Ч А С Т Ь 5
П Е Р Е Р О Ж Д Е Н И Я
«Но я не солнце, я не ветер, я – Любовь,
И я исчезну, чтоб вернуться за тобой…» /7Б, "Любовь"/
Г Л А В А 1
КАПЛЯ КРОВИ И КАПЛЯ ВЕРЫ,
КАПЛЯ ЛЮБВИ И НАДЕЖДЫ...
НЕ ТОНУТ В ПУЧИНЕ БЫЛОГО ХИМЕРЫ,
А ТОЛЬКО МЕНЯЮТ ОДЕЖДЫ.
Весть о побеге Дина и следом за ним – Дианы и Джонатана, через Чёрный Тоннель - потрясла и всколыхнула Леоллу. Ибо это могло стать для ушедших фатальным.
Виктору стоило больших усилий стабилизировать энергетику. «Наверное, Дину это далось бы легче!» - с досадой и завистью подумал он. Виктор поначалу пытался отслеживать их путь из Дооргена, но после Мистикана их след потерялся в множественности неопознанных Миров.
«Этих проблем и тревог мне ещё не хватало!» - угрюмо думал Виктор. – «Меня считают чёрствым, сухим и упрямым, лишённым порывов, романтики, желаний. Мне хочется выть, а я сохраняю холодность и бесстрастность – ради Мира. Сохранить мир ради Мира… оказывается, это непросто. Тем более – слепому Королю среди зрячих подданных. Зачем я вам нужен, Далаянцы? Ведь Леолла давно защищена и стабильна, и моей заслуги тут нет».
Виктор вспоминал брата, его неиссякаемую энергию и азарт, его бесконечные похождения и любовь к жизни. Вспомнил, сколько детей он спас из Тоннелей - безрассудно, самоотверженно, не жалея сил! Виктор не смог бы этого. А скольких детей зачал, отдавая частицу своей Силы и жизнелюбия?
Вспомнил весёлые похождения на Гуринторне. И следом – ту лёгкость, с которой Дин пошёл на обман, всадил нож в спину брату. Но разве он не отомстил, дав согласие стать Королём? Какая месть, о чём разговор? Он лишь выполнил свой долг!
Дин хотел забыться со Златой, но прозвучал страстный зов Теры – и он забыл обо всём. С Виктором такого не случится. Он понял, что любить по-настоящему можно лишь на расстоянии, лишь бесплотное и неосязаемое – свою прекрасную мечту, фантазию. Эта любовь чистая, сильная, яркая, верная. Остальное – плотское, осязаемое и грубое – это временное помрачение!
Виктор всегда восхищался братом, благоговел перед ним – и при этом ревновал и осуждал. А с таким «букетом» трудно существовать.
Дин Ди – дитя Природы. Всё давалось ему легко и просто. Всё было интересно, влекло. И – быстро приедалось. Потому-то он и не любил долгих разговоров и рассуждений, предпочитая активное действие: легко – спасал и возрождал, легко и просто – предал. Без труда стал столпом Леоллы, её защитником - без труда её покинул ради суккуба.
А мы, люди неуверенные в себе, не имеющие собственной Силы, предпочитаем маскировать неполноценность, и – говорим, говорим, говорим. Топим Мир в словах…
Виктору хотелось рыдать, винить себя и биться головой об стенку. Но теперь он – Король, и это ни к чему – пустая трата сил.
Виктор приказал себе успокоиться, перестать погружаться в депрессию. Но всё равно долго стоял у зеркала, выискивая новые морщинки и седые волоски. После инициации процесс старения остановился, но всякое может случиться.
Он знал теперь, почему его избрали Королём: Далаянцы заполучили Хранителя, который будет намертво привязан к Леолле: стоит Виктору покинуть Свой Мир, как процесс старения возобновится. Кому же этого захочется?
Конечно, Виктор прилагал все усилия, чтобы не сдаваться объективному ощущению давящей тяжести лет и долга, сознавая в глубине души, что хотел бы быть похожим на Дина. Он усиленно тренировался на далаянских и земных тренажёрах, желая доказать себе, что может быть, нет, должен быть не слабее брата. Ибо Дин продолжал оставаться для него совершенным образцом. Испытывал ли он зависть? Недопустимое чувство, позорное – конечно же, нет. Конечно же, да, да, чёрт побери! Но как его задавить?
