...Еще чуть-чуть в плену друг друга,
Сплетясь, как ветви в ветреный вечер.
Отмерен срок наш и круг очерчен.
Но, прежде чем сделать шаг из круга -
Дай мне коснуться тебя губами,
Налить вина и глядеть на пламя,
Как будто есть еще строки в песне,
Как будто мы еще здесь - и вместе.
Ирина Богушевская
25.
- Ты все сидишь и молчишь, - заявила Вероника голосом, в который на этот раз она добавила энное количество ноток такой... внезапно пришедшей «капризки». – А я не знаю, хорошо это или же вовсе плохо.
- Забыла, как читать меня «изнутри»? – Владычица Лимба улыбнулась и приобняла ее за плечи, чуточку сжав их.
- Не хочу читать твои мысли, - тональность «капризки» в голосе юной рабыни стала... несколько более жесткой. – Там у тебя... как в банке с вареньем. Все такое сладкое. Приторно и... неестественно. И вообще, ты специально так думаешь – там, внутри себя! Так, чтобы скрыть свои истинные намерения... И... Я уже вся боюсь этих твоих... стра-а-ашных замыслов! Вся уже трясусь от страха. Вот.
Сказавши это, Вероника поцеловала хозяйку в обнаженное плечо. Ее госпожа усмехнулась и, отстранив свою возлюбленную, исполнила над нею особый интимный жест, сжала ей соски изящных грудей – сначала правой, потом левой – коротко и ласково, двумя пальцами. А после этого мягко щелкнула-вздернула ее по носу, по самому его кончику. Движением снизу-вверх, произнеся при этом нечто вроде «Би-м-м-м!», как бы условно наказывая юную рабыню за такую... условную дерзость.
Вероника ожидаемо поморщилась и фыркнула.
- А могла бы и выпороть, вот, - проворчала она. И добавила почти что осуждающим тоном голоса:
- Вечно ты вместо разумной строгости со мною... нежничаешь!
Госпожа положила свои руки ей на плечи, еще чуточку развернув юную рабыню лицом к себе.
- Сделай то же самое, - распорядилась она. – Быстро! И без разговоров!
Вероника не заставила себя долго ждать исполнением приказа сего. И тут же сама и охотно повторила все предыдущие движения своей хозяйки. Только уже по отношению к ней же самой.
Высказав финальное слово... ну... сей занятной комбинации, она, наконец-то, рассмеялась.
- Хвала Всевышнему, ты, наконец-то, улыбнулась! – сказала ее Владычица. И подмигнула. А после этого осведомилась... эдаким невинным тоном:
- Кстати, ты не находишь, что именно сейчас нам самое время поговорить о награде?
- Э-э-э... Награде за что? – смущенным голосом поинтересовалась ее раба. Ну... как бы смущенным. И сразу же произнесла нечто на грани дерзости. Даже, скорее, за гранью:
- Мысль о том, что философ, переспавший со своей Смертью, не задержится на материальном плане Мироздания, не останется в Круге Перевоплощений, а сразу же выйдет на иной уровень Бытия, ведомый только Единому Богу... Разве эта простая мысль не самоочевидна?
Так заявила она и посмотрела на свою Владычицу едва ли не с вызовом.
- Какая ты у меня... деликатная! – усмехнулась ее мудрая собеседница. И пояснила несколько неожиданно и странное:
- Вообще-то, ты только что подумала несколько иначе. «Философ, отымевший собственную смерть», примерно так звучала твоя мысль... Примерно это ты и хотела мне высказать. Но все же, постеснялась грубить и смягчила фразу. Кстати, зря. Я бы вовсе не обиделась.
- Почему? – Вероника действительно смутилась.
- Ты прекрасно поняла самую суть расклада. Все обстоит... вернее, обстояло в точности так, как ты хотела это высказать, - ответила ее госпожа. – Твоя... исходная формулировка изумительно точна и... Она снимает все и всяческие мои моральные страдания. Ну... по поводу возможного «убийства» мною этого бедолаги. И уж поверь мне, я на него совсем не в обиде.
- Хорошо! – улыбнулась Вероника.
- А тебе, моя прелестная раба, я имею объявить благодарность. Искреннюю и горячую. Вторую подряд. Мою.
Так сказала Владычица Лимба. А потом трижды поцеловала свою возлюбленную.
