* * *
(Из книги Натальи Решетовской, первой жены Солженицына)
" В том, что Саня был ограниченно годен к военной службе, виной была его нервная система.
Все, кто видел портреты Солженицына, обращали внимание на шрам, пересекающий правую сторону лба. Многие считали: это памятный след - то ли войны, то ли тюрьмы. Солженицын не подтверждал этого, но и не разуверял. А я, помня этот шрам с нашей первой встречи, не расспрашивала мужа о нём. Было как-то неловко. Узнала я о происхождении этого шрама лишь в 1973 году, спустя добрую треть века после нашего знакомства. Узнала от доктора медицинских наук, известного хирурга Кирилла Симоняна, одноклассника мужа.
Так уж случилось, что мы не виделись с Кириллом 20 лет.
Теперь мы с любопытством приглядывались друг к другу.
- Кирилл, ты знаешь, сейчас я пытаюсь во многом переосмыслить, лучше понять прошлое... Чтобы понять настоящее, чтобы понять то, что произошло... Мне кажется, что истоки этого лежат где-то далеко, далеко...
И, собравшись вести очень серьёзный разговор, я почему-то начала его со... шрама.
А Кирилл не удивился.
- Ты ведь знаешь,- сказал он,- что Саня в детстве был очень впечатлителен и тяжело переживал, когда кто-нибудь получал на уроке оценку выше, чем он сам. Если санин ответ не тянул на "пятерку", мальчик менялся в лице, становился белым, как мел, и мог упасть в обморок. Поэтому педагоги говорили поспешно: "Садись. Я тебя спрошу в другой раз". И отметку не ставили.
Такая болезненная реакция Сани на малейший раздражитель удерживала и нас, его друзей, от какой бы то ни было критики в его адрес.
Даже когда он, будучи старостой класса, с каким-то особым удовольствием записывал именно нас: меня и Лиду - самых близких приятелей, в дисциплинарную тетрадь,- мы молчали. Бог с ним.
Так же с оглядкой на Санину нервозность вели себя и педагоги. Это в конце концов создало в нём веру в какую-то непогрешимость своей личности, какую-то исключительность.
Но как-то преподаватель истории Бершадский начал читать Сане нотацию, и Саня действительно упал в обморок, ударился о парту и рассёк себе лоб.
Все были очень напуганы. Учителя относились после этого к Сане ещё осторожней".