Существует такая психологическая практика, кстати, очень на ту же исповедь похожая. Это когда то, что тебя гложет и беспокоит надо на бумагу перенести, написать об этом.
Написав ответы на все сто два вопроса, видать психопрактика сработала, Валерию Константиновичу на самом деле стало легче, на душе легче. Разум, у того свой «скандал» про меж себя, ему не до этого.
Написал и отправил. Разумеется Валерий Константинович не ждал быстрого ответа и уж тем более каких–то запредельных чудес типа волшебника в вертолёте, цвет вертолёта значения не имеет.
Жизнь продолжалась проистекать точно также, как и до обнаружения столь странного сайта и до заполнения не менее странной анкеты. Автомобильные пробки по утрам и вечерам никуда не исчезли и похоже что никуда исчезать не собирались. Металлоконструкции продавались в прежних темпах и в прежних объёмах, а начальство, как не разрешало, так и продолжало не разрешать Валерию Константиновичу работать дома.
Анкета стала не то, чтобы забываться, отношение к ней стало более спокойным. Оно всегда так: произойдет что–то, мало–мальски значимое, и сидит что в голове, что в душе, так сказать, на первом месте, главенствует и определяет, как мысли, так и душевные состояния. Но происходит это недолго, потому что заезженный до неузнаваемости лозунг: «Жизнь продолжается!», хоть и в таком состоянии, работает на все сто и сбоев не дает. Поэтому постоянно: новые дела не так часто, слаба Богу, а новые ощущения и впечатления появляются ежеминутно и даже ежесекундно. Появляясь, они как наждачкой проходятся по тому, только что важному и главенствующему и раз за разом стирают с него те краски и полутона, которыми об блистал, появившись в душе и голове. Кое что остается, не без этого, но выглядит тускло, а потому не так интересно.
***
Сообщение, вернее письмо, пришло Валерию Константиновичу где–то через неделю. Вежливо, а на самом деле безлико, уж лучше бы обматерили, всё интереснее, его поблагодарили за анкету и предложили встретиться.
А вот тут–то начинались чудеса, вернее, их предвестники. Валерию Константиновичу всё в той же вежливо–безликой форме предложили встретиться и назначили время и место. Правда была оговорка: если место или время встречи Валерия Константиновича не устраивает, предлагалось назначить всё это самому, так, чтобы ему было максимально удобно.
Прочитав это письмо Валерий Константинович ни обрадовался, ни расстроился. Ощущение было какое–то непонятное: разум молчал, наверное рассуждал по принципу «будь что будет» и был согласен, а вот душа ныла, правда совсем чуть–чуть, почти незаметно.
Время и место Валерия Константиновича вполне устраивали. Да, насчёт чудес и их предвестников: встреча была назначена не в каком–то офисе или кафешке, а в парке, на скамеечке. Вот это действительно выпадало и общепринятых правил проведения деловых встреч. Если бы Валерий Константинович познакомился с женщиной и дело дошло бы до того, чтобы встретиться, тогда всё понятно и всё как раз то, что нужно – лучше лавочки в парке трудно что–то придумать. А тут встреча деловая, пусть и, ну если можно так сказать, по объявлению. Валерию Константиновичу предложили услугу, она ему не то чтобы понравилась, а вполне устраивала, значит надо встретиться, забрать «услугу», заплатить денежку, и воспользоваться, вот и всё! Вот только такие вещи происходят в местах где услуги эти принято продавать или оказывать: в магазинах, в салонах там каких–то, в офисах (у тех же банков салонов не бывает. А может и бывают, просто я не знаю), а чтобы услуга и на лавочке, в парке, это перебор, а заодно и чудо.
***
Валерий Константинович пришёл в парк минут за двадцать до назначенного времени. Нашёл место с которого та самая лавочка была хорошо видна, а его самого заметить конечно было можно, но если специально отслеживать наблюдающих. Это скорее уже на дела шпионские было похоже, но Валерию Константиновичу было интересно, уж слишком всё необычно.
