Герои и события вымышленные. все совпадения считать случайными.
~Паданцы~
Нина Павловна пребывала в приподнятом настроении. Дивный аромат яблочной с корицей шарлотки расцветил унылый осенний денёк. Ещё накануне вечером соседи по лестничной площадке вернулись с дачи и угостили её паданцами Снежного Кальвиля.
Старый латунный таз и забыл уже запах яблок, а тут его наполнили, румяными, ароматными плодами. Соседка не поскупилась - наделила от души! И Нина Павловна весь вечер перебирала яблочки, резала их, пересыпая сахаром на варенье, дольками послаще угощалась и, казалось, молодела на глазах. А поутру, сама себе удивляясь, испекла пирог. Себе она давно ничего такого не готовила, гостей не предвиделось. Но! К такому пирогу не хватало чаю! Настоящего, крупнолистового, терпкого чаю, а не чайной пакетированной пыли, какую давно уже пьют все среднестатистические одинокие люди. Впрочем, не только они...
Хотя, Нина Павловна никогда не была одинокой. У неё были родители, муж, дочь, зять, внуки и кошка. Родители, правда, были к этому времени уже покойными, да и не ладили они с Ниночкой всю жизнь, чернавкой какой-то чувствовала она себя в семье. Бывший муж оставил её с маленькой дочкой много лет назад, женившись на женщине, с которой они вместе ходили в походы. Дочь выросла, выучилась, вышла замуж и уехала в столицу. Двое славных мальчишечек-внуков почти не знали бабушку. Не могла она часто навещать их - на пенсию особо не покатаешься. Да и особо тёплым приём столичной родни не назовёшь…
~Сепаратистка~
В городе, где жила Нина Павловна шла война. И за городом тоже шла война… И когда снаряды начали ложится в двух кварталах от её дома, а сам дом заметно потрескался, и даже в ванной комнате руку можно было высунуть на улицу в такую щель, она собрала все свои «сокровища», усадила кошку в переноску для животных и отправилась путями мытарств через блокпосты и линию фронта в столицу, к дочери. Поначалу к ней, конечно, отнеслись с сочувствием и даже обрадовались, что бабушка приехала живой и невредимой. Нина Павловна, как настоящая бабушка весь этот месяц готовила внукам всякие вкусняшки, чистила кастрюли, пересаживала комнатные цветы и много чего ещё нужного и полезного переделала. Но через месяц дочь заявила ей, шестидесятидвухлетней: «Мама, ты бы устроилась на работу, что ли?» А за семейным обедом младшенький внук, прильнув к бабушке, заговорщически шепнул ей: «Бабушка, ты – сепаратистка?» Нина Павловна собралась в обратный путь с кошкой и «сокровищами», чтобы не быть обузой. Поскольку пенсию из-за войны пока не платили, она устроилась посудомойкой и уборщицей в гостиницу, да и то по ходатайству одной знакомой. Две тысячи рублей были как нельзя кстати. С работой в воюющем городе было трудно…
Зато трёхцветная кошка Юлька всегда была любимицей хозяйки, да и сама в ответ щедро платила любовью. А когда Нина Павловна разговаривала по телефону с кем-либо из знакомых, Юлька упрямо просовывала голову между её ухом и телефонной трубкой, оттесняя таким образом хозяйку от собеседника. А может, тоже хотела послушать новости? Чай, не весело-то вдвоём всё время жить. Да и болела в последнее время Юлька сильно. Рак не щадит даже животных… И вот, когда страдания питомицы стали уже невыносимыми, хозяйка сама отнесла её на усыпление к ветеринару, пытаясь хоть как-то облегчить участь своей подруги, что скрашивала ей жизнь последние семнадцать лет…
~Сосед~
Неделю после этого даже спать толком не могла от переживаний… И вот, паданцы… Женщина наскоро оделась и выскочила в магазин. Нормальный чай стоил в два раза дороже пакетированного, но это того стоило. Счастливая, прижимая пачку к груди, Нина Павловна направилась домой, но на углу родного возле скамейки увидела Петра Яковлевича. Сосед по дому мялся, примеряясь, как бы сесть на мокрую скамью, подстилая пакет.
- Что это Вы погулять вздумали в непогоду, Пётр Яковлевич?
- Что Вы, говубушка, гувяю вынужденно. Супруга к родне уехава, а я к стоматовогу пошёл, а квючи дома позабыв, дверь захвопнув. Что девать, ума не привожу…, - растерянно вымолвил сосед, проглатывая букву «Л». Был у него такой дефект речи.
- Ну, вот еще! Ждать до вечера на скамейке жену в эдакую непогодь, да ещё с Вашим артритом! Приглашаю Вас ко мне на чай! Так время и скоротаем до вечера. Тем более, я испекла яблочный пирог, милости прошу!
Пётр Яковлевич охотно согласился, и они проследовали в нужный подъезд. Дома Нина Павловна развесила на плечики промокшее пальто соседа, да и свой плащик, оставшись в стареньком линялом халате. Но, поймав мужской взгляд на себе, выскользнула в спальню и переоделась в более приличную для приёма гостей одежду.
Закипающий чайник быстро согрел воздух на крошечной кухне. Стало тепло и уютно. Пирог на вкус оказался ещё лучше, чем на вид, что очень обрадовало хозяйку. Янтарный, терпкий чай разливался по телу. Гость съел два куска шарлотки и, благостно улыбаясь, сказал: «Скойко живём рядом, а товком и не знакомы даже!»
