Серёжка сверлил взглядом каждого из троих взрослых, но они не обращали внимания на подростка, сканирующего их взглядом со своей лавочки, за которую уцепился так, что костяшки пальцев покраснели.
Взрослые торопливо скидывали с себя дымящуюся экипировку.
— Товарищ майор, откуда вы столько знаете про них? — поинтересовался Алексей Казупица, заворачивая испорченный шлем в прожжённую куртку.
— Да было дело, — отозвался Дивенков. — Давно, ещё в Ираке, услышал от уличного певца старинное предание о том, как джинн сметал города с лица Земли. Надо сказать все мы тогда настолько сильно впечатлились и певцом, и преданием, что одно время я пытался углубиться в эту тему, собирал информацию по крупицам. В той семье от деда к внуку передавалось о событиях, в которых участвовал их далёкий пращур, я потом приходил, пытался разговорить старика, но он и сам мало что знал, так, легенды всякие. В страшном сне невозможно было представить, что всё это правда, и я лично встречу этих тварей.
Серёжка затаился на своей лавочке, обратившись в слух, но больше никто ничего не сказал. Старший брат, угрюмо насупившись, молча скатывал прогоревший комбинезон, не пытаясь вступить в разговор своих сослуживцев, и, казалось, весь ушёл в свои мысли.
Что же там произошло внутри дома?
Обследуя дом снаружи, он видел всё те же старые доски и поросшие плесенью стены, старательно обходил окошки, одно за другим, и последовательно лез в каждое, предварительно осторожно очищая рамы от осколков стекла, но проёмы оказались словно затянуты прозрачной и мягкой, но прочной плёнкой. Воздух пружинил под руками и сбрасывал Серёжку вниз, с подоконника на широкую земляную завалинку, однако он всё же успел обратить внимание на то, что интерьер отовсюду оказался виден примерно одинаков: никакого пожара, никаких людей, никакой девчонки — всё те же старые доски, седая плесень на полу, клочья мохнатой паутины, свисающей с потолка. В конце концов, разозлившись от бесконечный падений, он оставил попытки и снова уселся на лавку.
— Через два часа встречаемся в моём кабинете, — скомандовал дед.
— Товарищ майор, — Денис оглянулся на понурого братишку и понизил голос. — Разрешите задержаться, мне нужно съездить по месту проживания брата, собираю документы на опеку…
— Разрешаю, но имей в виду, времени у нас мало, — кивнул Дивенков и посмотрел на лавочку. — До свидания, Сергей!
— До свидания, — пробормотал подросток, пронаблюдав за оскаленными медвежьими мордами. Дверца захлопнулась, на прощание самый крупный медведь, поймал Серёжку в поле зрения маленьких глаз и растопырил длинные когти на лапе.
— Варламов, — окликнул напарника Алексей Казупица. — Сам расскажешь или будешь ждать, пока я тебя заложу? Михалыч должен знать.
— Я сам скажу, — мрачно глянул Варламов. — Только, Лёха, дай мне немного времени, я собираюсь перерыть свой дом сверху донизу, а после приеду и доложу, что из-за меня здесь скоро будут вторые Помпеи.
— Вот и рой: сверху донизу, снизу доверху, поперёк, по диагонали! — свирепел Казупица. — Давай адрес, без тебя съезжу, соберу эти чёртовы заявления!
В пожарной машине отыскались и ручка, и блокнот, Серёжку допросили на предмет, где живёт его единственный друг Женька, и красное чудовище, воя сиреной, скрылось в серой пелене.
Братья поспешили к оставленной машине.
Всю обратную дорогу Денис не проронил ни слова и лишь, подъезжая к дому, проронил:
— Серый, а ты, случайно, ничего такого не находил в квартире?
— Чего? — не понял подросток.
— Понимаешь, в нашей с Ирой комнате потерялось кольцо.
— Я не брал никакого кольца!
Серёжка вспыхнул всеми оттенками красного цвета и чуть не подпрыгнул на сидении, потрясённый таким несправедливым предположением, на всякий случай отодвинулся к самому окошку от непредсказуемого брата.
Тут же вспомнил, что, какой бы доброй не была Ирина, она ему чужая, и ненавистный братец-робокоп ему тоже чужой, и живёт он, Серёжка, у них, пока не закончится этот месяц, потому что мать, испугавшись полиции, вынужденно согласилась на его арест.
