В ПОИСКАХ КОРАБЛЯ
… Здание военкомата пряталось в тени раскидистых лип. Часовой на входе мельком глянул предписание Карпенко и Топилина, потом махнул рукой – проходите.
Внутри была суматоха: крики, «командный» язык (то бишь — матюги), люди с оружием торопливо сновали по коридорам
Во внутреннем дворе строили в одну шеренгу каких-то бойцов.
Лейтенант немного растерялся, его уверенная напористость, с которой он переступил порог военного комиссариата, куда-то улетучилась и возникла легкая растерянность. Но рядом был товарищ ниже по званию, и в его присутствии Михаил старался не подавать виду, что ему немного не по себе.
- Слыхал, Петро, какие матюги? - весело спросил он главстаршину и подмигнул ему: - Выражаются прямо как ты. Может тебе не на корабли, а тут затесаться? Со своими знаниями матерных слов ты бы вполне мог тут руководить.
- Да, уж… - ответил тот и завертел головой на все стороны: - Однако, я думаю, что нам надо к военкому или к его заму. - наконец изрек Петро после некоторых раздумий.
Тут к ним подошли три девчонки. Одна была симпатичной крашеной брюнеткой среднего роста с карими глазами, на вид ей было не больше шестнадцати. Вторая была прыщавой девчонкой непонятного цвета с баклажанным отливом волосом лет шестнадцати. Ну, а третья была симпатичная девушка с натуральными русыми волосами и стального цвета глазами. Она выглядела постарше своих подруг.
- Товарищи моряки, а вы не подскажете, к кому мы можем обратиться, чтобы попасть в армию? - спросила русоволосая, которая по всей видимости в этой тройке верховодила.
- Да вот мы сами ищем к кому можно обратиться с подобным вопросом. - ответил за двоих Карпенко.
- Так вы уже вроде и так в форме? - хихикнула прыщавая.
- Из госпиталя мы. - строго осек ее Топилин. - Возвращаемся после ранения. Надо получить новое назначение.
- Так и мы тогда с вами. - сказала кареглазая.
- Ладно, пойдемте, найдем помощника военкома. Думаю, он нам подскажет нужный кабинет. - авторитетно заявил лейтенант и повел всю группу на второй этаж, где по его разумению должно было находиться начальство.
Кабинет заместителя военкома действительно находился на втором этаже в конце коридора. Человек в военной форме с двумя шпалами в петлицах с крупной головой в пенсне сидел за столом и прихлебывал из стакана чай.
- Вам чего, товарищи? - спросил он вошедших: - Только давайте не все сразу. Вот вы девчата, чего хотите?
- Добровольцами мы. Хотим сражаться с врагами. - начала старшая.
- А сколько вам лет, девчата? - майор строго посмотрел на них и снял пенсне.
- Нам уже всем по восемнадцать и мы все комсомолки, - вместо подруг опять ответила русоволосая.
- Так, девочки, ваши родители знают, что вы здесь? - опять спросил заместитель военкома, зная о том, что они врут, и, показывая на ту, что была с карими глазами: - А вас девушка я помню, вы ко мне уже приходили на прием и вам явно не восемнадцать лет. Что романтики захотелось?! А ну, быстро домой и не высовывайтесь. И без вас разберемся.
Майор махнул на них рукой, но, увидав, как у них на глазах навернулись слезы, ему стало их немного жалко. Он понял, что не совсем прав – они хоть и малолетки, но все-таки женщины. И чуть смягчившись добавил:
- Приходите через неделю. Может что-то вам подберем. На связисток должен быть набор.
Девчата повеселели и обещали точно прийти.
- Так, а теперь с вами, товарищи моряки. Какой у вас вопрос?
- Вот у нас рапорты, товарищ майор, просим чтоб нам разрешили вернуться обратно на корабли.
- Не понял… - майор отложил в сторону стакан и внимательно посмотрел на визитеров.
- Главстаршина и я просим перевести нас из морской пехоты на корабли… - попытался довести суть своей просьбы Карпенко. Ему показалось, что помощник военкома не понял того, о чем просят его моряки.
- Вы что, орлы, совсем страх потеряли! - вдруг рявкнул майор и поднялся из-за стола: - Вам что здесь Привоз, где выбирают то, что кому по нраву. Куда вам прикажут – туда и пойдете! Ишь ты чего удумали? Это я с девчонками был такой добрый, а вас я в бараний рог согну! Забирайте свои рапорты и идите с ними к такой-то матери.
Дальше он разразился такими матюгами, что даже Топилин от удивления раскрыл рот. Моряки вытянулись по струнке и только хлопали глазами, не понимая, чем вызвали гнев строгого начальства.
