Ч. 5, глава 8

               
                ПРЕЗРЕВ ПРЕГРАДЫ И ЗАТВОРЫ,
                ПРОЗРЕВАЯ ЛИХО И БЕДУ,
                ПОД ВОПЛЬ ТОЛПЫ - ЗАСТЫВШЕЙ КОБРЫ -
                ПО ТОНКОМУ КАРНИЗУ, КАК В БРЕДУ,
                СПЕШАТ ОНИ, ПОСКОЛЬКУ НЕ УМЕЮТ
                НА ЗОВ ЛЮБВИ БЕЗУМНОЙ НЕ ЛЕТЕТЬ.
                И ОТДАВАТЬ СЕБЯ ПО КАПЛЕ СМЕЮТ,
                НЕ БОЯСЬ ДО ВРЕМЕНИ СГОРЕТЬ.



Лес оказался недолгим, это была полоска не более семи километров шириной, параллельная симпатичной равнинной речке, неширокой, но глубокой и исполненной достоинства. А вдоль реки, по другую сторону, тянулась деревня, притиснутая к берегу другим лесным массивом, в котором ощущалась настоящая мощь. Виктор содрогнулся: что, если придётся искать Даари там? Самым печальным казалось то, что избежать деревушки было невозможно, а он, в отличие от Даари, оставляет весьма ощутимые и приметные следы. Жаль, что у него нет карты. Что ж, он направится в деревню, пока его не вычислили. Может быть, он успеет скрыться до прихода туда бандитов. Виктор внимательно огляделся.

Единственный аккуратный, с любовью украшенный мост, оказался укреплён, словно крепость: две высокие сторожевые башни, ворота и часовые.

Виктору пришлось сделать изрядный крюк и отыскать брод. Сначала он завяз в тине и долго выволакивал оттуда тяжёлое тело. Потом он наткнулся на омут, и ему пришлось нырять, чтобы избежать встречи с рыбаком в лодке, и выныривать как можно дальше. Он оказался у дряхлых, гнилых мостков, которые со смачным шлепком рухнули, едва он на них выбрался. Виктор проклял свою неосмотрительность: куда он теперь двинется, мокрый с головы до пят?

На берегу ему пришлось вылить воду из сапог, включить гермокостюм на ускоренный обогрев и обливаться потом, дожидаясь, пока одежда обсохнет, теряя драгоценное время. Затем Виктор пробрался задами к сухому пятачку вблизи моста и оказался посреди посёлка, протянувшегося вдоль берега. В одной стороне, в самом конце дороги, просматривался ещё один мост, гораздо мощнее и величественнее, к которому подходило шоссе. Этот подъезд тоже был перегорожен шлагбаумом в окружении сторожевых башен. Но - эта сторона его не интересовала, более того, она представляла серьёзную опасность: оттуда так легко ворваться в посёлок на мотоциклах, или на танках – кому как понравится, и никакой шлагбаум тут не помеха.

В другой стороне Виктор увидел площадь и универсальный магазин с кафе на первом этаже, и направился туда, оставляя на брусчатке мокрые следы. Он сел на самый удобный стул и поближе к прилавку – чтобы видеть одновременно и вход в торговый зал, и выход из павильона. У двери в кухню стоял рослый парень в поварском колпаке и переднике, рядом – рыжий вихрастый мальчишка, торопливо завязывающий такой же белый передник.

- Ты опоздал, – выговаривал парень, нарочито сурово супя брови. – Что придумаешь на этот раз?

- У-у-ужас что такое!

- Очередная сплетня?

- Не, на самом деле! Скоро всем бандитам крышка!

- Из-под компота?

- Да ну тебя!

- Ну-ну, побыстрее сочиняй!

- В наших краях появился оборотень, - охотно сообщил парнишка, и сделал «страшные» глаза.

