- Ты куда?
- Да, я быстро, окунусь и вернусь.
- Во, ты на лягушек-то глядел?
- Зачем на них смотреть? Я их не видел никогда, что ли?!
- Видел, конечно, но не рассматривал.
- А что такое?
- Так они уже почти чёрные!!!
- Зелёные они.
- Да. Когда жарко!
- А когда холодно, что? Куртку надевают?!
- Кожа становится плотнее, темнее.
- Да ну! Скажи ещё, что вода меняет цвет.
- Конечно, меняет. Тёплая - зеленовата, жива. Чем холоднее, тем больше в ней голубого цвета. Она делается более густой, вязкой, и... держит в объятиях крепко. Пойми, из неё окажется не так просто выйти.
- Не говори ерунды.
- Ты намерен рискнуть?
Высокомерный смешок был мне ответом.
...Видимо, вода показалась не слишком холодной. Но притвор природной купели лишь гляделся миролюбивым. Впуская всех без разбора, он горячо обнимал, прилипал тесно своим грузным великолепием, и увлекал на дно. Корча коробила члены, тяжёлым мокрым бельём выжимала из них живое тепло. Мешая противится, вода пыталась напоить, допьяна. Казалась тёплой и пронзительно вкусной. Отказаться было бы стыдно, потому не смог не отведать и он.
- Ну... живой?
Он молча смотрел на меня. Васильковое лицо и почти фарфоровые глаза. Зрачок немногим больше макового зёрнышка.
- Знаешь, я думал, что всё. Она меня обняла и держит. Я вырываюсь, а она липнет. И смеётся. Красивая, дерзкая. Вкусная!..
- Наглотался-таки?
- Угу...
Я помог подняться на ноги своему другу, укутал его халатом и повёл в дом. Почти чёрные лягушки наблюдали за происходящим молча. Они уже не были теми, весёлыми лёгкими летними лягушками. Те помногу раз приседали, в виду у алчущих своею выти* ос, пока ветер утюжил плащ поверхности воды за спиной. Жалели их, не опасаясь жал из жалости. Эти же - тёмные, как влажные камни, лежали по пояс в пруду с ровной душой. Не трепеща ни капли. Берегли мочь свою от ненужного ущерба сострадания.
__________________________
* - доля, часть;