Минуты за три до назначенного времени к лавочке подошёл и присел на неё средних лет мужчина, с виду ни чем не примечательный, ну разве что в шляпе. Сами знаете, шляпы сейчас не особо в моде. Всякие там, типа тирольских или еще какая–нибудь стилизованная безвкусица, ещё нет–нет да и встречается, а шляпу классического фасона сейчас увидеть на улице всё равно, что мужика в будёновке. И то, кажется у будёновки шансов больше. Вот и всё что привлекло внимание Валерия Константиновича, а в остальном: «кепочка, пальтишко, ботиночки–шнурочки (извините, вместо кепочки, шляпа была)», как говорил Аркадий Исаакович.
Валерий Константинович, выждал до оговоренного времени и направился к лавочке.
– Здравствуйте. – поздоровался он подойдя к скамейке. – Наверное это вы назначили мне встречу?
– Валерий Константинович?
– Да, это я.
– Позвольте представиться, Аркадий Анатольевич. – мужчина встал и, так в веке девятнадцатом делали, приподнял шляпу. – Очень рад, что вы откликнулись на наше предложение и более того, нашли время для беседы. Присаживайтесь.
– Я тоже рад. – Валерий Константинович присел рядом. – Только интересно…
– Понимаю. – перебил его Аркадий Анатольевич. – Сейчас всё расскажу и объясню, затем и пришёл.
«Так уж и всё... – засомневался Валерий Константинович, но вида, разумеется, не показал».
– Начну с самого главного. – Аркадий Анатольевич вытащил из кармана сигареты и предложил Валерию Константиновичу.
– Спасибо, не курю.
– Похвально. – улыбнулся Аркадий Анатольевич. – А я вот как закурил, ещё в школе, так и продолжаю.
Но дело не в этом. Мы прочитали ваши ответы, поработали над ними. Могу вас или обрадовать или огорчить, это уж вам виднее. Коэффициент соответствия составил девять целых и три десятых. Поверьте, это очень высокий коэффициент. В основном нам приходится работать с более низкими коэффициентами. – Аркадий Анатольевич так и сказал, коэффициентами.
«Это что же получается, что я теперь коэффициент? – Валерию Константиновичу не понравилась терминология собеседника. – Ладно, слушаю дальше. В случае чего встану и уйду».
– Не смущайтесь насчёт слова «коэффициент». – словно угадав мысли Валерия Константиновича продолжал собеседник. – В этом нет ничего уничижительного к тем, с кем мы работаем. Это скорее термин для внутреннего употребления, случайно вырвалось. Прошу меня извинить.
Валерий Константинович не иначе в знак того, что извинения приняты, кивнул головой.
– А теперь... – Аркадий Анатольевич сделал паузу. – По порядку вряд ли получится, поэтому я буду рассказывать, а вы уж сами для себя определите что и за чем следует.
Перво–наперво. Надеюсь вас не смутило место встречи? Я не представляю знатного и богатого иностранца ,и не собираюсь приглашать вас к нему на бал ни в качестве его хозяина. – Аркадий Александрович улыбнулся. – ни в каком–либо другом качестве. Я, вообще, не имею никакого отношения к «ведомству» иностранца.
– А оно существует? – почему–то спросил Валерий Константинович.
– А вы как думаете? – вопросом на вопрос ответил собеседник.
– Не знаю.
– В основном этим и довольствуются.
Тем не менее Валерию Константиновичу понравилась шутка с иностранцем и балом, он даже усмехнулся. Кроме того, всегда приятнее и легче разговаривать с человеком умеющим, именно умеющим, шутить, к тому же не невежественным.
– Мне тоже приятно разговаривать с человеком ценящим юмор. – «Он что, мысли мои читает? – теперь уже почти оторопело подумал Валерий Константинович». – Мыслей ваших я не читаю, говорю же, я не из того ведомства. Всё гораздо проще. Я смотрю на вас, – Аркадий Анатольевич и правда всё время смотрел на Валерия Константиновича, а не куда–то неизвестно куда. – На вашем лице отражаются все ваши реакции на услышанное и как следствие, вопросы. Происходит это с каждым человеком автоматически, для него самого незаметно. Кроме того, существуют довольно–таки несложные психологические практики, обладая которыми нетрудно отслеживать эмоциональное состояние собеседника. Этим я и пользуюсь.