- Никак ты его на дороге встретил, он тебе анекдотами развлекал – ты и задержался, – сказал насмешливо парень. – Ну, и каков он из себя? Красотка?
- Я не знаю, - мальчик сник, - Но Джонни рассказал, как Мик из Бутылочного Горлышка в лес по грибы пошёл и услышал страшный вой – не собачий, а будто волк, а волков тут сто лет не водилось. Он как побежал – и споткнулся об кость обглоданную. Свеженькую, в крови…

- Ха-ха-ха! Джонни много чего наговорит! Это у него с перепоя в голове вой и кости мерещатся! – Перебил парень и дал мальчишке подзатыльник: - Хватит сочинять! Работай! Тебя давно ждут! Потом наговоришься!

Мальчик поспешно подбежал к Виктору: - Что желаете? Есть гамбургеры, рыба с картошкой и пиво «Бебе». Заказываете всё?

- Закажу всё, если сядешь рядом со мною и расскажешь об оборотнях, - улыбнулся Виктор. – Страсть как люблю ужастики! Как тебя зовут?

- Томми!

- Томми, а если я расплачусь с тобой замечательной игрушкой, а не монетами?

- Я не маленький, - насупился Томми.

- Конечно, не маленький. Глянь-ка! Как раз против оборотней! Или бандитов, смотря, что кому страшнее! – И Виктор достал из-за пазухи небольшой пистолет.

Глаза пацана засверкали, он ойкнул, воровато огляделся по сторонам и схватил «игрушку»: - Супер! Я согласен!  А вы кто?

- Ну, разве непонятно? Я – охотник. Охотник за чудесами. Но и пострелять не прочь. Годится?

Томми беззастенчиво оглядел Виктора с ног до головы.

- Годится. Прикид у вас и впрямь супер. Такого у наших нет.

- Просто охотничий.

- А как же вы один? Без помощников?

- Мне помощники не нужны. Я – одиночка! Гордый Медведь! Смотри! – и Виктор напряг мощный бицепс.

- Нормально. На Медведя тянете. Только тут не поговоришь. Брат ругаться будет.

- Ничего! Кроме меня, посетителей нет. Я буду обедать, а ты посидишь напротив. Не возражаешь?

Томми мгновенно исчез и через три минуты уже выносил поднос.

- Продолжай, я слушаю.

- Я знаю точно, Джонни не врёт. Ну, Мик, может, и приврал, а Джонни – ни-ни.

- Так он видел оборотня?

- В том то и дело! – Томми приблизился к Виктору. – Лампочки красные в чащобе сверкали, где-то на верхотуре, на дубах. И тень скакнула – словно ласка или хорёк, только огромный, почти как человек. Мик струхнул, как помчится – и тут на кость и налетел. Все грибы растерял, пока продирался к тропинке. А потом у деда узнал, что кто-то у брода видел оборотня – человек не человек, но на четвереньках, и воду лакал, а шерсть клоками, словно кто повыдирал. Ка-а-ак кинется бежать – только его и видели. Дед говорит – не к добру это. Мол, если оборотень появился – это к войне. Примета такая. И ещё говорит, - Томми перешёл на еле слышный шёпот: - что в усадьбе на 35-м километре опыты проводили – и вывели чудовище, а оно и сбежало! Теперь покоя не будет.

Словоохотливость мальчика вдохновила Виктора. Во-первых, ему удалось вызвать мальчика на откровенность – учёба не пропала даром. И, во-вторых, может, ещё не всё потеряно, и он найдёт Даари.

- Спасибо тебе, Томми, - от души поблагодарил он.

- А вы теперь его ловить будете?

- Попробую. Если не испугаюсь, то непременно. Но для того подскажи мне, где этот самый брод? И где Мик грибы собирает?

- О! Пошли, я вас доведу до Джонни – а там покажу тропинку. А вы смелый!

- А то!

Томми быстренько сбросил колпак, унёс поднос с тарелкой и пустой упаковкой в мойку, и догнал Виктора в дверях.

Они шли по городку, и Томми без остановки болтал, выдавая всю подноготную немногочисленных жителей.

- А когда поймаете, вы его убивать будете, или живым возьмёте?