Вдруг дверь кабинета отворилась и на пороге возник высокий крепкий полковник. Он слегка прихрамывал, опираясь на трость.
- Кого это ты, Гордей Степанович, отправляешь в дальний поход? - спросил вошедший. Судя по тому, что майор прекратил свои упражнения «командным языком» и принял нормальный вид, задавший вопрос, был его начальником, а стало быть самим военкомом.
- Да вот субчики, понимаешь – выбирают место службы. - недовольно буркнул помощник и развел руками.
Военком внимательно оглядел «субчиков» и вдруг вместо того, чтоб с подачи сердитого Гордея Степановича, как следует «пропесочить» наглецов, он расплылся в широкой улыбке и сказал:
- Мать честная – это ты лейтенант? А я брат фамилию то твою запамятовал. Помню, что молоденький такой лейтенант, а фамилия из головы вон!.. Ах ты ж, голуба, дай я тебя обниму да расцелую! - с этими словами он бросил свою палку и заключил Карпенко в крепкие объятья.
Майор с Топилиным застыли в полном непонимании происходящего.
- Да ты знаешь, Гордей, что это за человек?! Это тот самый лейтенант, что меня от диверсантов спас! Можно сказать, с того света вернул! Вот так встреча, вот так расклад!
После этих слов и сам Михаил, присмотревшись к военкому признал в нем того майора с «эмки», который обещал представить его к награде.
- Я товарищ… полковник. - ответил растерявшийся от такого напора Карпенко. - Вы же тогда вроде в майорах ходили.
- Ходил. После ранения повысили в звании и признали годным к нестроевой. Вот теперь тут кантуюсь… Пока. А ты как здесь? - наседал на него военком и похлопывал по плечу.
- Да вот, выписался из госпиталя, тоже после ранения, хочу попроситься обратно на корабль.
- На корабль – слышишь, Гордей Степанович? Хлопец просится на боевой корабль, а не в тыловую команду. За что же ты его по матушке чистишь?
- Да если все, товарищ полковник, будут служить там, где хотят, то что же тогда будет – форменный бардак! - стал оправдываться помощник.
- А ну ка давайте свои рапорта – я подпишу… И вот что, товарищ майор – оформите наградные документы на лейтенанта…
- Карпенко. - подсказал ему Михаил.
- Да, на лейтенанта Карпенко… К ордену «Красной звезды» его… А это кто? - спросил лейтенанта военком, указывая на Петра.
- Это мой товарищ, мы вместе… - он не уточнил, что они делали вместе, как полковник добавил: - Главстаршину тоже впиши в наградной лист – «За отвагу» ему.
Топилин хотел что-то возразить, но Михаил одернул его за рукав, и Петр замолк.
- Ну, хлопцы, ну молодцы. Дайте я вас еще расцелую… Спасибо. Идите и крепко всыпьте вражеским гадам! - с этими словами он распрощался с моряками и пошел по своим делам.
Гордей Степанович с недовольным видом уселся за свой стол и изрек:
- Хотите на корабли – будут вам корабли. - заверил он просителей и что-то написал на бланке, поставил печать и подпись: - Желаю удачи. Воюйте.
Согласно направлению им надлежало явиться на Одесский судоремонтный завод, где вводились в строй корабли и комплектовались новые экипажи. На бланке размашистым почерком кадровика, к которому наши герои попали после «грозного» помощника военкома, было уточнено: СКР-16.**
***СКР - сокращенно сторожевой корабль.
Радости Карпенко и Топилина не было предела, но, когда они прибыли на завод, то как-то сразу погрустнели. Оказалось, что выбор у них не особенно велик – тут в основном переоборудовали шаланды, буксиры да старые пароходы. На суда ставили орудия, пулеметы и другую военную оснастку, которая теоретически позволяла «тюлькиному флоту», как одесситы в шутку называли подобный маломерный транспорт, нести службу в качестве тральщиков и охотников за подводными лодками.
Бывшим траулером оказался и СКР-16.
- Не то пальто. - веско сказал расстроенный Топилин, глядя на рыболовецкое судно. - Это все происки того майора, как его – Гордея Степановича. Он мне сразу не понравился. Надо искать что-то поприличнее.
- Ты прав, Петро. - согласился с ним Михаил: - Жалует царь, да не жалует псарь!
- Чего-чего? Какой царь? - не понял собеседник.
- Да никакой. Я говорю, что необходимо пошуровать по заводу, авось что-то найдем. Не может быть, чтоб в этом бардаке не завалялась какая-нибудь приличная вещь… Но на крайний случай придется соглашаться и на траулер.
- Согласиться никогда не поздно, но еще не вечер, лейтенант, еще не вечер. - успокоил его подчиненный.
