На другой день Сюзанна позвонила Ашоту и сказала, что завтра встретиться не сможет, предложила перенести встречу на один день.
- Как скажете, - послушно ответствовал Ашот. - Я никуда не тороплюсь. Но может быть, вы все-таки объясните, в чем дело?
- Не могу, - ответила она твердо, но как бы и со вздохом. - Это не только мое дело, в нем очень серьезные люди участвуют.
- Я так и понял, - грустно признался он. - Мне конечно лестно, что вы и меня к серьезным людям причисляете, но если кто-то там мою кандидатуру отвергнет, я не огорчусь. И вы не огорчайтесь. Кто-то другой вам поможет.
- Я огорчусь, - возразила она. - Но, думаю, все будет в порядке. Вы именно тот, кто нам нужен.
Они попрощались, и Ашот вернулся к своим деревяшкам, к инженерным расчетам и опытам с температурой и углами изгиба. Он уже начал убеждаться, что справочники не врут, и сосна действительно не годится для изготовления гнутой мебели. Другие породы не подходили ему как слишком затратные, значит, надо придумать иную технологию
Через два дня встреча состоялась, на том же месте, возле цирка. На этот раз Сюзанна предложила просто посидеть на лавочке недалеко от фонтана. Ашоту ничего не оставалось как согласиться. Он по-прежнему не знал, чего хочет от него эта странная девушка, и почему она думает, что он именно тот человек, который сможет ей помочь в ее загадочном деле. Он сидел молча и смотрел на ее чеканный черкесский профиль, на пышную копну волос, невольно сравнивал ее с Ритой и видел между ними странной сходство. Хотя что ж тут странного, и там и тут явствовала древняя кавказская кровь, виден был твердый характер и сквозь внешнюю мягкость черт неодолимо проступала сильная воля. Впрочем, у Риты последнее было, пожалуй, выражено послабее, несмотря на ее более зрелый возраст.
- Ну, вот, - сказала Сюзанна, глядя на струи фонтана, лениво журчащие вокруг фигуры клоуна, отдаленно похожего на Олега Попова. - Сейчас я расскажу вам кое-что. Но сначала, я спрошу вас еще раз: что вы знаете о Бытхе?
Ее взор по-прежнему был устремлен на фонтан. «Далась ей эта Бытха! - подумал Ашот с легким раздражением. - По-видимому, ее дело связано с этим районом, но при чем тут мои знания? Ладно, посмотрим, что она скажет дальше».
- Смотря, что вы имеете в виду, - ответил он почти теми же словами, что и в прошлый раз.
- Знаете ли вы происхождение этого названия? - спросила она.
- Нет, не знаю.
Тут девушка вдруг обернулась к нему и посмотрела на него внимательно, изучающе.
- А что? - спросил он, почему-то забеспокоившись. - Это плохо? Я должен был знать?
- Нет, нет! - Она улыбнулась, лицо ее утратило чеканность, и она неожиданно коснулась ладонью его руки. Ладонь была мягкой и горячей. - Не волнуйтесь, все нормально, мне просто надо знать. - И убрала ладонь.
- А в чем, все-таки, дело, - спросил он уже всерьез начав беспокоиться. - Причем тут Бытха и ее название?
Сюзанна вновь устремила взгляд в сторону фигуры клоуна, омываемого струями воды.
- Убыхи, как и все черкесы того времени, были мусульманами, - начала она негромким, ровным голосом. - Но мусульманами они стали недавно и, наряду с почитанием пророка Мухаммеда, продолжали поклоняться своим древним языческим божествам. Бытха была их главным божеством, родовым тотемом. Вы знаете, что такое тотем?