Немного об анкете. Поверьте, не часто встречаются подобные. Для того, чтобы так разложить свою жизнь по полочкам, сделать ей беспристрастный анализ, а у вас это получилось, необходимо обладать недюжими способностями. Кроме того, помимо способностей к аналитике у вас присутствует, так сказать, творческая жилка. Это к тому, что если вдруг решите что–либо писать, смело начинайте, у вас получится.
Всё это я говорю к тому, что из ваших ответов на вопросы анкеты видно, вы не недовольны своей жизнью, вы просто в один, вряд ли он был прекрасным, из дней пошли не той дорогой, вот и всё. Вы не обвиняете ни себя, ни окружающих, это хорошо. После того, как вами был сделан выбор, поверьте, что–то изменить было уже невозможно. Вы всё равно оказались бы в должности охранника. Ну разве что офис был каким–нибудь другим. А может быть это был бы вовсе не офис, а например, какая–нибудь стройка.
– Простите, получается, что жизнь, жизненный путь меняется не ежедневно или же ежеминутно, а довольно–таки редко, так что ли? – Валерий Константинович был удивлён внезапной догадкой.
– Совершенно верно. – согласился Аркадий Анатольевич. – Таких, если можно сказать, контрольных точек в жизни каждого человека немного, как правило не больше трёх. В остальном, меняй, не меняй направление движения, ничего кардинально изменяющего вашу жизнь не произойдёт.
Вашем случае вы, как бы это сказать, вышли не на той остановке, так что ли. Наверняка догадываетесь, что это была за остановка?
Валерий Константинович кивнул. В самом деле, если бы он тогда не ударился во все тяжкие, не начал бы истерично зарабатывать деньги, торгуя сначала компьютерами, потом шмотками и так далее, а занимался бы тем, чем собственно говоря и хотел заниматься – программированием, то сейчас бы не сидел на этой лавочке и не выслушивал рассуждения и умозаключения по поводу своей жизни, да ещё от совершенно постороннего человека.
– Вот и хорошо. – Аркадий Анатольевич довольно улыбнулся. – Если вы всё это понимаете, значит сможете изменить именно основное, а не хвататься за каждую мелочь на тот момент кажущуюся главной в надежде на большие и скорые дивиденды.
Теперь о главном. Лавочка в парке не потому, что шпионские страсти и всё такое, а потому что мы не ведём какой либо хозяйственной деятельности, соответственно, у нас нет ни офиса, ни чего–то на него похожего.
Для того, чтобы вам всё было более–менее понятно и вы смогли бы сделать осознанный выбор, а не выбор в силу обстоятельств, я позволю вам напомнить кое–что из истории. Человек вы образованный, более того, невежеством не страдающий, поэтому, думаю, всё поймёте. Это не займёт много времени, так что набираться терпения не потребуется.
***
– Не знаю насколько вы осведомлены в истории, но смею предположить, что ваших знаний будет вполне достаточно, дыбы не приводить конкретные примеры и уж тем более не разъяснять их по принципу: что было и что было бы, если так, а что, если вот этак.
Аркадий Анатольевич, ну во всяком случае до сих пор, говорил просто и доходчиво, и что немаловажно, его речь вызывала интерес. Валерий Константинович ожидал чего–то несколько другого. У него даже была мысль насчёт какой–нибудь тоталитарной секты.
Сейчас, да и не только сейчас, а наверное и во все времена их великое множество. Что интересно, все о них знают, знают чем секты эти промышляют, по другому не скажешь, и всё равно туда лезут. Причиной тому, Валерий Константинович был в этом уверен, неустроенность в жизни плюс слабая психика. А, если можно так сказать, ловцы душ не дремлют. Похоже, что они вообще никогда не спят, в плане поиска и отлова новых адептов.
