***

Тюремная Камера была пять шагов в длину и три в ширину. Обшарпанные стены, выкрашенные в зелёный и выцветшие с течением времени, давили ещё сильней. Справа от койки было старательно выведено «»....
Нет места лучше, чтобы удариться в религию, либо написать роман, да и что такое религия? Все догмы и учения, которые он знал когда-либо - были разрушены как карточный домик.
Господи, все было бы не так плохо, будь здесь окно подумал З., и тут же упрекнул себя за упоминание о нем, ведь тот даже не знал кто это, знал наверняка лишь одно, что Он точно не являлся тем, кого так привык представлять себе З.
Неожиданно раздался тяжёлый скрип, и в маленьком окошке показалась мужская рука, грубо протолкнувшая миску и быстро захлопнувшая его обратно.
Чувство голода, контролирующее им в последнее время, заставило приблизиться его к еде, и он невольно почувствовал себя зверем в клетке.
З. было 13 когда он впервые посетил это место. Он отчётливо помнил каждого питомца, и их всех объединяло одно - печаль, затаившаяся в их глазах, которую, казалось никто не замечал или не хотел замечать. Кругом были радостные возгласы, восторженные детские крики, а у него лишь одна мысль - надо их спасти, освободить от невидимых оков,
ведь все животные должны быть на воле, птицы летать, а хищники охотиться, а не служить развлечением искушённой публике.
Особенно запомнился ему львёнок. Его глаза передавали всю боль, всю тяжесть, выпавшую на долю маленького создания, он хотел к матери, хотел на просторы саванны, быть может в Африку, Но З. не успел разделить с ним его печаль, отец напомнил, что отдал за билет добрую дюжину денег, и надо ещё успеть посмотреть на слона...
Доедая остывший суп, и проглатывая свою боль, он взялся за перо.
В самые тяжёлые минуты он обращался к письму. Все, что он хотел сказать миру терпеливо выслушивала бумага, не перебивая, не пытаясь внушить обратное, не обвиняя...
Все началось
«Бред!!! Никто и читать не станет...» — подумал про себя он, и уже в который раз вырвав наполовину исписанный лист бросил в коробку под столом, заменяющим мусорное ведро. Посреди тесной комнаты, нанимаемой у овдовевшей ..., каждый раз спешившей поделиться последними новостями в доме, и каждый раз оказывавшейся не вовремя, стоял старый деревянный стол, заваленный бумагами, книгами и прочим хламом. За окном доносилось щебетание ночных птиц.
На дворе стояла одна из тех летних ночей, когда опьяненный пением природы ты бежишь навстречу рассвету, рассвету и жизни...
Сосредоточиться на прекрасном не давали мысли о своей бездарности, и тут внимание его привлекла бабочка, залетевшая на свет ночника. «Вот бы и мне так» - пронеслось в голове у молодого человека, «Беззаботную жизнь, необязательно длинную....и признание.....вот вами восхищаются просто так, за что, что вы красивы, и писать вам не надо», но ей будто было не до этого, она отчаянно билась о стенки абажура, как если бы её там ждали самые прекрасные цветы.
- «Хотя и глупы»
Мотылёк продолжал свой штурм, но он решил избавиться от навязчивых мыслей и стал поспешно собираться.
Город не нуждался в его присутствии, тут и там он видел оживлённые парочки, спешащую куда-то молодёжь, и казалось даже собаки, как-то по особому радовались лету.
Он прошёл людный отрезок аллеи, и выбрал место поодаль шумной толпы.
Сидя на скамье, и Вдыхая сладкий аромат ландышей, он думал о скоротечности жизни.
«У Вас огоньку не найдётся?» - наглым образом был прерван полёт мыслей.
Больше всего он не мог терпеть, когда вторгались в его размышления, это было для него даже страшнее, чем если бы застигли врасплох нагого.
Он обернулся и увидел немолодую женщину лет 40-45, худощавого телосложения, ростом в пятнадцать вершков. Это было все, что он смог разглядеть при тусклом освещений уличного фонаря.
Нехотя, он протянул ей спички.
— «Прекрасная погода, знаете ли, моя бабушка говорила, что жаркое лето предвещает холодную зиму, хотя, о чем это я...» - не унималась нарушительница покоя.
«Бабушка!!! а у меня и в помине её не было», отметил про себя он и по паузе стоящей напротив понял, что та не собиралась уходить.
— А я все думаю, какая же молодёжь ныне красивая!
— Вы хотите сказать, что красоту определяет эпоха? - Решил дерзнуть З.,
и тут  в глазах нежеланной собеседницы он увидел то ли грусть, то ли сожаление, а быть может она не была готова к таким расспросам, хоть и явно хотела поговорить.
—  «Тогда и Вы угостите меня сигаретой» - после непродолжительной паузы не выдержав заговорил З.
Он был из числа тех людей, которые могли за долю секунды непроизвольно сменять гнев на милость. Чувствуя вину, он уже не так сильно ненавидел её. Она даже показалась ему благовидной. Ожидая не самое интересное знакомство он предложил ей присесть.
- Позвольте представиться: Диметрион
- Какое необычное имя, не из наших краев?
- Не из Вашей вселенной...
Озадаченный её смелым заявлением, он начал вспоминать, что аллея пролегала на пути к психиатрической лечебнице, и картина начала проясняться. В эту минуту он мог встать и уйти...каждому человеку дается право выбора действовать так или иначе, выбор, от которого зависит дальнейшее развитие событий. И с каждым из нас происходили поворотные моменты, где вся жизнь могла бы пойти иначе. Но в чем кроется подвох, эти судьбоносные события бывают так тщательно замаскированы, что ты понимаешь всю суть только лишь дойдя до точки невозврата.
И он остался. З. всегда привлекали душевнобольные. Ему казалось, что в глубине их разума сокрыты тайны, непостижимые обычным людям.