Баба Клава зашла в гости к своей соседке по лестничной площадке бабе Нюсе и застала её с сыном в коридоре: Никита как раз собирался уходить. Будучи намного выше своей мамы, он наклонился, крепко обнял её и слегка приподнял над полом.
- Пока, мамуля! – весело сказал он, целуя её в щеку. – Не скучай. Я позвоню. А на выходные Мишку с Соней привезу, как обещал. И картошку.
- Ладно, ладно, поезжай, сынок, - ласково улыбаясь, произнесла баба Нюся. – Спасибо тебе. Ты у меня такой замечательный! Люблю тебя. Наташе привет передавай!
- Передам! – Никита выскочил из квартиры.
- Как всегда торопится, - ласково пожурила сына баба Нюся уже в его отсутствие. – Век нынче такой. Все куда-то бегут, несутся. Чай будешь? – неожиданно перевела она разговор в другое русло.
- Не откажусь, - дала свое согласие баба Клава. – Я вот и шоколадку с собой прихватила, - достала она из кармана цветастого халата плитку молочного шоколада. – Без орехов, как ты любишь, - пояснила она.
- Да я с орехами-то больше люблю, - рассмеялась баба Нюся, - да только зубы уже не те!
- Ой, и не говори! – развеселилась и баба Клава.
Через десять минут женщины расположились за кухонным столом, употребляя свежезаваренный ароматный чай с рассыпчатым печеньем, вареньем и шоколадом.
- Ой, хорошо сидим! – воскликнула баба Нюся.
- Да, - согласилась баба Клава, потягивая чай из блюдца, и тут же добавила: - Хороший у тебя сын Никита. Заботливый.
- Он у меня такой, - поддакнула баба Нюся.
- Не то, что моя Ленка, - горестно вздохнула баба Клава.
- Да, кстати, хотела про Лену спросить. Давно я её не видела. Куда пропала?
- Бросила она меня! Бросила!!! – взвыла баба Клава и по её щекам потекли слезы.
- Да как же так?! – баба Нюся схватилась за сердце.
- А вот так! Не звонит и не приезжает! Совсем мать забыла! Неблагодарная!!!
Какое-то время женщины сидели молча, только всхлипывала периодически баба Клава, да хваталась за сердце баба Нюся.
- Вон, у тебя Никита и ремонт тебе сделал, и продукты привозит, и ласковый, - снова начала причитать баба Клава. – А моя… - она горестно вздохнула и махнула рукой.
- Ну, подожди, подожди. Я же помню, что в прошлом году Лена тебе с ремонтом помогла. Да не просто помогла, а сама всё закупила, сама обои поклеила. И на диван денег дала. Ты же мне рассказывала.
- Было дело, - согласилась баба Клава. – Да только как пришло время диван забирать, я решила сэкономить. Давай, говорю, дочка, сами его на восьмой этаж поднимем. Помаленечку, потихонечку, по частям. А она уперлась, и ни в какую. Упрямая, вся в отца!
- Нет, ты подожди! Ты же сама говорила, что предлагала она тебе деньги и на подъём.
- Предлагала! – вызывающе ответила баба Клава. – Да не нужны мне её деньги! Пусть подавится! Мне помощь нужна, поддержка. А от неё этого не дождешься!
- Нет, Клава. Тут ты не права. Она ведь многое сделала для ремонта твоего. Старалась. Но не пристало женщине тяжести такие поднимать. Ты-то чего уперлась?
- А ничего! – баба Клава выглядела разозленной. – Мой ремонт, мои – правила! А не хочет помогать как надо, и вообще пусть не помогает! Я ей тогда так и сказала.
На кухне вновь воцарилась тишина. Баба Нюся подлила в кружки чаю, после чего осторожно задала вопрос:
- А в этот-то раз из-за чего поссорились?
- Так из-за ремонта опять. Я во второй комнате обои ободрала и ей позвонила, чтоб приехала она и помогла мне клей купить, за обоями съездить, поклеить их, шкаф-купе заказать. Денег у неё в долг попросить хотела. Дочь она мне, или кто, в конце концов?!
