Я настолько была вымотана от испуга, так устала от напряжения, что увидев дочь, бегущую плачущей по лестнице, не удержалась на ногах, они подкосились и мне пришлось сесть на лестничной площадке, прямо на холодные ступени. Увидев меня, Гульнара тут же перестала плакать и подбежала ко мне.
- Мамочка! Вам плохо? Может соседку позвать? - нагнувшись надо мной, испуганно говорила Гульнара.
- Всё хорошо, родная, не нужно никого звать. Катя... что с ней? Она жива? - я боялась услышать худшее.
Гульнара, широко открыв глаза от удивления, посмотрела на меня.
- О чём Вы, мамочка? Конечно жива, с чего ей умирать, она же не больна. Но... - опустив глаза, Гульнара запнулась.
- Что? Говори, как есть, дочка, что с Катей? - схватив дочь за руку, нетерпеливо воскликнула я.
- Успокойтесь, мамочка, Катя сбежала, - ответила Гульнара.
Вот этого, я совсем не ожидала. Ведь Анна доверила мне свою дочь, а я... Приподнявшись, я взяла дочь за руку.
- Как сбежала? Куда? Когда? Неужели в Ленинград собралась? А откуда у неё деньги на проезд? - задавала я вопросы, спускаясь по лестнице.
- Так ведь Вы сами все деньги прячете в ящик буфета. Оттуда наверное и взяла. Вчера Катя много плакала, я не могла её успокоить. Она всё звала Анну и Пашу. А утром, когда я проснулась, её уже не было. И вот, она оставила вот это, - вытащив из кармана халатика записку и протягивая мне, сказала Гульнара.
Мои нервы были на пределе, но я понимала, что от моего спокойствия сейчас многое зависит. Тяжело выдохнув, я развернула записку.
"Баба Халида, я Вас очень люблю, но оставаться больше я не могу и не хочу. Лучше я буду жить с братом в Ленинграде. А мама... она пусть выбирает, или мы, её дети, или этот зверь, по имени Абдулла. Деньги, которые я взяла у Вас, я Вам вышлю", - читала я.
С возрастом глаза мои стали плохо видеть, буквы от волнения расплывались, но прищурившись, я смогла прочесть записку до конца.
- Во сколько же она ушла из дома... нужно ехать на вокзал. Пошли, дочка, - сказала я.
Выйдя из подъезда, я буквально столкнулась с Дашей.
- Даша? Ты меня напугала. Что ты тут делаешь? - спросила я.
- Как что? Я волновалась за тебя, за Абдуллу, вот и пришла с утра пораньше. Мирзу я проводила на работу и пришла. Он сказал, что найдёт того еврея, если он жив и приведёт его сегодня к Абдулле, - сказала Даша.
- Ой, Дашка, как же я устала. Абдулла, как ни в чём не бывало, поел и ушёл на работу. Здесь другая проблема, Катя убежала, в Ленинград решила вернуться, хочет жить с братом. На вот, почитай. Нам нужно срочно поехать на вокзал, - сказала я, отдавая ей записку.
- Этого ещё не хватало, она же ещё ребёнок, а столько дней ехать до Ленинграда, - сказала Даша, прочитав записку.
- Поехали, может ещё успеем её вернуть, - сказала я, поспешив к остановке.
- А знаешь, Халида... не нужно её возвращать, пусть уезжает, так лучше и тебе спокойнее. Она права, получить такой стресс от отчима... Анна, если узнает, точно не вернётся, - сказала Даша, догоняя меня.
- Как ты не понимаешь, Даша? Я в ответе за неё. А вдруг с девочкой что-то случится, что я скажу её матери? Об этом ты подумала? - возмутилась я спокойствию подруги.
Гульнара шла за мной и молча наблюдала за нами, кажется, ничего не понимая. И всё-таки, мы поехали на вокзал. Но мы не знали, во сколько Катя вышла из дома, а на вокзале нам сказали, что поезд на Ленинград отошёл полчаса назад. Мы обошли всё вокруг, но Катю не нашли.
- Всё, поезд ушёл. И что теперь делать? Может следом за ней ехать? - спросила я, без сил опускаясь на скамью.
- Ой, мамочка, а можно и я с Вами поеду? - радостно спросила Гульнара.
