Когда горит мир, сгорают картины,
Остывшего прошлого дряхлые мимы,
Счастливые лица, яркие краски -
Все горит просто, без лишней огласки.
Без сожаления топятся печи,
Молитвенны даже используя свечи.
Все те пейзажи картин вековые
Цели отныне получат иные.
Прошлое прошлым своим попрекая,
Все жгут без разбора, и сами сгорая.
Им не милы опостывшие мимы,
По нраву им те, что маслом живимы.
А в галереях старинных картины -
Древние, гордые львы-исполины.
Пусть и не мало их было прожито,
Жизней былых; былые, но чьи-то.
Горят там и рыцари, и демонессы,
На бал опоздавшие, горе-принцессы.
Сгорает король со своей королевой,
И вмиг вся картина становится серой.
Серой от пепла и от печали -
Немного не так мы конец представляли.
Сначала горит все огнем разноцветным,
Нам кажется, мир станет Богу заметным.
Но позже сгорают работы Ван Гога,
Становятся серой обложкой порока.
И мы понимаем, что даже у Дали
Все краски с картины внезапно пропали.
Пикассо творения жгут по частям,
Чтоб не досталось их даже чертям.
Да Винчи украсит прощальную мессу
Улыбку Джоконды закроют белеса.
И вот все картины собрали до кучи,
Пусть же их прах упокоится в круче
Другого ненужного старого хлама,
Как их обозвали враги фимиама.
А мы не картины, мы вестники были,
Но, как и картины, изваляны в пыли.
Нас попрекают, мол мы не похожи,
Что ныне весною не скинули кожи.
А нам не угоден наряд из металла,
Одежду из плоти нам кровь пропитала.
Мы — дети земли и бескрайнего моря,
Идём лишь туда, где написано "воля".
И мы не сдадимся, не станем картиной,
Не будем и страшной бездушной машиной.
Пусть ветер завоет и вшепчет нам в уши,
Пусть мир догорая, нам крикнет: "Послушай"
Будем бороться за мимов, что в коже,
Что на людей хоть немного похожи.
Любому прохожему выкрикнем вольно:
"Наш мир догорает; что ж,
спите спокойно..."