- Дочь. Конечно, дочь, - попыталась успокоить свою гостью баба Нюся. – И что она?
- А она мне и говорит: «Мама, попроси в этот раз Семёна. Он скоро как раз приедет в гости. Я к этой комнате отношения никакого не имею, а он в ней живёт с семьёй, когда в гости приезжает, вот пусть они тебе с ремонтом и помогут. К тому же всё сделают, как им нравится».
- Ну, - закивала головой баба Нюся. – Правильно она говорит. Семён то у тебя раза три в году бывает, да по две недели минимум гостит.
- Вот именно, что гостит! – снова завелась баба Клава. – Он у меня в гостях! Он – младшенький мой сыночек, я его, как ясно солнышко жду. Я ж его и кормлю и пою, пылинки с него сдуваю, когда он с семьёй приезжает. Неужто я его работать заставлю?! Некрасиво это, неправильно! Я вот к его приезду-то и хотела ремонт с Ленкой сделать. Чтоб порадовать!
- Ну, ты даешь, Клавдия! Сына заставлять работать неправильно, а только дочь привлекать постоянно – это, значит, справедливо, да?
- Но, но, но! – возмутилась баба Клава. – Она рядом живёт, и помочь матери – это её долг! Мать – это святое!!!
- Ой, ой, ой! – не унималась баба Нюся. – И с каких-таких пор у тебя над головой нимб вырос? Ты что ли идеальная мать?
- Идеальная или неидеальная, - речь не об этом. Я – мать, и она мне должна! Я ей в этот раз так и сказала: «Если ты мне ничего не должна, то ты – мне не дочь!» После этого она и пропала. Три месяца уже как.
Женщины вновь помолчали немного. Баба Нюся, переварив поступившую информацию, начала говорить очень осторожно:
- Знаешь, Клава, ты мне хоть и подруга, но будь я на месте твоей Лены, я бы тоже отказалась тебе с ремонтом помогать.
- Чего?! – удивилась баба Клава. – Это ты о чём сейчас?!
- А о том. Не должна она за Семёна отдуваться. В детстве ты его, как младшенького, всё берегла и выгораживала. На Лене отыгрывалась. Теперь то же самое. Да и от прошлогоднего ремонта она, видать, ещё не отошла, когда ты вместо благодарности на неё ушат грязи вылила.
- Э, как ты выкрутила! Да какая-такая благодарность? Я вот всё для неё делаю, и она пусть для меня всё делает. Я так считаю.
- А что ты для неё делаешь? – поинтересовалась баба Нюся.
- А всё! – выпучила глаза баба Клава. – Езжу в другой конец города, чтобы подешевле продукты купить для неё. Тяжести такие таскаю. Переживаю за жизнь её непутевую, советы даю. Чтобы она лучше жила. Вот она сына своего совсем неправильно воспитывает. А я ей помочь хочу, всегда говорю, как правильно его воспитывать: что сказать, где наказать, как одеть, чем накормить. В квартире она у себя стол и тот не туда поставила. Я ей говорю, поставь посередине комнаты, так лучше будет. А она нет, и всё. Ей, видите ли, в углу больше нравится. Упрямая, вся в отца! Комод её я уже двигать замучилась. Только поставлю так, чтоб красиво было, в следующий раз приду, а он снова на прежнем месте стоит. Ведь я для неё стараюсь! А она меня вообще в гости приглашать перестала. И слушать мои советы совсем не хочет. И продукты мои брать отказывается.
- Ну да, ну да, - задумчиво произнесла баба Нюся. – А пойдём-ка, Клава, к тебе в гости сходим. Давно я у тебя не была.
- Ну, пойдём, - удивленно ответила баба Клава, поднимаясь с табуретки.
Войдя в квартиру подруги, баба Нюся тут же включила свет в коридоре, причитая:
- Темно-то как у тебя. Ничего не видать!
- Я электроэнергию экономлю, - баба Клава принципиально выключила свет.