- Живым, конечно! Кто же такую редкость убивает? Ей цены нет!

- Мне бы посмотреть… - вздохнул Томми. – Вы назад сюда пойдёте?

- Возможно.

- А если вернётесь в Бриджтаун, кликните Томми Брауна, всё равно – с оборотнем или нет, страшно узнать охота – что там, в Бутылочном лесу!
 
- Непременно расскажу, - пообещал Виктор. – Если жив останусь. Договорились?

- Договорились! Ну вот, вон там – мостик, через километр – брод, а за бродом дорога идёт плиточная, а от дороги первый перекрёсток направо, и опять направо, и до берёзовой рощи, а потом будет ручей…

Виктор и слушал, и не слушал. Ему нужны были только направления и ориентиры, чтобы не ломиться сквозь чащу – а там он сам поймает нужную ниточку и пройдёт по ней до конца. До самого конца.

- Томми, а ваш городок бандиты не беспокоят? – спросил Виктор на прощание.

- Да случается, - неохотно признался парнишка. – Балуют.

- Тебе не страшно здесь жить?

- Страшно бывает. А куда денешься? Тут у нас хозяйство, а в городе работы нет, только побираться, да и бандитов не меньше, - с грустью умудрённого человека заметил Томми.

- Слабовата ваша защита. Ничего не стоит форсировать реку на мотоциклах или переплыть.

- Да нет, - возразил Томми. – У нас за шоссе гарнизон стоит, если что – мы солдат вызываем. Нас три городка в округе, мы солдат наняли для защиты.

- И они успевают?

- А то! Нынче в лесах дезертиров развелось, что поганок!

- Ну, тогда беги скорее домой!

Они распрощались у третьего моста, и Томми опрометью побежал назад, довольный обменом: информация сомнительного свойства на пистолет. Впрочем, сам он верил и в оборотней, и в колдунов, и лесных ведьм, и эльфов. Ему ужасно хотелось увидеть, как незнакомец станет охотиться на оборотня, и каков тот из себя. Да Томми запросто бы сбежал отсюда следом за располагающим и могучим незнакомцем – с таким, небось, ничего не страшно. Да брат опять сердиться будет, негоже его бросать одного в магазине.

А Иномирец послал вслед земному ребёнку иномирное благословение…

… Виктор шёл по изумительно красивой тропинке, шёл, останавливаясь лишь на краткий миг, чтобы отдышаться и сориентироваться, и каждый шаг отдавался болью в голове, руки дрожали, а колени подгибались. Кажется, он переоценил свои физические возможности. Ему хотелось спать. Глаза слипались, хотя в Мире царствовал яркий день. Пожалуй, так он потеряет последние ниточки надежды, последние слабенькие следы пребывания Даари Днем в этом Мире. Может быть, остановиться и передохнуть? Даже вздремнуть? Сэкономить силы? А если лес станут прочёсывать? Виктор покачал головой: ещё немного – и  чёрные, гуттаперчевые шарики бесплодных вопросов окутают его плотным скафандром. А по ним так легко вычислить его след.

И он продолжал путь. Время от времени ему попадались кучки растрёпанных перьев и пуха, иногда – растерзанные, но не съеденные птицы, словно некий хищник просто забавлялся своей удалью и ловкостью. Однажды он уловил очень далёкий вой, похожий на волчий, покачал головой, улыбнулся про себя: «Наверное, в лесу появились волки, или волк-одиночка. Вот и родился миф об оборотне!»

Просветлело – это тропинка плавно перетекла на высокую поляну, густо заросшую красивой, розоватой травой, уже рассыпавшей семена и теперь мирно дожидающуюся осени. Возле недавнего кострища Виктор остановился. Смятая трава, взрытая земля, клочья шерсти с кровью, кучка бытового мусора после одинокого туриста или случайного путника – две консервные банки, молочный пакет, початая упаковка чипсов и даже разодранный журнал, а также рой мошкары и жирных, зелёных мух. Он пошёл по периметру поляны, исследуя землю – и везде находил следы борьбы, клочья одежды и волос, и даже рассыпанные монеты. Виктору хватило одного взгляда, чтобы понять, что здесь когда-то происходили схватки, а последнее побоище случилось не так давно.

