"Старшина закурил папиросу, посмотрел на Любу, которая прикрыла себя курткой от робы.
Она смотрела отрешённым взглядом, по её щекам текли слёзы.
— Слезами меня не разжалобить. С врагами народа только так поступать и надо.
— Я не совершали преступления перед государством и никогда не была предателем Родины.
— Все политические так говорят, что они не виновны. А я верю в правосудие и справедливость.
Раз попала сюда, значит виновна и отвечай за свои поступки по всей строгости закона.
— Ты, какое имел право так поступить со мной? Изнасиловал по закону? — с ненавистью спросила Люба.
— Здесь руководство лагеря решает людские судьбы и по своему усмотрению наказывают заключённых.
— Это ты руководство лагеря, убийца и насильник? Да тебя в первую очередь надо расстрелять без суда и следствия.
— Ах, ты сука! — он выхватил из кобуры пистолет, руки у него дрожали. Люба смотрела в зияющие отверстие пистолета, но взгляда не отвела.
— Не хочу брать грех на душу, но запомни: при жизни, жить не захочешь. На коленях ко мне приползёшь, сапоги мои целовать будешь, — старшина вышел из бани сильно хлопнув дверью.
Работа была однообразной, грузили лопатами грунт в тачки и отвозили его к реке. Люба каждый день видела заключённого, с которым встретилась взглядом на этапе. Он с другими осужденными выкатывал вагонетку с нагруженной породой из шурфа. Не смотря на каторжный труд, стужу от которой стынет в жилах кровь, в душе у Любы появилось чувство влюблённости. Она мечтала о том, что скоро все кошмары закончатся в её жизни. Счастье постучится к ней в дом, рядом будет любящий муж, который сможет защитить её от всех невзгод. У неё будут дети, семья. Просыпаясь под громкий крик надзирателя, она возвращалась с небес на землю.
Старшина с охранниками делал обход бараков, выявляя нарушителей режима. Строго наказывал зеков за игру в карты, загоняя их в карцер. К нему подошёл заключённый, который был в авторитете среди блатных.
— Начальник, наше Вам уважение. Разговор имею.
— Ветер не гонишь?
— Не держи меня за фраера. За базар отвечаю.
— Тогда говори.
— Отойдём в сторонку, чтобы никто уши не грел, — они прошли в дальний угол барака.
— Знаем, что фестивальные этапом заехали. Под усиленной охраной находятся в новом бараке.
Не добраться до них нашей братии. Просьбу имеем от уважаемых людей лагеря. Ты сейчас в новой должности, при власти. Вся охрана под тобой и всё в твоих руках. Уважь бродяг, подгони Колымский трамвай?
— Чем ответишь?
— Килограмм золота россыпью, с прошлого лета в тайнике спрятано.
— Не боишься, что лоб зелёнкой намажем за хищение рыжья?
— Нет начальник. Давно за жизнь не цепляюсь, а костлявая каждый день рядом с нами ходит. Если показания выбить захочешь, то я все-равно не знаю где тайник.
Так какой твой ответ будет? Если правильно золотишко пристроить, то жизнь красивую можно обеспечить до гробовой.
— Завтра скажу ответ.
Люба долго думала и решила написать записку заключенному в которого влюблена.
"Найди меня, если останемся живы. Мой адрес: г. Москвы, ул. Лихачёва. Дом 5. Алексеева Люба. Я буду тебя ждать."
На следующий день, когда заключённые выкатили вагонетку из шурфа, она помахала им рукой и положила под камень записку. Степан увидел, что девушка, что-то положила под камень и помахал ей в ответ.
— Что размахались руками? За работу, — возмущался надзиратель.
Уходящее за горизонт солнце окрасило горизонт, заснеженные сопки багряным закатом. Заключённые вереницей шли к расположению лагеря. Степан оттолкнул ногой камень и быстро поднял кусочек бумаги, свёрнутый в трубку, который положила Люба. Ему тоже понравилась эта девушка, как только он её увидел. Прочитав записку Степан твёрдо знал, что ради неё он выживет и будет жить.
Начальник охраны не спал, ему было не до сна. Он думал. Как поступить с предложением, которое сказал ему сегодня авторитетный жулик. Мысли у него раздвоились.
— "Кого испугался? — услышал старшина себя.
— Оперативник может проверку устроил?
— Ты в этом лагере уже полгода. Никто, никакие проверки не делал.
— Если погорю, расстреляют за золото и связь с зеками.
— Смелее, другой такой возможности не будет. За то, что подгонишь им бабу, килограмм золота будет платой. Соглашайся.
— Рискну, чем чёрт не шутит. "
Стемнело. Десять заключённые пригнувшись прошли рядом с вышкой. Часовой их видел, но ему была дана команда начальником охраны пропустить их. Они зашли в помещение бани, прикрыв за собою дверь. Старшина зашёл в барак, подошёл к нарам где лежала Люба.
— Вставай. Пойдёшь со мною, — и он потряс её за плечо. — Сегодня мылись в бане, а порядок за собой не навели, — Люба встала и стала надевать на себя робу, фуфайку. Она понимала, что старшина снова изнасилует её. Сердце взволновано стучало, она думала о том, что ничего поделать с произволом не может.
— Проходи, — он открыл двери в баню пропуская её вперед. Несколько человек схватили Любу и стали срывать с неё одежду. Она закричала, но ей заткнули рот рукавицей. Люба сопротивлялась изо всех сил, но противостоять мужской силе не могла. От резкой боли слёзы потекли по щекам, стоны вырывались из её груди, но зеки не обращали на это внимание. Они рвали её плоть и душу, утоляя похоть самцов.
— Как и договаривались, — и блатарь протянул старшине мешочек с золотом.
— Смотрите, не замордуйте девку. В четыре утра будет смена часовых на вышке, как поменяются, уходите той же дорогой, что и пришли, — и он довольный, что провернул так удачно сделку вышел из бани.
Дикий, Колымский край,
Везет нас Любочка трамвай,
Стучат колёса купчик наливай,
Из Ада мчимся в блаженный Рай.
Дай Люба, дай Люба, дай...
Знать судьба такая, ублажай,
Насладимся вдоволь красотой,
Умереть не страшно нам с тобой.
По шире двери вагона открывай,
Душой и телом бродяг встречай,
В распадке гиблом угля поддай,
Про страсть и ласку не забывай.
В шурфах холодных будем вспоминать,
Как ты любовью нас своей согрела,
За миг любви готовы всё отдать,
И всласть резвиться с королевой бала.
Дай Люба, дай Люба, дай...
Глазками красивыми стреляй,
Жизнь раз дана, возьмём сполна,
Пусть лоб зелёнкой рисуют мусора…"
Продолжение. Часть 9.