- Ну вот... А могла бы и... В общем, могла бы быть и построже! – насупилась юная раба. - Ну... так, между прочим!
- Я же сказала, не спеши, - напомнила-откликнулась ее хозяйка, вполне серьезным тоном. – У нас с тобою это будет... позже. И учти, мне все еще неловко. Благодарить болью за благодеяние... Глупо и безнравственно. Впрочем...
Она с надеждой посмотрела на свою рабыню. Дескать...
- Нет, - ответила понятливая прислужница-компаньонка. И даже отрицательно мотнула головой, в дополнение к своим словам. Для пущей убедительности, наверное...
- Почему? – вопрос ее госпожи прозвучал... почти беспомощно.
- Я совершила преступление, - сказала Вероника. – Пойдя супротив твоей воли. И я хочу заплатить. Не тебе... скорее уж по какому-то особому... высокому счету. Тому, который выставляется не здесь а... там... много выше тебя и меня.
- Понятно. Ну, а еще... Ты хочешь дать мне урок, - добавила к ее сентенции Владычица Лимба. – Чтобы впредь я трижды подумала, стоит ли что-то тебе запрещать.
- Ты желала мне только добра... и очень за меня испугалась, - не согласилась ее раба. – Я была неправа, но... Так было необходимо. И мы... ты...
Она покраснела.
- Давай отложим это, - вздохнула ее хозяйка. – Сегодня и сейчас... я хочу на какое-то время оставить эту нашу... проблему в стороне. В общем... мое предложение награды остается в силе. Проси у меня чего хочешь.
- Ты такая... наивная! – усмехнулась адресат ее... безотзывной оферты. – А ну, как я потребую сделать меня... главной персоной какой-нибудь планеты? Или даже... галактики?
- Ты... действительно этого хочешь? – опешила ее госпожа. – Но... зачем?
- Чтобы тебя озадачить! – усмехнулась ее возлюбленная. – На предмет щедрости. И благоразумия, - добавила она. А потом вздохнула, виновато улыбнулась своей Старшей и, взяв ее руку, коснулась губами пальцев своей госпожи, поцеловав каждый из них в отдельности.
- Ну, не сердись, - продолжила она эдаким виновато-смущенным тоном. – Ты же знаешь, что мне ничего такого не нужно. Все что нужно, у меня и так есть. И даже больше. И главное... У меня есть ты.
Она коснулась губами ее запястья, потом с надеждой посмотрела своими серыми глазами в зеленые очи своей госпожи, дескать, ты ведь не обижаешься... Ну, на шутки мои... глупые?
- Я не сержусь, - ответила Владычица Лимба. – И я... все понимаю. Но... Я обещала тебе награду. Изволь пожелать.
- Любую? – Вероника прищурилась... и, несколько с хитрецой выражения лица своего А потом уточнила:
- Без отказа? И без споров, в смысле, зачем, куда тебе и почему?
- Без споров, - подтвердила Владычица Лимба и одной сероглазой шалуньи. – И без отказа. Я жду.
- Спасибочки! Заметано! – провозгласила юная женщина.
А потом... обернулась по сторонам, изобразив на этот раз лицом своим живейшее опасение, как бы ее не услышал кто-либо Посторонний. После чего, жестом потребовала, чтобы госпожа склонила к ней свою голову и, дождавшись исполнения своего желания, шепнула что-то ей точно на ушко.
Выслушав негромкое требование сие, хозяйка вспыхнула лицом своим и сразу же укоризненно взглянула на свою рабыню.
- А... зачем? – голос госпожи прозвучал... если уж не с обидой, то уж точно весьма и весьма озадаченно. При этом она, кажется, уже позабыла свое же собственное, только что данное ею обещание, от удивления и напрочь. И даже уточнила... резковатыми словами и сконфуженным тоном:
- Вероника, ты... в своем уме?
- Пока что – да, - не задумалась ответом ее возлюбленная. – А захочу – буду в твоем. Ты же знаешь. И, кстати, тебе что, так уж сложно исполнить всего один мой... каприз?
- Да нет... совсем не сложно, - ответствовала ее госпожа. – Однако я хотела доставить тебе... удовольствие! Порадовать тебя! А это...
- Таков мой каприз, - заявила ее рабыня. – И, между прочим, это всего лишь основное блюдо. То, которое я сейчас хочу получить. Теперь же немного о пряностях и приправах к нему.
