Николай Ангарцев (nestrannik85@yandex.ru)
Информационный Повод: выход в свет фильма "Дылда" режиссёра Кантемира Балатова.
ДЫЛДА ВАМ ПОКАЖЕТ!
Развёрнутое, местами не воздержанное, мнение нехотя стареющего консерватора.
Продвинутым & толерантным не рекомендую.
Попадается обсценная лексика.
*
Правильней было бы «Дылду вам покажут» — но чего не сделаешь ради доступности печатного слова. Они снова о себе заявили. Они — это mariconas по-испански (можно добавить demierd или las putas), faggots по-английски, по-русски же — просто градом по крыше: пидда-ррры! Раньше они именовали себя «творческой интеллигенцией», теперь обозначились, как есть. И я не о банальных «заднеприводных» — нырнувших в своих анатомических изысканиях глубже прочих. К ним я отношусь (видимо, в память о FREDDY MERCURY) — ну, скажем, терпимо. Средь моих друзей таковых не водилось, среди коллег — тем паче. Какой вменяемый гомик пойдёт нынче на завод? Там шумно, грязно и надо работать руками — а у них в приоритете иные части тела. Правда, поговаривают, что в г. Тольятти два содомита устроили «игрища» на крыше церкви. Я немного представляю архитектуру православных храмов — как же у них там получилось? Может, то были промышленные альпинисты, тренировавшиеся в подстраховке друг друга, а издали показалось…
Объясню ещё раз: я за параллельность наших с ними миров. Как в приснопамятном СССР тема тюрем и «зон». Все знали, что они есть, в них сидят люди, иногда выходят, маяча мрачными тенями в вечерних дворах — и всё! С миром людей законопослушных они не пересекались, никак. Не печатались огромными тиражами криминальные саги, не гремел по провинции в маршрутных автобусах «шансон», не снимались многосерийные, тюремные киноэпопеи… Но в 90-е всё перемешалось, и теперь барачная вонь стала привычной, а лагерная эстетика прижилась повсеместно: от лавочек у подъездов с домохозяйками на них, до кремлёвских палат, где обитают пацаны, всегда верные данному в сауне, на татами иль лыжном курорте, слову — и какие, на х.й, правовые основы, — ну, что вы, как дети, ей богу!
Вот и с гомосяшками — чешитесь под копчик там, где вас не видно, но не лезьте к нормальным людям, демонстрируя дырявую жопу, как орден — утомили, край уже. Мне, конечно, возразят: каждый человек имеет… Давайте так: многие ли из вас озарятся улыбкой терпимости и понимания, когда ваш сын, надежда и опора в преклонные годы, плод бессонных ночей и предутренних тревог, приведёт знакомиться не барышню, а прыщавого задрота, сообщив, что отныне они будут жить вместе? Только не пи.деть! Ни один нормальный родитель, полагаю, такого не захочет. К тому же, сегодня я о содомитах моральных…
**
Теперь по теме. Фильм режиссёра КАНТЕМИРА БАЛАТОВА «Дылда» — комментировать не стану, сами посмотрите. Скажу одно: сердце ваше точно не забьётся, а глаза не увлажнятся благодарною слезою (а иначе для чего кино снимать?); много вранья (к примеру, «рот в рот» дым тогда не пускали — ответственно заявляю, как «флорист» со стажем; что же до штрихов "аристократического" быта советской партноменклатуры... слушайте, я понимаю: сомнительное /для меня/ право "творца" на домысел, нарочитое сгущение красок, художественную гиперболу, наконец. Но, ребята, 1946-ой — год, как закончилась война: какие, на х.й, борзые на поводке, лайковые перчатки и дворцы? Вы на самом деле е.анутые или вам просто хорошо платят?) — предсказуемо отхватил в Каннах порцию оваций от либеральной Европы. Как и прошлогоднее «кинособытие» — фильм К. СЕРЕБРЕННИКОВА о питерских рок-дегенератах «Лето» — кто-нибудь из вас помнит? Но КИРЮХА, ладно, снял байопик, сочинённый на коленке, про полупьяных малахольных, не умевших порой гитару настроить. Я бывал на квартирниках всех этих «Бобов – Майклов» и знаю, о чём говорю. Но здесь замах покруче: фильм о войне, о недавно закончившейся блокаде.
Предвижу вопль, с щепотью истерии, «эховских гимназистов»: «Мы должны знать правду о войне!» Слушайте, сурки вы конченные, нажравшие зады перед ноутами, живущие с мамашами и разъезжающие на «лексусах» в кредит, — что, сука, в вашей убогой, никчемной жизни изменится, узнай вы всю правду о той войне? Главное — победили. И я сознательно избегаю местоимения «мы», на которое мое поколение, в отличие от нынешнего, имело хоть какое-то право. Но даже оно в целом оказалось состоящим из слабаков; я писал об этом в «Горёшиной смерти», — чего уж говорить о вас, 30-тилетних! Кого, бляха, вы сможете одолеть, если половина из вас, снаряжённая по полной выкладке, начнёт сдыхать на первых же маршевых верстах, и после вёрст пяти-семи, минимум треть придётся пристрелить у обочины, чтобы не тормозить всю колонну. Победили — они, сильные сердцем и практически святые душой, — не убоявшиеся главного страха в жизни любого — страха смерти. Что до нас — мы всё, без остатка, просрали.