И тут из-за купы кустов тихо вывернули двое бритоголовых.

- Ба, вот и попутчик. А то мы, было, заскучали!

Незваные попутчики насмешливо смерили его взглядом с головы до пят: – В лесу один? И не страшно тебе? Компанию не составить?

Виктор в ответ угрюмо оглядел их: военные ботинки старого образца, военные бронежилеты на голое тело, татуировки вперемежку с комариными укусами и ссадинами, солдатские галифе, расцарапанные лица и руки, потёки застарелой грязи. Дезертиры? Или обмундирование сняли с убитых солдат?

Двое не казались опасными. Просто два недоумка со следами вырождения на лице. Да, конечно, они были куда менее опасны, чем байкеры, и не были серьёзно вооружены, оттого и напористы и самоуверенны. Только боевые ножи тускло поблёскивали в руках. Но теперь, когда Виктор вышел на финишную прямую, его не остановить каким-то жалким выскочкам. Он справится с ними легко.

- Я не нуждаюсь в компании, - нетерпеливо сказал Виктор и шагнул в сторону, пропуская их. Ножи преградили путь.

- Куда спешишь, дядя? Говоришь, в компании не нуждаешься? А мы так очень не прочь. Прикид у тебя классный, с иголочки – не поделишься с малоимущими?

- Я уже сказал – прочь! – Виктор повысил голос: он и так был на взводе, а тут – лишняя проволочка.

Но в следующий момент последовал неожиданный двойной выпад, весьма профессиональный, и Виктору пришлось подскочить, чтобы избежать пореза.
Оба налётчика покатились со смеху.

- Что, испугался? Пугливый ты наш! Попрыгунчик!

- Иномох тебе в задницу! – выругался Виктор. – Желаете поиграть в игрушки? Извольте!

И он принял вызов. Очень скоро смех застрял у нападающих в глотке. К счастью, Виктору не пришлось даже применять драгоценную Силу Дооргенкууазалена – хватило своей собственной силы и собственных навыков.

«Дин похвалил бы меня», - мимоходом подумал он, подножкой сбив одного и выкручивая руки другому. Нож выпал, и Виктор завладел им вовремя – чтобы отбить очередную атаку. Ножи столкнулись в воздухе раз, ещё раз, снова, по лезвиям побежало синее пламя – и, наконец, второй взвыл, держась за взрезанную руку и роняя свой нож прямо в широкую ладонь Виктора. Остро запахло кровью.

- Суса, он инмирец! – визжал, брызжа слюной, порезанный. – Идиот! Он одинвышиби нож! Зови Чуза!

Теперь они кружились вокруг, отвлекая внимание, пытались добыть у Виктора своё оружие, отбить хотя бы один нож. Трещали кусты, крапива кусалась с не меньшей яростью, чем люди.

… Третий появился позади Виктора неслышно – Виктор в азарте схватки легкомысленно упустил его появление – а зря: третий оказался вооружён по-настоящему. И хотя он был один – сзади надвигались новые волны агрессии, суть которой Виктор пока был не в силах определить.

- Идиоты, вы что, на прогулочку вышли? – сказал он негромко и презрительно, и в спину Виктора глянуло ухмыляющееся дуло. – Не шевелись, инмирная свинья, пристрелю!

Виктор застыл на месте, а третий продолжал: - Брось оба ножа на землю, урод! Они дороги мне, как память о папочке и мамочке, которых прирезали такие, как ты! Руки за голову!

Виктор вздохнул с досадой. Медленно поднял руки с ножами вверх, лезвиями вниз, делая вид, что собирается разжать пальцы.

- Бросай лезвия, сука! – заорал тот, кого называли Сусой, припрыгивая на месте.
– Прибей его, Чуз, быстрее! Он же инмирец! Пора уходить!