- А я говорю, темно у тебя. Зрение испортишь, - баба Нюся вновь нажала на выключатель. – Я же о тебе забочусь, - с этими словами она прошла на кухню и открыла холодильник. – Это у тебя ещё что такое? – она достала из морозильника кусок сала. – Ты что с ума сошла? В твои-то годы есть столько холестерина! Где у тебя мусорное ведро?
- Что?!!! – сказать, что Бабу Клаву удивило поведение подруги, это не сказать ничего. Она подскочила, выхватила у непрошенной гостьи кусок сала и спрятала его обратно в морозильник.
- Странная ты какая, - покачала головой баба Нюся. – Я же как лучше хотела, - с этими словами она направилась в комнату. Там она подошла к дивану и начала его двигать левее от того места, где он стоял. – Ты что, не видишь, что он стоит не по центру той картины, что на стене? Безобразие какое! – подвинув диван, она критически оглядела свою подругу и сказала: - Что-то ты поправилась, Клавдия. Пора тебе уже и на диету сесть. Ещё раз говорю тебе: прекращай есть сало. Я сейчас тебе капусту принесу, да морковку. У меня много, мне сын привозит регулярно. Я теперь следить буду, чтобы ты каждый день салат ела и зарядку делала. Поняла?
- Пошла вон! – не выдержала психика бабы Клавы. – И чтобы ноги твоей в моем доме больше не было!!!
- А что так? – искренне удивилась баба Нюся. – Я же как лучше хотела.
- Я поняла, к чему ты клонишь, Нюся! - у бабы Клавы от негодования раздувались ноздри и тряслись губы. - Да только ты мне – соседка. А она мне - дочь! И я имею право вмешиваться в её жизнь! И я имею право воспитывать её! Поняла?!!!
- Да что ж тут не понять! – воскликнула баба Нюся. – Только ты сама сегодня отметила, что хорошие отношения у меня с сыном. И это правда. Но знаешь в чем секрет таких отношений? Я своего сына уважаю и принимаю как личность. Раньше надо было его воспитывать, а сейчас поздно уже. Он вырос, и я отпустила его во взрослую жизнь. В его семью не лезу, в его дела тоже, и он мне за это благодарен. Стараюсь не обижаться на него, если он редко приезжает, или не всегда помогает. Я с любовью и уважением принимаю и его «Да» и его «Нет», потому что он – это не я. Он – отдельная и самостоятельная личность, и у него могут быть свои взгляды и убеждения. А если поможет он, то я и благодарю его, и хвалю. Вот так то! Я пойду домой, а ты подумай над словами моими. Твоя Лена и развелась-то во многом из-за тебя. Я помню, как ты в её семью со своими порядками ходила. Всё! Не могу больше, Клава. Тошно мне стало.
Баба Нюся ушла домой, а баба Клава, подвинув диван на место, взгромоздилась на него с горестными мыслями. Сначала она была очень злой на свою соседку, и костерила её, по чём свет стоит. Потом она испугалась, что может потерять последнего близкого ей человека. Из-за её вечного недовольства и бесконечных претензий сначала ушёл муж, потом куда-то подевались и без того немногочисленные подружки, затем сын в другой город от её «любви» сбежал, теперь и Ленка с ней общаться перестала. Если она потеряет ещё и Нюсю, то останется совершенно одна. Этого Клавдия допустить никак не могла, поэтому на следующее утро отправилась к своей соседке с повинной.
- Слушай, Нюся. Я погорячилась вчера немного, - начала она свою речь с порога. – Но и ты тоже мне много чего лишнего наговорила, - баба Клава совсем не умела извиняться.
- Я свои слова обратно забирать не стану, - баба Нюся была настроена серьезно. – Ты, если мириться пришла, то давай мириться, а если отношения выяснять, то я тебе вчера всё сказала.
- Не выяснять я пришла, - смягчившись, ответила баба Клава. – Я за советом к тебе пожаловала. Научи меня, как правильно с детьми обращаться. Вот выросли они, а я как будто их и не растила. В детстве-то я их в ежовых рукавицах держала, особенно Ленку, она ведь старшая. Они и слушались меня, а теперь самостоятельные стали, живут, как хотят. Со мной не считаются. Как быть, совсем не знаю. Хотела свою власть над дочкой вернуть, и совсем её потеряла.
