«Иную большую птицу, если общипать, то и смотреть не на что»
- Генеральный прокурор хоть и Чайка, но все же большая птица! - сказал Коля, поддерживая мои пессимистические настроения относительно защиты в уголовном деле. – Твой председатель Союза журналистов Богданов, если бы захотел, то давно бы договорился о встрече с Генеральным прокурором, но видно не хочет. Может, самому для себя придется просить об аудиенции. Да и Президенту России до тебя нет дела, до твоих писем. Он окружил себя клерками, а все твои обращения спускают на места, откуда присланы. Представь сколько писем приходит Президенту со всей России. Да и суд в отношении тебя будет вестись ясно как. Если что-то им будет непонятно, будет не хватать доказательств, суд отложат да сделают эти доказательства.
Коля совсем не глуп, после нашей стычки в нем исчезло потребительское ко мне отношение, он стал вести себя куда вежливее, перестал провоцировать скандалы, но до приятных речей он все-таки приподняться не мог. Бесперспективный отрицательный прогноз, что может быть хуже в действительно бесперспективной ситуации, когда у больного остается только надежда на хорошее настроение и крепкий дух?
- Что ж Ходарковского восемь лет держали до вынесения приговора, знать есть некоторые доказательства, которые не подделать, - возразил я.
- Так решать-то, насколько хороши доказательства, будет тот же суд, - сказал Коля точь-в-точь как мой адвокат Сухарев. - А твои доказательства они не примут и все тут. У них вообще хорошая позиция, куда бы ты ни обращался, а все равно к ним за приговором придешь. У тебя это единственный путь легализации.
- Тут только если Богданов вмешается, - сказал я.
- Да все твои писатели - это ничто! - важно ответил Коля. - Тут нужна фигура в лампасах…
В этот день в моей теще Нине Ивановне внезапно проснулось такое же упрямство перед неизбежным, как и во мне: она превознемогая боль в сломанной шейке бедра, попыталась встать и пойти, я еле успел ее остановить, иначе бы она упала на пол. Я воспринял ее поведение, как безграмотность, потому как, наступая на больную переломанную ногу, она разрушает саму надежду на то, что ее старые кости срастутся в месте перелома, но, затем, полистав интернет-страницы, осознал, что нет надежды в ее возрасте. Нине Ивановне было уже за восемьдесят, покорность приведет только к пролежням и дальнейшему ухудшению состояния. Каждое состояние нашей жизни нас чему-то учит. Кто-то и обо мне думает, что я бьюсь головой об стену, пытаюсь встать на безнадежно сломанные ноги, но, видимо, именно в стремлении побороть безнадежность, и заключается суть человека и все его величие…
Фотография сделана в июле 2019 года в маленьком нефтяном городе Муравленко. На фото серебристая чайка, каких тут не одна, на крыше жилого дома.