- Смутно, - сделав неопределенную гримасу, ответил Ашот. На самом деле он не знал, даже не слышал такого слова. «Спрошу завтра у Виктора», - решил он. Но Сюзанна уже объясняла все тем же ровным, доверительным голосом:
- Тотем — это животное, которое считается прародителем данного народа или племени. Люди поклонялись ему и его изображению, поклоняясь тем самым своим предкам, их душам. У моих предков тотемом была Бытха, сказочная птица, что-то вроде орла или коршуна. Ее деревянная фигура, украшенная золотом и драгоценными камнями, хранилась в глубокой пещере на том взгорье, где сейчас находится сочинский район Бытха. Туда съезжались убыхи со всех аулов и обществ и решали свои главные вопросы, принося Бытхе обеты и жертвы, давая клятвы и прося ее о поддержке и помощи. Собственно, было две Бытхи — Большая и Малая. Малая была меньше по размеру, и украшена была не золотом, а серебром. Ее брали с собой в военные походы, как знамя, а Большую жрецы хранили в пещере, о местонахождении которой знали только они.
Тут она замолчала. Между ними и фонтаном появились два мальчика лет десяти-двенадцати, которые довольно ловко гоняли на скэйтбордах, с разгону запрыгивали на бордюр фонтана и спрыгивали с него. А могли ведь и фонтан нырнуть! Впрочем, летняя сочинская погода позволяла им не страшиться вымокнуть на глазах у веселого клоуна.
Воспользовавшись паузой, Ашот, не привыкший подолгу молчать, сказал:
- Вы словно какую-то сказку рассказываете, Сюзанна!
- Да, - согласилась она. - Та жизнь действительно походила на восточную сказку. Все в ней было: и прекрасные принцессы, и заморские дворцы, и караваны с сокровищами, и вереницы рабов... Но не все сказки имеют счастливые концы. Однажды на земли убыхов пришли могучие враги...
- Вы имеете в виду царские войска? - перебил ее Ашот.
Она взглянула на него почти удивленно.
- Да, именно так. Российско-кавказская война. Хорошо, что вы это знаете. Многие не знают. Или не хотят знать.
- Я офицер, - важно пояснил Ашот. - Нас учили истории. Я даже про Шамиля знаю! - Ему хотелось произвести впечатление. Говоря Оле, что его новая знакомая не в его вкусе, Ашот, мягко говоря, лукавил.
- Ну, тогда вы, наверное, знаете, чем все это закончилось, - продолжала она опять ровным голосом. - Убыхов разбили, и они всем народом выехали в Турцию. Гордые были. Наверное, самые гордые из горцев. Другие смирились, даже Шамиль смирился, сдался в плен, а они не смирились. Предпочли уехать, но не склониться. На этом кавказская война и завершилась.
Сюзанна умолкла. Мимо неспешным, прогулочным шагом прошла молодая женщина в модных, сплошь дырявых джинсах и в соломенной шляпке. Рядом с ней шла девочка лет пяти с мороженым в руке — розовый шарик в вафельном рожке. Ашоту вдруг очень захотелось мороженного. Была у него такая слабость, любил мороженое.
- Простите, Сюзанна, - сказал он, вставая. - А давайте пройдемся к набережной, морским воздухом подышим. Я вас мороженым угощу!
Девушка посмотрела на него, поднялась, огляделась вокруг и сказала раздумчиво:
- Вообще-то я мороженого не хочу, но к морю можно пройти. Тут действительно душновато!
Они пошли по неширокой тенистой улочке, вдоль цирка, мимо почты, к голубеющей за деревьями и домами туманной дымке, висящей над невидимой еще набережной, прямо за которой лежал городской галечный пляж и начиналось Черное море.
- Вот вы сказали, - заговорил Ашот, - что весь народ выехал в Турцию. И в тоже время вы приехали сюда из Москвы и называете себя убышкой. Ваши личные предки как в Москве оказались? Из Турции приехали?
Сюзанна покачала головой.
- Я, наверное, не совсем точно выразилась. Уехал не весь народ. Кое-кто из княжеских фамилий и их люди остались, присягнули царю. В частности, мой прапрадед. Стал служить в русской армии, дослужился до полковника, купил дом в Москве. Так мы и стали москвичами. А к вам тогда встречный вопрос: как вы из Абхазии в Сочи попали?
