Деревня. Вечер. На дворе гавкает собака. За окном ходит холодный дождливый август.
Две старушки разбавляются чайком.
- Маруся, ты вот мне скажи, о чём сегодня батюшка Андрей говорил на проповеди?
- А шут его знает... Помню лишь, какие-то отдельные слова и непонятные фразы... Суггестивность, аберрация... Голос срывающийся в трогательный фальцет... Маленький интеллигентный кулачок трясущийся на фоне аляповатого эклектического иконостаса. Перепуганные лица прихожан. Говорил, как чеканил, о необходимости погружения в покаянные абиссальные глубины.
- Ну, понятно, без словаря не разобраться, - вздохнула Нюра.
- А у меня есть, я по вечерам почитываю - выдала Мария Рудольфовна.
- Интереееесно - задумчиво протянула Нюра.
- И давно ли вы, Мария Рудольфовна, осваиваете сей невиданный ключ от двери в эту интеллектуальную страну?
- Хватит юродствовать, Анна Феоктистовна! Я ведь вас тоже не пойму, зачем вам на греческом псалтырь читать?!
- Синапсы чищу, дорогая. Гимнастика для ума. Аспирантуру вспоминаю, как другую жизнь. То, что было не со мной помню - пропела Анна Феоктистовна.
- Я полагаю, нам с тобою подруга не угнаться за о. Андреем. - Высоко вспорхнул, с досадой в голосе - сказала Мария Рудольфовна.
- Может отдохнём от ломания головы?
- Где?
- В огороде!
И две старые филологини вооружившись тяпками, нырнули в абиссальные огородные глубины...