От автора. К XXIII веку сложилась ситуация, когда Земля и Внеземелье, включавшее обитаемые поселения на Луне, Марсе, стали иметь разные тренды развития. Причудливым образом они перекрещиваются на далёкой научной станции около Плутона.
Серия рассказов "Плутонианские хроники", посвященных будням станции "Плутон-Орбитальный", хронологически привязана к событиям, изложенным в сериале "Вебсик".
"Зеркала на Плутоне" - шестой из рассказов задуманной серии, предыдущий рассказ - «Раствор из разумов».
1
Директор научно-исследовательской станции «Плутон-Орбитальный» придирчиво рассматривал себя на зеркальной стенке гигиенического отсека. На него смотрел гладко выбритый эпигелем квадратный подбородок, плотно сжатые губы, прямой нос и высокий лоб мудреца, которым владелец гордился. Грант Маринкин считал, что даже на окраине Солнечной системы руководитель не должен являться перед коллективом «как все». Все в экипаже ходили в одинаковых космофлотовских униформах, а то и в тренировочных костюмах, но он, директор, - «лицо станции», он не имеет права выглядеть не солидно и быть без мундира! Вид был бы хорош, если бы не маленькие белёсые «свинячьи» глазки под жиденькими бровями, но - что выросло, как говорится. Уши топорщились и казались ему сплошным расстройством, но они не так портили начальственный облик, как глаза и брови.
Занятие директора прервал торопливый стук в перегородку. Видимо, жена Марьяна уже уходила. Она летела на Плутон, вчера был разговор, что на несколько суток. Директор прикоснулся к сенсору и открыл выход из своего убежища.
Марьяна стояла в ярко-красном термокостюме с белым подшлемником, скрывшим её роскошные волосы.
- Я готова, Грант, - сказала она. – Если мы задержимся на пару суток, то не паникуй, хорошо?
- Ты с кем летишь? – спросил он. – С Мареком?
- Ты забыл, Грант, я же говорила, с новым пилотом, с Алёшей. Как ты сам недавно сказал, «надо активно растить молодую смену». Вот я и хочу её растить. Мальчик способный.
- Мальчик? – рассеянно переспросил директор.
- Мальчик, мальчик, Грант. Я просила девочку, но прислали мальчика, - усмехнулась Марьяна. – В последнем выпуске пилотов девочек вообще не было. Ну, бывай, – она быстро поцеловала мужа, подхватила рукой рюкзак и стремительно вышла в коридор.
Директор услышал шум лифта. Кинул взгляд на часы. Через двадцать три минуты доклад вахтенного инженера. Можно успеть перекусить в общей столовой и подняться в Централь. Нет, сегодня ему не хотелось никого видеть. Вчера Марсианская автономия, которая в последние годы была основным спонсором научных исследований на Плутоне, прислала, наконец, новое задание, выглядевшее, как ультиматум. Из четырёх грузовиков станции, постоянно пристыкованных к круглой Централи, «марсиане» арендовали один, на самом Плутоне у них тоже был свой сектор исследований, в который всем прочим вход был воспрещён по условиям договора. Официально они размещали на станции только автоматическое оборудование, роботов и очень редко бывали от них научные группы числом в несколько человек, которые на станции не задерживались и с местными не общались. Один раз только двоим инженерам пришлось просидеть несколько месяцев в ожидании транспорта с Урана, так они пришли на приём к директору и прямо попросили полной изоляции.
Маринкин вспомнил, как он смотрел на этих двух одинаковых посетителей, стоящих перед ним. Он не мог отделаться от ощущения, что они не принадлежали к человеческой расе. Высокие, лысые, страшно худые, с вытянутыми «рыбьими» лицами, они смахивали на фантастических рептилоидов, только чешуи и хвостов не было. Была кожа, тонкая и прозрачная, явно никогда не видевшая солнечного света и Земли.
- Может быть, попросить медиков погрузить вас в гипносон? – предложил директор.
Посетители переглянулись и пожали плечами.
- Мы не проводим столько времени во сне, сколько вы. Умеем спать быстро. Гипноз далеко не на всех из нас действует, директор. Есть техники долгого сна, они нам известны. Но мы хотим предложить изолировать нас на Плутоне, - сказал один из них.