Она снова-сызнова оглянулась по сторонам и опять-таки обозначила лицом своим опасения, что какой-нибудь посторонний тип окажется в курсе ее... специфических пожеланий. И снова доверила эти слова госпоже своей строго исключительно и эксклюзивно. И только на ушко.
Расцвела лицом своим... удивленно и смущенно... в одно и то же время...
Так можно описать реакцию Владычицы Лимба на эти загадочные... уточнения. Она даже с облегчением рассмеялась. А потом чмокнула свою рабыню в носик ея. После чего укоризненно покачала головой. Ну... как бы укоряя эту очаровательную проказницу... в чем-то... эдаком :-)
- Так нечестно, - заявила хозяйка. – Ты все это делаешь только за-ради ублажения моих чувств. А что останется тебе? Ну... от всего этого?
- Чувство глубокого удовлетворения, - с иронией в голосе отвечала ее возлюбленная. И, усмехнувшись, добавила:
- Кстати, оно, это самое удовлетворение, теперь зависит только от твоих рук. Целиком и полностью. Так что... ты уж постарайся, чтобы все было не только звонко, но и... сладко!
Юная женщина многозначительно подмигнула своей госпоже. Она же в ответ щелкнула ее в носик, легонько и ласково. А потом сразу же и расцеловала это самое... наказанное место. Даже целых три раза.
- Не шалопайствуй! – сказала она особым тоном. Таким... притворно-суровым, причем, с довольною улыбкой на устах. – Как получится – так получится!
- Подумаешь... Одной дерзостью больше, другой меньше! – смутилась покорнейшая из рабынь. Как бы... смутилась
Госпожа в ответ снова укоризненно покачала головой.
- Между прочим, - добавила юная раба, - я вообще могу говорить тебе разные... неприятные вещи круглосуточно. Ну, хорошо, хорошо... будем реалистами! С утра до вечера, с перерывами на сон и еду. Но ведь я не делаю ничего подобного! Цени, какая я у тебя... добронравная!
- Всенепременнейше! – отозвалась на ее демарш Владычица Лимба. И добавила голосом таких... суровых ноток:
- А ну-ка, дерзкая ослушница, займи, немедля, подобающее тебе место! На колени!
- Слушаюсь и повинуюсь, моя грозная госпожа! – елейным тоном залебезила юная женщина. А после изящно-живо соскользнула на ковер и оказалась в предписанной ей позиции. Ну... так, как она поняла распоряжение, отданное ей. Исполнив с улыбкой на устах сей жест изысканно-униженной покорности, Вероника наклонилась и стала целовать правую ногу своей госпожи. Сначала колено, потом... выше, выше и... еще выше...
На шестом поцелуе, которым сероглазая шалунья уже почти подкралась к верхней части ее бедра, Владычица Лимба мягко коснулась ее головы, обеими руками. Ласково погладила ушки своей возлюбленной и заставила ее поднять лицо, оторваться от ее занятия, прекрасного и приятственного
- Ты не исполнила мой приказ, - укоризненно заметила хозяйка. – Я имела в виду вовсе другое. И ты в точности знаешь, что именно!
- Ой, а я сегодня такая... дерзкая! – как-то иронически-насмешливо и даже несколько угрожающе произнесла ее рабыня. И сразу же, преодолев ласковые усилия своей хозяйки, добралась до ее правой ладони, обозначила свой поцелуй и на ней тоже. А после, продолжила это же деяние с левой ладонью своей хозяйки, потом вернулась губами своими обратно... И еще несколько раз подряд исполнила все это же самое, произнося после каждого касания губ своих фразы, адресованные своей Старшей:
- Грубая... Не-по-слушная... Но, в принципе... Исправимая... Да...
- Прекрати нести всякие глупости, - вздохнула госпожа, проведя только что расцелованной ладонью по щеке и волосам своей рабыни. При этом... не очень-то стараясь уклоняться от очередной серии поцелуев. – Ты знаешь, чего я хочу. Будь любезна исполнить.
- Добавишь мне... за дерзости, грубости и прочее? – с легкой иронией в голосе осведомилась Вероника.
- Будешь много болтать – вообще приласкаю. А еще прощу и помилую, - с усмешкой пригрозила ее госпожа. – Так что, довольно выпрашивать всяческие суровости от меня. Ибо... пришло время их получать!