Значит, Ира нажаловалась на него?! Обвинила в воровстве?! Гусыня!
Он крикнул прямо в лицо робокопу:
— Я не захожу в вашу комнату! Теперь всё будете на меня сваливать?! Она сама потеряла, пусть сама и ищет!
— Угомонись, — покосившись на возмущённого подростка, Денис вздохнул. — Никто тебя ни в чём не обвиняет. Это был вещдок, я потерял его где-то в доме, может, тебе попадалось на глаза. Его надо обязательно найти, иначе… — он замолчал.
То, чем чревата окончательная потеря того колечка страшно было даже произнести, поэтому произнёс он совсем другое:
— И кстати, Серый, как же тебе всё-таки не стыдно?! Ирина тебя всегда защищает, как тигрица, а ты… Постоянно какие-то претензии к ней, — он бросил быстрый взгляд на брата, лицо которого полыхало чуть ли не всем спектром радуги и оборвал себя. — Ладно, проехали…
* * *
Куда? Куда могло деться это кольцо?
Ирка сказала, что проверила карманы, значит, оно где-то в комнате. Но ведь и действительно, металл гремел бы в барабане стиралки, а даже, если бы оно прошло сквозь ячейки (что вряд ли, учитывая не маленькие размеры перстня!) умный агрегат отсеял бы деталь в ловушку для всякого мусора. Отстойник надо будет тщательно проверить.
Копчик упорно предсказывал напрасно потерянное время, но Денис не хотел сдаваться без боя и принялся за тщательный обыск двадцати квадратных метров помещения, предварительно предупредив жену:
— Я устрою здесь небольшой беспорядок, но ты не волнуйся, потом всё сам уберу.
Прежде всего из зоны поисков он исключил потолок и внутренности шкафов, логично рассудив, что, если кольцо упало, то, скорей всего закатилось в какой-нибудь дальний угол, недоступный пылесосу или тряпке, иначе Ирка уже нашла бы потерю: перстень массивный, тяжёлый, засосался бы с грохотом, в общем, обязательно попался бы на глаза.
К поискам пришлось припахать Серёжку.
Вдвоём с братом они подняли ковёр и вынесли его в коридор, отодвинули от стены шкафы, украсив ламинат замечательными белыми полосками, переместили к центру компьютерный уголок и беговую дорожку, на них легко примостили прикроватные столики.
Постельное бельё Денис скатал и вручил Ирине, чтобы не стояла над душой и не ахала, а кровать перевернул на бок. Всё — труднодоступные места и углы в полном доступе, и ни в одном из них не видно никакого кольца. Зато нашлись две потерянные флешки, одна из двух, пропавших давным-давно, чайных ложек (серебро с позолотой, подаренные покойной бабушкой Дениса своей дочери на первый зубок внука — и как она смогла здесь столько лет проваляться?), старый армейский нож со штопором и открывалкой для пивных бутылок, который Денис, вернувшись с первых своих сборов, только успел показать родне и в тот же день посеял. Нашёлся нож как нельзя кстати: взбешённый сплошными неудачами Денис, принялся отрывать от стены плинтусы.
Серёжка ползал рядом на четвереньках и обшаривал пазы между стеной и полом, поминутно спрашивая:
— Мы ведь ищем её камень, да?
— Да!
После тщательного обследования периметра братья отправились в ванную, следом за ними подтянулась Ирина, и, растерянно вытягивая шею из коридора, наблюдала за разгромом в квартире. Вскоре младший Варламов аккуратно сложил к её ногам стенку от корпуса стиральной машины, через некоторое время, до отказа заполненное тихим чертыханием из ванной комнаты, Серёжка вынес барабан и небольшой лоток от сливного фильтра, заполненный мокрым мусором. Следом вышел Варламов-старший, по насупленным бровям и невидящему взгляду Ира поняла: то самое злополучное кольцо так и не нашлось.
— Стиральной машиной пока не пользуйся, — рассеянно предупредил муж, отодвигая со своего пути вывернутый барабан.
— Ладно, — машинально кивнула Ира, поворачиваясь вслед за мужем, сзади напирал Серёжка.
Варламов стоял посреди коридора и усиленно вспоминал, где он мог потерять перстень с камнем джинна.