«Вейк Шеддард, инженер», прочёл Гран на нашивке нагрудного кармана. Покрой комбинезона был иным, более свободным, что скрывало отчаянную худобу тел. Из рукавов были видны только пальцы, которым любой музыкант просто позавидовал бы. Их длина и гибкость казалась феноменальной.
- Наша база на Плутоне ещё не полностью введена в эксплуатацию, - пояснил Грант. Это было правдой – базу построили, но внутреннее оснащение ещё продолжалось, обитаемым там был всего один маленьких отсек.
- Директор, нам не нужна ваша база, - вступил в разговор второй посетитель. - Есть несколько месяцев, которые мы хотим провести деятельно. Миссия на станции у нас выполнена. Мы просим вас забросить нас на ледники Плутона как разведчиков. У вас есть транспортёр и прицепной жилой модуль к нему, этого достаточно. Нам интересны ледники.
Немного подумав, Маринкин согласился. Те двое тогда улетели на Плутон и вернулись только к старту транспортника. Уже после их отлёта со станции на Уран Маринкин случайно обнаружил, что и второго инженера тоже звали Вейк Шеддард… Подивился странностям, но мысль о клонах тогда ему в голову не пришла.
Решив заказать доставку еды и принять доклад по селектору, Маринкин подошёл к матовому овалу информа на стене, продиктовал заказ и расслабился в кресле в его ожидании. Прибыла еда. Грант поставил перед собой поднос, но есть не спешил. Кинув взгляд на зеркало, он включил экран селектора. Вахтенным инженером на сей раз был станционный медик Ласло Бринев. Его присутствие в кресле Главного поста Централи перед экранами кругового обзора означало, что госпитальный отсек пуст и пациентов не предвиделось. Помимо директора, доклад вахтенного принимали боцман Зелёный и старпом Шум, которые заступали на вахту. Вахту в Централи весь персонал, включая самого директора, нёс по очереди, ничего сложного в этом не было. Директор слушал доклад вахтенного в пол-уха, пока тот не упомянул о двух включениях системы стабилизации. Это насторожило.
- Вахта, характер включений и время, - попросил Маринкин.
Медик наклонился к консоли.
- Первое включение ровно в полночь, - начал он, - импульс 117, вектор…
- Было ли метеоритное предупреждение? – перебил Маринкин.
- Нет, - сразу откликнулся вахтенный. – Оба раза связаны с изменениями внутренней массы станции вследствие экспериментов, проводимых арендаторами, о чём они сами заранее сообщили.
- Направьте мне их уведомления, - попросил директор.
- Слушаюсь. Будут ещё пожелания?
- Нет, продолжайте доклад.
Медик благополучно сдал вахту и исчез, вместо него за консоль сел старпом Шум. Почему он, ветеран Космофлота, капитан дальних линий, так легко согласился идти на далёкую станцию старшим помощником, Маринкин так и не понял, но для него Дим Шум оказался незаменимым партнёром, совершенно спокойно отнёсшимся к личным странностям директора станции. Маринкин молча следил, как Дим пробежал взглядом по консоли, что-то переключил на ней и только потом поднял глаза на директора:
- Вахту принял!
Директор кивнул головой, читая полученные им на терминал уведомления от арендаторов. В первом случае они, как было обусловлено договором, работали со «стандартной пробой» - массогабаритным куском породы с Плутона, разрабатывая технологию телепортации полезных ископаемых, но во втором… Директор вчитался в скупые строки. Нет, это ни в какие ворота не лезло!
- Централь! – заорал Маринкин, напрочь забыв о включённом экране и своём имидже.
- Вахта слушает, директор, - спокойно отозвался Шум.
- Дим, прочитайте внимательно вторую заявку. Я правильно понял, что они пытались принять, тьфу, телепортировать на борт воду?!
- Правильно, директор, - через некоторое время отозвался старпом. – Расчёты произведённого корректировочного импульса показывают, что было принято несколько тонн воды. Я сейчас попытаюсь выяснить, в каком агрегатном состоянии…
- Дим, - перебил старпома Маринкин, - причём тут агрегатное состояние? Несколько тонн! Куда они её потом дели, известно?
- Ммм, она, вероятно, на борту, - ответил Шум. – Проверяю!
- Дим, я иду в Централь, - решил Маринкин, - а вы пока придумайте повод, как нам провести инспекцию в арендуемом секторе. По условиям договора, мы можем туда попадать только, когда там работают их специалисты, а сейчас там одни автоматы. Сектор опечатан.