- Как пожелает твоя милость! – живо откликнулась юная раба. И незамедлительно сменила дислокацию. А именно, перебралась к своей госпоже на колени, в положение лицом вниз, а задней своей частью, соответственно, кверху. Но... чуточку иначе, чем в предыдущем раскладе. В смысле, задом немного дальше в сторону. В смысле, в сторону правой руки Владычицы Лимба. При этом, рабыня чуточку раздвинула свои ножки, а вовсе не держала их прижатыми-сомкнутыми, как в прошлый раз. Впрочем, хозяйку такая ее позиция почему-то устроила не вполне.
- Шире, - приказала она. – Нечего стесняться!
- Как скажешь, о моя Владычица! – притворно-тяжко вздохнула рабыня, исполняя и это, несколько интимное требование.
- Вот так-то лучше! – проворчала ее госпожа. – Теперь гораздо удобнее!
- Удобнее для чего? – осведомилась возлежащая на коленях ея. Причем, обычных иронических ноток в голосе юной женщины как-то внезапно поубавилось. Зато теперь в нем отчетливо слышалось нечто, похожее... не то, чтобы на страх, но точно на некоторую боязнь... предстоящего.
- Для всего, что я с тобою сделаю сейчас, - усмехнулась ее Старшая. – И даже не вздумай просить у меня пощады! Сама напросилась!
- Лупи уж... – буркнула адресат ее спича. – А то усну, пока ты мне тут... зубы заговариваешь...
- Зубы? – Владычица Лимба особым образом погладила заднюю часть тела своей возлюбленной – ну, ту, что оказалась у нее в-доступности-и-под-рукою. А после этого, столь же специфическим образом похлопала ее же, причем финальное касание ее ладони вышло вполне себе звонким, сопоставимым по силе воздействия со шлепком. – Не говори глупостей, любовь моя! Нет там у тебя никаких зубов! Я это неоднократно проверяла!
- Я просто не хотела тебя шокировать, - заявила ее раба. – Кусаться задницей – это моя заветная мечта! Увы и ах, приходится учитывать твои... весьма и весьма консервативные вкусы! Так что, даже не пооригинальничать. А ведь мне, порою, так хочется тебя... удивить!
- В прошлый раз тебе это, в общем-то, удалось, - несколько более скептическим тоном заметила ее Старшая. – Да так, что я была вынуждена взять себе отпуск для воспитания одной шальной девчонки!
- Ой-ой-ой! – иронически откликнулась снизу та самая шальная бестия, о которой шла речь. – В кои-то веки ты решила посвятить мне несколько дней. В смысле, только мне одной, - незамедлительно поправилась она, оглянувшись на свою Старшую, с чуточку виноватым выражением на лице своем, назад-и-снизу.
- Да, я решила уделить тебе внимание, - Владычица Лимба усмехнулась как-то ободряюще. – И сделаю это! Вот прямо сейчас! Лови! Наслаждайся!
Произнеся эти самые слова, Владычица Лимба звонко шлепнула Веронику по правой ее ягодице, да так, что юная рабыня ойкнула. Смешно-смешливо и... смущенно.
Ее госпожа удовлетворенно хмыкнула и повторила тот же опыт с другой половинкой ее зада. С тем же результатом.
- Ну как? – поинтересовалась она. – Желание укусить меня не пропало?
- Скорее уж это ты меня... укусишь! – жалобным голосом обозначила свое отношение к ситуации та, кто была снизу.
- Не преувеличивай! – усмехнулась ее госпожа. – Если ты намекаешь на то, что сейчас было слишком больно, так ты ошибаешься. Я могу сделать гораздо больнее!
- Ну... ты же сама любишь, когда я хнычу как маленькая девочка. – ответила ее раба. При этом она снова-сызнова оглянулась на свою хозяйку снизу, с весьма хитрым выражением на лице.
- Тогда не переживай понапрасну и не переигрывай, - сказала ее госпожа. – Уж я-то знаю, когда тебе больно по-настоящему, а когда ты разыгрываешь спектакли о своих жутких страданиях.
- Тебе же нравится! – как бы удивленно отозвалась на ее реплику юная женщина, находящаяся в этот же самый миг в положении у нее на коленях и снизу. – Больше слез... ну и прочих охов-вздохов-криков, значит больше удовольствия. Для тебя.
