На ветру, прозвучало, было, ржание скакуна. Его пепельная грива развивалась на ветру, а тело мощно разрезала гущу тумана, сливаясь и отдавая своим серым цветом. Конь мчался по степи, и молния сверкала в небесах, а яростный ветер сдувал листья с редеющих деревьев.
Он мчался прочь в эту гущу в этот дом, где он мог бы резвиться со стадом. В его глазах свобода и, казалось бы, он никому не принадлежит, но был захвачен этим миром, этой вечной судьбой. Его желания и мечты были забыты, и надежда висела одна – быть с домом и со своим табуном.
Три года пролетели, как один день, все эти дни, мучая жеребца судьбой, а он лишь смотрел, перескакивая преграды, пойманный существом, таким жестоким и неосознанно хладнокровным к его жизни. Разве это что-то меняет? Он рвался к свободе не раз, но клетка, так измучившая его, заставляла убрать все мечты, но сердце было с домом и табуном, в гриве, которого играл ветер. Эти годы он шел и шел за сердцем, но черное дерево, заставляло закрыть глаза и забывать о мечте.
Раз прыжок, два прыжок, спина и ноги под властью существа, так мучавшего его ум и сердце. Три прыжок, четыре и вновь сердце владеет конем, он скинул всадника вновь. Опять законы напрасны и проявление себя заставляет идти вперед. Пятый прыжок и все заново.
Подчинение было ему тогда не дано, конь с пепельной гривой ушёл от мира своего, но бежал за сердцем, как желал столько лет. Столько лет заставили его вернуться и вновь, вот он свободен. Поля раздвинулись, и вот родимая земля принимает жеребца. Конь серого оттенка мчался в тумане, не боясь будущего и забыв прошлое.
Эта воля вновь в его сердце. Пепельно-серый жеребец в свете утра вновь бежит, как олицетворение самой свободы. Запомните его, как животное воли.