Виктор пришёл в свой опустевший дом. Когда-то здесь звучало столько беззаботных голосов! Виктору припомнилось, как они с Кирой вместе слушали музыкальные записи с Земли – это были песни Жени Башмачникова и других русских групп. Песни находили в юных душах отклик – ведь оба имели корни на Земле. Виктор не мог понять, почему так происходит, но ему казалось, что многие песни, исполненные русского сплина, написаны про него.
Виктор и теперь продолжал слушать музыкальные записи, оставленные «в наследство» отцом Киры, в частности - любимую земную группу «Смысловые галлюцинации», находя нечто общее между её лидером и собою – в мировоззрении, в рефлексии и желании «доковыряться» до глубинной сущности собственной ненужности.
«…Всему цена – одиночество, иначе не получается…»
Да, нет более одинокого человека в Мирах, чем он, старик-младенец, верующий в то, что «разум когда-нибудь победит». А на что иначе ему рассчитывать?
«…Болезнь/боязнь/ безупречности – от неё и спиваются.
Красота предсказуема, злость обоснована,
Я думал – всё кончено, но опять всё по-новому…»
Сейчас старый, прекрасный дом, построенный руками его матери и отчасти – руками его родного, биологического отца, встретил его молчанием. И лишь боль Златы витала в тишине тонким звоном лопнувшей струны.
«В жизни так много простых вещей, для которых я слишком слаб…» - опять всплыло в памяти.
- Да, и это тоже про меня, - произнёс Виктор вслух, и дом голосом эха повторил придушенно: «…про меня…»
Виктор стряхнул остатки оцепенения. Король обязан быть безупречным, Король выше рефлексии!
Злата стояла на террасе, прижавшись лбом к оконному стеклу, и на нём оставались влажные дорожки. Она не обернулась на знакомые, тяжёлые шаги.
- Между нами нет любви, но нет и вражды, верно? – сказал он ей. – Поэтому наш брачный союз будет крепким. Ты станешь моей супругой?
И тогда Злата повернулась к нему. Её живот начал округляться, через месяц он будет заметен всем, но это не могло её испортить. Лишь под её большими глазами чайного цвета залегли тени.
- Да, Король, - сказала она. – Ты прав: между нами нет вражды, но и любви никогда не было. Я стану твоей супругой. Но если мой возлюбленный, отец моих детей, вернётся или даст о себе знать – я уйду за ним.
И Виктор был вынужден склонить голову в знак согласия.
Он привёл Злату в Дооргенкууазален, представил Совету, и её приняли в Избранный Круг. Злата стала законной Королевой, её будущие дети, дети Дина, были признаны наследниками Виктора. И закрутилась каруселью деловая, бурная, официальная жизнь. Обязательные ритуалы поддержания Гармонии Мира, встречи с посланниками других Миров, встречи с главами далаянских семейств, занятия по укреплению собственного здоровья и здоровья будущих детей, а также работа в Госпитале, с которой она не желала расставаться. Кукольный театр оставался её единственной отдушиной, заполнял те промежутки времени и прорехи в душе, которые грозили болью и дискомфортом. Благодаря театру времени на общение с Виктором практически не оставалось, и она благословляла Богов Иномирья.
Но наступала ночь, и они оказывались наедине в огромной Королевской опочивальне. Каждый раз Злата с замиранием и содроганием ждала, что скажет ей Виктор, как прикоснётся к ней, и что тогда она ощутит и захочет сделать. Но каждый раз повторялось одно и то же, как ритуал: Виктор садился напротив, наливал бокал любимой вишнёвой наливки себе, и чашечку вишнёвого напитка – ей, затем склонялся, целовал её руки, шею, легонько прикасался к щеке, благодарил за дневные хлопоты, поддержку и терпение, желал доброго сна ей и детям. А затем медленно, тяжело удалялся в маленькую комнатку при опочивальне, положенную для медитации, и располагался там на ночлег.