Но более всего удивило Валерия Константиновича то, что и православная церковь, можно сказать, родная, пошла по этому же пути. Его несколько раз на улице останавливали женщины забальзаковского возраста и начинали агитировать, иначе не скажешь. Предлагали какие–то брошюрки, прочтя которые жизнь изменится и до того в лучшую сторону, что вместо манны небесной, пряники с неба начнут сыпаться. Валерий Константинович был не то, чтобы неверующим. Верят и веруют все без исключения, только каждый в своё и по своему. Он, как и подавляющее число современников и соотечественников, просто был человеком нерелигиозным и не считал это грехом.
Религиозность, она, как и правила хорошего тона, должны воспитываться в человеке с пелёнок, по другому никак. Ударяться в религию и просить помощи у Бога тогда, когда «куда ни кинь, всюду клин», или же грехов понацеплял, как баран после прогулки по репейнику, по меньшей мере глупо, а самое главное – без толку. Но проповедники–миссионеры от православной церкви считали по другому и навязывали или то, что человеку, можно сказать, вообще не нужно, или уже поздно…
***
Однажды Валерий Константинович на приставание очередной такой дамы ответил: «Может быть вы и считаете себя миссионером, но поверьте, я себя папуасом не считаю». Дама обиделась. И что интересно, после этого случая как отрезало никто больше к нему с разговорами насчёт разворота к истине и лучшей жизни не приставал.
Но Аркадий Анатольевич на полуобезбашенного адепта похож не был, а если таковым и являлся, то секта, к которой он принадлежал, на тысячу голов превосходила существующие и более–менее известные.
– Если вы подумали насчёт сектантства, – Аркадий Анатольевич опять угадал мысли Валерия Константиновича, вернее, прочитал по его лицу. – то вы недалеки от истины. Только мы не затягиваем в свои сети отчаявшихся и в духовном плане опустившихся людей, и не обираем их до нитки. Нам как раз интересны такие люди как вы, и совсем по другому поводу. Если позволите, я продолжу.
«Да уж, если это и секта, – подумал Валерий Константинович. – то очень крутая. - А сам тем временем,в знак того, что готов слушать дальше, кивнул головой».
– Позволю себе небольшой экскурс в историю. – продолжал Аркадий Анатольевич. – Глупо было бы думать, что вам неизвестны такие события как, например: Смутное время, Великая французская революция, провозглашение независимости США, Октябрьская революция.
Валерий Константинович опять усмехнулся, мол, конечно известны.
– Так вот во всех перечисленных случаях история народа и страны в которой эти события происходили менялась кардинальным образом. В лучшую или в худшую сторону, не столь важно, хотя, в основном в лучшую. Более того, эти, и вообще, такие события влияли и влияют на развитие человеческой цивилизации в целом. Надеюсь вы не будете это оспаривать?
– Конечно не буду. – согласился Валерий Константинович.
– Замечательно. Идём дальше. Каждому не только из вышеперечисленных событий характерен конкретный человек. Например, как Наполеон для французской революции. Не удивляйтесь, на самом деле все эти Мараты и Робеспьеры не более чем пешки в большой и серьёзной игре.
Наверняка вам знакомо выражение: «Роль личности в истории». Вот как раз этими личностями мы и занимаемся. Не буду вдаваться в подробности как это происходит, всё равно вы не поймёте, остановлюсь лишь на том, зачем это происходит.
***
– В тот момент, когда некоторые события, масштаба вышеперечисленных, приобретают критическую массу есть вероятность того, что дальнейшее может пойти по сценарию, который приведет к вселенскому хаосу и как следствие, человеческая цивилизация прекратит своё существование.
Кроме того, необходим баланс сил. Невозможно допустить того, чтобы одна сторона взяла верх над другой. В этом случае хаос, и как следствие, гибель цивилизации, тоже неизбежны.
Мы занимаемся тем, что возвращаем назад конкретного человека, способного повернуть ход истории, будем говорить, в благоприятную сторону для человечества. Он проживает свою жизнь заново и в нужный момент меняет, иногда своё, иногда чужое решение, потому как уже знает, что должно произойти в дальнейшем.
