(Репортаж № 55).
Советского политического и государственного деятеля, генерального секретаря ЦК КПСС (1922–1953 гг.), генералиссимуса (1945 г.) Иосифа Виссарионовича Сталина (1879–1953) наиболее метко характеризует его собственный принцип и modus operandi: “Здоровое недоверие – хорошая основа для совместной работы”. В книге “Сталин” [Барбюс А., 1936] французский писатель Анри Барбюс (1873-1935) приводит это заявление своего кумира в беседе с Бела Куном (1886–1938).
Перейдём к цитированию первоисточников (предпочтительно авторов-психиатров), проливающих свет на патологические особенности личности “вождя всех народов”, а также на их влияние на политическую деятельность товарища Сталина.
Профессор психиатрии Андрей Евгеньевич Личко (1926–1994) считает, что “В юные и молодые годы у И. Сталина в определённых ситуациях ярко выступали шизоидные черты характера – замкнутость, нелюдимость, отчуждение от окружающих, эмоциональная холодность, поразительная сдержанность в проявлении чувств, неспособность к сопереживанию, нонконформизм в поведении, погружение во внутренний мир необычных интересов. Эти качества проявлялись в трудных ситуациях. Впервые это случилось в духовной семинарии с её интернатом и иезуитскими порядками <…> Впрочем, на всю жизнь он сохранил шизоидные черты – поразительную сдержанность в проявлении чувств (до того как в старости появились признаки церебрального склероза), холодная невозмутимость”. [Личко А.Е., 1994].
Академик, знаменитый на всю страну психиатр, лечивший самых высокопоставленных деятелей российского государства от представителей императорской фамилии до членов советского Политбюро, Владимир Михайлович Бехтерев (1857-1927) “осмотрел Иосифа Виссарионовича дважды за одни сутки. Утром и поздно вечером после работы. На кремлёвской квартире <…> Заключение Владимира Михайловича было безрадостным. Неуравновешенная психика. Прогрессирующая паранойя с определённо выраженной в данный момент чрезмерной подозрительностью, манией преследования <…> Странно, однако, на самого Сталина заключение Бехтерева не произвело особого впечатления. Подозреваю, что ему говорили уже о заболевании, и довольно давно. Вероятно, он имел дело с психиатрами ещё до революции”. [Успенский В. Д., 1990].
Из рассказа директора Психоневрологического института психиатра В.Н. Мясищева «можно предположить, что Бехтерева вызывали на консультацию в связи с развивающейся сухорукостью Сталина, а паранойю он установил попутно <…> Лидия Шатуновская пишет: “В конце двадцатых годов Сталин впал в состояние тяжёлой депрессии. Пригласили Бехтерева, который провёл с ним несколько часов, а затем на вопросы окружающих сказал: “Диагноз ясный. Типичный случай тяжёлой паранойи…”” [Мороз О., 1988].
В 1989 г. в “Литературной газете” были опубликованы мнения высококвалифицированных психиатров по поводу психического состояния Иосифа Виссарионовича. “Жизнь Сталина, его замкнутость, необычайная подозрительность, крайне своеобразное мышление, при котором любые реальные факты игнорировались или подчинялись его собственным идеям, грандиозная мания величия и преследования с периодическими обострениями. Многомиллионные жертвы, которые Сталин приносил с исключительной лёгкостью ради утоления собственного бреда и страха перед “врагами”, – всё это укладывается в схему параноидной шизофрении <…> Считаю, что есть достаточно фактов, наводящих на мысль: страной тридцать лет правил душевнобольной” (О. Виленкин, профессор, заведующий кафедрой психиатрии Дагестанского медицинского института). “Кое-что в поведении Сталина действительно смущает. Не исключено, что у него, в самом деле, были периоды, когда мог возникать бред. Но возникал ли он в действительности – для этого нужны доказательства. Вызывают подозрение некоторые характерологические особенности Сталина. Холодность к детям. К внукам. Холодность и отсутствие глубоких привязанностей к кому бы то ни было. Но ведь это не сумасшествие и не бред – это характерологические особенности” (А.Г. Гофман, профессор, руководитель отделения Московского НИИ психиатрии Министерства здравоохранения РСФСР). “Сталин всё время жил сверхценными идеями” (Н.П. Бехтерева, академик, директор Института экспериментальной медицины АМН СССР). “Тяжёлый психопат” (М.Е. Бурно, доцент кафедры психотерапии Центрального института усовершенствования врачей, г. Москва). “Такие черты, как обострённая подозрительность, преобладающая идея о своём особом значении, особой миссии, крайний эгоизм, чрезмерное самомнение, односторонность в оценках, нетерпимость к чужому мнению, злопамятная обидчивость – всё это свойства далеко не гармонической личности. В психиатрии такие личности относятся к психопатическим, паранойяльно психопатическим <…> Усиление подозрительности, нетерпимости, мнительности и других тяжёлых характерологических качеств, повлекших за собой начиная с тридцатых годов волны репрессий, – всё это с большей долей вероятности можно объяснить длительной гипертонической болезнью и атеросклерозом. При этих недугах, как известно, поражаются сосуды мозга. В результате уже имевшиеся особенности личности обостряются, характер становится всё более невыносимым. Болезнь эта протекает волнообразно за счёт возникающих время от времени нарушений мозгового кровообращения, мелких или крупных кровоизлияний” (Корнетов Н., кандидат медицинских наук, научный руководитель отделения НИИ психического здоровья Томского научного центра АМН СССР). [Павлов А., Федотова З., 1989].