Директор знал, что опечатанный сектор, как и любой другой, имел несколько внешних аварийных шлюзов, через которые спасательные роботы могли проникнуть внутрь. Это его несколько успокоило. Правда, когда строили станцию на поверхности Плутона, вернули ли роботов обратно?.. Могли там и оставить, тем более, что хотели расширять базу… Роботами заведовал боцман, надо уточнить у Зелёного.
С этими мыслями директор торопливо пересёк главный проход, отработанным наклоном головы отвечая на приветствия попадавшихся навстречу членов экипажа, и свернул на кольцевую галерею Централи.
Кольцевой коридор привёл к холлу с темным диском подъёмника на полу. Встав на него, директор приложил палец к кружку «ЦУП» на прозрачной стойке. Поднялись защитные стенки и диск плавно пошёл вниз. Последовала серия сложных перемещений. Сама Централь была в своём роде историческим объектом, её создавали когда-то для Первой звёздной как пост управления кораблём. От носа до кормы звездолёт пронизывала единая транспортная система, остаток которой нынешняя Централь использовала для доступа в ЦУП и прямого сообщения между «северным» и «южным» причалами. Внешне Централь выглядела как шар с шестью дисками причальных терминалов, к четырём из них по экватору были пристыкованы громадные грузовики. В середине шара находился ЦУП – Центр управления полётом, который местные остряки расшифровывали как «Центр управления Плутоном». Директору это нравилось. Идея собрать из исторической Централи и четырёх списанных грузовиков орбитальную станцию для Плутона принадлежала ему, в ту пору простому преподавателю, чем он втайне гордился. Преподавать планетологию в Академии на Земле ему нравилось, курсы слушателям нравились, и никто не ожидал, что он однажды всё бросит и отправится на Плутон. Об истинных причинах такого решения знал только он сам…
Спуск мягко затормозился, раскрылась арка выхода на «мостик» - огороженное перилами возвышение с полукругом гостевых кресел. Перед ним были экраны обзора, чуть ниже на широкой площадке стояли три консоли, от центральной уже шёл навстречу вахтенный Дим Шум.
- Директор, вода в заявленном количестве была принята вследствие проводимого эксперимента, но на борту её нет, - доложил он. – Масса станции в данный момент соответствует параметрам расчётной орбиты. Отклонений не обнаружено.
- Но вода была принята? – переспросил Маринкин.
- Так точно, принята, был стабилизирующий импульс, он же погасил её исчезновение.
- Она отскочила от нас, как шарик пинг-понга, - пробасил подошедший к ним Зелёный. – Директор, дежурный боцман докладывает…
- Как шарик? – переспросил Маринкин. – Интересное сравнение. Боцман, спасательные роботы могут проникнуть через аварийные шлюзы?
- Могут. – Зелёный сразу понял идею. – Разрешите начать?
Маринкин не ответил. Воды на борту не было. Смысла и повода нарушать статус-кво арендаторов тоже. Они формально все условия выполнили, в заявке предупредили. То, что начали пробовать с водой, говорит только об одном – телепортации живых организмов не за горами. Земля закуклилась в своей пресловутой безопасности, а Внеземелье ищет, ему жить надо… Вода – основа жизни для внеземных колоний. Но тут - другое. Проект Первой звёздной был прекращён, когда стало ясно, что человечество не может иметь вне Земли здоровое потомство. Был создан Генофонд, все дети Внеземелья рождались с его участием на Земле, потом передавались своим родителям в колонии и на внешние станции. Но на Марсе не стали запрещать клонирование человека, как это было сделано на Земле.
Исследования на Плутоне активно поддержало и даже лоббировало Внеземелье, особенно Марсианская автономия. Она же, как только станция была смонтирована, предложила полностью арендовать один из четырёх грузовиков. Собственно «аренда» в классическом понимании уже потеряла смысл. Просто Внеземелье выделяло для поддержания станции часть своих ресурсов, производимых на самом Марсе и в поясе астероидов, и осуществляло их доставку своим флотом. Земля вносила свою лепту конструктивом – Централью и списанными грузовиками. Станция из-за них получилась гигантская, если говорить честно, бестолковая, но списанных грузовиков меньшего типоразмера не нашлось. Торопились успеть на «летний» период Плутона, чтобы не ждать пару веков следующего «окна», слепили из того, что было. По плану, после завершения работы на Плутоне, грузовики должны были покинуть Централь, судьбу которой до сих пор решали: то ли её вернуть, то ли отправить странствовать на орбите у Плутона на 245 лет.