- Ну, со мной-то все просто! - расплылся в улыбке Ашот. - Когда я жил в Абхазии, она не была заграницей, все это был Советский Союз. Я учился в городе Горький на советского офицера... Учился, учился и даже не подозревал, что когда закончу учебу и приеду домой на последние каникулы, окажусь в другом государстве, да еще и в разгар войны. Я еле успел вывезти оттуда мать и сестру. Слава Богу, Россия сразу давала всем беженцам гражданство. Далеко не поехали, остановились в Сочи, стали жить. Я дом начал строить. Два дома — себе и матери. Отец еще в Абхазии умер.
- Все понятно, - сказала Сюзанна. - А другие родственники у вас там остались?
- Ну, конечно! Пол-Абхазии.
- Вы это серьезно?
- Абсолютно!
Они подошли к набережной и тут же наткнулись на киоск с мороженым.
- Вы точно не хотите? - Ашот вопросительно посмотрел на свою юную спутницу.
- Точно, - подтвердила она. - Только давайте найдем где-нибудь тень. Сочинское солнце не по мне, убышка я только на словах.
Ашот с грустью попрощался с киоском, и они прошли на ближнюю террасу, к столикам под большими яркими зонтами и сели на решетчатые белые стулья. Тут же появился учтивый загорелый юноша явно армянского облика, в белой футболке и белых шортах, с меню в твердой обложке.
- Два кофе по-турецки, - сказал ему Ашот и посмотрел на даму. Дама благосклонно кивнула. Потом она взглянула вниз, галечный пляж, на людей шумно плещущихся в пене набегающих волн и сказала то ли с сожалением, то ли с укором, непонятно к кому обращенным:
- Санаторий! Всероссийская здравница!.. А ведь здесь люди жили. Просто жили! Землю пахали, рыбу ловили, скот разводили...
«А ведь она так еще и не сказала, в чем наше с ней дело, - подумал Аштот. - Зачем я ей нужен».
- Так при чем же здесь Бытха? - спросил он, ибо догадывался уже, что именно в Бытхе, то ли районе сочинском, то ли птице-тотеме, таится разгадка их встречи, их знакомства.
Юноша в белых шортах принес кофе на маленьком подносе, поставил чашечки с крохотными блюдцами на белый стол и молча, с достоинством удалился. Ветерок задувал с моря, освежал, два виндсерфинга быстро двигались навстречу друг другу метрах в пятидесяти от берега, а еще дальше, далеко за ограничительными буями, мчался скоростной катер, прыгая по волнам.
Сюзанна взяла чашку в обе руки, поднесла к лицу и, закрыв глаза, вдохнула аромат, улыбнулась, сделала крошечный глоток и поставила чашку опять на блюдце.
- Бытха в этой истории — самое главное, - сказала она задумчиво, глядя в далекое морское пространство, может быть невольно желая разглядеть на ним туманный турецкий берег. - Когда убыхи покидали родину, они взяли с собой Малую Бытху, чтобы она поддерживала их на чужбине, чтоб было, кому молиться в новых краях. Но новая жизнь оказалась совсем не такой, какой они ее себе представляли, убыхам не удалось остаться сплоченными, их расселили в разных местах, раскидали по всей Турции. И голод был, и болезни, и войны... Постепенно они смешались с местным населением, утратили свой язык, свои обычаи, старые жрецы умерли... И Малая Бытха где-то пропала. То ли кто-то из князей тайно прибрал ее к рукам, да так и пылится она где-то в глубоком сундуке, и даже его внуки о ней не знают, то ли какой-то европейский коллекционер купил ее за бесценок, сам не понимая ее истинной ценности.
Тут Ашот подумал, что он тоже армянин лишь по названию, по фамилии: ни письменности армянской не знает, ни истории. Говорить, правда, может — на бытовом уровне (в семье говорили), но, пожалуй, ни одной армянской сказки, ни одной пословицы не припомнит. Да и все турецкие армяне, наверное, такие, умерла Великая Армения, давно умерла. Наверное, потому и не любят турецкие и ереванские армяне друг друга, что ереванские все-таки цепляются за древнюю культуру, сберегают ее, а турецкие согнулись под турками, отуречится пытались, да не смогли, но и армянами быть почти перестали.
