==
На днях мою скромную мастерскую посетила королева Годеция Прекрасная. Её королевское величество были веселы, оживлены и благосклонны. Все мои подмастерья и домочадцы, как и сам я, конечно, были до крайности польщены и растроганы визитом её королевского величества к безвестному ремесленнику.
- Ну, показывай, что ты там понарисовал, шалун!.. - с улыбкой сказала королева, усаживаясь в кресло и разворачивая веер.
Я разложил на полу перед Её величеством свои творения. Сердце моё замерло в ожидании похвал и величаний. Художник всегда до последнего надеется на похвалы и величания, хотя обычно предчувствует, что их либо не будет совсем, либо они будут не такие, как ему хотелось бы. Так оказалось и на этот раз.
- Так... вот эту ерунду можешь убирать! - решительно сказала королева, очертив веером часть пола, на которой я разложил наиболее любимые из своих творений.
- Но, Ваше Величество!... - начал я.
- Никаких "но", - сказала королева, - фуфло полнейшее!
Я подавил выступившие слёзы, сгрёб шедевры в кучку и стал запихивать их обратно в папку.
- А это?.. - спросила королева, указав на ряд импровизационных рисунков, которыми я особенно гордился, поскольку они были импровизационные, импульсивные и проистекающие, так сказать, из глубины моего сердца.
- Это им..про...ви...за..., - начал я.
- Ясно, - отрубила королева.
- И ? и?..... - у меня не хватало смелости задать вопрос "и что же?"
Королева сделала кислое лицо и зажмурила глаза. Когда она их снова открыла, они были полны жалости и холодности - так смотрят на людишек, раздающих бесплатные рекламки в метро.
- Да ничего. - сказала она, пожимая плечами.
Я принялся сгребать в ту же папку и свои, как мне казалось, бессмертные импровизации.
- Что-нибудь ещё есть?.. - холодные серые глаза Её величества пронизывали меня, казалось, до нутра. Я хотел сказать "есть", но осёкся. Пол был усыпан всевозможными "что-нибудь ещё" но королева словно не видела всего этого. Было ясно, что всё это для неё - просто пустое место.
- Всё с тобой понятно, к сожалению,- сказала королева мрачно, - Твою талантливость сильно преувеличивали, Фоканов.
Я не находился, что возразить.
- Кофеём не напоишь? - поинтересовалась она.
Я приготовил кофей, напоил королеву, мы немного побеседовали о птичках, погоде и политических тенденциях, и она уехала.
==
...Визит начался с того, что кто-то судорожно забарабанил в мою входную дверь. Едва я успел открыть, как внутрь проскользнула быстрая серая тень. Тень мгновенно захлопнула дверь за собой и стремительно принялась закрывать её на все засовы и задвижки, постепенно превращаясь при этом в королеву Годецию Прекрасную.
-Уфф! - сказала королева, закрывая последний засов. - Успела!...
- А что происходит? - спросил я. - Почему такая спешка?...
Королева сделала страшные глаза.
- Поклонники!.. - сказала она.
Действительно, за дверью слышался топот поднимающихся по лестнице могучих мужских ног. Вскоре дверь сотряслась от мощного удара.
- Фокашка!... - заревел бас по ту сторону двери. - Открывай!!.. я знаю, она у тебя!!!....
- Да кто ты такой? - пискнул я срывающимся голосом, пытаясь сохранять спокойствие.
Бас прорычал что-то нечленораздельное. В дверной глазок было видно, что он тычет в зрительное отверстие какой-то круглой штучкой. Я увидел беджик с надписью "Топовый поклонник"
- Что будем делать с этими... поклонниками? - спросил я у королевы.
- Ничего. - сказала королева. - Сейчас прибегут другие. На время они нейтрализуют друг друга.
Действительно, шум за дверью усилился. Ещё несколько пар могучих ног взбегали по лестнице. Послышался шум, затем за дверью затеялась свара. Судя по звукам, на лестничной площадке перед нашей дверью несколько Шварценеггеров яростно бросали друг друга через голову и размазывали по стенам.
- Ого! - сказал я.
- Ну да! - сказала Прекрасная и скромно потупила глаза.