… Карпенко поспешил домой к матери, а Топилин временно поселился в общежитие при заводе. На следующее утро, встретившись у проходной, они решили прошвырнуться по территории порта, с которым соседствовали судоремонтники, и разведать обстановку.
Возле причалов стояло несколько больших грузовых пароходов и пассажирский теплоход «Ленин». Эвакуация Одессы, казалось, была предрешена. Во всяком случае, судя по окружающей обстановке и осторожным разговорам горожан, да и самих военных, это слово витало в воздухе.
В трюмы судов, в ржавую духоту грузили раненых, ценное оборудование. У грузовиков доставали моторы. Семьи актива и специалистов размещались больше в каютах. Кое-кто из тех, кому судьба благоволила, получал место на палубе. Каждый эвакуируемый мечтал попасть на комфортабельный теплоход «Ленин».
Неразбериха вокруг творилась страшная. Тут любой шпион и диверсант могли бы себя чувствовать, как рыба в воде!
- Да, Петро, приплыли мы с тобой… - глядя на всё это, невесело констатировал Карпенко.
- Не отчаивайся, лейтенант, будет и на нашей улице праздник. Вот попомнишь моё слово. - успокоил его механик, и как в воду глядел.
Начало смеркаться, когда им на запасных железнодорожных путях, попалась на глаза платформа с настоящим военным кораблем! Это был именно военный корабль, а не какая-то там переделанная тихоходная «лайба»… Правда кораблик был не из разряда великих, и представлял собой малый противолодочный корабль «морской охотник» серии МО-4, в просторечии называемый моряками «мошкой».
Но заводское начальство быстро остудило радостный пыл моряков.
- Желаете ходить на этом «охотнике»? - с подначкой спросил начальник цеха, которого рабочие уважительно именовали «Николай Федотыч»: - Что же, могу вам в этом помочь. Берите его себе, только потом не жалуйтесь.
- А в чем хохма? - не понял Карпенко: - Он что – с дырками?
- Нет – целехонький, два месяца, как прибыл к нам из Ленинграда. Аккурат перед самой войной.
- Так отчего же вы его не вводите в строй?! - возник у лейтенанта резонный вопрос.
- Двигателей на нем нет. Они шли с другого завода отдельным составом. Эшелон разбомбило… Отсюда и некомплект. - развел руками судоремонтник.
- А других двигателей у вас нет? - поинтересовался Топилин.
- Эх, товарищ, кабы они были – стал бы я такого красавца держать на берегу. Ему море надо бороздить, а не на запасных путях кантоваться. Что ж я не понимаю…
- Эх, жалко. - произнес Михаил, и они с механиком в грустных раздумьях покинули кабинет начальника цеха: - А что там за моторы должны стоять – ты не знаешь Петро? - спросил Карпенко у своего попутчика.
- Авиационные моторы. Три штуки.
- М-да… Дела… Я уже видел этот кораблик нашим.
- Может где-нибудь раздобыть эти проклятущие моторы? - не унимался глав. старшина.
- Да где же ты их раздобудешь? Моторы не картошка – на «Привозе» не купишь!
- Надо как следует покумекать. - не сдавался Топилин: - Моторы на «мошке» авиационные. Так?
- Ну, так. А что?
- А то, что нужно обратиться к летунам, пусть помогут.
- Ты, Петро, мастак выдумывать всякие фантастические планы! У авиаторов, для себя с двигателями напряженка. Станут они на сторону свое добро отдавать.
- Так-то оно так, но не совсем. Помните, в соседней палате лежал летчик младший лейтенант?
- Кажется, лежал. По-моему, Дмитрием его звали. Перелом ноги и раненое плечо. У окна.
- Точно.
- Но он же летун, а не техник. Думаешь, что он может что-то решить?
- Да что ты, лейтенант, разве ж я похож на несмышленого пацана, чтобы так думать? - обиженным тоном произнес его собеседник.
- Тогда зачем этот треп? Нужен конкретный план.
- Так я же и предлагаю конкретный план… Митяй рассказывал мне, что ихние соколы посадили на аэродром немецкий транспортный «Юнкерс». Немчики заблукали по плохой погоде, тут наши их субчиков перехватили и доставили в Одессу в лучшем виде… Правда фрицы при посадке, то ли случайно, то ли назло, жестко приземлились. Летун еще по этому поводу во всю крыл их по матери, мол, испортили гады аппарат, теперь летать на нем нельзя!
- И что нам с того? - не совсем понял Карпенко.
- А то, - радостно сказал глав. старшина: - что на этом самом «Юнкерсе» как раз три мотора! Я такой однажды видел до войны на аэродроме в Киеве. «Люфт Ганза» что ли компания называлась...
- «Люфт Ганза» … Летали мирно. Мы их как товарищей встречали. И что им с ихним Гитлером паскудам дома не сиделось? - сказал Михаил.