- Что Инмирец, ещё доказать нужно, - так же тихо и спокойно ответил Чуз. – Если докажет, то пригодится нам живым. Очень пригодится!

Мимо Виктора просвистела пуля, нежно прочертив бороздку по его уху, и улетела в лес. Посыпалась листва, на шею закапала кровь. Из леса донёсся далёкий, невнятный не то гул, не то – вой. Волки? Чуз внезапно занервничал, однако не желал отказываться от нежданно-негаданно свалившегося трофея.

- Следующие будут по ногам, - предупредил Чуз и грязно выругался. – Ты слышал, что пахан сказал? Быстрее! Налево! Жарь налево! Живо!

- Решай его, Чуз, бежим, мы не успеем дотемна! – Порезанного трепала крупная дрожь.

Виктор решился. Лезвия в его руках начали раскаляться, наливаясь нестерпимо ярким светом. Суса скорчился, завывая по-собачьи. От ужаса он уже не контролировал себя: его чутью не поверили – им же хуже будет! Суса крутанулся и, хромая и всхлипывая, бросился прочь, ломясь через кусты, чтобы обогнуть Чуза и ужасного Инмирца. А Виктор развернулся навстречу оружию. В него уже летела вереница колючих огненных ос – слишком, слишком медленно.

Король Леоллы лениво отмахнулся от них, затем метнул один нож в стрелявшего – и выстрел захлебнулся, второй нож – через спину, не глядя. Чавкающий и хрустящий звуки сказали ему о том, что ножи попали по назначению.
 
Однако и слишком медленные осы кусают по-настоящему. Виктор вздрогнул, с недоумением глядя на тонкую струйку крови, стекающую из-под плотно облегающего рукава комбинезона. Покачал головой: они всё-таки достали его. Проклятье! Он оказался недостаточно скор. Этого ещё не хватало! Виктор, с трудом выключая скорость, заставил себя расслабиться и, с трудом набирая скорость, зашагал прочь. Через двести метров, в самой чаще, присел на мох перевязать руку и поразмыслить.

Что так испугало голодных налётчиков? Волк? Почему они не желали оставаться на тропе, спешили скрыться? Им уже приходилось спасаться от волка? Или – от других бандитов? Виктор пожал плечами. Его больше интересовало другое. Сколько ещё сюрпризов готовит ему лес, кишащий бродягами? И почему их до сих пор не выловили солдаты?

Слишком много вопросов рождал чужой Мир. Но что ему до Земли нынче? Пусть сама разбирается со своими проблемами. Он явился с иной целью. Одно было ясно: Матушка-Земля переживает не лучшие времена и нуждается в действенной помощи. Это следует обсудить на Совете Миров, как только он вернётся.

Виктор пересёк широкий ручей, пару болот в багульнике и чернике, для человека труднопроходимых, пару широких полян в зарослях кипрея и сурепки, вырубку, заполненную пнями и заброшенными лесничими избами. Немного замедлив шаг, наелся голубики, чтобы утолить жажду.

Густой, величественный смешанный лес, похожий на леолльские рощи вокруг родительского дома, ласкал глаз, овевал густыми клубами невероятных ароматов – от сырого и тяжёлого грибного запаха – до нежнейших цветочных облачков, и пел ему свои прекрасные песни.

И в эти песни вплетались странные ноты.

Виктора впервые в жизни посетило то, что земляне называют де-жавю. Только вместо ложной памяти сознание услужливо предлагало ему на выбор собственные воспоминания о покинутой Родине, оказавшиеся до поры до времени запрятанными так глубоко, что вроде бы их и вовсе не существовало.

Ирония судьбы – в погоне за иномирянкой Виктор вернулся на Землю, но оказался непоправимо далеко от родного дома!
 
Полно, родного ли? Что называть родным домом – место, где тебя убили, или же место, где тебя возродили к жизни?