- Да не потеряла, Клава, - попыталась успокоить её баба Нюся. – Помиритесь ещё. Но ты должна про долги забыть. Понятное дело, ты её кормила, одевала, ночей не спала. Но на то ты и мать. А она тебя улыбкой своей радовала, одним своим присутствием. Как обнимет своими ручонками, так сердце, небось, от радости и заходилось. И училась она в школе хорошо, и по хозяйству помогала, и институт закончила, как ты мечтала. Так в какой момент она, по-твоему, успела так сильно тебе задолжать, а?
- Ты права, Нюся. Ой, как права! – сокрушалась баба Клава, а баба Нюся, сходив в соседнюю комнату, принесла небольшой отросток в горшке.
- Вот, возьми, это тебе! – протянула она горшок подруге. – Это – волшебный цветок. Он олицетворяет твою дочь. Ведь, как известно дети – это цветы жизни. И неважно, взрослые они, или маленькие. Как ухаживать будешь, такие результаты и получишь. Поэтому, ухаживай за ним по всем правилам. Подсохла земля, полей. А если сырая, не поливай, иначе зальешь, и цветок погибнет. Так и с дочкой. Попросит она помощи, помоги. Не просит, сама не лезь, иначе всё испортишь. Хорошие слова цветку говорить будешь, он и цвести начнёт. А критику и претензии изливать начнешь, он завянет. Так и с дочкой всё, один в один. А ежели какая ветка у цветка не в ту сторону расти начнет, не беда. Пусть растет. Это его индивидуальность, даже, если не нравится тебе это. А обрежешь непонравившиеся ветки, цветок болеть будет, хандрить. Так и с Леной: прими её такой, какая она есть, и позволь не всегда тебе соответствовать. Обрезав ей крылья, ты сделаешь её несчастной, и она отдалится от тебя. А будешь правильно ухаживать, ненавязчиво да с любовью, твоя дочь от тебя бегать перестанет, и отношения ваши изменятся в лучшую сторону. Проверено!
Баба Клава не могла отвести взгляд от цветка. Никогда ещё прежде не задумывалась она о такой взаимосвязи.
- И откуда же ты, Нюся, умная такая? – спросила она подругу.
- Так я ж не всегда такой была. И тоже своего сына потерять могла. Да только вовремя мне человек один хороший встретился, который мне волшебный цветок подарил и объяснил, как за ним ухаживать.
- Спасибо тебе, Нюся, - баба Клава обняла свободной рукой свою подругу. – Пойду я цветок домой отнесу. Пусть родную обстановку почувствует.
- Иди, иди, с Богом, - приговаривала баба Нюся, закрывая за соседкой дверь.
Клавдия долго не могла найти идеальное место для своего волшебного цветка. Полдня она переставляла его с одного подоконника на другой, потом на холодильник, на тумбочку и на стол. Наконец, остановив свой выбор на кухонном подоконнике, она немного полила цветок. Всю оставшуюся часть дня она несколько раз подходила к нему, любовалась им и говорила хорошие слова. Она очень боялась, как бы с цветком чего не случилось.
Прошёл месяц. Баба Клава продолжала ненавязчиво ухаживать за отростком, периодически разговаривая с ним, как с дочерью. Сначала ей было тяжело удержаться от критики и претензий, но цветок то был волшебным, и при малейшем негативе в свой адрес начинал киснуть, печально и обреченно опуская свои листочки. Волей неволей пришлось женщине тактику поменять: она стала подходить к нему только с добром и лаской. Цветок, воспрянув духом от такого отношения, пустил несколько новых побегов, что не могло не радовать бабу Клаву. В результате такого взаимодействия её отношение к дочери изменилось, стало более добрым и терпимым.
А в один из вечеров она набралась решимости, чтобы самой сделать шаг навстречу примирению. Она сняла телефонную трубку и набрала номер дочери. В этот же момент раздался звонок в дверь. Баба Клава, повесив трубку, отправилась в коридор. Открыв входную дверь, она опешила: перед ней стояла Лена…