- Не совсем, - ответила на это ее обвинение госпожа сей бестии шальной. – Мне нравится по-разному. И шлепать тебя... и выслушивать твои забавные жалобы.
- Вот-вот! Все-то ты забавляешься! А мне страдать! Знаешь, как больно?
Произнося эту сентенцию, Вероника добавила в голос воистину адскую смесь из жалобных ноток, щедро сдобренных иронией и... особого рода хитрецой. Впрочем, все оттенки этого коктейля - из эмоций звукового рода и смысла - были предназначены слуху одной конкретной властвующей персоны, имеющей наивысшую возможную квалификацию по части потребления столь специфического продукта.
Владычица снова удовлетворенно улыбнулась и ответила на заявление своей подвластной отнюдь не вербально, а скорее уж экспрессивно-тактильно. Обозначив на округлых ягодицах юной женщины еще целую серию ритмических-звонких шлепков – так, с полдюжины! – заставив свою подвластную издать некие звуки, нечто вроде «Ой... А... А... Ой... А... Ох!» Почти всерьез. Почти :-)
Впрочем, та самая округлая поверхность – та самая, что подверглась столь экспрессивному воздействию от ладони Владычицы Лимба! - заметно покраснела. Так, что можно было подозвать ту, кто совершает эти действия в как бы излишней суровости. Как бы :-)
- Ну, что? – вопрошала автор всей этой неожиданной жестокости. - Каково сейчас? Больно, не правда ли?
- Неправда, - негромко, но вполне ясно заявила получательница сей порции страданий. - Больно было... только что. А вот прямо-таки сейчас...
Она сделала паузу, как бы обдумывая-оценивая свои сиюминутные ощущения. Потом высказала свое веское и точное, вполне себе осмысленное и серьезное суждение по заданному ей вопросу:
- Зудко... Как-то горячо и почти что... приятно. Почеши мне... Ну... там... Пожалуйста! Ну... для полного моего удовольствия!
- Вот так? – поинтересовалась ее госпожа.
Сказавши это, она прошлась по зудящей-покрасневшей коже своей возлюбленной, но вовсе не испрошенным ею «щекотанием», а вовсе даже иначе, быстрыми щипками – раз-два-три! – всеми пальцами, не то, чтобы очень уж жестко, но так... чувствительно. Вызвав этим очередную серию возгласов, типа «Ой-ох-ах-ай-яй-яй!»
- Ну-у-у... Все бы тебе шутки шутить... Да играть со мною! – как-то смущенно, однако вовсе даже и без слез в голосе отозвалась претерпевшая от такого сурового обращения.
- Конечно, играть, - охотно согласилась ее властвующая подруга. – И, разумеется, с тобою. С кем же еще я могу позволить себе... такое!
- Не знаю я! – чуточку капризным голосом отозвалась ее подруга. – Иногда я даже и не знаю, за что мне такое исключительное право на твое особое отношение.
Слово «особое» Вероника выделила совершенно особым образом, эдаким намеком полуукоризны в голосе своем, но так, шутя и не всерьез. Так что ее госпожа вовсе не стала, как обычно, оправдываться, а напротив, как-то одобрительно усмехнулась.
- Прости меня, я так сурова! – сказала она голосом полным иронии. – Но что уж тут поделаешь, твои прелести столь изящны, что я не могу устоять перед таким соблазном.
Высказав это суждение в свое оправдание, она нежно погладила покрасневший зад своей рабыни, причем, каждую округло-приятную половинку в отдельности. А после, пробежав пальцами, неуловимо быстрым движением «отыграла» неведомую гамму на нежной закрасневшейся коже своей возлюбленной.
- Ну... во-о-от... Это совсем другое дело! – откликнулась на эту ее игру Вероника. – Давно бы так уже!
- Нравится? – понимающе спросила ее госпожа. – Мне тоже. Ты даже не представляешь, как это приятно, ощущать твою кожу так мило... «разогретой»!
- А обычно она... какая? – поинтересовалась Вероника.
- Обычно она такая... прохладная на ощупь, - охотно разъяснила ее госпожа. – И это тоже очень приятно... Ну... такая, ласковая нежность. Не гладкая, не бархатистая... Хотя оттенок и того, и другого чувствуется, да... Нет, словами этого, наверное, не описать. Но теперь... Да, теперь ты на ощупь... уже другая! И это тоже такое... занятное ощущение. Но уже как-то... по-другому!