Злата оставалась одна под Куполом, залезала на необъятную постель – одна посреди чистого поля. Одинокая, бесприютная, бездомная, в чужом Храме, с чужим мужчиной. Она долго не спала, вспоминала объятия Дина, его глаза, горячие губы, настойчивые руки. Вспоминала его голос, шепчущий удивительные слова – она всё отдала бы, чтобы это повторилось. Иногда жажда любви, тепла, нежности была так сильна, что ей казалось – она может отдаться Виктору, ведь Виктор – брат её возлюбленного!
Но нет, Виктор проходил мимо, она оставалась одна, заброшенная, наедине со своей неутолённой страстью, тоской, слезами и воспоминаниями о прекрасном юноше с мольбой об утешении в зелёных глазах…
…Иногда Виктор приходил в родительский дом, поддерживаемый в идеальном порядке, словно в музей. Странная судьба – он должен был погибнуть в другом Мире, вместо этого оказался в Иномирье, но не прожил положенные годы – а постарел рывком; стал Королём – но потерял родных. Мог бы стать счастливым с прекрасной девушкой – но и это счастье утратил. И снова – беспредельное одиночество. За столько лет – одни потери!
Виктор становился перед портретом грустной, проницательной Даари – ему казалось, что она слышит его, понимает, по-своему отвечает. И Виктор говорил. Говорил то, что не мог высказать никому, даже чужой женщине рядом.
«Дин явился ко мне добрым волшебником из невероятной сказки. Этаким суперменом. Я тогда не имел ни малейшего понятия о том, что такое Иномирье. Оно было в России пустой фантазией, вернее – фэнтези, жанром фантастики. Абсолютно нереальным.
Представь себе, глупый, маленький пацанёнок сидит в машине, с открытым ртом глазеет в окошко, где мелькают поля, леса и перелески, деревушки и посёлки, и тьма-тьмущая разнообразнейших машин. Знаешь, как любят земные мальчики разные машины? У меня тоже была небольшая коллекция крохотных машинок – отец, мой настоящий отец постоянно её пополнял. Наверное, когда-нибудь она стала бы самой лучшей коллекцией машинок среди коллекций мальчишек нашего двора.
Вдруг перед ним возникает видение – молодой черноволосый человек, весь светится, точно ангел, крылышек только не хватает. Малыш, говорит, я – твой брат, хочешь полетать? И, не дожидаясь ответа, обнимает его – так ласково, мягко, как только мама умеет. Вжик – они уже в воздухе, вжик – машина внизу, под их ногами, врезается в грузовик. Грохот, свалка, мешанина железа, вопли! А он-то уже вне машины, что происходит – понять не может, потому что ему так весело, смешно и здорово, и что ему до какой-то дорожной катастрофы.
А потом вдруг всё исчезает, мальчишка просыпается, и обнаруживает, что рядом с его кроваткой сидит мама и плачет, плачет от радости, и кругом светло, золотистое дерево, нежный перезвон, незнакомый, терпкий запах, очень похоже на дачный домик, но в сто раз лучше – больше, интереснее, уютней! Есть, от чего смутиться, придти в восторг, смешанный с благоговейным страхом. Но ребёнок страдает недолго – если его все любят.
И началась для меня какая-то странная жизнь. Вроде всё как всегда – и совершенно иначе. Другой Мир, другая земля, другие люди вокруг, и сам я стал каким-то иным – здоровее, крупнее, даже красивее. Опекали и баловали меня сразу и брат, и сестра – я в обоих не чаял души. А знаешь, как я узнал, что меня перенесли в Иномирье? Мне фактически уже стукнуло десять лет, но ощущал я себя всё тем же удивлённым ребёнком, каким прибыл. И Дин усадил меня рядом на берегу горячего озера, и рассказал, что я вовсе не на Земле, а в Ином Мире, именуемом Леолла, и что меня унесли с Земли, потому что машина, в которой я ехал на дачу к маме, потерпела аварию, и я должен был погибнуть. И что Мир Леолла теперь мой Мир, он чист и прекрасен, и мне нет преград – я могу путешествовать по разным Мирам, дружить с кем угодно, что скоро я научусь слышать и чувствовать свой Мир – но для этого нужно пройти особое обучение в Храме иномирцев-Далаянцев…
Ты думаешь, я удивился, был потрясён, плакал или хохотал, жалел оставшуюся маму, чей ребёночек погиб в автокатастрофе, и свою бедную, любимую бабушку?