- Может быть, в этом и нет ничего страшного, - сказал он в ответ то ли на слова Сюзанны, то ли на свои мысли — Через это многие народы проходят. Люди стремятся выжить, приспосабливаются. Нельзя их в этом винить.
- Вы совершенно правы, - согласилась Сюзанна. - Никто и не винит. Но многие из теперешних турецких убыхов, даже не зная языка предков, знают их историю: от родителей, дедов, прадедов... Я училась в Париже, в Сорбонне, и познакомилась там с юношей из Стамбула. Он говорил мне, что в Турции много людей, которые мечтают вернуться на родину: и молодых, и не очень. Есть даже один профессор, который надеется даже язык восстановить. Есть какие-то старые записи, сделанные, когда еще живы были убыхи, зающие язык. Восстановили же евреи свой древний иврит, когда надумали вернуться в Израиль!
- Что-то я не слышал об этом! - удивился Ашот. Удивился он, пожалуй, самому себе: как о многом я, оказывается, не слышал! И устыдился своего невежества, но виду не подал.
- Многие не слышали, - кивнула девушка, - но это не важно. Важно, что мне эта идея пришлась по душе.
- А по-моему идея нелепая, - возразил Ашот. - Куда они вернутся? - Он посмотрел вокруг себя, на пальмы за террасой, на здание ресторана, на толпы курортников. - Здесь люди живут! Здесь русские города! Да и кто им позволит?
- Ну, «кто позволит» - это отдельная тема, - уверенно отреагировала москвичка. - У нас есть влиятельные люди в России, и даже в Кремле. Но главная беда в том, что среди турецких убыхов нет единства. Особенно среди пожилых, от мнения которых многое, увы, зависит. Они считают, что беды, которые выпали на долю убыхов в Турции, обусловлены тем, что они оставили на родине Большую Бытху. И если они вернутся туда и не найдут ее, на них там снова обрушатся несчастья. Теперь вы понимаете, причем тут Бытха?
Она посмотрела на Ашота с вызовом, гордо откинув свою красивую голову, гордая горянка, готовая вскочить на горячего коня и броситься в бой.
- Понимаю, - ответил он, все еще не слишком уверенный, что понимает правильно. - Вы хотите, чтобы я помог вам отыскать эту Большую Бытху. Но, как я понимаю, достоверных сведений о ней нет. Может быть, и самой Бытхи нет и никогда не было. Может быть, это все легенды и мифы, как у древних греков...
- Трою тоже считали мифом, - возразила Сюзанна. - Однако Шлиман нашел ее.
- Да, об этом я слышал, - согласился Ашот и внутренне погордился за себя: кое-что, все-таки, знаю! - Но столько лет прошло, вы сказали, она из дерева, могла и сгнить совсем, истлеть.
- Думаю, она была из самшита. Самшит не гниет. Убыхи веками поклонялись ей, а потом прятали в пещере, и ничего ей не делалось. Лишние полтора века вряд ли ей повредили. Главное — найти ее!
- Главное, все-таки, не это, - продолжал противиться Ашот. - Главное — в самой идее. В том, куда они приедут. Здесь ведь, на их бывших землях...
- На наших землях, - поправила его Сюзанна. - Я тоже убышка, и я тоже приеду.
Он усмехнулся.
- Ну, хорошо. Здесь, на ваших бывших землях, живут люди, каждый метр кому-то принадлежит — либо частникам, либо государству. Никто вам землю не отдаст. В России нет таких законов, как например в Прибалтике, где земли и дома возвращали старым владельцам. Все, что было до революции — быльем поросло, плюс распад СССР, плюс приватизация. Даже если вам разрешат вернуться на землю предков, землю как таковую вы не получите. А без земли что вы будете здесь делать?
- Мы купим землю, - с улыбкой, но твердым голосом сказала Сюзанна, юная убыхская княжна. - Мы найдем деньги. Нам нужна только Большая Бытха, чтобы вернулся наш народ.
- Но зачем? - удивился Ашот. - Как я понимаю, они уже прижились там, нормально живут, а здесь их опять ждет неизвестность, опять все с нуля. Я начинал здесь с нуля, поверьте, это не сахар.
