровело, глаза выпучились... И вот оно! А-а-а-ап-чхи-и! Илья Анисимович повторил все раз десять! Раскатисто! Громко! Пока он чихал, я не на шутку разволновался… Нагрузка всеж! И человек немолодой...
Глаза Учителя заблестели, лицо приобрело обычный цвет, рука куда-то залезла и скоро появилась с бутылкой коньяка.
- Надо по такому случаю по чарочке! - весело велел он.
- Поддерживаю! - не сопротивлялся я.
Мы пошли к столу и, как положено мужикам, разделались с бутылкой! Лимон, сыр и арахис помогали усвоению коньяка.. Вот такой день получился!
Утром я чувствовал себя, как прошедший профилактику механизм. Ничего не скрипело, всё в полном порядке! Я попрощался с Ильей Анисимовичем и поехал в аэропорт.
Во многих поездках позднее, я пытался отыскать ту самую махорку, но нигде больше не встречал маленьких упаковочек.
*- Об истории с кроссвордом см. Рассказ "Три часа до Москвы"