ОСТОРОЖНО,КЛУБНИКА! Лагерные хроники
(Из записей Марка Неснова)
Бывает, конечно, что кто-то не ест те или иные продукты
из-за болезни, религии или традиций.
Все эти причины можно, если и не принять, то хотя бы понять.
Но когда тебе встречается взрослый нормальный человек, который не ест
клубнику, потому что дал себе клятву не есть её до конца своей жизни, то это
вызывает естественное недоумение и любопытство.
…Однажды в лагерный ларёк завезли совершенно невероятный для
системы продукт под волшебным названием «клубничный конфитюр».
То ли выходил срок его хранения, то ли канцелярия чего-то там напутала, а
может, звёзды так сошлись на небе, что целая машина этого
нежданного счастья попала в ларёк.
Это вызвало переполох намного больший, чем бывает при амнистии или
неожиданном шмоне.
Конфитюр ели и пили со всем, чем только можно, надеясь сохранить его вкус
до более счастливых времён.
Его даже ставили на кон в карты, хотя игра на еду прекратилась ещё при
Лаврентии Павловиче Берия.
И только один Коля Величко был чужим на этом светлом празднике
кулинарного безумия.
К конфитюру он не притронулся и даже обходил места, где его ели.
Это было настолько странным и удивительным, что над ним стали
подшучивать и даже приставать с провокационными вопросами.
Но Коля упорно и угрюмо молчал.
Однако, месяца через два, подвыпив, на дне рождения бригадника, Коля
разоткровенничался и сказал, что эта клубника сломала не только жизнь ему,
но загубила ещё несколько жизней.
Поэтому он поклялся здоровьем своей маленькой дочки Кати никогда
больше клубнику не есть.
И Коля рассказал невесёлую историю, которая навсегда отвратила
его от этого замечательного продукта.
…В их области, где он, после института, работал
корреспондентом областной газеты, произошло ЧП.
На трассе Киев - Днепропетровск бандиты сожгли автомобиль «Жигули», а
его владельцев, супружескую пару Ковальчук, ограбили и убили.
Следствие установило, что погибшие возвращались из Киева, где
продавали, выращенную на приусадебном участке, раннюю
клубнику.
На их участке в 25 соток находился большой дом, а всё остальное
место было занято парниками и теплицами, где хозяева выращивали овощи
и ягоды, которые возили продавать в Киев и Москву.
В углу двора была выстроена большая кирпичная баня с бассейном и
биллиардной.
Это был период, когда власть временно поощряла приусадебные хозяйства,
чем и воспользовались наиболее умелые и предприимчивые.
Однако, после этого происшествия, весь гнев власти и народа обрушился не
на убийц и грабителей, а на их жертвы, которые, по мнению партийных и
советских органов, только провоцируют преступность, выставляя напоказ
своё богатство, нажитое спекулятивным путём.
Николая Величко пригласил главный редактор и дал указание раскрыть всю
негативную и зловредную сущность приусадебного предпринимательства,
которое ведёт к нечестному обогащению и стяжательству, развращая и
калеча души людей и общества.
Николай, с задором молодого коммуниста,, написал серию статей под
названием «Осторожно, клубника!», где с энтузиазмом правоверного
партийца так пафосно и цветисто громил все ужасы богатой и
красивой жизни, что вся область гудела и с нетерпением ждала очередной
его статьи.
Народ негодовал и требовал срочно принять меры.
По всей области стали обрезать приусадебные участки и ломать
бульдозерами теплицы, парники и бани, как признаки возрождающегося
капитализма, который обязательно погубит страну.
Не забыл в своих статьях Николай и про двоих детей Ковальчуков, которые
теперь одни бродят по ненужному им огромному дому, оттого, что их
родители занимались спекуляцией, совершенно не думая о воспитании
своих детей.
Под этот шумок детей(несмотря на их слёзы и имеющихся родственников)
отправили в детский дом, а в их усадьбе поселился племянник председателя
облисполкома.
Николай стал популярным и уважаемым журналистом и его даже обещали
сделать заместителем главного редактора.
Прошло, наверное, полгода, когда до Николая дошли слухи, что дочь
Ковальчуков в детдоме была изнасилована старшеклассниками и
повесилась.
А её брат ударил одного из насильников отвёрткой и сидит под следствием.
Николай побывал в детском доме, а потом обратился к главному редактору с
предложением помочь парню.
Главный редактор посмотрел на него, как на недоумка, и сказал, чтобы он не
портил себе карьеру, занимаясь защитой уголовников.
Затем усадил Николая в машину и привёз в бывший дом Ковальчуков, где
начальство собралось в баню попариться и пообщаться.
Николая приняли, как своего, похлопывали по плечу и даже сказали тост о
прекрасных перспективах его карьеры.
А, когда Николай рассказал про повесившуюся девочку, то за её упокой
кто-то предложил выпить.
Но начальник милиции сказал, что из неё всё равно ничего путного выйти не
могло, потому что яблоко от яблони далеко не падает.
А прокурор добавил, что народу у нас в стране и так много, и бабы ещё
нарожают.
Прилично выпив и наслушавшись всяких разговоров о том, как нужно
правильно жить на свете, Николай вышел из парилки и закрыл там человек
восемь разных начальников, из которых впоследствии двое скончались, а
остальные надолго попали в больницу.
Его арестовали и даже пугали расстрелом.
Но шум от этого дела дошёл до Москвы.
Говорили, что сам Брежнев вмешался и направил разбираться Председателя
партийного контроля при ЦК КПСС товарища Пельше.
Это и спасло Николая.
В итоге он получил всего шесть лет строгого режима без конфискации
имущества.
Однако сам Николай не мог себе простить, что из-за его глупости и
честолюбия пострадало столько людей.
Он даже отказался писать заявление, когда подошел срок для его
досрочного освобождения.
А проклятую клубнику поклялся не брать в рот до конца жизни.