Может, у Лёшки? Чёрт! Нет. Когда он последний раз ночевал у Казупицы, перстня ещё не было в кармане. Он появился уже после того, как в его, Дениса, жизнь ворвался младший брат и принялся крушить на своем пути все его планы.
Кольцо лежало в кармане, когда шли через лес к владениям Пака, упиралось неудобным комком в бедро, а вот потом Денис так устал, что ни разу про него не вспомнил, а оказывается, эти крохотные липкие комочки, в которых застряло кольцо — слёзы джинна — имеют свойство твердеть: они затвердели, и кольцо где-то выпало. Вот только надо вспомнить, когда он перестал ощущать давление на ногу.
Проклятье!
Разум с ходу выдал ему десяток таких мест: тот же лес, когда шли обратно от поместья корейца, кабинет оперативников, кабинет майора, служебный автобус, территория возле Управления…
Да твою жеж мать! После осмотра взорванного дома Пака он и думать забыл о каких-либо неудобствах, не до них было.
Абсолютно выбитый из колеи, Денис вынужден был сдаться и уехать в Управление с пустыми руками.
* * *
— Убить тебя мало, — проинформировал Казупица, перед тем как войти в кабинет старшего следователя Дивенкова.
С непроницаемым лицом майор прочитал рапорт оперативника Варламова об утере вещественного доказательства с места убийства Литвака А. А., нетерпеливо выслушал устные объяснения и убрал рапорт в бездонные недра своего стола.
— Варламов, ты что, хочешь, чтобы я доложил о твоем промахе прокурору города, и нам назначили служебную проверку?
— Никак нет, товарищ майор, — растерялся Денис.
— Значит, просто порадуйся, что не нашёл камень. Я тут поднял свои старые записи — из Ирака ещё, об этих существах — так вот, тебя почти наверняка ждала бы верная смерть. Джинн никому не позволит завладеть собой без формулы повиновения. Ты знаешь формулу повиновения?
— Нет, — ошарашенный Денис помотал головой.
— И я не знаю, — вздохнул майор. — И тот старик не знал, не говоря уже о внуке, только пели мне арабские народные песни. — Он помолчал и выдохнул. — Значится так: в свете последних событий, наши дела обстоят хуже некуда — стоим на пороге катастрофы. Надеюсь, это всем понятно?
— Понятно, товарищ майор! — кивнули оперативники.
— Ничего вам не понятно! — ещё раз вздохнул следователь. — Мы не знаем, как ликвидировать существо из другого мира и как подчинить его. Лично у меня имеется две версии дальнейших действий. Первая: срочно эвакуировать всех жителей города и дождаться естественного исхода событий — в этом случае убиваются все зайцы: самоуничтожается джинн, люди остаются живы и невредимы, в последствии заново отстраивается инфраструктура. К сожалению, этот план неосуществим.
— Почему? Протасовку же эвакуировали, — возразил Казупица.
— А сколько в ней было постоянных жителей? Не дачников? Да и подавляющему большинству стариков всё-таки есть куда уехать: к родственникам, к детям, живущим в Протасовичах или в других деревнях района. А куда ты предлагаешь эвакуировать целый город? Да, собственно, можно и город эвакуировать, но для такого мероприятия нужны веские основания, не наши с вами заявления Главному Санитарному врачу, а точный прогноз с сейсмической станции о близком и, возможно, очень сильном землетрясении или начале вулканической активности небывалой мощности. Это в нашей-то местности. Обхохочешься! — совершенно серьёзно объявил майор.
— А вторая версия? — мрачно хмурился Варламов.
— Вторая? — Дивенко на минутку задумался, словно впервые услышал о самой вероятности существования другого способа избежать Апокалипсис в масштабе отдельно взятого района. — Вторая из области фантастики: узнать, как можно подчинить себе джинна, если он уже привязан к какому-либо объекту. Сюда включаются: процесс разделения со старым объектом, и… Короче, снова перед нами встаёт задача найти чёртову формулу подчинения — без неё никаких шансов справиться с джинном у нас нет. Если имеются ещё какие-либо версии, не стесняйтесь, — поощрил он подчинённых.
Версий больше не было.
— Тогда завтра, с самого утра, Казупица командируется в Загорновский Государственный Гуманитарный Университет на кафедру Истории древнего Востока, если нужно будет, разрешаю задержаться, но помни о сроках.
