(Из цикла «Женские судьбы»)
– В детстве меня отец называл «выдергой», – начала рассказ о своей жизни Анна Николаевна, – а я и была выдергой – нескладная, рыжая, пучеглазая. А энергии – вагон! Все крушила вокруг. Садимся за стол, я старалась быстро-быстро что-то успеть схватить из еды. Потому что обязательно что-нибудь пролью или разобью. Тогда отец выгонял меня из-за стола, и я оставалась голодной. Отец был очень строгим. А с мамой мы жили всегда душа в душу.
Дружила почему-то только с мальчишками. Они меня уважали, так и ходили вместе ватагой. У меня в голове – тысяча идей! Весной в Сибири по болотам начинает расти черемша – это такой вид таежного дикого чеснока с очень сочными листьями. Вот наберу я из дома кусочков хлеба, соли и подговариваю мальчишек сбежать с уроков на болото, поесть черемши. Ругали меня учителя и родителям жаловались. Но каждый год до конца школы убегала я весной за черемшой и уводила за собой целую компанию единомышленников. Видимо, организаторские способности с детства проявляются. Потом мне в жизни это очень пригодилось.
Родители хорошие у меня, трудяги. Как-то приехала я домой в отпуск. Накануне отпускные получила. А папа с мамой в честь моего приезда закололи поросенка и все вместе мы отправились на рынок, торговать мясом. А на рынке подошла целая толпа цыган, окружили нас и украли с прилавка два больших куска мяса. Об этом мне соседи по торговле сказали. Едем мы домой. Мама считает деньги:
– Ничего не могу понять, отец! Денег-то мало…
Я смекнула, в чем дело:
– Мама, давай-ка, я сама посчитаю, ты, наверное, неправильно считаешь.
Когда считала деньги, незаметно положила в пачку свои отпускные.
По характеру я – огонь. И сейчас такая, не чувствую, что возраст к семидесяти движется. В молодости никогда не задумывалась, что замуж когда-то выйду, не мечтала. Училась, работала. Встретила своего Васю на работе. Это по-русски он Вася, а по-казахски вам трудно будет даже выговорить, все равно не запомните. Вася – полная мне противоположность. Тихий, спокойный. Наговорю ему кучу всего, а он курит, молчит. Потом скажет: вот так-то и так сделаем. И все! Сказал – как отрезал! А я его слушалась.
Только однажды не послушала. По специальности я бухгалтер, и мне предложили хорошую должность в строящемся на севере Иркутской области городе Усть-Илимске. «Только ты с твоим характером сможешь справиться с завалом работы, который там накопился. Квартира в новом доме – твоя. Работа для мужа тоже будет. Соглашайся». Васе я все рассказала. Он выслушал и говорит:
– Никуда не поедем. Нам и здесь хорошо.
Я ночь не сплю, переживаю. Жили мы на старом месте неплохо, все было обустроено. Правда, квартира двушка маловата для семьи с двумя разнополыми детьми. Работа привычная. Но на новом месте зарплата почти в три раза была бы больше… Город молодой, строящийся. Новые школы, спортивные залы, секции, перспектива для детей. Решила съездить посмотреть. На новом месте меня привели в новую многоэтажку и разрешили выбрать любую квартиру на лестничной клетке.
Вернулась домой с твердым намерением переехать. А муж против! Тогда я собираю вещи, детей, говорю мужу: «Я не от тебя ухожу, а еду к новому месту работы. Мы тебя будем ждать». И уехала. Вася не вытерпел и двух месяцев, вскоре мы уже жили все вместе. И ни разу не пожалели, что переехали. Ко всему прочему у нас еще и дивная природа.
Однажды Вася повез меня знакомить со своей семьей, в Казахстан. А у них такая патриархальная семья! Женитьба их сына на русской не виделась им и в страшном сне. А Вася мой пошел наперекор всей семье. Потом прошло какое-то время, и сестра мужа пишет, что родители их помягчели, зовут в гости, знакомиться с невесткой и маленькой внучкой.
Приехали мы в Казахстан и остановились в семье Васиной сестры, побоялись сразу идти к родителям. Живем несколько дней, но с родителями Вася меня знакомить не спешит. Как-то днем я прилегла и уснула. Просыпаюсь, а дочки – ей тогда годика два было, нет рядом. Бросилась искать – нигде нет! Кто-то сказал, что Вася пошел с ней к родителям. И я бегом кинулась к их дому.
Дом родителей был разделен на две половины – мужскую и женскую. Женщины не имели права заходить на мужскую половину, только жена хозяина и кто-то из невесток, чтобы накрыть или убрать стол для обеда. И вот в то самое время, когда глава семейства собирался обедать, я влетела в запретные покои и вне себя от гнева кричу: «Где моя дочь?!!» Отец Васи – маленький седенький старичок чуть не поперхнулся. Потом глаза его стали вываливаться из орбит – такого женского самоуправства он отродясь не видывал – потом он подпрыгнул, как ужаленный и кинулся к выходу так быстро, что, мне казалось, перескочил через меня не задев. В женской половине начался крик и вой. Появился Вася, который быстро увел меня домой, по дороге объясняя, что так у них не принято…
– Где наша дочь? Куда ты ее увел?
– Да не кричи ты так. Она у мамы. Сейчас ты успокоишься, и я тебя к ней отведу. Только, Аня, одень пожалуйста платок.
– И не подумаю! – Я тряхнула рыжими от природы кудрями.
Вася мой вздохнул, понимая, что со мной безполезно спорить, и мы пошли.
