Конец восьмидесятых. Мне тридцать лет и я уже капитан, почти майор, не в какой-нибудь дыре, а в самом Питере и не в войсках, а в научном институте (но, правда, в военном).
Мой шеф – подполковник Олег Михайлович - кандидат наук, умница и уважаемый человек. Кроме того, его друг и собутыльник – зам по науке, который ещё недавно командовал нашим отделом, а после защиты докторской, пошел в гору.
Под Приозерском находился небольшой испытательный полигон, где мне с Михалычем предстояло провести научные эксперименты, необходимые для внедрения образцов новой техники. Согласно программе испытаний надо было задействовать анемометры, которые заправлялись спиртом.
Путём расчёта количества опытов и разных перезаправок приборов, чтобы соблюсти требуемую точность результатов, Михалыч доказал необходимость спирта в количестве трёх литров.
С этим добром, плюс различное вспомогательное оборудование и инвентарь, на служебной машине нас привезли и выгрузили на полигоне около небольшого вагончика.
Уложив имущество (спирт забрали с собой), мы пошли заселяться в заранее забронированный номер единственной в этом посёлке не то общаге, не то гостинице.
А, тут, хлоп! И накладка.
Дежурный администратор с извинениями сообщает, что мест нет, а наш номер ещё не освободили две девчонки из горного института, которые здесь на практике. Должны уехать завтра.
- А где, прикажите, нам ночевать?- заинтересовался Михалыч.
- Ну, не знаю. Хотя, там номер четырёх местный. Если вы договоритесь с девчонками, я закрою глаза на инструкции, и возражать не буду. Только не поднимайте шума и не устраивайте, пожалуйста, скандал.
Сами понимаете, что перспектива оказаться с двумя молоденькими девочками в одном номере, нас только воодушевила, а не заставила думать о нерадивости администрации.
С видом скромных и застенчивых мальчиков, мы упросили девчонок, раз уж такая накладка, запустить нас на две свободные койки. Поклялись никак их не потревожить.
Дело шло к вечеру. Хотелось уже и поесть. В номере всего один стол. Разложили, привезенные из дома харчи. Есть самим – как-то по жлобски. Пригласили студенток. Они, немного поломавшись для приличия, в итоге, согласились.
Олег Михайлович достал банку спирта и, как Верещагин из «Белого солнца пустыни», сообщил:
- Ну, вот это допьём и больше не будем. Ха! Ха! Ха!
- Это – что? Самогон?
- Нет, девочки – это спирт!
- Ой! Мы – не будем.
- А вы его пробовали?
- Нет.
- Ну, какие же вы тогда геологи? Сейчас я вас научу, как его надо пить. Это и будет настоящая преддипломная практика.
- Ладно, разве что, чуть-чуть попробовать.
Постепенно завязывалась оживлённая беседа. Чтобы произвести на девчонок впечатление мы стали рассказывать о себе всякую всячину.
Я, например, « вспомнил» о суровых штормах с двадцати метровыми волнами, о дальних походах к неведомым берегам Африки и Мадагаскара да, и ещё чёрте, о чем из того, что мог придумать романтического подогретый спиртом мозг.
А Михалыч, которому было уже за сорок (даже для меня он казался старпёром), так заливал и вдохновенно сочинял, что на глазах на столько помолодел, что разница в возрасте за столом совершенно стерлась.
Он, оказывается, воевал в Афгане. Маджахедов мочил налево и направо. И, даже не знаю, что ещё вспомнить из той пурги, которую нёс шеф. Короче: супермен, коммандос, спецназ и космонавт в одном флаконе.
У девчонок тоже развязался язык и они щебетали, как воробушки.
Часов в одиннадцать, ночи были белые, шеф предложил освежиться, т.е. сходить на Ладогу и искупаться для протрезвления. Идти было меньше километра.
Вода оказалась холодная. Я, брезгливо поводив по ней пальцами ноги, отошел в сторону. Одна из студенток, словно укоряя меня за трусость а, может, по пьяному делу, не стесняясь, разделась (на ней было нижнее бельё, а не купальник), быстро забежала в воду и поплыла.
Недалеко от нас над водой нависала скала высотой метров десять - пятнадцать.
Воодушевленный, крутой Михалыч, залез на неё и, разбежавшись, прыгнул «ласточкой» вниз. В полёте его развернуло и он болезненно шлепнулся о воду спиной, задницей и ногами.
- Вот даёт, мужик - подумалось мне.
В номере снова выпивали и закусывали (не понятно: зачем трезвели?)
Дальше, не помню, как отрубился и уснул.
Утром очнулся еле живой. Во рту – помойка, голова – трещит. Сушняк.
А, где же шеф? На месте его нет!
Оглядевшись по внимательнее, я обнаружил его в койке одной из студенток. Светленькая головка тихо посапывала на плече Михалыча.
- Вот даёт, мужик!
Вечером проводили девчонок, и шеф объявил, что завтра с проверкой наших экспериментов приедет зам по науке.
- Наверное, надо срочно собрать экспериментальную установку?
- Нет, надо срочно готовить стол и закуску!
Как самый молодой, я был на раздаче: то колбасу порезать, то налить, а то и солёный огурец достать из банки.
В это время, два больших ученых обсуждали предстоящие эксперименты.
Сначала поговорили о бабах, за тем – о « придурке» Горбачёве и его дебильной антиалкогольной компании, потом снова о бабах, ещё немного о рыбалке. И так – два дня подряд.
Протрезвев, начальник стал собираться в город.
- Олег, ты потом в протоколы экспериментов за эти два дня впиши меня. И ещё, давай новую заявку на спирт. Я её подпишу с припиской, что необходимость ты обоснуешь в отчёте по командировке. Завтра отправь Витька в институт на электричке.
Ну, мужики, оторвался я у вас тут немножечко, а то на службе – ни как, дома жена запилит. Так, что – всего хорошего. Трудитесь…
На этом «внезапная проверка сотрудников на полигоне» закончилась.
Через день я заявился к начальнику отдела снабжения с заявкой на спирт.
- Вы, что, мужики, обалдели? Я вам его четыре дня назад выдал!
- Смотри, - говорю, - «Сам» подписал.
- Да, вы ему мозги запудрили! Сейчас, не поленюсь и схожу к нему.
- Сходи!
Минут через десять он вернулся, насупленный.
- Ну, что?
- Что? Что? Сказал выдать вам пять литров…
Итак, наука всё же победила бюрократию. А я поехал продолжать эксперименты.