- Жизнь везде не сахар, - возразила она. - Но здесь мы вернемся к своей истории, восстановим свою культуру, свой язык, со временем, возможно, добьемся даже автономии...
- А-а!.. - протянул он с пониманием. - Вон в чем дело! Убыхию хотите восстановить. Ну, вот этого вам никто не даст. Большинства вам в этих краях никогда не получить, сюда уже столько народу понаехало! И все едут, едут...
Они оба замолчали. Сюзанна — потому что, в общем-то, уже сказала все, что хотела сказать, а Ашот — потому что все понял, а точнее — решил, что понял. И каждый думал о том, что теперь для него начинается новый жизненный этап. Кофе в их чашечках закончился, пора было и закругляться. Ашот поискал глазами парнишку в шортах и пощелкал в воздухе пальцами:
- Эй, джан! Счет, хэндрум! - Юноша понимающе кивнул в ответ, исчез и через минуту появился у их столика с деревянной шкатулкой, внутри которой лежал счет. Ашот глянул на сумму, положил денежку и захлопнул крышку. - Сдачу оставь себе!
- Ну так что? - спросила Сюзанна, когда юный официант удалился. - Вы отказываетесь?
- Почему же? - Ашот сделал удивленные глаза. - Кто вам сказал? Но мы еще не обсудили условия.
- Какие?
- Условия моей вам помощи. Вы только правильно меня поймите. - Он смотрел ей в глаза с искренним, дружеским участием. - Вы хотите найти эту свою птицу, эту Большую Бытху, чтобы осуществить, как сейчас принято говорить, свой проект. С этого проекта вы надеетесь получить какие-то дивиденды...
- О чем вы? - черные брови Сюзанны возмущенно поползли вверх. - Какие дивиденды? Тут не о дивидендах речь!
- Да я не имел в виду финансовую прибыль, - легко отбил ее возмущение Ашот. - Просто это ваше дело, вы в нем заинтересованы, вы готовы вкладывать в него и деньги, и время. И душу, наверное. А для меня, простите, это дело чужое, своего интереса у меня в нем нет. Допустим, мы найдем Бытху. Что я буду с этого иметь? А мне придется потратить на это какое-то время, может быть, не малое. Не исключено, что и деньги какие-то придется потратить. А у меня семья, мне надо зарабатывать. Могу ли я считать, что вы меня нанимаете на работу?
Сюзанна поднялась и смотрела на него какими-то новыми глазами. По-видимому, этот аспект их отношений ею еще не осмысливался, не вырисовывался в такой четкой форме. И, не будучи в состоянии сразу на него переключиться, она повторила свой вопрос, но в иной форме:
- Так вы согласны?
- На что?
- Работать на меня.
- Вот это уже деловой разговор. - Он улыбнулся. - Садитесь! Зачем вы встали? Давайте все обговорим. А заодно и обсудим план наших действий.
Она послушно опустилась опять на стул и смотрела на него.
- Мы не хотим еще по чашечке кофе? - спросил Ашот.
Она так же послушно кивнула и продолжала смотреть на него. Она почему-то вдруг поверила, что Бытха будет найдена, что этот невысокий, лысоватый и немолодой армянин с круглыми карими глазами и уютным пивным брюшком, так похожий на волшебного Карлсона, поможет ее найти, а значит и все остальное будет хорошо. Ашот же опять щелкнул в воздухе пальцами, и у столика вновь появился армянский мальчик-джан, исчез и в мгновение ока вернулся с ароматным турецким кофе.
- Итак, сколько вы намерены мне заплатить? - спросил Ашот уже деловым тоном.
- Я не знаю, - растерянно ответила Сюзанна. - Я как-то не думала на эту тему. Мне казалось, что главное, чтобы вы согласились.
- А я еще не согласился, - уточнил он. - Назовите сумму, и тогда я подумаю.
- А какая сумма вас бы устроила?
Он задумался. Учитывая полную неопределенность задачи, трудно было оценить, насколько трудно будет ее решить и сколько времени это займет. К тому же нет никаких гарантий, что эту злополучную Бытху удастся отыскать. И что тогда?