Виктор позволил воспоминаниям завладеть им, и постепенно яркие картины детства начали разворачиваться бессвязной, абсурдной – и такой весёлой кинолентой.
Вот он бежит по слепящему, яркому лугу, полному невероятно крупными ромашками – маленький Виктор хватает их неуклюжей ручонкой, ромашки сопротивляются изо всех сил, хлещут Витюшку по лицу. Витюшка ошарашено хватается за лоб, и вдруг начинается кукситься, слёзы совсем близко – эти противные ромашки дерутся! Мама подхватывает Виктора на руки. Она тоже ослепительно яркая и солнечная – рыжие волосы, сочные алые губы, загорелая кожа, сарафан весь в оранжевых и малиновых разводах – не хуже, чем цветущая полянка! Но самое главное – тепло, исходящее от её рук и глаз. Они поистине целебны – все обиды моментально уходят в небытие.

А вот отец – он идёт к ним широким, размашистым, твёрдым шагом. Широкоплечий темноволосый мужчина, с ранней сединой на висках, от которого веет надёжностью и силой. Он тоже любит маленького Витюшку – и восторг счастья переполняет малыша! Как это оказалось возможным, что он его бросил? А может, это всё – клевета завистников и врагов? Отец не мог так поступить! Вот его добрые, внимательные глаза, уверенные движения, всегда спокойный, рассудительный голос. Конечно, Виктор всегда это знал – он похож на отца как две капли воды!

Виктор шёл – и улыбался, и шептался сам с собою. Два часа пролетели незаметно. Хотелось, чтобы этому счастью не было конца. И вдруг действительность властно вторглась в розовые мечты, разогнав их жёстким тычком.

Перед глазами заплясали оранжевые искры. Но это была не усталость – это след Иномирья мощно проявил себя. Половина тяжести спала с плеч землянина. Он выдержал, он шёл, не останавливаясь, он близок к победе. И вдохновлённый Виктор ускорил шаг. Впрочем, это ему лишь казалось, что он ускорил шаг. Предвкушение встречи подбрасывало ему эту иллюзию – но на самом деле он шагал всё медленнее и медленнее:  боль в кровоточащей, простреленной руке не оставляла шансов сберечь энергию. Он шёл по прекрасной Земле, теряя силы, медленно и неотвратимо старея. Время играло против него.

…Вечерело. Скоро придётся заночевать. Почему бы и нет? След всё время уплотнялся, становился ярче и тяжелее. Теперь он уже никуда не денется. Забавно. Точно в старой детской игре «горячо-холодно»: Виктор обожал играть в эту игру, отыскивая в необъятном доме матери и вокруг него предмет, запрятанный Дином. Дин проявлял поразительное долготерпение – ведь ему-то ничего не стоило обнаружить любую пропажу. Он только приговаривал, посмеиваясь, время от времени: то «горячо», то «холодно», то «тепло», то «теплее не бывает!» или «что-то меня дрожь от холода пробирает!». И так далее, пока маленький Виктор, вопя от восторга, не выходил на «самое пекло»!

…Виктор улыбнулся воспоминаниям, они его согрели. Он споткнулся, помотал головой, пытаясь прогнать внезапную завесу перед глазами, вернее, экран, на котором разворачивались картины прошлого. И тут он скорее почувствовал, чем услышал чьё-то невесомое движение, бесплотный шорох. Виктор замер. Падающий лист? Птица?

Кто-то бесшумный, стремительный и лёгкий сделал прыжок с дерева ему на плечи. Виктор рухнул на сырую землю, пронизанную корнями. Он замер, но не потому, что острые когти впивались ему в шею, а частое, жаркое дыхание опаляло голову. А потому, что золотые нити вспыхнули перед глазами ослепительно ярко.
Виктор засмеялся от счастья.

- Даари, - тихо, но внятно произнёс он. – Даари, я искал тебя… Я безоружен и не желаю тебе зла…

Женщина ослабила хватку, но проблемы это не решило: она по-прежнему не желала отпускать добычу, хотя необычность путника её озадачила и заставила промедлить. Виктор напрягся, вывернулся и сбросил с себя противника, откатился и моментально вскочил. Вскочил – и раскинул руки, показывая, что он безоружен, попытался улыбнуться, доверчиво и робко, как это умел делать только он.