- Какие ты знаешь тонкости в ощущениях! – в голосе ее рабыни снова прорезались иронические нотки. – А вот скажи на милость, тебе самой, часом, не больно?
- Ты хочешь знать, не больно ли мне тебя шлепать? – уточнила ее госпожа. И не ожидая ответа на свой откровенно риторический вопрос, пустилась в рассуждения по поводу испрошенного:
- Ты знаешь, ощущать твою кожу при каждом таком касании, это удивительно приятно. И я, конечно же, не врагиня самой себе. Да и тебе тоже! – добавила она многозначительным тоном. – Так что не волнуйся, ничего лишнего я себе не позволю.
- Кто бы сомневался! – вздохнула Вероника и продолжила непринужденным заявлением:
- Давай уж, продолжай, не мешкай!
- Не торопи меня! – чуточку более строго сказала Владычица Лимба. – Я сама решаю, как мне с тобою поступить!
- Хорошо-хорошо! – юная женщина даже эмоционально взмахнула руками, как бы обозначая тем самым свою готовность подчиниться велениям своей госпожи полностью и безоговорочно. – Как хочешь! Просто я о тебе же беспокоюсь! Вдруг ты... ну... руку там ушибешь... случайно? Об мою-то... тощую задницу...
- Никакая она у тебя не тощая! – немедленно откликнулась на эту фразу ее госпожа.
- Ага! – торжествующе провозгласила Вероника. – Значит, ты признаешь-таки, что задница у меня... толстая!
- Опять? – образцово-деланно возмутилась ее госпожа. – Ты снова обижаешь мое мастерство! Твое тело это шедевр! Я создала его тебе... как гармонически совершенное! Да, я сделала это для себя... В смысле, для меня! Но отказывать мне в эстетическом вкусе?! Ну, знаешь, такого я от тебя не ожидала!
- Ну ладно, не обижайся! – попыталась оправдаться ее шальная раба. – Могу я быть недовольной... ну хоть в чем-то?
- Нет! – твердо заявила Владычица Лимба. – Ты должна иметь... все самое лучшее! Иначе... мне будет неловко от того, что ты от чего-то не в восторге. И я постараюсь принять меры... Ну, если только в моих силах будет исправить ту самую ситуацию, которой ты почему-то недовольна!
- Экая ты... старательная! – как-то смущенно откликнулась ее раба. – Ну... хорошо, я впредь буду помалкивать о телесных моих достоинствах. Авось и не обижу тебя... любимую!
- Разумеется, о достоинствах, а вовсе не о каких-то там недостатках! Которых у тебя попросту нет! – Владычица Лимба сразу же после высказанного ею суждения многозначительно похлопала-погладила объект (или же объекты? :-)) своего сурового внимания. – И твои ягодицы... они не худые и вовсе уж не толстые! В самый раз! Особенно наощупь!
Выразив словесно эту мысль, властвующая особа мягко сжала правую половинку упомянутой ею части тела своей рабыни – сжала, как говорится, «в полную ладонь», но при этом, в конце такого движения особым образом коснулась-провела где-то там... в ложбинке между :-) Вызвав тем самым прерывистый вздох своей возлюбленной – удивленный и томный, свидетельствовавший о том, что интимность такого рода была ей в высшей степени желанна.
- А... еще? – попросила Вероника каким-то смущенно-жалобным голосом.
В ответ ее суровая хозяйка довольно усмехнулась и проделала примерно те же манипуляции с другой половинкой ее зада, с той разницей, что ладонь свою она при этом развернула наоборот и финальное интимное движение на этот раз было исполнено ею несколько иначе, снизу вверх, но с близким-похожим результатом. Вероника громко застонала, дернулась всем своим телом и сжала свои ноги, явно требуя продолжения ласк от своей Старшей.
И ее госпожа продолжила. На этот раз, она, широко раскрыв свою ладонь – пальцами в стороны - обхватила объект своего интимного внимания снизу и сразу же на обе ласкаемые половинки. При этом средний ее палец ушел ровно посередине и вниз, далее в изножье, коснувшись самых нежных мест, сокрытых сжатыми ногами ее возлюбленной. Играя на коже юной женщины четырьмя своими пальцами – средний тоже, но невидимо, хотя и эффективно! – Владычица Лимба вызвала серию громких стонов своей рабыни, которая дергалась всем телом, но... вовсе не сопротивляясь, а напротив, обозначая желание продолжать. Вероника даже обернулась назад, и взгляд ее просил... нет, умолял об этом, полностью заменяя вербальный спич.