“Подозрительность Сталина проявлялась и в мелочах. Он никогда не садился спиной к двери; не любил, чтобы в его присутствии лазили во внутренние карманы, … на любые собрания и совещания приходил с опозданием…” [Собчак А.А., 2014]. Эти опоздания нам никого не напоминают?
“…степень его недоверия, подозрительность, боязнь отравления заходили в последний год жизни столь далеко, что были случаи, когда Сталин, запершись у себя в кабинете, лично готовил себе пищу на электроплитке. Зная, как он ненавидел это занятие, и, учитывая, что таким кустарным образом можно приготовить лишь самое примитивное блюдо – яичницу или отварные макароны, – кажутся совершенно невероятными и фантастическими подобные действия Сталина. Но они зафиксированы достаточно объективными свидетелями”. [Похлёбкин В.В., 1997].
“Параноидные черты как проявление психопатии”. [Lange-Eichbaum W., Kurth W., 1967]. Это мнение известных своими патографическими трудами западногерманских психиатров Вильгельма Ланге-Айхбаума и Вольфрама Курта.
“…он не доверял врачам, поскольку опасался быть залеченным до смерти. От простуды спасался народным средством: ложился под бурку и потел”. [Басинский П.В., 2011].
“Страх покушения преследовал Сталина постоянно. Не случайно во всех без и исключения процессах над его политическими противниками, начиная с тридцатых годов, обязательно фигурировало обвинение в организации или в планировании покушения на Сталина и его окружение”. [Собчак А.А., 2014].
Автор мистического сочинения “Роза Мира” Даниил Леонидович Андреев (1906-1959): “Это была та самая мания, которая отравила жизнь и многим другим тиранам. Она измучила Тиберия и Домициана, она терзала Людовика XI и султана Алла-эд-дина, она доводила до сумасшествия Грозного и Павла I. Притом она оставалась лишь одной стороной более общего психического расстройства, того самого, которое носит в 00психиатрии название кесарского помешательства. Заключается оно в сочетании мании преследования, во-первых, с верой в своё безмерное превосходство над всеми людьми прошлого и настоящего и с утратой ясного представления о границах своего могущества. Как правило, кесарское помешательство деспота выражается внешне в усилении беззаконных и бесчеловечных расправ, в принятии преувеличенных мер к собственной безопасности, в неустанных заботах о самопрославлении и в цепочке грандиозных, но зачастую ненужных для государства, даже нелепых строительных начинаниях”. [Андреев Д.Л., 1992].
“Генералиссимус Иосиф Сталин страдал токсикофобией (боязнь отравления) и авиафобией (боязнь полётов на самолёте). Будучи главнокомандующим, он ни разу не побывал на фронте, а на мирную конференцию в Потсдам отправился поездом, который охраняли 17 тыс. бойцов НКВД и 8 бронепоездов. Кроме того, знаменитые ночные бдения Сталина заставляют подозревать у него сомнифобию (боязнь ложиться спать). Известно, что заснуть Сталин мог лишь в состоянии полного истощения, до которого он доводил себя, работая по ночам”. [Фенько А., 2001].
“…в последний год жизни паранойяльное развитие у Сталина достигло психотического уровня: сверхценные идеи трансформировались в бредовые”. [Кандыба В.М., 1998].
Психиатр Михаил Иванович Буянов (1939–2012), создатель Российского общества медиков-литераторов приходит к выводу: “Я бы отнёс Сталина к тем уникальным личностям, которые в самой феноменальной форме сконцентрировали в себе всё, что свойственно как больным, так и здоровым тиранам. Сталина можно считать параноиком, т.е. психопатом со склонностью к бредообразованию (особенно идей преследования и величия)…” [Буянов М.И., 1991].