– А как же быть с Гитлером и Сталиным? – Валерий Константинович хоть и был ошарашен, но способность размышлять не утратил. Он ожидал от этого, так сказать, проекта чего–то сверхъестественного, но чтобы такое!
– На самом деле, – Аркадий Анатольевич снова закурил. – Сталин, это лучший вариант из всех возможных на тот момент. Дело даже не в Сталине, как в конкретном человеке, дело в точке поворота.
– Так что, вам Сталина пришлось возвращать?
– Пришлось. Но точка его поворота была раньше, гораздо раньше, чем НЭП.
– А почему тогда Гитлеру позволили…? – Валерий Константинович так и не смог сформулировать свою мысль, вопрос повис.
– В этом случае, – Аркадий Анатольевич немного подумал. – существует, если это можно так сказать, противоположная точка зрения. В случае с Гитлером она взяла верх, потому так и получилось.
– Вы хотите сказать, – Валерию Константиновичу становилось и жутко и интересно одновременно. И было непонятно, какое чувство берёт над ним верх, правда он над этим не задумывался. – борьба добра и зла?
– Это наиболее популярная формулировка, не более того. На самом деле не существует как добра, так и зла, если их рассматривать как отвлеченные понятия.
Если добро принять за свет, а зло за тень, то получается, что свет не имеет смысла там, где ничего нет, где пустота, там освещать нечего. А если есть что освещать, сразу образуется тень. Согласны со мной?
– Согласен. – «Просто как. – подумал Валерий Константинович. – А сколько народа над этим головы ломает».
– Вот и получается, что свет сам по себе хоть и возможен, но не имеет смысла. В том случае, когда смысл в его существовании есть, присутствует тень. По другому никак. Скорее это другая точка зрения или же реакция одной стороны на действия другой. Я понятно объяснил?
– Понятно. – и Валерий Константинович, сам того не ожидая, задал свой главный вопрос. – Со мной тоже будет так? Ну, я тоже свою жизнь проживу заново?
– Я рад, что вы всё быстро поняли. – Аркадий Анатольевич положил свою ладонь на руку Валерия Константиновича. – Более того, отнеслись к этому спокойно и без лишних, и поверьте, глупых вопросов.
– Скажите. – то ли похвала так подействовала на Валерия Константиновича, то ли черти где–то поблизости проснулись. – А вы не боитесь того, что я пусть и соглашусь, но перед тем как всё произойдёт, растрезвоню о том, что вы мне предлагаете?
– Знаете, я терпеть не могу выражение: «Это хороший вопрос». Никак не могу понять чем хороший вопрос отличается от плохого? Вопрос, он всего лишь и есть вопрос и быть каким–либо не может. Но вы задали как раз хороший вопрос, в смысле, нужный и своевременный. – Аркадий Анатольевич достал из внутреннего кармана свёрнутый в трубочку журнал и протянул его Валерию Константиновичу. – Ознакомьтесь. Здесь чудеса похлеще тех о которых я вам рассказал расписаны. И что примечательно, почти все авторы утверждают, что всё это абсолютная правда! А ведь это только один журнал.
Предположим вы кому–то расскажете или сами в такой же журнал или газету напишите, ну и что? Думаете в таком потоке информации о якобы чудесах ваша новость будет хоть чем–то выделяться?
«У того, на Патриарших, газета была. – почему–то подумал Валерий Константинович. – А у этого, стало быть, журнал».
– Валерий Константинович, – на этот раз собеседник даже слегка рассмеялся. – говорю же вам, я совсем из другого ведомства.
– Да это я так, – смутился Валерий Константинович. – оно как–то само собой подумалось.
– Понимаю. Ну что, я вас убедил?
– Убедили. – почему–то вздохнул Валерий Константинович.
– И хорошо. Теперь давайте перейдём к главному. – Аркадий Александрович убрал журнал в карман и снова закурил.