- «Гитлер – это редкая скотина, собирает сотни палачей, итальянцев белофиннов, недоделанных румынов, чтоб навешать русским кренделей»! - неожиданно вместо ответа запел Петро расхожую песенку на мотив куплетов «Гоп со смыком».
- Ты брось петь, ты дело говори.
- Я и говорю – раз на «Юнкерсе» нельзя летать, то моторы они нам могут пожертвовать. Ну не нам лично, а доблестному Черноморскому флоту.
- А что – шикарный план! Пожалуй, может и выгореть. Айда обратно к заводчанам. Что они по этому поводу скажут.
Начальник цеха, выслушав моряков, долго чесал затылок, звонил кому-то по телефону, советовался:
- Знаете, что, товарищи, а ведь может получиться. Я узнавал, тут у нас один специалист из Ленинграда застрял, так вот – он мне сообщил, что они там у себя проводили эксперименты, и на опытные «морские охотники» ставили не наши ГАМовские*** моторы, а американские. Так что очень может быть подойдут и немецкие.
*** Двигатель ГАМ-34 разработан конструктором Л.М.Микулиным на базе авиационного мотора АМ-34
- Вот это шикарная новость. - обрадовался Карпенко и хлопнул по плечу Топилина, как будто это он сам придумал план с немецкими двигателями: - Осталось выработать план боя, как эти самые моторчики доставить к нам на завод.
- Это решим. Лишь бы подошли. - согласился судоремонтник: - Дам я вам толкового дядьку, который разбирается во всей этой моторной музыке, дам машину и езжайте прямо завтра с утра на аэродром.
- И бумаги надлежащие. - вставил свое слово предусмотрительный главстаршина: - А то по прифронтовой зоне шляться без нужных документов дело опасное. Сразу сцапают патрули и на цугундер***, а то и сразу могут шлепнуть, как дезертиров.
*** Цугундер - тюрьма, каторга, застенок, гауптвахта, вообще любое место заключения с тюремным режимом
- Могут. - согласился начальник цеха: - Сейчас много всякого человеческого мусора повсплывало на поверхность. У нас тут недавно диверсанта поймали – пускал ракеты, подавал сигналы немецким бомбардировщикам.
- Вот видите. - с серьезным лицом сказал лейтенант судоремонтнику:
- Тем более в такой обстановке все бумаги должны быть в полном порядке, так что вы уж Николай Федотыч похлопочите уж и на счет надежных сопроводительных документах: - и, обращаясь к Топилину, добавил: - А ты, Петро, молодец – сообразил про бумаги, а я в порыве деятельности, как то выпустил эту сторону вопроса из виду.
- Дадим, дадим. Все дадим, только вы воюйте, хлопцы, не пускайте вражин до Одессы, а то придут немцы – тогда крышка!
- Вы, видать, партийный? - спросил Топилин.
- Партийный. С двадцать четвертого года. Так сказать – Ленинский набор. - ответил начальник цеха.
- Тогда конечно, вам до немцев попадать никак нельзя. Они партийных сразу к стеночке ставят. Вот румыны – те я слыхал, ничего – могут и отпустить.
Начальник цеха подозрительно покосился на говорившего моряка.
- Главстаршина Топилин – отставить разговорчики. – официальным тоном одернул младшего по званию Михаил.
- А я чего? Я ничего – люди так говорят… - заморгал глазами механик.
- Извините, Николай Федотыч, мы пойдем, Темнеет уже, ехать в ночь по такому делу – не с руки, да и бумаги еще не готовы, а завтра к 8.00 мы будем как штык. - подвел итог совещания Карпенко.
- Добро, так и порешим. - согласился судоремонтник: - Только вот еще что… - замялся он: - Что у вас написано в предписании?
- СКР-16. - смутился лейтенант.
- Так дело не пойдет. Надо чтоб вас расписали не на сторожевик, а на морской охотник… Сможете исправить предписание?
- Исправить то можно, - лейтенант озабоченно почесал затылок: - но охотник небось еще и в строй не введен. Мы видели, что и номера на нем нет…
- Ну я не знаю… Пусть напишут – вводящийся в строй, который находится на стапелях судоремонтного завода. – сказал начальник цеха.
- Ладно – постараемся. - заверил его Карпенко.
- Когда будет бумага, тогда будет и все остальное. - ответил Федотыч: - Вы не обижайтесь, хлопцы. Время сами знаете какое. Не ровен час – можно и загреметь во вредители…
- Да мы же понимаем. - вставил свое слово Топилин.
Собеседники попрощались за руки и разошлись каждый в свою сторону: начальник цеха заспешил на стапель, а моряки отправились каждый к своему месту жительства.