Я лишь тупо вращал глазами, не в силах постичь случившееся, а потом спросил: «Если Мир другой, почему он – как Земля?»
«Потому что его создала твоя мама», - ответил Дин.
А потом Дин стал не только моим братом, но и другом, и наставником. Он пытался сделать меня взрослее, живее, активней, любознательней, пытался привнести в меня свою энергию и ненасытную жажду жизни и любви. Он пытался вывести меня из состояния ступора, пассивной созерцательности, таскал по Мирам, знакомил с девушками. Благодаря ему я потерял девственность, и это не было неприятно, но я так и не сумел завести ни постоянную любовницу, ни пользоваться услугами временных подружек.
Я смотрел на твой портрет, и странные мысли бороздили мою душу и тело. Поверишь ли, Даари, я желал тебя, тайно от всех, воображал тебя нагую рядом с собою, в постели, гладил твоё нежное, гибкое тело, ласкал золотистый ворс на спине, сходил с ума от взгляда твоих кошачьих глаз. И мы летали с тобой – знаешь, как мы летали! Над зелёным ковром леса и синими прожилками рек, пиками гор и шёлковой шалью океана…
Ради того, чтобы это осуществилось в реальности, я готов на всё.
Стоит ли продолжать жить, если утопаешь в безнадёжности одиночества? А если да - то имею ли я право использовать энергию ради спасения той, о которой не знаю достоверно, жива ли она. Я только чувствую, но стоит ли доверять чутью рождённого на Земле? Вот видишь, сколько вопросов – и все без ответа! Жаль, что и ты не в силах на них ответить…»
Прошло несколько недель. Близнецы бились в животе Златы, поминутно напоминая ей о том, что в ней живёт часть Дина, самоуверенного, непоседливого, строптивого, неверного и самоотверженного Дина, бывшего Короля Леоллы. Она улыбалась. Она больше не плакала – дети Дина не должны узнать и почувствовать раньше времени, что отец их бросил. Они должны впитать её любовь к нему вместе с её улыбкой…
…Подошёл срок родин. От Дина по-прежнему не было никаких сведений, семья Ди затерялась где-то в бесконечности Миров. Злата произвела на свет мальчика Золтана и девочку Залину без отца. Но их тепло, их нежность и сладость напоминали Злате о любимом ежеминутно, и надежда теплилась внутри тщательно оберегаемым светлячком.
«Этот запасной огонь зажжён для тебя, Дин», - шептала себе Злата. – «Он будет гореть до тех пор, пока я жива, а затем зажжётся в твоих детях!»
Виктор благословил детей, усыновил их и приобщил их к энергополю Леоллы – это было несложно сделать, ведь близнецы были плотью и кровью от истинного, урождённого Короля Мира.
Злата долго маялась – рассказывать ли детям об их настоящем отце. И поняла, что не имеет права скрывать.
- Мама, а почему папа ушёл с Леоллы?
- Ваш отец – великий и могучий Иномирец, наделённый Силой и мудростью. Его призвание – скитаться по Иномирью и выправлять то, что никто не способен выправить.
- А почему ты не ушла с ним?
- Потому что у меня есть вы, и я обещала сохранить вас до того счастливого момента, когда он вернётся.
- Вернётся, да, мама? А какой он? Большой, красивый, сверкающий?
- Да, милые, большой, красивый и сверкающий, в радугах и золотом венце!
- А когда он вернётся?
- Когда выполнит Предназначение.
Злата знала, что дети верят ей. И через их веру она вновь обретала себя.
Однажды Виктор вошёл к Злате серьёзный, собранный, торопливый.
- Злата, душа моя, тебе непременно надо быть на приёме. Ты достаточно хорошо себя чувствуешь?