— Ясно, товарищ майор! — кивнул Лёша Казупица.
— Варламов, ищешь в интернет-архивах, сейчас много чего предлагают в свободном доступе, а хороший компьютер с богатой базой данных тебе обещали предоставить в городской библиотеке. Вопросы есть?
— Нет вопросов! — вытянулись оперативники.
— Мне придётся посетить мечеть, — объявил майор. — Ближайшая в ста пятидесяти километрах от Загорновска, так что завтра весь день меня не будет. Жду результаты послезавтра ближе к обеду. Всё понятно? Наша задача — копать, зарыться вглубь!
Можно было ехать домой, но Варламов ещё некоторое время потоптался по административным кабинетам и бухгалтерии: ждал характеристику, справку о зарплате, справку об отсутствии судимостей, выписку из домовой книги, благо паспортный стол находился здесь же, в здании Управления.
Пока ждал, размышлял, успеет ли завтра прозондировать почву в новом лицее? В этом году Серёга естественно туда не попадёт, придётся искать репетиторов по основным предметам и постараться за лето подготовить его к поступлению, документы из старой школы надо забрать уже сейчас, с переводом на домашнее обучение, а для этого следует как можно быстрее оформить опекунство.
Как же бесконечно права была незабвенная Фрекен Бок, насчёт воспитания детей — голова кругом идёт!
После бюрократических мытарств с документами, в самом конце рабочего дня Денис заехал в поликлинику, где знакомый доктор-травматолог уже приготовил ему справку о состоянии здоровья с подписью главного врача. А напарник и верный друг Лёшка Казупица ещё перед совещанием со старшим следователем передал файл с подробным рассказом матери Жени Колесникова, что друг её сына очень часто приходит ночевать к ним домой. Сюда же были приложены гневные заявления от парочки непримиримых старушек — соседок Сомовой Марии Александровны по подъезду, о постоянных вечеринках в её квартире.
Домой Варламов попал, когда уже закрылись все обычные магазины. За продуктами снова надо было ехать на другой конец города в единственный круглосуточный супермаркет, и вместе с Иркиным списком Варламов решил взять с собой братишку — чего ему киснуть в четырёх стенах…
* * *
В магазине братья разделились, Денис скрылся в винном отделе, оставив Серёжку один на один с тележкой.
Младший Варламов неодобрительно посмотрел вслед взрослому брату, развернул транспорт и отправился в самостоятельном направлении: бесцельно потолкался в молочном отделе, медленно проехался по мясному, разглядывая заполненные до отказа витрины и горы колбас за прозрачными дверцами холодильников, на скорости проскочил галантерею и хозяйственный отдел, выбрал несколько аппетитных булочек в пекарне у весёлых и радушных узбеков, возле стеллажей с печеньем и всякими шоколадками задерживаться не стал, всё равно не дадут съесть, сколько хочется. В прошлый раз, когда он сгоряча нахватал всякой всячины, старший братец убрал в холодильник его покупки и объявил:
— Будешь есть то, что Ира приготовила, а то, что накупил, можешь брать не больше одной штуки в день. Смотри, не сбейся со счёта!
Поэтому сейчас Серёжка почти равнодушно миновал полки с чипсами, воздушной кукурузой и «Сникерсами», а если и рассматривал, то лишь из чистого любопытства.
Сделав круг по огромному залу магазина, он приблизился к исходной точке, к бесконечным стеллажам с алкогольной продукцией, где чуть не столкнулся со своей матерью.
Она стояла к нему спиной, рядом с каким-то коренастым невысоким мужчиной, совсем не похожим на Фила. Видеть сына она не могла, зато он, вцепившись в свою тележку, разглядывал лёгкую куртку, короткую юбку, высокие каблуки и небрежно сколотые волосы.
Внезапно Серёжке резко захотелось домой, в свою комнату, в свою постель, к Женьке, даже школа вспомнилась в ностальгической грусти.
Что за дурацкие аресты?! Разве кто-то может отнять его у матери, а её просто поставить перед фактом? Сердце у Серёжки заколотилось часто-часто, как у воробья, он двинул вперёд тележку.
— Мам!
На возглас сначала обернулся плотный коротышка.
— О! Это тебя что ли? — тронул он за рукав спутницу, и Серёжка остро пожалел о своей слабости.
