- Боже мой, с ней что-то случилось! Я чувствую… как тогда, - Настя заметалась по комнате, не зная, что надеть в дорогу.
- Я отвезу, - сказал муж, в два глотка допил кофе и тоже поднялся.
В течение последующих полутора часов они то ехали, то стояли в пробках. Все это время Настя пыталась дозвониться до матери, но в ответ слышала ровные, длинные гудки. Телефон работал исправно…
Нонна Семеновне казалось, что кто-то звонит. Сквозь сон она попыталась протянуть руку и взять трубку, но это оказалось необыкновенно трудным занятием, невозможно было даже пошевелить пальцами.
Очнувшись спустя некоторое время, женщина поняла, что хорошо выспалась. Она приоткрыла глаза, но как и в прошлый раз, решила сначала затаиться. В комнате находилась незнакомая женщина с сединой в волосах, которая разговаривала по телефону:
- Я так устала от всего этого. Что за привычка все время засыпать?! Не знаешь, чего ожидать к вечеру или завтра. Я сама скоро попаду в сумасшедший дом.
«Это моя Настя?! О ком это она – обо мне?! Это я… все время засыпаю? И почему она вся седая? Вообще, на вид лет пятьдесят».
Настя вышла из комнаты, а на смену ей вкатился бодрый молодой человек. Из пальцев у него торчали мелкие иголочки, а на шапочке что-то подмигивало и светилось. Нонне Семеновне захотелось ущипнуть себя, но она не успела. Буквально через секунду фельдшер оказался у кровати, легко подхватил руку пациентки и сделал укол. От боли она окончательно проснулась - и увидела себя полулежащей на диване. Рядом дремал Иван Васильевич.
Телефон звонил непрерывно. Правая рука затекла от неудобного положения. Нонна Семеновна левой рукой сумела взять телефон и сказала:
- Я слушаю.
- Мама, мама, у тебя все нормально?!
- А какой сейчас год? – только и смогла спросить мать.
Через десять минут дети были в квартире Нонны Семеновны. Сразу открыли все окна, чтобы избавиться от неприятного, сладковатого запаха, выбросили в мусорный пакет большой серый цветок, а сам пакет с отходами – в мусоропровод. Рассказали, как женщина всех испугала.
Иван Васильевич, проснувшись незадолго до появления молодежи, смутился, невнятно извинился перед хозяйкой и, наспех обувшись, ретировался. Он долго бродил по улицам, прислушиваясь к своему состоянию. «Странно все это. Книга старинная. Аллергия на пыль… или этот цветок неизвестный. Уж не яд ли? А что… травили же королей когда-то… Да нет, бред какой-то». Как настоящий доктор, он не мог верить во всякую ерунду.
Спустя пару месяцев Ивану Васильевичу попалась на глаза заметка в слегка пожелтевшей газете. В ней говорилось о том, что на городской свалке неожиданно уснули все бродячие собаки. Может, их настигла неизвестная собачья болезнь, вроде чумки, может, что-то еще, но только ни шум подъезжающих мусоровозов, ни крики кружащих над полигоном птиц не смогли разбудить четвероногих. Не придумав ничего лучшего, свалку подожгли.
А Нонна Семеновна после происшествия зажила, как в добрые времена: больше не мучилась тяжелыми сновидениями, с удовольствием ходила по магазинам, и вообще, завела привычку ставить будильник на семь часов утра, бегать в парке и правильно питаться. Не смотря на все усилия, спустя год она выглядела хоть и моложавой, но все-таки пенсионеркой.