Из женской половины раздавался детский смех, я узнала голос нашей девочки. Тихонько зашла и встала у дверной занавески. В глубине комнаты на огромном сундуке или коробе сидела маленькая, как ребенок, старушка. По комнате бегали две девчушки, одна из которых была наша дочка. Старуха сидела и улыбалась, глядя на них. Потом она подняла на меня глаза и сказала как-то отстраненно, но не зло:
– Вот и невестка пришла.
Мы еще несколько раз приезжали в Казахстан. Отношения мои с семьей мужа выстроились хорошие, особенно с его сестрами. Они говорили, что по-другому, более позитивно стали относиться к русским женщинам после нашего с ними знакомства. Но больше всего казахские родственники меня зауважали, когда после смерти Васи на его могилке в Казахстане я установила хороший памятник и благоустроила могилку. У них почему-то так не принято. Похоронили и забыли. Но то, как я позаботилась о могилке мужа, им понравилось. До сих пор общаюсь с Васиными сестрами и племянниками.
После Васи всю себя переключила я на детей. Сейчас получаю третье высшее образование. Да, да, не смейтесь! Второе образование получала вместе с сыном, поступила на ту же специальность, что и он. Сама училась и ему помогала курсовые и диплом писать. А сейчас с внуком учусь, ему помогаю. Дети смеются: «Мама, ты и с правнуком учиться будешь?» А почему бы и нет? Четвертый диплом мне тоже не помешает.
А с внуком у нас вот какая история случилась. Он подростком был четырнадцати лет. Выпросил у родителей спортивный современный велосипед. Катался и упал, разбил колено. Чем-то обработали ушиб и ссадины, но лечить толком некогда было. Через пару дней уезжал он с родителями на отдых в Таиланд. Возвращаются через несколько недель, внук приходит ко мне в гости. Сел в кресло. Он в шортах был. Смотрю, а у него коленка нехорошая. Ушиб не зажил, а стало все намного хуже. Спрашиваю:
– У тебя что, коленка болит?
– Болит.
– А родители не видят?
– Да им не до меня, ругаются все…
А я-то поняла сразу, что это такое. У меня же Вася от онкологии умер. Схватила внука, вызвала срочно по телефону сына, и он отвез нас к онкологу. Обратно возвращались на такси. Я говорю внуку:
– Послушай меня. У тебя онкология, рак. Ты еще не раз услышишь это слово, лучше в первый раз от меня, чем от чужих. Но, мой дорогой, я тебе обещаю, что к следующему началу учебного года ты пойдешь в школу вместе со своим классом на СВОИХ ногах. Ты слышишь меня? Я тебе обещаю!
Все это сказала внуку таким твердым голосом, без тени сомнения, что таксист, везущий нас, оглянулся и говорит:
– Ну, бабушка, вы и даете! Я часто вожу пассажиров по этому адресу. Обычно бывают слезы и истерики. А вот такое слышу в первый раз.
И началась наша битва. Все больницы я прошла с нашим мальчиком сама. Родители его развелись. Сын мой работал, а невестке особого дела не было до собственного сына. Никому он, кроме меня, был не нужен. Врач попался нам хороший. Сам помог выписать искусственный трансплантат коленного сустава, он же провел серию операций.
В детской онкологии тяжело. Даже рассказать не могу, какие там детки-мученики. Но я со своим оптимизмом и там шороху навела. Организовала родителей, и мы стали отмечать дни рождения детей с небольшими угощениями, маленькими подарочками и даже концертами. А на Новогодний праздник устроили настоящий спектакль, сами украшали палаты и больничный коридор. Когда мы с внуком выписывались, люди плакали:
– Анна Николаевна, ну как мы тут без вас? Вы – женщина-праздник. Нам вас будет очень не хватать.
Учебу мы не забросили. Поддерживали контакт с учителями, я сама сидела с внуком за учебниками. Через год, первого сентября звонок в дверь. Открываю. А на пороге стоит мой дорогой внук – высокий красивый парень в мужском костюме. После торжественной линейки в школе он сразу побежал ко мне, а я не смогла пойти на линейку. Я расплакалась. В первый раз за весь этот кошмарный период, а до этого – ни-ни! Уткнулась носом ему в грудь, плачу:
– Помнишь, я говорила тебе про этот день?
А он обнимает меня:
– Помню, бабушка.
Вот такая жизнь. Все-равно прекрасная! На пенсии я тоже не скучаю. Я же бухгалтер по образованию и член домового совета. Вот мне и предложили жители нескольких соседних домов проверить бухгалтерию нашей жилищной компании. По договору они обязаны нам предоставить определенную информацию по заявлению жителей. Посидела я несколько вечеров, посчитала, разобралась. На домовом совете решено было отказаться от услуг жилищной компании. Всю эту работу я сейчас веду на общественных началах. И за чистотой следим, и мусор более дешевым способом вывозим.
Оплата за коммунальные услуги снизились, так как на ремонт дома была заложена слишком большая сумма. Подъезды мы ремонтируем. В первую очередь там, где нет должников по квартплате. Оборудовали беговую дорожку и детскую площадку. На все денег хватает. К нам теперь жители других домов просятся в самобытный наш кооператив. Но мы всем отказываем. Наши активисты – все пенсионеры, и силы наши не безконечны.
Так что, дорогие мои! Жизнь, несмотря ни на что – хорошая штука! Радуйтесь каждому дню! И за все благодарите Бога.
(Картинка из интернета)