“Вообще говоря, Сталин не жаловался на здоровье. Он мог пировать с друзьями далеко за полночь, но и работал по многу часов в день. Его организм оставался крепким на протяжении всей Второй мировой войны <…> Паранойя как одна из черт личности не обязательно лишает человека трудоспособности. Паранойя Сталина не стала главным фактором, определяющим образ его мышления, умственную активность или способ принятия решения. И тем не менее, сопровождавшая его всю жизнь всеохватная подозрительность оставалась ключевой характеристикой его личности. Будь он способен удерживать паранойю в разумных рамках, как лидер нации Сталин мог бы проявить себя значительно лучше, но вполне вероятно, что именно она позволила ему выжить”. [Оуэн Д., 2011]. Это интересное мнение принадлежит британскому врачу и политику, в прошлом министру иностранных дел Дэвиду Оуэну (1938 г.р.).
“Политические процессы тридцатых годов при всей своей абсурдности обвинений и жестокости наказаний ещё могут быть объявлены издержками борьбы за власть. Но как объяснить безумие поголовного истребления кадров партийного и государственного аппаратов, промышленности, сельского хозяйства, культуры в 1937 году? А уничтожение командного состава армии, что, как известно, серьёзно ослабило страну и нанесло колоссальный ущерб её безопасности? К этому времени ни в партии, ни в стране у него уже не осталось не только оппозиции, но и даже простых оппонентов”. [Собчак А.А., 2014].
Немецкий философ и социальный психолог Эрих Фромм (1900–1980) считает Сталина “ярчайшим клиническим примером несексуального садизма”. [Ноймайр А., 1997].
“В сложном конгломерате личностных расстройств у Сталина на передний план выходят то эпилептоидные черты (начиная с подросткового возраста, но проявлявшиеся весьма отчётливо и на всех последующих этапах жизни), то черты психопата-фанатика (с юношеского возраста и всю оставшуюся жизнь), то отдельные истеро-характерологические и экспансивно-шизоидные особенности (периодически на протяжении всей жизни), то паранойяльные особенности (усиливающиеся с годами) <…> В целом, если рассматривать эту мозаичную психопатию в аспекте её отношений с обществом, её нельзя не признать асоциальной … поскольку аморальность Сталина, начиная с его подростково-юношеского возраста, совершенно бесспорна <…> Однако главное в динамике психопатологических расстройств Сталина – это наличие признаков патологического развития личности. Последнее включает в себя три главных компонента. Во-первых, это возвеличивание своей значимости путём абсолютного руководства построением 1-го в мире социалистического (а в перспективе – и коммунистического) государства <…> В этом варианте для Сталина характерно появление идей величия <…> Наличие ригидности в его психике, связанное с присутствием фанатических и эпилептоидных свойств, обусловило его склонность к формированию сверхценных образований <…> В-третьих, это формирование (особенно заметное в последние годы жизни) параноида – т.е. идей преследования, сопряжённых с переживаниями патологического страха <…> Начиная с 1949 г. (с 70 лет) у него отмечалось несомненное присоединение возрастных изменений и соматогенных расстройств (гипертоническая болезнь, атеросклероз, также оказывающих пагубное влияние на психику)”. [Гиндикин В.Я., Гурьева В.А., 1999].
“В 1952 г. декомпенсация, достигшая бредового уровня, развилась уже на фоне атеросклеротического поражения мозга. Появились выпадения памяти <…> именно в этот период Сталин, прежде сдержанный, стал крайне вспыльчивым <…> Сказанное позволяет придти к заключению, что в последний год жизни паранойяльное развитие у Сталина достигло психотического уровня: сверхценные идеи трансформировались в бредовые”. [Щиголев И.И., 2003].
“Вскрытие мозга Сталина, проведённое в 1953 г., …показало признаки артериосклероза, по крайней мере, пятилетней давности. Сегодня его состояние было бы названо как «ранняя стадия многоинфарктного слабоумия»”. [Голдберг Э., 2007].
А теперь посмотрим, что говорят первоисточники о влиянии психического расстройства И. В. Сталина на его управление коммунистической партией и государством.
“Одним из сильных, провоцирующих паранойяльные черты факторов является ситуация, когда в руках шизоида оказывается огромная власть. До 39 лет Сталину такие случаи не представлялись. <…> в последний год жизни паранойяльное развитие достигло уровня бредового психоза”. [Личко А.Е., 1994].
“Один из самых значительных западных биографов Сталина Роберт Такер, а также некоторые другие авторы считают, что диктатор был личностью с параноидальными тенденциями <…> Свои основные решения Сталин никогда не принимал в состоянии невменяемости. Он всегда изучал другие точки зрения, очень часто запрашивал мнение того или иного специалиста. В последние годы его жизни мания преследования значительно усугубилась”. [Белади Л., Краус Т., 1990].
Филолог и философ Вадим Петрович Руднев (род. 1958 г.) последовательно рассматривающий роль психических расстройств в контексте человеческой культуры, пишет в своём “Словаре безумия”: “Можно предположить, что всё происходящее в стране в 30-е и 40-е годы было проекцией его собственных бредовых констелляций”. [Руднев В.П., 2013].