Хозяйка, извиняясь за раскардаш, пригласила гостя в комнаты – посмотреть её «галерею». В квартире, действительно, было немного беспорядочно, но это оттого, что Нина Павловна подвизалась шитьём на дому. С подработкой больше ничего не удавалось, а в гостинице на её место взяли молодую симпатичную дивчину. Выжить на пенсию не представлялось возможным. Львиную долю съедали лекарства и коммунальные платежи. Оставались крохи «на хлеб и воду». Вот она и ремонтировала, перешивала что могла таким же горемыкам, как и сама, за мизерную, но всё же плату. Вот, даже чай сегодня купила…
«Галерея»
«Галереей» назывались развешанные на стенах вышивки хозяйки и, самое главное, картины её отца, бывшего когда-то заслуженным художником той страны, которая воевала сейчас с этим городом. Но к старости он подарил практически всё своё наследие в две тысячи работ в музей родного городка, откуда был родом, оставив дома всего-навсего несколько полотен, да фотоальбомы с экспозициями выставочных залов с его картинами. Из всего подаренного Нине Павловне было жаль только одну работу – «Портрет девочки в красной шапке». Этой девочкой была она сама в младые годы, но отец почему-то не оставил семейную реликвию дочери. Видимо, даже забыл, что это её портрет.
Спустя годы, когда Нина Павловна поделись этой своей тайной с подругой – то горькой слезой запала той в душу эта история, и она, разыскав среди своих знакомых поэтов одного, из того самого городка в другой области, за линией фронта /пути Господни неисповедимы/, попросила его найти в музее тот самый портрет и сфотографировать его на память для подруги. И всё сложилось дивным образом! Портрет был найден, фото переслано подруге с двумя десятками других файлов по электронной почте. И в свой день рождения Нина Павловна получила в подарок конверт с фотографиями картин отца, выбранными на вкус того, кто делал розыск. Но главное – портрет самой себя в детстве, в красной вязанной шапочке…
Воспоминания нахлынули на женщину, она раскраснелась и всё рассказывала, рассказывала гостю всякие истории из своей жизни, как вдруг, позвонил телефон. Это супруга Петра Яковлевича вернулась домой, и прочитав в телефоне сообщение от супруга, что он у соседки в такой-то квартире, прибежала взволнованная за мужем. Найдя его в тепле и добром расположении духа, очень обрадовалась, поблагодарила за приют. И они удалились, одаренные несколькими яблочками приличного вида из тех самых, подаренный накануне паданцев.
Нина Павловна слила и закипятила сироп, залила им яблоки, вознамерившись сделать цукаты, а не просто повидло. Уж больно хорошим было у неё настроение сегодня. «И так кстати пирог испекла, - всё приговаривала она. – Кстати и гость в дом…»
~В трамвае~
Наутро путь её лежал через весь город на дешёвый рынок. Ехать надо было долго, двумя трамваями, но на этом рынке по четвергам бывали небольшие ярмарки «от производителя», как нынче модно стало говорить. Она ездила туда раз в месяц, когда получала пенсию, закупала немного куриных крылышек на бульон, мороженой кильки для Юльки… «Ах, опять некстати вспомнила… Не заплакать бы в трамвае…». И тут за спиной, она услышала знакомый мужской голос, не проговаривающий букву «Л». Поворачиваться не стала. Вчера в разговоре, она поделилась с Петром Яковлевичем, что в городе недорогой ярмарочный день на одном из рынков города. «Вот выйдем из трамвая, подойду и удивлюсь: как, и Вы здесь?»
То, что Нина Павловна услышала потом – просто выбило почву у неё из-под ног.
- Ах, Катюша, да все твои беспокойства и переживания не стоят и выеденного яйца! Видева бы какой на ней быв задрипанный хават! А эти выкройки повсюду, просто кучи старой одежды! А кухня, Боже ж мой, такой гарнитурчик допотопный, что я боявся даже сидеть на той табуретке и за тем стовом. Но она настоява и накормива меня-таки тем, с позвовения сказать, пирогом. Он, ни в какое сравнение не идёт они с твоим, зовото ты моё!
Жена что-то отвечала ему, что-то выговаривала. Лицо у Нины Павловны горело от стыда и негодования. Казалось, все пассажиры в трамвае смотрят на неё.
- А как она меня измучива своей «гавереей», Катюша! Никчемные вышивки, пейзажи и натюрморты в пыйных рамках, бесчисленные рассказы про своего заслуженного папеньку и несчастную кошку…
Водитель трамвая объявил остановку: «Площадь… Рынок». Нина Павловна вскочила со своего места и ринулась к выходу, столкнувшись с соседями лицом к лицу. У них от неожиданности вытянулись лица, отвисли челюсти, но она этого уже не видела. Перейдя на другую сторону дороги, она вскочила в наполняющийся трамвай, следующий в противоположном направлении, подальше от этих людей, доваривать своё волшебное варенье, и с твёрдым намерением сегодня же найти на улице бездомного котёнка. Любого, лишь бы маленького и одинокого, чтобы подарить ему счастье, дом и жизнь, ведь впереди зима и холода, долгие вечера с шитьём в руках. И кто-то должен непременно урчать у тебя на коленях, слушать твоё ворчание и просовывать любопытную головку между твоим ухом и телефонной трубкой.
http://proza.ru/2019/08/03/31
02.08.2019. Донецк