Мать была пьяна. Поворачиваясь на высоких шпильках, она едва не упала, но вовремя схватилась рукой за стеллаж, отчего бутылки на полках дружно закачались и зазвенели. Густо накрашенные глаза смотрели вдаль, мимо Серёжки, но каким-то образом она всё-таки рассмотрела и узнала сына. Коренастый коротышка поддержал её за локоток.
— Сергей! — мать напустила на себя грозный вид, махнула рукой. — Пошли домой! Макс, забери его! А этот… пусть попрыгает. Захотел отнять у меня ребёнка — не-е-ет, заплатишь, как миленький! Козёл!
Она опасно покачивалась на каблуках, удерживаясь на ногах при поддержке своего Макса, не просто проговаривала слова, а выкрикивала их на весь магазин, размахивала руками и кривила губы со смазанной помадой. Серёжка вдруг вспомнил, сколько раз в своей прежней жизни он бросался в драку, защищая её от обидных слов соседей и многих взрослых пацанов в их дворе, сколько получал синяков и шишек, пытаясь уберечь себя и её от насмешек
«Эй, Серёга, скажи своей матери, мой отец к ней не придёт!»
«Смотрите, защищает! Она же подстилка, весь город к ней ходит!»
«Ну у тебя и мамаша!»
Гадкие воспоминания лёгким галопом проскакали мимо Серёжки, сейчас ему было невыразимо стыдно за женщину, которая отбивалась от охранника и хрипло кричала:
— Ну чего там застыл?! Пошли! Я твоя мать!
Немногочисленные ночные покупатели оборачивались, с презрительным интересом разглядывая скандалящую женщину, но она плевать хотела на повышенное внимание со всех сторон.
К первому охраннику спешил ещё один, продавщица торопливо поправляла бутылки, спасая их от падения. Коренастый коротышка Макс тянул мать к выходу.
Серёжка окаменел рядом со своей тележкой. Он провожал парочку горьким взглядом и пытался удержать слёзы.
Почему?! Почему она такая?! Почему именно у него такая мать?!
Сквозь стеклянные стены магазина было видно, как она размахивает сумкой, пытаясь попасть по охранникам, как низенький мужчина утихомиривает её и уводит в сторону. Серёжка сглотнул комок, развернулся на месте, угодив носом в грудь брату, да так там и остался, почувствовав, как мокро и горячо стало глазам. К счастью, братец ни словом не прокомментировал ситуацию, просто легонько обнял и терпеливо дождался, когда перестанут трястись Серёжкины плечи.
— Они ушли? — спросил мальчишка прямо в шерстяную ткань джемпера брата.
— Ушли, — донеслось сверху.
В машине, по дороге домой, братец вдруг ударился в безудержные воспоминания и разразился целой кучей историй, произошедших с ним на службе. Серёжка молча смотрел в окно и тихонько вздыхал, но, незаметно для себя, начал прислушиваться и улыбаться над особенно забавными ситуациями, даже несколько раз обернулся от окошка.
Ирина удивлённо посмотрела на две сиротливые плюшки в пакете, но ничего не успела сказать, оба брата хором сообщили её, насколько они голодны:
— Слона бы съел! — заявил Денис.
— А я буйвола! — не отстал младший брат.
— А придётся есть гречку с курицей, — отбрила их Ира. — И плюшки поделим на троих.
Возражать они и не подумали, ели гречку и хохотали, вспоминая служебные приколы, Серёжка просто умирал со смеху, пытаясь пересказать их за столом. Поддавшись общему настроению, Ира тоже заливисто рассмеялась, а пока Денис отворачивался к чайнику, совершенно естественным движением стащила с его тарелки кусочек курицы, чем вызвала новый приступ истерического веселья у младшего Варламова, который буквально давился смехом, пока брат подозрительно разглядывал свою тарелку.
— Так, а кто сегодня должен дежурить по кухне? — осведомился старший Варламов, когда смеяться уже никаких сил не осталось.
— Ты! — хором сообщили ему коварные жена с младшим братом.
Мигом побросав вилки, тарелки, они выбежали из кухни. Денис усмехнулся им вслед.
— Чудненько! Сейчас вы увидите, какой надо наводить порядок на кухне, а то заросли по самые уши!
В ответ донёсся злорадный дружный хохот…