Но сего унизительного факта оказывается, недостаточно для определённой, педровой (это не описка) части людей творческих, вроде МАРАТА ГЕЛЬМАНА с его выставками, где Микки-Маусы на иконах и клизмы, символизирующие купола на церквах. Будучи, кстати, совсем не воцерковлённым, я никак в толк не возьму: какого рожна вы все до православия доебались? Как тот подонок, СОКОЛЬСКИЙ, вроде, который покемонов ловил в храме — средь сирот и старушек, пришедших туда за успокоением от жестокости бренного мира. Чего он в мечеть, к примеру, не пошёл? Или друганы МАРАТИКА, ДИМА ВРУБЕЛЬ & ВИКА ТИМОФЕЕВА, чего коллажик или инсталляцию с Кораном не сочинили? ПУССИ РАЙТ чего на минарет не влезли? А я знаю ответ: ссыте, дамы и господа. Ведь сотвори подобное в мечети — и не выйдешь, разорвут на месте, мелкими пакетиками потом скормят собакам. Вон, радийный «рэйнжер», СЕРЁЖА АСЛАНЯН, язвительный, циничный автоэрудит, уж как только не «мочил» советский автопром, во все дыры — впору было, как на порно, тремя «иксами» его эфиры предварять. Но раз увлёкся, и что-то во всеуслышание ляпнул про Магомета — пророка, того самого. И через пару дней, сильно обиженный мигрант, который таким, как СЕРЁЖА, ремонты делает и дворы метёт, ножиком лицо ему и разукрасил. Есть ещё желающие постебаться над пророком, а? Братья, респектую — иншалла (не удивляйтесь: я всегда за естественные проявления характера нации: евреев уважаю за то, как они вваливают арабам; арабов — за истовое охранение веры; американских индейцев — за грамотное разложение белых с помощью казино и борделей, — короче, я глубоко по-советски за равенство между народами и мир во всём мире)!
Что характерно, все его «эховские» коллеги, с дружной трусоватостью принялись сетовать, что «да, АСЛАНЯНА занесло». Так что же, вы, суки, когда оклады православных икон говном мажут, о свободе творчества и праве на самовыражение галдеть принимаетсь?
***
И всё это началось не вчера. Исподволь или явно, год за годом, нацию приучают к мысли о собственной моральной неполноценности. Особенно преуспел кинематограф: кровавые лубки (при всём личном уважении) БАЛАБАНОВА; парад, из фильма в фильм, дегенератов в картинах МИЗГИРЁВА, полное е.анатство под названием «Овсянки» — и несть им числа! Опять предугадываю: «Это реализм, жизнь показана, какой она есть!» Да на х.я мне в кино её смотреть, когда я из своего окна каждый день вижу?! Может, за народные деньги имеет смысл снять нечто, его, народ, воспитывающее и возвышающее?
Коррозия не пощадила и колоссов: мог ли я представить, в своё время поражённый и оглушённый «Лапшиным» и «Проверкой на дорогах», что ГЕРМАН закончит таким «Трудно быть богом» (при случае, гляньте польскую версию — на удивление смотрибельно)? Когда через полчаса просмотра кажется, что грязь и дерьмо прямо с экрана, как в японском ужастике, заползает в комнату, устремляясь под ноги — зачем мне это? — СТРУГАЦКИЕ так себе экранизацию представляли? И ведь находятся упитанные пророки, утверждающие, что сие не оценённый шедевр, время которого не пришло! Вы что, господа, несёте — я, по-вашему, в своей жизни мало дерьма видел?
А сейчас они всерьёз взялись за нашу память. Самое ценное — и самое уязвимое, что есть у народа. Ибо без памяти не бывает нации — история доказала. Тысячи лет назад, ребёнок, принимая еду из рук матери, из уст её принимал сакральный сказ — о предках: богатырях и страстотерпцах, окормляющих величием своим путь потомков. То звучала история его соплеменников, его народа, дававшая возможность ощутить восхитительную общность, суть принадлежность к своей стае — называется сие национальная гордость. Мифы, легенды, апокрифы — национальная гордость питается ими. У любого народа, хоть отчасти претендующего на звание «великий», она есть и обязана быть. Усердно культивируют её американцы, положившие кучу народа в войне за острова в Тихом океане; а когда надоело, сбросившие атомные бомбы на японцев, положив при этом на всеобщее мнение. И гордятся, бляха, — по сей день! Почтенные баварцы, поверьте, до сих пор тихонько стукаются пивными кружками, в полголоса поминая дедов, чуть не взявших Moskau… Даже французы, опущенные в последней войне ниже плинтуса, находят повод для романской гордыни! Так почему же нам отказывают в подобном праве? Ладно потомки тех заморцев, которых наши пращуры с исторической периодичностью пи.дили, переходя через Альпы, так ведь визжат свои, доморощенные. Откуда они повылазили, что за адова артель их штампует?
Есть ли у них идея, ради которой они готовы отказаться от своих смуззи, лате, креветочного соуса и «айфонов»? Вопрос, сдаётся мне, риторический. И не верьте их «дождевому» трёпу; весь записной космополитизм данных персонажей сведён к правильному выбору места отдыха: не под Калугой, а в Испании, или на Бали.
Боюсь, они всё же преуспеют. А преуспев, возьмутся выращивать из наших детей и внуков безродный пустоцвет, каждый день показывая им свою «дылду». Потому как, fuck, ничего другого они не умеют.