“На протяжении всей жизни он беспощадно боролся с внутренними врагами. Враги были ему необходимы для ощущения смысла и полноты жизни. Всю свою жизнь он всегда был в состоянии борьбы с врагами – действительными или мнимыми. Если врагов не было, он их выдумывал <…> К слову сказать, Сталин уничтожил больше революционеров, чем все русские цари вместе взятые. Их место заняли новые партийные кадры, воспитанные в духе безграничной преданности Сталину <…> В том, как Сталин организовывал репрессии и политические процессы тридцатых годов, несомненно присутствует болезненный налёт, патологическая составляющая <…> 7 апреля 1935 года был принят закон об ответственности вплоть до смертной казни детей с двенадцатилетнего возраста”. [Собчак А.А., 2014].
“Сталин сценарист по натуре. Он подставлял вместо себя них, рисовал картины, как бы он сам на их месте справился со Сталиным, – и далее исходил из этого, как из несомненной реальности <…> Была перед 1937-м и реальная основа интриги – высшие военные сговаривались между собой убрать дурака Ворошилова из наркомов. Даже согласие Гамарника получили, что важно, – ведь Гамарник в армии представлял ЦК”. [Гефтер М.Я., 2015].
“…после окончания Второй мировой войны, когда он почувствовал себя хозяином в Европе, Сталин постоянно провоцирует конфликты в разных уголках мира: гражданскую войну в Греции, насильственную большевизацию государств Центральной и Восточной Европы, оккупированных Красной Армией, конфликт с Югославией, поддержку гражданской войны в Китае и, наконец, корейскую войну”. [Собчак А. А., 2014].
“Утвердился стереотип сталинской политики: создание предкатастрофических экстремальных ситуаций, выход из которых укрепляет единовластие. Придаёт культовое, религиозное отношение к человеку-спасителю, способному вывести народ к предгибели, им же затеянной” [148]. “Дело врачей стало апофеозом юдофобской, антисемитской кампании в стране, которая приобрела явно болезненные формы <...> В конце жизни Сталин, подобно Гитлеру, стал вынашивать планы “окончательного решения” еврейского вопроса в стране <...> Все межнациональные конфликты, возникшие в перестроечное и посткоммунистическое время, были заложены именно сталинской национальной политикой… Суть сталинской национальной политики состояла в русификации партийно-государственного аппарата, в котором на местах преобладали представители не коренного населения, а выходцы из других республик”. [Собчак А.А., 2014].
«Без малого 30 лет страной с почти 200-миллионным населением правил человек, которого одни считали преступником, другие - параноиком, третьи - восточным дикарем, которого, в сущности, еще можно перевоспитать, - но с которым и те, и другие, и третьи садились за один стол, вели переговоры и пожимали руку. Человек этот не знал ни одного иностранного языка, включая русский, на котором он писал с чудовищными грамматическими ошибками; но в книжных магазинах почти всего мира можно найти собрания его сочинений, написанные за него людьми, которые были умерщвлены за то, что выполнили эту работу, или остались в живых по той же самой причине». [Бродский И.А., 2001].
Психопатологический анализ личности Сталина проведён биографами-психиатрами достаточно обстоятельно. Психоаналитики могли бы обнаружить у “вождя народов” ещё одну причину его необыкновенной славы и длительной популярности. Архетип (форма бессознательных влечений человека) “Ожидания Чуда” времён Ленина Иосиф Сталин сменил другой архетипической тенденцией – “Героическим Мифом”. Согласно этой модели, народ получает осуществление всех своих желаний не сразу (как при “Ожидании Чуда”), а через долгий период борьбы и страданий. В модели этой присутствовали все части мифологической структуры: сам Герой, которому поклоняется весь народ, коварный Враг, с которым он борется, неизбежность страданий и жертвенности со стороны народа. Этот миф успешно эксплуатировал подсознательные стремления миллионов советских людей более тридцати лет.
Заметим, что паранойяльность в некоторых случаях, пока мышление лидера ещё не повреждено привходящими возрастными атеросклеротическими нарушениями, иногда может оказаться достаточно креативной для того, чтобы поднять авторитет своей научной школы на высоту недоступную не только критике, но даже критическому помыслу.
В данном случае чрезвычайно уместен афоризм английского историка лорда Актона: “Власть портит, абсолютная власть портит абсолютно”. Добавим, что, как ни странно, дольше всего народ помнит и чтит тех правителей, на счету которых больше всего загубленных человеческих жизней: Александра Македонского, Чингисхана, Наполеона, Гитлера, Сталина, Мао-Цзэдуна… Вот такой парадокс массовой человеческой личности! «Мир не любит вспоминать о своих былых увлечениях». [Честертон К.Г., 2000].
***
Фрагмент из книги: А.В. Шувалов, Б.Н. Пойзнер «Недуг коммунизма», 2017 г.