Я посмотрел в окно. На крыше противоположного дома устраивалась стая папарацци, раскладывая камеры и прилаживая к ним телескопические объективы. Некоторые из объективов уже были нацелены в окно.
- Вас не дискредитирует моё общество? - спросил я. - Они ведь завтра Бог знает что понапишут в своих газетах. "Королева под замком у главного нюшника страны" и всё такое.
- Ах! - сказала королева, махая ручкой. - Пустяки!... Я к этому давно привыкла!..
- Верю... - сказал я, прислушиваясь ко всё усиливающимся звукам бойни за дверью. Сейчас казалось, что число Шварценеггеров за ней приблизилось уже к полусотне.
- Коньяк есть?.. - спросила вдруг королева.
- Только "Слёзы лозы", - сказал я, растерявшись. - Да и то на донушке.
- Сойдёт. - сказала королева.
==
...Кстати, раз уж папарацци успели раздуть историю из переодевания Королевы в моём доме, я вынужден рассказать, как это переодевание происходило на самом деле.
- Ничего, если я на время переоденусь в домашнее?... - спросила Королева. - Как-то неудобно пить коньяк вот в этом.. - и она тряхнула фижмами роскошного бального платья. Откуда-то из-за подкладки выскользнула завалявшаяся копейка и упала на пол.
- Конечно, надо переодеться, - сказал я, нагибаясь за копейкой.
Когда я разогнулся, никакого платья на королеве не было. Годеция стояла передо мной в весёлой студенческой маечке и шёлковых турецких шальварах обворожительной расцветки. Платье, аккуратно сложенное, она аккуратно засовывала в крошечную сумочку.
Варежка моя отвалилась.
- Не люблю устраивать долгих церемоний, - ободряюще улыбнулась мне королева. И, чтобы показать, что она не замечает моего смущения, она немножко повертелась передо мною, - Правда, ничего шароварчики? Только сейчас по дороге сюда купила.
- Вашшше Величчччество!... - только и смог восхищённо прошептать я.
==
...И, чтобы уже завершить очерки о королеве Годеции (издатель сообщает о снижении читательского интереса к моим писаниям, и предупреждает, что мой писательский дар слабоват для дальнейшего продолжения сотрудничества) приведу некоторые расшифровки магнитофонных бесед с королевой об искусстве. Не уверен, что расшифровал всё точно, на меня действовал коньяк. Но вот некоторые мнения королевы, которые меня особенно поразили.
- Умение нарисовать лицо так, чтобы в глазах светилась мысль, а во всех чертах дышала жизнь, ничтожно. Валёры и замесы - вот единственное серьёзное в искусстве. Если у вас нет валёров и замесов - у вас нет ничего.
- Традиции сковывают. Гляньте, как велика разница между Моне и Гогеном. Где вы найдёте такую в зажатом канонами храмовом искусстве? Что? Разница между Охридом и Дешанами?... Ой да бросьте!... Пока в храмовом искусстве не разрешены валёры и замесы, пока в него тем или иным образом не внедрён пленэр, оно обречено оставаться безжизненным. Не приводите мне в пример блеск и нищету соцреализма.
- Картина - да и вообще любое произведение - в которой заказчик не позволяет пририсовать внизу маленькую белую цаплю на одной ноге - искусство рабское. Искусство должно вырваться на свободу. Как мне нравится маленькая белая цапля, вы просто не можете себе представить. Никогда не позволяйте заменить маленькую белую цаплю геометрическим орнаментом.
- В природе разлита жизнь. Подумайте, о чём напоминают нам некоторые цветки, грибы, формы веток. Безобразного в природе нет. Всё природное можно и нужно переносить в искусство. Разъярённый шимпанзе, которому сзади прижгли одно место сковородкой, остаётся гармоничен и целен. Да, и сковородка тоже цельна и гармонична, всегда. Когда рисуешь сковородку, мягко поблёскивающую в темноте, без валёров и замесов просто никуда.
- Я не знаю, откуда вы взяли вот это вот "В мире есть только одна краска - масляная, есть только два жанра - натюрморт и пейзаж, есть только одно счастье - пленэр." Я такого не говорила.
(тут мои записи обрываются, поскольку мы с королевой пошли смотреть мои картинки)