Тогда особа, властвующая над нею, также, не говоря ни слова, короткими-легкими шлепками по бедрам своей рабыни – изнутри наружу, туда-сюда! – приказала ей опять несколько раздвинуть ноги. А когда дрожащая юная женщина исполнила это ее распоряжение, Владычица мягко погладила ягодицы рабыни снизу вверх, приказывая ей этим самым тактильным действием расслабить тело.
Ну... Вообще-то такой безмолвный приказ был ей уже не в диковинку. Вероника послушно исполнила его, потом несколько раз глубоко вздохнула и замерла, действительно расслабив ноги, ягодицы и спину. Настолько... насколько это оказалось возможным в ее, так сказать, «наколенной» позиции.
Или «наколенном положении». Еще один, в смысле, другой вариант написания-понимания всего того, что происходило. Там и тогда.
Как-то так :-)
В общем, оценив усилия юной рабыни по исполнении воли своей Старшей, Владычица Лимба удовлетворенно кивнула и далее... окинула свою покорную возлюбленную особым взглядом. Тем, который Вероника почувствовала сразу же и всем телом. Юная раба вздрогнула и выдохнула одно только слово-слог – «Да-а-а...» - протяжно растянутое. Потом снова попыталась расслабить тело... в ожидании.
Зато ее Владычица сразу же вся напряглась. Соски на ее обнаженных грудях
Напряглись и заострились. И все ее обнаженное тело обозначило готовность исполнить то, о чем просила... нет, умоляла! Да, умоляла ее возлюбленная.
И тогда Владычица Лимба начала-приступила к очередной части задуманного. Сдвинула свою левую руку с плеча, за которое она только что придерживала свою обнаженную рабыню... туда, несколько вниз. И относительно самой себя, и относительно тела своей возлюбленной. Вероника с готовностью приподнялась, подалась так, чтобы ей было удобнее. И госпожа ласковым движением пальцев левой руки своей сыграла на кончиках грудей юной женщины, вызвав ее вздох. И шепот: «Да... Еще...»
И тогда адресат этой мольбы начала делать то, чего так ждала ее возлюбленная раба. Теперь Владычица Лимба и одной сероглазой шалуньи играла на ее теле двумя руками сразу. Левой рукой своей там, на сосках-и-снизу, а правой – на ягодицах и как бы сверху-и-вглубь :-)
Да... это была игра, в чем-то сродни музицированию. Где инструментом, в смысле, объектом играющего воздействия было тело юной женщины, покорно возлежащей у нее на коленях. Вероника, подчиненная сторона этого действа, замерла, опираясь руками на сиденье кожаного дивана, эдаким треугольником, где вершиной были как раз ее покрасневшие ягодицы. И вот на них-то... вернее, как раз по ним-то и пришлись основные усилия ее госпожи.
Да-да, именно по ним Владычица Лимба наносила разнообразные шлепки – в смысле, по одной затем, по другой и снова поочередно. В разнообразнейшей манере такого... шлепательного воздействия. Плоской ладонью и жестко... Мягкой, расслабленной ладошкой и «хлестом»... «Горстью-пригоршней», когда сомкнутые пальцы округленные «ковшиком», как бы имитирующие округлость той самой поверхности, которую они так заботливо... обрабатывали, аж до красноты В последнем случае, при касании кожи слышался отчетливый хлопок. При этом Вероника как-то по-особому вздыхала, видимо ощущения от такого проявления господской силы были несколько... иные.
Впрочем... шлепки от Владычицы Лимба были весьма и весьма разнообразны, так сказать, не только по стилю, но и по месту приложения хлестких ее усилий. Ибо рукой своей она при этом касалась не только той самой любимой ею пары самих тех приятных округлостей, но и мест... расположенных чуточку ниже. Особенно старательно обозначая свои удары на тех местах, где ягодицы юной женщины четко обозначались складкой-переходом в направлении бедер. При этом, время от времени, очередной удар Владычицы Лимба приходился... э-э-э... на область между :-) Да-да, именно в раздвинутое и несколько... приоткрытое пространство изножья. Ладонь господствующей персоны касалась тех самых мест... не слишком жестко. И всякий раз при этом пальцы ее оказывались там, внутри. Обозначая при этом особое движение, вызывавшее судорожный вздох-стон ее покорной рабыни. Тогда и сама Владычица Лимба замирала и... жадно ловила слухом своим эти самые звуки, а пальцами рук и обнаженными бедрами своими ощущала при этом сладкую дрожь тела своей возлюбленной.