На двух грузовиках привольно располагалась сама научная станция – жилой и научный сектор. Третий использовали «марсиане». Оставшийся грузовик был как бы «в резерве», он когда-то выступил в роли буксира Централи к Плутону, а теперь был танкером для нужд станции. Его-то «марсиане» теперь настоятельно предлагали дооснастить и посадить на Плутон в качестве своей планетной базы. У директора станции на сей счёт были сомнения. Он уже создал на Плутоне маленькую базу на пять исследователей, на неё как раз супруга и отправилась. Что там делать грузовику, в котором и пятьсот человек поместятся? Перераспределить хранение резервов расходуемых запасов можно, но ради чего? Почему бы им не использовать тот сегмент, который они уже заняли, если так охота?
- Ради чего?.. – пробормотал Маринкин в полной задумчивости.
- Извините, не понял, - вернул его к реальности Зелёный.
- Это я так, боцман, думы всякие… - махнул рукой директор. – Нет, пока сами к ним не полезем. Будем выяснять по административным каналам. Дим, экспедиция на Плутон стартовала?
- Пять минут назад, директор.
Боцман Зелёный получил указание провести ревизию всех свободных танкерных отсеков и привести их в состояние готовности к возможному приёму запасов с резервного грузовика. Когда он ушёл, Маринкин рассказал Шуму о новой просьбе «марсиан».
2
К «северному» шлюзу станции был пристыкован МИП – малый исследовательский планетолёт, переделанный из бывшего орбитального сторожевика, в наследство от которого к кораблику перешло мощное радиолокационное оснащение, используемое для зондирования Плутона. На планету с плотной атмосферой МИП опуститься не мог, но на Плутоне она была настолько разреженной, что помех почти не представляла. Пилот был уже внутри – из раскрытого переходного люка плыла популярная на станции старая-старая мелодия «Звёздного блюза». Маринкина поставила сумку и заглянула внутрь люка.
- Алексей! – позвала она.
Блюз оборвался. Шустро вылез вихрастый юноша, отрапортовал о готовности и протянул руку, предлагая помочь преодолеть проход.
- Сумку подайте мне потом, - отстранила его помощь Марьяна и привычным движением легко проскользнула в шлюз. Пилот ей показался совсем юным, и она уже пожалела, что выбрала его для полёта.
Салон напоминал трапецию, в узкой части которой располагалась консоль пилота, окружённая экранами, перед нею - массивное противоперегрузочное кресло. Над экранами было написано название кораблика – МИП «Гибралтар». Два ряда из трёх пассажирских кресел в каждом были разделены возвышением, на поверхности которого угадывался экран нижнего обзора. Несколько кресел стояло вдоль широкого торца салона. На них лежали какие-то тюки и два скафандра. Пилот появился следом, сказал, что спуск займёт несколько часов, и прошёл вперёд. Марьяна привычно заняла «своё» кресло, первое в левом ряду. Старт был совсем незаметным. Маринкина подтянула к себе свою сумку, вытащила планшет и углубилась в чтение.
- Вам музыка мешать не будет, если включу? Акустика тут в салоне отличная, приятно слушать, - спросил из подголовника голос пилота.
