Отец мой вырос на юге Архангельской области. Говорил на русском без типичных интонаций русского Севера, без всякого окания или ярко выраженного акания.
Такая, скажем, нейтральная русская речь.
Многолетняя «кочевая» жизнь военного человека, офицера, менявшего гарнизоны от Питера до Камчатки и в обратном порядке от Камчатки до таврических степей юго-востока Украины, вероятно, отшлифовала и снивелировала произношение. Сказывалось образование.
Кстати, благодаря образованию и единому информационному пространству в наше время молодежь в разных регионах страны говорит в принципе нормативно,правильно: не чувствуется региональных различий.
Но тем не менее, в речи отца какие-то словечки или поговорки для меня были необычными.
Врезались в мою память его восклицание «Якуня-Ваня!», которое он использовал редко, да, пожалуй, еще поговорки «Свинья не родит бобра, а все поросята», «Привыкла собака за возом бегать».
Эти перлы меня всегда забавляли.
Но насчет Якуни я специально поинтересовался у отца.
- Папа, я понимаю, Якуня-Ваня это восклицание? Но, вообще-то, откуда это взялось? Кто такой Якуня и, тем более, Якуня-Ваня?
- Саша, - отвечает отец, - кто такой Якуня я и сам не знаю, но кто такой Якуня-Ваня я слышал в детстве и мне о нем рассказывали мои земляки.
Где-то в начале века (20-го века, - авт.) в нашей местности жил-был один парень, который отличался некоторыми странностями. Нельзя сказать, что его считали полным дурачком, но слегка тронутым считали. И как иногда с такими людьми бывает, вырос он в доме родителей до взрослого возраста и отличался недюжинной силой.
Мог руками гнуть подковы, гвозди, тащить за собой телегу… Носил длиннополую рубаху на выпуск до колен, под которой, как говаривали люди, не было исподнего …
На ногах лапти носил…
Когда подрос, помогал батюшке с матушкой по хозяйству. Соображал немного и мог выполнять отдельные поручения родителей.
Ну, например, мог запрячь лошадь в телегу и съездить в соседнюю большую деревню с поручением что-то отвезти и разгрузить там. Потом на обратный путь загрузиться и привести домой другую поклажу.
Однажды Иван так и поехал с родительским поручением. По пути ему предстояло пересечь вброд мелкую речушку, которая глубиной была едва ли по пояс.
Подъехал к переправе, а там артель мужиков строит мост деревянный на месте брода. Забивают сваи в дно реки. Сделали хитрую систему блоков и полиспастов и с ее помощью колотят, бьют сваи чугунной бабой, закрепленной на крюке. Бьют, медленно поднимая и опуская бабу, но верно вгоняя их в глубинную твердь дна.
Увидели чертовы мужики приближающуюся телегу с Ваней и начали смеяться-потешаться над ним. Дескать, дурачок в длинной рубахе. И пошло, поехало… Всякие там глупости, всякие там гадости…
Ванюша вообще-то не был агрессивным и об этом все знали.
Это, наверное, и расхолаживало артельщиков.
А ведь парень на самом деле мог и обидеться, и разозлиться. Мог и поколотить кое-кого…
Дурачок - не дурачок, а обиду мог затаить.
Так оно и случилось.
Потешившись вдоволь, артельщики поторопились на берег, немного поодаль, где удобно было пообедать…
Ванюша в это время еще не успел перевести лошадь и телегу на другой берег и, когда ватага обидчиков показала ему спину, тут же Якуня-Ваня снял с крюка бабу и, оттащив ее в сторонку, опустил на вязское дно.
Баба исчезла, увидеть ее было невозможно.
Далее он переправил телегу с лошадью на противоположный берег и отправился восвояси.
ххх
Пообедали артельщики, вздремнули на летней траве.
Вернулись на брод к строящемуся мосту.
Ваньки, конечно, уже и след простыл. Но и чугунная баба куда-то запропастилась…
Не знают что делать и что думать. Чугунная баба «сбежала» с крюка. Но не черт же лысый с неба спустился и сотворил такую беду.
Кто-то из мужиков стал строить догадки: «А не Ванька ли, шельма, свою руку приложил?»
Cлышали раньше о его дурной и недюжинной силе.
- Точно Ванька это дело сотворил! - воскликнул кто-то.
- Обиделся шибко, - добавил другой артельщик.
ххх
Что делать? Как быть, ехать в деревню и искать Ваньку, просить его найти «бабу»? Или ждать его возвращения? Ведь все равно поедет домой.
Решили ждать до утра.
И, действительно, на обратном пути утром объявился Ванька.
- Ванюша, браток, - заискивающим голосом обращается к нему старший артельщик. – Обидели мы тебя, прости, браток. Не гневись, подскажи куда «бабу» дел.
Браток Ваня молчит, бычится, ничего не отвечает.
- Покажи, браток, где «баба». Четверть водки дадим, покажи, родной.
Опять Ванька молчит, смотрит из подлобья.
- Две четверти дадим, Ваня!
Молча слез с телеги Ванюша, подошел к сваям и чуть-чуть поодаль показал пальцем, где должна была лежать «баба» на дне. Там воды-то было чуть-чуть выше колена. Но все там было взбаламучено и «баба» даже не проглядывалась.
Бросились мужики к этому месту, что-то нащупали. Тянут-потянут, вытянуть не могут.
И поняли мужики горькую истину, что без Ваньки окаянного не смогут они поднять «бабу» со дна и повесить ее на крюк, на прежнее место.
- Помоги-и-и…… , - раздался почти истошный коллективный вопль артельщиков.
- Еще одну четверть дадите! – наконец заговорил Ванька и поставил им условие окаянный.Не просит, а требует.
- Дадим, дадим, - дружно хором отвечают артельщики.
Ванька молча с трудом вытащил непомерной тяжести «бабу», дотянул ее поближе к крюку, передохнул чуток, поднатужился и повесил на крюк.
ххх
С тремя четвертями водки Ванька вернулся в родную деревню.
Сам он не пил, но ему было кого угостить среди своих односельчан, которые его не дразнили и не обижали.
Москва,
Июль 2019 года.