Да, это была игра с телом юной женщины, лежавшей у нее на коленях. Игра, в которой изощренный ритм движений левой ее руки, ласкавшей груди покорной рабыни, дополнялся звучным соло-дивертисментом шлепков, наносимых правой. И вся эта пьеса для... живого и трепещущего тела была выстроена в такт дыханию самой Вероники.
Или же, напротив, именно ее дыхание, его темп, частота и глубина определялись умелой созидательницей музыки сей. Чуть сильнее шлепок – и, одновременно с тем, чуточку сильнее особенное движение левой руки Владычицы Лимба – значит, сильнее и звучнее вздох-стон ее возлюбленной рабыни.
И это все происходит снова...
И снова...
И снова...
А сейчас вот, правая рука госпожи хлопает там... внизу... Между ног ее возлюбленной. Пальцы властной и властвующей особы скрываются внутри, играя на сокровенном. И принуждая Веронику кричать... на этот раз все же не от боли...
Когда юная женщина отдышалась, она оглянулась на свою госпожу. И взгляд ее обозначал... нежность и смущение. Ну а причины таких... эмоций нам станут понятны из тех самых первых слов, которые она произнесла.
- Что... я могу... для тебя сделать? – прерывающимся голосом сказала Вероника. Потом она несколько раз вздохнула, неглубоко и нервно, и добавила:
- Спасибо...
- Не волнуйся, моя милая девочка! – откликнулась на это предложение-благодарность Владычица Лимба. – У тебя и была... и есть... И всегда будет масса возможностей порадовать меня. Ну... к примеру, твоими объятиями... Если, конечно же, ты захочешь!
Она усмехнулась эдак... многозначительно-и-эффектно, дескать, решай сама, исполнять ли тебе нечто подобное или же нет!
Вероника, естественно, тут же сразу и вскочила на ноги. Впрочем, госпожа ее немного притормозила, развернув к себе именно задней... частью тела, той самой, что всего пару минут тому назад была объектом ее весьма экспрессивного, можно даже сказать, горячего внимания.
Она погладила Веронику по тому самому свежеотшлепанному месту. А после даже коротко поцеловала покрасневшую кожу, заставив юную женщину засмущаться от удовольствия.
А дальше хозяйка дома сего резким движением схватила свою рабыню за талию и сразу же обрушила-усадила ее рядом, слева от себя. Вероника счастливо рассмеялась и позволила ей себя обнять. А потом она прижалась лицом к своей госпоже, куда-то в область ее груди, исполнила там серию поцелуев – расцеловала один сосок, другой, там и сям, и вокруг. Потом еще фыркнула смешком там, между грудей своей хозяйки и только тогда чуточку отстранилась, глядя на адресата своих ласк нежно и требовательно. Сразу и без оговорок.
- Ты простила меня? – тон ее голоса определенно свидетельствовал о том, что она не столько интересовалась мнением своей хозяйки, сколько констатировала факт.
- Простила, конечно! – ее госпожа охотнейшим образом согласилась с констатацией сей.
– Но только за мою дурь... В смысле, за то, что я сейчас учудила с посудой, - не менее утверждающим тоном продолжила Вероника.
- Как скажешь, - согласилась ее госпожа, эдак деланно вздохнув... для приличия.
- Значит, теперь ты готова наказать меня за...
Вероника недоговорила. Просто ее хозяйка приложила свой палец к ее губам, к губам своей рабыни.
- Я не готова, - ответила ее госпожа. – Во всяком случае, не сейчас.
- А... когда? – Вероника задала ей этот вопрос с каким-то странным облегчением... в голосе.
- Завтра, - решительно произнесла ее госпожа. И сразу же уточнила:
- Утром... Или... Нет, наверное, чуточку позже!
- Как пожелаешь, моя госпожа! – откликнулась Вероника и добавила самым невинным тоном:
- Ты же знаешь, я всецело покорна твоей воле! Как ты скажешь, так и будет! :-)