Женщина-леопард стояла напротив, пригнувшись и расставив руки. Ноздри её раздувались – она принюхивалась, изо рта вырывалось шипение. Остатки комбинезона покрывали тело неровными клочьями, и кое-где сквозь дыры проглядывала белая кожа, а кое-где – бархатный золотистый мех.

- Ты… ты не землянин? – спросила она глухим голосом. – Ты знаешь моё имя?

- Даари, я – Король Леоллы и брат Дина, твоего мужа. Моё имя – Виктор.

- Ты лжёшь! Мой муж – Король Леоллы, у него нет братьев, ты – самозванец, и ты умрёшь! – Женщина вновь совершила молниеносный бросок, Виктор оказался прижатым к дереву, когти вонзились в руки, перед лицом мелькнули белоснежные клыки и загоревшиеся красным светом глаза. Виктор почувствовал, как в его кровь просачивается яд. – Почему Диин не пришёл за мной?

- Дин не мог прийти за тобой, он потерял власть и Силу, убежал с Леоллы, и Оракул короновала меня. Даари, нейтрализуй свой яд, я ослаблен, моих сил осталось так мало!

Даари испустила тоскливый стон, больше похожий на вой.

- Так ты… ты, Король Леоллы, прорвал Пространство ради меня?

- Да, ради тебя! Даари, поверь мне! Даари, я не охочусь за тобой! Я пришёл, чтобы спасти тебя и забрать на родину. Мне пришлось для этого драться с двумя бандами, я обессилел. Пощади – мне нельзя терять Силу на Земле. Я дряхлею. Я могу умереть…

- Всё равно я убью тебя! Что Земля, что Иномирье – мне теперь едино! Потому что все охотятся за мной! Я – дикий зверь! Я – хищник, иномирец!

- Ты не можешь быть хищником. Ты рождена Иномирьем. В твоих генах – столетия Перерождения!

- Я могу быть хищником, - возразила Даари. – Меня дразнит вкус и вид крови, и с каждым разом это становится всё сильнее меня! Иномирье больше не сдерживает меня. Позволь мне идти своей дорогой до конца!

- Даари, это не твоя дорога! Умоляю тебя, давай уйдём вместе на Леоллу! Тебе нельзя оставаться здесь!

- Мне уже ничто не поможет, я никогда не стану человеком.

- Неужели эта дорога счастливей и прекрасней? Ты так полюбила Землю?

- Я ненавижу Землю!

Далёкий рёв мотоциклов они услышали одновременно. Даари отпрыгнула, оскалилась, готовая забраться на дерево. Виктор ощутил смертельную усталость. Неужели всё потеряно, и он останется тут навсегда?

- Даари, неужто ты бросишь меня здесь?

- Если я изменю облик, то погибну. Если не изменю – погибну тоже. Ты уверен, что сможешь пробить Тоннель?

- Я сделаю это ради тебя! Только спеши, Силы покидают меня!

Женщина вздохнула, и с ней начали происходить метаморфозы: когти уходили внутрь, сглаживались, превращаясь в человеческие ногти, клыки уменьшались, лицо теряло характерные выступы, а тело – характерные изгибы. Перед Виктором вновь стояла Даари Днем, только глаза её продолжали гореть рубиновым пламенем, и пятна бархатного меха поблескивали на ногах, животе и груди.

- Я верю тебе, - тихо произнесла она. – Спаси меня, Вииктор. Спаси от самой себя.

Она прижалась к нему, словно ластящаяся кошка, Виктор закрыл глаза и сосредоточился на свете Маяка Дооргенкууазалена. Дорога была открыта, и она ждала их.

Виктор со своим бесценным грузом слился с лучом и позволил Маяку притянуть их. Они пронзили Пространство и оказались в Центральном Зале, под светящимся энергетическим куполом. Там силы окончательно оставили Короля, он потерял сознание и рухнул на холодный каменный пол.