- Давайте так, - сказал он решительным тоном. - Если мы найдем вашу птицу, я получу сто тысяч баксов. Если не найдем — пятьдесят. Поясняю! Вы будете полностью в курсе поисков, искать будем вместе, и будете видеть, что я делаю, все возможное. Так что, если мы ее не найдем, значит такова ее судьба, и не моя в этом вина, а моя работа все равно должна быть оплачена. И по-моему, я не так уж много запрашиваю. Как вы считаете?
- Да, - согласилась Сюзанна. - Сто тысяч — скромная сумма. Я боялась, вы миллион запросите.
- А если бы запросил? - Ашот испытующе уставился на нее. - Согласились бы?
- Не уверена, - ответила она, чуть помедлив. - Во всяком случае, мне пришлось бы кое с кем посоветоваться. - Но, отдавая долг вашей скромности, я предложу вам не сто, а двести тысяч. Двести ведь лучше, чем сто, правда? И вы будете больше стараться.
- Больше стараться я буду в любом случае, - заверил Ашот. - Но я буду вам признателен за это предложение. Значит, договорились: двести тысяч — в случае удачи, и сто — в случае неудачи.
- Нет. - Девушка покачала головой. - В случае неудачи — все таки пятьдесят тысяч.
Он засмеялся и одним глотком выпил свой уже остывший кофе.
- Ладно, уговорили, согласен! - «Боже мой! - подумал он с восторгом. - За двести тысяч баксов я куплю где-нибудь в Мацесте прекрасный участок, с садом и уютным домиком. Оставлю теперешний дом Рите и детям, а там буду жить, растить виноград, помидоры, огурчики, фейхоа, мандарины... И не надо будет таксовать и гнуть деревяшки! Впрочем, денег еще и на минивэн хватит».
Увы, не читал наш милый Ашот, мальчик из абхазской Агудзеры, Ильфа и Петрова, не был знаком с Шурой Балагановым, которому для счастья и шести тысяч четырехсот рублей хватило бы, да и те тут же упорхнули из рук. За миллион надо было биться, за миллион! Впрочем, и двести тысяч американских зеленых денег, и даже сто лишь нарисовались перед ним в розовом тумане, их надо было еще добыть, отыскать эту загадочную Бытху, этот чертов языческий тотем. Но и пятьдесят тысяч — тоже деньги! На них можно дать детям образование, и сыну (после армии) и дочке. И опять же еще на минивэн худо-бедно останется.
Такие примерно мысли пролетели в голове Ашота, покуда горький, чуть подслащенный, ароматный напиток обволакивал его небо и блаженно струился по пищеводу. А Сюзанна смотрела него и опять думала, что, кажется, дело сдвинулось. Во всяком случае, у нее появился помощник, на которого можно будет облокотиться и с которого можно будет спросить. За такие деньги спросить не грех. С нее тоже спросят.
- У вас есть еще вопросы? - поинтересовалась она уже тоном работодательницы . - Может быть, вам нужны гарантии?
Ашот пожал плечами. Какие могут быть гарантии? Только вера во взаимную порядочность. Конечно, в случае неудачи его могут кинуть, не выплатить обещанных пятидесяти тысяч. Но ведь и он может их обмануть — тех, «влиятельных», что стоят за этой красавицей, скрыть от них удачу. Древняя птица, как она ее описала, да еще и украшенная золотом и камнями, наверняка стоит больше миллиона. Покупателя для нее найти будет не так уж сложно. Он, Ашот, конечно, не станет этого делать, но вот в этом и есть его гарантия. Они не глупые люди, и должны будут это понимать.
Он покачал головой:
- Нет, у меня нет вопросов. Теперь надо хорошенько подумать. Вы надолго приехали в Сочи?
Сюзанна чуть наклонила голову, обозначая свое внимание.
- Могу пробыть здесь неделю. Если понадобится, могу и две.
- Я свяжусь с вами дня через три-четыре. Мне нужно кое-то вспомнить, кое с кем встретиться.
Хорошо, - кивнула она. - Буду ждать.
В этот же вечер Ашот пришел к нам и выглядел очень обеспокоенным, даже от чая отказался.