- Мы не в игры играем, дочка, дело очень серьёзное. А у тебя экзамены на носу, лучше занимайся, - строго посмотрев на дочь, ответила я.
- Что делать, Даша? У меня голова кругом идёт, - спросила я, посмотрев на подругу.
- Халида, родная моя, измучилась ты, я тебя понимаю. Но оставь. Прошу тебя, пусть будет так, как будет. Тебе и самой отдохнуть не мешает. Поехали к тебе, поспишь, отдохнёшь, а мы с Гульнарой вкусный обед приготовим. Мирза вечером придёт, может с доктором. Думай сейчас о сыне, дорогая. Вот, что сейчас важно. Ведь это может и повториться, понимаешь, о чём я? - взяв меня за плечи, говорила Даша.
- Может ты и права, дорогая. Поехали домой, будем надеяться, что Катюша благополучно доедет до дома, - сказала я.
И мы ушли, хотя на сердце была тревога. Я волновалась за Катю.
Приехав домой, Даша уговорила меня лечь и поспать, я, видимо, очень устала от пережитых событий, и потому уснула и проспала до самого обеда.
В нос ударил вкусный аромат еды, очень захотелось есть. Умывшись, я зашла на кухню. На столе стоял ляган с мантами, политыми сметаной, салат ачучук, горячий чай и две лепёшки.
- Ммм... как вкусно пахнет, - закатывая глаза, нарочито сладким голосом произнесла я.
- Вот и садись за стол, поедим на славу, - сказала Даша и сама усаживаясь за стол.
Я с нетерпением ждала Мирзу, надеясь, что он придёт с врачом психиатром, которого очень хвалили. Хотя и понимала, что болезнь сына идёт издалека, от его биологического отца, которого расстреляли вместе с Савелием, после смерти Сталина и Берия, производя чистку в органах власти. Я почему-то представила их лица, когда их поставили к стенке.
- Собакам собачья смерть, - прошептала я.
Было обидно, что из-за этих зверей, людьми их называть не хотелось, страдает мой сын. Почему? За что?
Вечером пришёл Мирза, но он был не один, с ним пришёл и Абдулла, доктора не было.
- Думал, ты у Аблуллы, а Вы все здесь, значит? А чем это так вкусно пахнет? - принюхиваясь, спросил Мирза.
- Мойте руки и садитесь за стол. Мы манты сделали, - ответила Даша.
Увидев мой вопрошающий взгляд, Мирза кивнул мне головой и вышел, я пошла следом за ним.
- Доктор Фельцман, Самуил Абрамович, два месяца назад умер, старый человек, этого и следовало ожидать. Но я ездил в больницу, ну... для душевно больных, прости. Там я встретился с его учениками, узнал, что в Москве есть профессор генетики, науки о наследственности, говорят, светила в своём деле, что в нашем случае, может помочь именно он. Я записал его фамилию, имя и отчество. Это профессор, академик, доцент медицинского института в Москве. Сам он из наших мест, учился вместе с Фельцманом, потом его пригласили в Москву. Там он защитился и его оставили, как хорошего специалиста. Это профессор Дубовицкий Валерий Николаевич, нужно ехать к нему, - тихо говорил Мирза, чтобы нас не услышали.
- Как в Москву, Мирза? Что я Абдулле скажу? Ты же видишь, он ведёт себя так, словно вчера ничего и не произошло, - так же тихо, почти шёпотом, спросила я.
- Тебе здоровье сына важно? Если понадобится, в преисподнюю пойдёшь, - ответил Мирза.
- Гульнару можно с Мухаббат оставить... только бы Абдулла согласился поехать в Москву, - сказала я, твёрдо решив идти до конца и бороться за сына.
- Вот и ладно, пошли есть, я с работы, голоден, - сказал Мирза и мы с ним зашли на кухню.
Абдулла сидел за столом и с аппетитом ел манты и салат.
- А Гульнара где? - не увидев дочь, спросила я.
- Она на балконе, - кивая на Абдуллу, сказала Даша.
Я поняла, что Гульнара просто боится своего брата, став свидетелем насилия над Катей.
- Отправлю её к Мухаббат. Нам нужно поговорить, - сказала я, уходя на балкон.
Мирза сел за стол и принялся есть.
- Гульнара, доченька, почему ты тут одна? Все за стол сели, - сказала я, обнимая дочь.