- Нет, включи, - разрешила Марьяна, и салон снова наполнился томительными звуками блюза. Звучание и правда, было великолепным, не уступало земным Гранд-залам. Марьяна откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она вдруг вспомнила – под этот блюз они с Грантом первый раз танцевали там, в Академии. Как давно это было-то, кажется, целую вечность назад... Она усмехнулась. Красавец-преподаватель, доктор, и она – студентка четвёртого курса, влюблённая в него. Какие мечты, какие планы! Что в итоге? Планетологом она стала, сына бросила, когда выяснилось, что сотрудники Генофонда ошиблись, и биологический отец её ребёнка не Грант, а его брат-близнец Гай, поваришка несчастный, не помня себя от злости на всех и вся, понеслась за своим Грантом и сидит теперь на этом Плутоне, втайне считая дни, когда кончится бесконечное «лето» и станцию закроют… Да, с Грантом у неё союз, но они уже далеки друг от друга. Если бы Марьяна не нашла на Плутоне «зеркала», то бы давно всё бросила тут и улетела. Да и сын… Он, наверное, уже такой, как этот пилот. Сын… Марьяна тихо застонала. Он для неё потерян. Всего один раз был случай – к ней обратились, как к матери мальчика, просили разрешения на ментальный контакт с какой-то землянкой. Она сперва не хотела, но события вдруг сами собой сложились так, что она дала согласие. Это было как раз в «зеркалах», она в скафандре прошла в пещеру в заранее обусловленное время и видела там… Медленные звуки блюза хорошо помогают вспоминать. Да, вот она идёт, видит себя, свою круглую голову в шлеме со слепящей полосой прожектора на шее, потом вдруг в зеркале появляется берег моря и юная девушка, идущая от него в волны, к ней, Марьяне, она словно увидела её с той стороны, протянула руки… Но ни один регистратор ничего не записал. Марьяна, правда, несколько раз ходила на гипноз в медицинский отсек к Ласло Бриневу, под гипнозом рассказывала, что видела и море, и девушку…
- Выключите музыку, Алексей, - вдруг попросила Марьяна.
Блюз оборвался. По ушам сразу ударила тишина, в которую через некоторое время вплелись «технические» звуки: что-то мерно пощёлкивало, тихо шелестело, потом Марьяна начала различать «сонное бормотание», как его называл Грант, ходового двигателя.
- Нам ещё два часа лететь, - повернулся в своём кресле пилот. – Чай, кофе?
- Спасибо, не хочу, - покачала головой Марьяна. – Лучше расскажите, как вас в нашу глухомань занесло. Вы, как знаю, были отличником, могли выбирать выгодные предложения.
- А вы считаете, что Плутон – не выгодное предложение?
- Ну, почему, нет, просто геройства у нас мало, затяжные серые будни. Когда-то орбитальную станцию над Плутоном задумывали как последний обитаемый причал в Солнечной системе, к которому должна была пристыковаться Первая Звёздная. Именно на ней после последних проверок и погрузок основной экипаж должен был лечь в анабиоз, а сам корабль – отойти на безопасное расстояние и начать разгон на анамезонных двигателях… - задумчиво сказала Марьяна. - Грузы для Первой звёздной наш директор уже частично использовал для строительства базы на поверхности. Живём на руинах прошлого.
- Я с детства мечтал попасть именно на Плутон, - пилот, казалось, не обратил внимания на её иронию с «геройством» и говорил очень просто. – Понимаете, хотел найти тот звездолёт, который оставили пришельцы из параллельного мира. Он на Плутоне или около него.
- Вы серьёзно? – улыбнулась Марьяна. – Если они его и оставили, то постарались бы скрыть от нас. Забавно, что и вы оказались адептом той сказки. У нас на станции их довольно много.
- Это не сказка, - возразил пилот. – Слишком много следов она оставила в древности. Я, честно говоря, на профотборе колебался между археоисторией и навигацией. И то, и то мне одинаково было интересно.
- И выбрали пилотирование, - улыбнулась Маринкина.
- Я хотел изучать историю как вторую специальность дистанционно, - признался пилот, - но удалённость Плутона от Земли это не позволила. Но мне обещали помочь с индивидуальным полным гипнокурсом. Пока жду.
- Ну вот будет у нас мгновенная подпространственная связь от товарищей марсиан, тогда и получите вторую специальность, - пошутила Маринкина и пожалела об этом. Пилот резко изменился в лице.
- О чём вы говорите, о какой связи? – грустно спросил он. – Вроде всем уже ясно, что они готовят Исход. В древних книгах описано, как был Исход избранного народа – море расступилось и потом сорок лет по пустыне… А тут пространство расступится и сорок световых лет до нового мира… Надо быть слепым, чтобы не видеть, что тут творится. Вопрос в том, когда они уйдут, в это плутонианское лето, или в следующее.
- И куда, по-твоему, они двинутся? – с деланным спокойствием спросила Марьяна. – Суперземли есть, их достаточно пооткрывали, но за сорок нет до них не добраться.
- Им не нужны они, - вздохнул пилот. – Им Земля нужна. Параллельный мир с нашей Землёй, но без нас.
- Алёша, - предложила Марьяна неожиданно для себя самой. – Мы тут вдвоём, всё останется между нами. Давайте карты на стол – вы рассказываете, что известно вам, я рассказываю, что известно мне. И будем общаться запросто, по именам. Идёт?