- Я прекрасно себя чувствую. Иначе быть не может.
- Рад слышать. Ты готова оставить близнецов на время и принять очередную делегацию?
- Вполне, Виктор.
- Прекрасно. Оденься соответствующе. Прибыли послы с Веги, Вега приняла единогласное решение вступить в Союз Внутренних Миров, но у Союза имеются претензии к веганцам. Нам поручено разобраться.
- В чём заключается моя роль?
- Смягчать своим присутствием нравы, дорогая, ослаблять агрессию, веять терпеливой доброжелательностью – то, что ты так хорошо умеешь делать. Просто пообщайся с ними. Взгляни женскими глазами. Прощупай своим женским чутьём. Выжидай, подмечая всё до мелочей. Рядом с тобой на людей нисходит умиротворение.
«Знал бы ты, Король, с каким неистовством я бы любила сейчас твоего брата!» - подумала Злата и сказала: - Я была другой, Вик, лёгкой, восторженной, беззаботной, доверчивой. Это беременность и жизнь во дворце сделали меня такой, терпеливой и мягко-настороженной. И ты научился этим пользоваться.
- Разумеется, в обязанности Короля входит и это умение – использовать во благо
Мира и Союза личные качества и друзей, и подданных. Кстати, веганцы – большие любители театра, дорогая, тонко чувствующие прекрасное. Может быть, ты подготовишь своих питомцев к представлению?
- Хорошо, мой Король, - Злата просияла и склонила голову. – Всегда счастлива показать искусство моих актёров.
Виктор кивнул в знак признательности и вышел из гостиной. Он с досадой подумал, что Злата отдаляется от него всё больше и больше, уходя в свой театр и отдавая ему всю душу, хотя он отдавал всю душу её детям. Да, детям, которые могли бы быть его детьми. Но теперь это уже не важно – Виктор любит их, как своих. И Золтан, и Залина росли безмятежными, солнечными детьми, в них хранилась энергия Дина. Наступит день, когда Виктор поведёт их в Главный Зал Дооргенкууазалена, и они возьмут своими пухлыми ручонками сверкающие нити Мира, сожмут крепко кулачки, чтобы никогда уже не выпускать этот золотой клубок. Они будут счастливы – наследники истинного Короля Леоллы.
И тогда Виктор вздохнёт спокойно и позволит себе расслабиться и передохнуть. Может быть, он наплюёт на возраст и отправится путешествовать по Мирам. Может быть, займётся садоводством. А перед тем он осуществит мечту детства, исполнит за брата долг перед Леоллой, Миром, которому обязан жизнью…
… А Злата и впрямь была счастлива, когда дело доходило до театра. Это был уже не просто кукольный театр – в её труппе насчитывалось семь талантливых ребят, от двенадцати до восемнадцати лет. У них не осталось родных – все они погибли на границах, и потому дети остались жить на Леолле, как и Злата. На счету театра уже имелось три спектакля и несколько скетчей – сюжеты Злата сочиняла сама. Она использовала записи песен Джонатана Ди и Евгения Башмачникова на старых-престарых дисках, которые благодаря её усилиям были восстановлены и хранились теперь на архивных кристаллах. Да и сами сюжеты напоминали чем-то эпизоды из жизни землян-первопоселенцев.
Злата расцеловала детей, покружилась по комнате, разглядывая себя в зеркало. Она осталась той же девочкой, лёгкой, тонкой, живой и чувствительной. Хотя фигурка её обрела женские очертания - округлились бёдра, пополнела грудь, - но они лишь подчёркивали тонкость талии, стройность ног, придавая им новое очарование. Даже если она наденет строгий, официальный костюм-форму – ведь перед приёмом приходится быть взыскательней к внешнему виду – её очарование нисколько не померкнет, она это знала. Когда вернётся Дин, он не разочаруется в её красоте!
Злата надела тёмно-зелёный костюм, украшенный жемчужинами, образующими церемониальный орнамент, стянула пышные волосы в узел, а узел забрала сеткой, тоже усыпанной жемчугами. Оставив детей на далаянок, Злата вышла из дома. Флаарк уже ждал на поляне.