Вдруг я почувствовала, как она напряжена и дрожит.
- Цветочек мой, Гульнара, брат болен, понимаешь? Ты будущий врач и должна понять, что то, что вчера было... это скорее всего был кризис, понимаешь? - спросила я, понимая, что несу чушь.
- Можно, я к тёте Мухаббат поеду? Мне страшно с ним находиться, - прошептала мне на ухо Гульнара.
- Собери свои вещи, дочка, поживёшь некоторое время у тёти Мухаббат. Мне срочно нужно уехать, - сказала я, забыв и о Кате.
- Хорошо, мамочка. А как же Катя? Она теперь не вернётся к нам? - спросила Гульнара.
- Не знаю, дочка. Всё скоро выяснится, поверь. А теперь иди, собери свои вещи и поезжай к тёте Мухаббат, - сказала я, целуя дочь в голову.
Она быстро ушла и собрав свои вещи, поехала к Мухаббат.
Я села за стол и пристально посмотрела на сына. В его взгляде не было ни злости, ни того бешенства, что я видела вчера.
- Абдулла, сынок.. нам с тобой нужно поехать в Москву, - начала я разговор.
- Зачем это понадобилось, мама? Вы забыли, у меня работа, да и дом достроить нужно. Скоро Анна приедет, - ответил Абдулла.
Я посмотрела на Дашу, она пожала плечами, не зная, что сказать. Я перевела взгляд на Мирзу. Кажется, он готов был прийти мне на помощь, видя, как мне тяжело говорить на эту тему.
- Послушай, Абдулла... это необходимо для твоего же блага, пойми. Ты может ничего не помнишь, но вчера ты был неадекватен, - сказал Мирза.
Я с отчаянием посмотрела на реакцию сына. Он побледнел и посмотрел на меня.
- О чём это Вы, не понимаю, - растерянно произнёс Абдулла.
- Послушай, Абдулла, ты знаешь, что ты нам с Дашей, как родной сын. И мы все переживаем за тебя. Катя сегодня уехала в Ленинград, никому ничего не сказала и уехала, - сказал Мирза.
Я нервно терла пальцы рук, кажется, даже вспотела, потрогав свой лоб, почувствовала, что он мокрый.
- Зачем она уехала? - Абдулла говорил искренне, я его хорошо знала.
- У тебя что, раздвоение личности, что ли? Ты не помнишь, что вчера было? - Мирза начинал раздражаться, думая, что Абдулла притворяется.
Вдруг Абдулла весь сжался, даже кулаки сжал, напрягся и вскочив со стула, схватил Мирзу за плечи. Но Мирза словно ожидал нечто подобное, он просунул свои руки под руки Аблуллы и сбросив их, сам схватил его за плечи.
- Сядь! И не смей поднимать на меня руки. Ты болен и должен поехать в Москву, к профессору Дубовицкому, если он вообще тебя примет, - последние слова Мирза произнёс тихо, скорее себе.
Абдулла, которого Мирза с силой усадил за стол, вдруг с ненавистью посмотрел на Мирзу и тут же схватил со стола кухонный нож.
- Абдулла! - вскрикнула я.
- Мирза, у него нож! - крикнула Даша, готовая броситься между мужем и Абдуллой.
Но Мирза сжал кулак и с силой ударил Абдуллу по руке, нож отлетел в сторону, Абдулла непонимающе смотрел то на Мирзу, то на меня.
- Если не успокоишься, мне придётся тебя связать, - совершенно спокойно, сказал Мирза.
У Абдуллы мгновенно изменился взгляд, глаза потеплели, он виновато посмотрел на Мирзу.
- Что это со мной? Мама? - в отчаянии воскликнул Абдулла.
Не выдержав, я заплакала и прижала голову сына к груди.
- Сыночек, поедем в Москву, прошу тебя, - умоляюще сказала я, поглаживая сына по густым, волнистым волосам.
- Да, поедем, мама. Простите меня, дядя Мирза, я не хотел, - произнёс Абдулла.
- Собирайтесь в дорогу, мы с Дашей проводим Вас на вокзал. Пошли домой, Даша, - направляясь к двери, сказал Мирза.
- А как же Халида? Мы не можем её одну оставить, это опасно, ты же понимаешь, - тихо проговорила Даша.
