Одна из традиций русского флота - наименование судов арктических экспедиций в честь известных исследователей. Первыми в этом ряду стоят военные корабли секретной полярной флотилии "Чичагов", "Бабаев" и "Панов". Организованная по инициативе М. В. Ломоносова экспедиция должна была тайно "учинить поиск проходу Северным океаном в Камчатку". По указанию императрицы Екатерины II, на бортах этих судов вывели фамилии их командиров. Случай довольно редкий в практике корабельных наименований - в то время такой чести не удостаивался ни один капитан ни в нашем, ни в иностранных флотах. Этим актом императрица подчеркивала роль командиров в столь трудном плавании, а также играла на их самолюбии, рассчитывая на безусловное выполнение поставленной задачи.
Дважды - в 1764 и 1766 годах - "Чичагов", "Бабаев" и "Панов" выходили в океан. Однако дважды непроходимые льды останавливали их у Шпицбергена. И все-таки плавания были результативными, Военные моряки собрали важные сведения о высокоширотных районах Арктики. Руководитель экспедиции В. Чичагов за смелость и высокий профессионализм стал именоваться "адмиралом Гренландского моря".
Первый ученый, именем которого назвали корабль, - русский академик П. Паллас. Участник сибирских экспедиций, он пользовался большим авторитетом у исследователей Севера. Составленные им подробные инструкции обследования земель способствовали успеху экспедиции Г. Сарычева - И. Биллингса. Они-то и назвали одно из своих судов "Паллас".
Никогда не забывали моряки своих товарищей, отдавших жизнь в борьбе с водной стихией. В 1832 году потерпела крушение шхуна "Енисей" - при попытке пройти в устье Енисея. В честь погибших мореходов появились шхуна "Кротов" и карбас "Казаков". Позднее для описания берегов Берингова пролива были снаряжены бриг "Головнин" и катер "Баранов", названные именами отважных исследователей северной части Тихого океана.
С начала XIX столетия авторитет русских моряков и ученых резко возрастает. Их открытия и труды становятся предметом изучения во всем мире.
В 1832 году основоположник отечественной океанографии адмирал И. Ф. Крузенштерн получил письмо от английского ученого Джона Росса. Англичанин писал: "Одно из судов экспедиции я назвал "Крузенштерн" в честь Вас, Ваших заслуг и таланта... Если произойдет кораблекрушение, "Крузенштерн" станет нашим последним прибежищем, поэтому особенно символично название этого судна как дань Вашей ценной работе по Тихому океану". Плавание закончилось удачно - Росс привез много уникальных материалов по Аляске, где, кстати, один из мысов назвал в честь нашего соотечественника и своего судна.
Имена семьи Крузенштернов тесно связаны с историей Севера. Об Иване Федоровиче автор уже рассказал. Его сын, Павел Иванович, всю свою жизнь посвятил изучению Печорского края. В 1847 году он подал на "Высочайшее имя" "Проект экспедиции для достижения Северного полюса". Однако правительством проект был отвергнут. Но Крузенштерн-сын не отступил: он пожертвовал все деньги, полученные в наследство от отца, на постройку и оборудование шхуны "Ермак". В течение 12 лет, вплоть до катастрофы "Ермака" во льдах Карского моря, П. И. Крузенштерн состав¬лял карты устья рек Семжа, Мгла, Печора. Причем, в последние годы ко-мандиром судна был уже его сын Павел - внук адмирала.
Нужно отметить, что П. Крузенштерн первым в России выдвинул идею использования судов с железным корпусом, двигающихся с помощью пара, для изучения северных морей. Символично, что через 50 лет первый русский ледокол тоже получил гордое имя "Ермак". В этом как бы реализовались дела и мечты трех Крузенштернов.
Интересно, что строитель нового "Ермака" адмирал С. Макаров был против такого наименования. Он писал: "Можно предложить имя легендарного богатыря - "Добрыня Никитич" или назвать ледокол по предстоящему ему месту работы "Енисей" или "Петербург"! Последние два названия часто употребляются для судов, так что, по моему мнению, лучшее назв¬ние будет "Добрыня Никитич", или еще лучше - "Добрыня".
Предложение адмирала было осуществлено только в начале нашего столетия, когда в Ледовитом появился "Добрыня Никитич", а также "Микула Селянинович", "Святогор", "Соловей Будимирович", "Садко".
Новая серия имен носила имена национальных героев - "Александр Невский", "Иван Сусанин", "Козьма Минин", "Князь Пожарский". Продолжала жить и традиция наименования в честь исследователей.
Северную прописку получили пароходы "Лейтенант Малыгин", "Пахтусов", "Лейтенант Овцын, парусная баржа "Лейтенант Скуратов". В 1916 году русское правительство приобрело канадские ледокольные пароходы, переименовав их в "Семена Дежнева", "Семена Челюскина", "Георгия Седова", "Владимира Русанова", "Александра Сибирякова".
Бывало, в северных водах появлялись суда, названия которых не вписывались в сложившиеся правила: "Лев", "Фортуна", "Благонамеренный", "Черный орел", "Северное сияние". Чаще всего это были иностранные суда, зафрахтованные предпринимателями всех мастей.
Своеобычностью наименований отличались и русские военные корабли. На то были и свои основания: во второй половине XIX века "Всадник", "Пластун", "Абрек", "Полкан", "Гайдамак", "Забияка" были снаряжены для защиты дальневосточных рыболовных и зверобойных промыслов.
В серии защитников был даже "Разбойник"!
По мнению царских чиновников, "устрашающие" имена должны были устрашающе действовать на заморских браконьеров. На эти же корабли возлагалась задача по гидрографированию и картографированию прибрежных районов Дальнего Востока.
Благодаря "разбойникам" и "забиякам" были устранены многие "белые пятна" на морской карте России.
Н.А.Каланов (1983 г.)журнал "Северное сияние"