- Хорошо, - согласился юноша.
До посадки они подружились. Алексей немного стеснялся «быть запросто» с ведущим планетологом и женой директора станции, но она ему понравилась. Пусть в корабль пришельцев она не верила и его поиски с иронией сравнила с поисками святого Грааля в рыцарские времена земной истории, но её рассказ о «зеркалах» заставлял задуматься. Она сама предложила не терять времени и сразу посетить ту необычную пещеру в квадрате 10-69.
– Марьяна, а там точно рядом никак не сесть? Пятьдесят километров в скафандре по скалам – радости мало, - проговорил пилот, изучая на своём экране карту квадрата.
- Раньше нами была дорога пробита, по ней я легко добиралась на сегвее в скафандре, - отозвалась женщина. – Но было падение астероида, там всё заново надо пушками пробивать… Посмотри снимки, с северо-востока ведёт расщелина, она вроде не так повреждена. Можно попробовать пробраться по ней. А до неё – на транспортёре.
- В транспортёре есть экзоскелеты, - откликнулся пилот. – Расселину вижу, моделирую трассу. Почти вплотную подойдём, Марьяна.
Алексей мягко посадил машину на грузовой площадке около куполов исследовательской станции, укрытой в обширной выемке. Подполз колёсный транспортёр и выдвинул герметичный переход. В него в четыре руки перетащили тюки, скафандры и перешли сами. В просторном квадратном салоне транспортёра было шесть кресел на массивных опорах, расположенных вокруг вытянутого стола-трапеции. Два из них находились между столом и пультом управления с экраном переднего обзора. На стене рядом со шлюзом выделялись шестиугольные шторки личных капсул для сна и отдыха, сбоку матовая дверь скрывала гигиенический отсек. Транспортёр был приспособлен для длительных экспедиций.
- Чай, кофе, напитки? – спросил Алексей, откидывая на узком торце стола панельку сервиса.
- Я займусь едой, - отстранила его Марьяна. – Не отвлекайся.
Автоповар был примитивным, но имелся запас пищевых кубиков, довольно разнообразных. Маринкина выбрала «яичницу с беконом» и скоро подсела к пилотской консоли с тарелками.
- Как дела?
- Хорошо, Марьяна. Ещё несколько тестов и можно двигаться. На Централь что сообщаем?
- Передай, что прибыли, приступаем к намеченной программе исследований. Без подробностей. Бери булку, вилку и ешь, пока не остыло. Питье – гранатовый сок, потому что чай и кофе при такой гравитации – бурда.
- Мгм, - кивнул с уже полным ртом Алексей. Он быстро проглотил еду и пошёл делать обход салона. Это было совсем необязательно, но его что-то словно подтолкнуло посмотреть во все отсеки. И – точно: два нижних индивидуальных отсека оказались забиты пакетами.
- Это ещё что?! – удивился Алексей, вытаскивая в салон один из них.- Кто тут оставил свои вещи?
Он принюхался. Мешок чем-то попахивал, хотя был закрыт герметически и даже запломбирован.
- Может, ребята образцы забыли? – предположила Марьяна. – Покрути журнал, кто пользовался транспортёром последний?
Алексей уже склонился над своей консолью.
- Последним его брал боцман Зелёный, - сообщил он, - а вот до него – непонятно, два раза написан один и тот же человек – Вейк Шеддард. Марьяна, такой в экипаже есть?
- Шеддард? – Маринкина потёрла виски, пытаясь вспомнить. – Нет, Алёша, не припоминаю… И что этот Шеддард?
- Два Шеддарда, - уточнил пилот. – Они несколько месяцев утюжили на транспортёре равнину Спутник. Маршрут сохранился, интересный, вывожу на экран.
Перед ними появилась карта района, на котором путь транспортёра начертил несколько смещённых относительно друг друга правильных шестигранников. Они накладывались друг на друга, словно их создатели искали одну им ведомую ориентацию.
- Что это? – вырвалось у Маринкиной.
Пилот не ответил. Он пытался найти ещё какую-нибудь информацию, но бортовой журнал транспортёра больше ничем помочь не мог. Сведений о найденном в индивидуальных отсеках грузе тоже не было.
- Давай связь с Централью, - решила Марьяна.
Продолжение http://www.proza.ru/2019/08/01/1264