- Идите, Даша, спасибо Вам, Мирза. Я справлюсь, он мой сын, - сказала я, провожая их до дверей.
- Мама... Анна скоро вернётся, а меня не будет, как быть? - спросил Абдулла.
- Ничего, сынок, вернётся, у неё дом есть, а мы долго не будем, покажешься доктору, он напишет нам, что делать и мы вернёмся назад, - ответила я, зная, что Анна, если Катя ей всё расскажет, скорее всего уже не вернётся.
Но говорить об этом я не стала, чтобы не раздражать Абдуллу. Я просто прошла в комнату и стала собирать его вещи. Много брать не стала, зная, что сын любит чистоту, положила в брезентовую дорожную сумку пару рубашек, нижнее бельё и одни брюки, вторые, он наденет.
Вечером, вернулись Мирза и Даша, он сказал, что купил два билета и поезд отходит сегодня, поздним вечером.
- А я на дорогу Вам поесть приготовила. Ехать дней пять, может четыре, не хватит, на станциях купите, - сказала Даша, положив на стол сумку.
- Я тоже кое-что приготовила, надеюсь, этого хватит. Даша... если вдруг Анна вернётся, в чём я правда сомневаюсь, ты объясни ей, что Абдулла... или не нужно. Она не приедет, - проговорила я.
- Не думай сейчас об этом, главное, чтобы Аббулле помогли, вот что важно. А ты с собой вещи не возьмёшь? - спросила Даша, посмотрев на сумку, в которой лежали вещи Абдуллы.
- Мне домой заехать нужно. Кофту тёплую взять и платье на смену, - ответила я.
- Тогда пошли, быстро сходим. Мужчины сами посидят, - посмотрев на мужа, который спокойно разговаривал с Абдуллой, сказала Даша.
- Дядя Мирза, я и сам не понимаю, как это происходит. В голове словно что-то переключается, я не могу с собой совладать. Вы простите меня, я правда не хотел, - услышала я слова Абдуллы.
- Ничего, мы вместе справимся, смотри, сколько людей тебя любят, Абдулла, - отвечал Мирза.
А я вдруг вспомнила, как Абдулла, будучи ребёнком, со злостью сломал любимую машинку. Тогда я не придала этому значения, а ведь это была первая агрессия с его стороны. Может уже тогда нужно было обратить внимание на его выходку? Но время было тяжёлое, не до того было.
Часа за три до отхода поезда, я забежала к Мухаббат. Говорить я ей про Абдуллу не стала, а Гульнару свою я знала, она никогда никому ничего просто так не рассказывала. Попросив Мухаббат присмотреть за дочерью, я лишь сказала, что срочно уезжаю, дней на десять. Вопросы Мухаббат задавать не стала, я сказала, что опаздываю.
- Вернусь, мы обязательно поговорим, Мухаббат. Мне ещё домой зайти нужно. До свидания, - обнимая заловку, которая стала мне ближе сестры, сказала я.
Из дома я взяла кофту и платье, положила нижнее бельё и надев туфли, вышла из дома, закрыв дверь на ключ. Ключ я отдала Даше.
- Будешь заходить через день и поливать цветы. К тому времени, как Замира должна будет родить, я, надеюсь, вернусь. Из Москвы детские вещи привезу, - сказала я Даше.
На вокзале, мы постояли с полчаса, потом вошли в свой вагон. Мирза купил нам купейные места и я была ему очень благодарна. Для Абдуллы лучше было быть в тишине, да и мне отдых не помешает. Как ехали четыре с лишним дня, рассказывать не буду, один раз Абдулла настоял, чтобы мы поужинали с ним в вагоне ресторане, чтобы не огорчать его, я согласилась. А сама была в постоянном напряжении, боясь, что приступ агрессии может проявиться в любое время. Поэтому старалась отвлекать сына разговорами и воспоминаниями об отце, хотя Махсуд и не был его родным отцом, но об этом Абдулла не знал. Он всегда тепло отзывался о Махсуде, называя его не иначе, как мой папа.
Мирза дал нам немного денег вместе с адресом медицинского института, где работал профессор. Правда и Абдулла взял с собой достаточно денег, ведь неизвестно было, сколько нам придётся пробыть в Москве. Наконец, проводница объявила, что мы подъезжаем к Москве.