- Виктор, вот вы мне про убыхов рассказывали, - обратился он ко мне с упреком в глазах, - а почему про Бытху ничего не сказали?
- Про какую Бытху? - осторожно поинтересовался я.
- Про ту, на которую они молились. Деревянную, с золотом и драгоценными камнями.
- А что про нее рассказывать, про нее ничего толком и не известно. Почитайте Баграта Шинкубу, если вам это очень интересно. Но про золото и камни, по-моему, и там ничего нет. А вам, что, ваша знакомая убышка все это рассказала?
Тут моя Оля навострила свои женские ушки-на-макушке:
- Ашот! Вы опять с ней встречались? А как ее зовут?
- Сюзанна, - не глядя на нее, неохотно пробормотал Ашот и опять обратился ко мне. - Да, она рассказала. Убыхи, когда уезжали в Турцию, спрятали ее где-то... Скорее всего, на нашей теперешней Бытхе, на горе, в пещере, а сейчас, современные убыхи хотят ее найти. Вот она и приехала. То ли ей поручили, то ли сама вызвалась. Во всяком случае, за ней стоят какие-то люди с влиянием и с деньгами.
- А с чего это она с вами разоткровенничалась? - удивился я.
Он пожал плечами.
- Сам не понимаю. Год назад ее ее возил, даже не запомнил, а она телефон сохранила, позвонила.
- Ашот, вы ее обаяли! - с уверенной улыбкой заявила Оля. - Давайте я вам все-таки налью чаю!
- Ладно, уж, налейте! - махнул рукой Ашот. - Какое там у меня обаяние! Двадцать лет назад, да, было кое-что. Однако что-то во мне ее привлекло, какое-то доверие моя личность к себе еще вызывает, и она вот — предложила мне принять участие в поисках убыхской птицы Бытхи. -
Он посмотрел на меня, ожидая моей реакции. И я видел, что ему хочется моего одобрения.
- И вы согласились? - спросил я.
Он утвердительно кивнул:
- Согласился. Мне стало интересно. Я хорошо знаю Бытху, я работал там десять лет, строил разные объекты. Пещер там действительно много.
- Вот именно — много! - сказал я назидательно. - И никто не знает — сколько и где. Зачем вам это? Вам делать нечего?
- Мне интересно! - повторил Ашот. - В моем городе находится важная историческая вещь, мне предлагают ее искать... Почему я должен отказаться?
- Ашот! Сюзанна вас тоже обаяла! - вставила с ехидцей Оля.
- Ольга! Прекратите! - сказал Ашот строго и посмотрел на меня, ища поддержки.
- Да, уж, солнышко! - обратился я к женушке с фальшивым осуждением в голосе. - Не третируй Ашота. Тут дело не в обаянии. Тут речь идет об исторической реликвии. Каждый благородный человек на месте Ашота оказал бы помощь в таком деле. И я бы оказал, если бы был в состоянии. А скажите, Ашот, эта Сюзанна объяснила вам зачем ей и тем влиятельным людям нужна эта Бытха-птица?
Ашот заметно смешался, посмотрел на Олю, потом на меня, снова на Олю. Словно не мог решить, сказать ли правду, или выдумать что-нибудь. Мы ждали.
- В общем-то сказала, - наконец заговорил он. - Но я ей не очень поверил. Поведала какую-то малоправдоподобную историю о том, что у них, у убыхов, есть идея вернуться сюда, в район Сочи, но для этого надо найти эту птицу-Бытху, чтобы она благословила их возвращение.
- И почему же вы не поверили в эту историю?
Он округлил глаза.
- Но вы сами представьте! Люди жили в Турции сто пятьдесят или больше лет, прижились, уже и забыли, что они убыхи, отуречились, тем более, что и сразу были мусульманами, и вот сейчас все бросят и поедут на какую-то неведомую им родину предков!
- Но ваши ведь дед уехал из Турции! - возразил я.
- Момент настал! - не сдавался Ашот. - Первая мировая, Турция с Россией схлестнулись, часть армян стала русских поддерживать. Какому государству это понравится? Я считаю, это глупость была со стороны армян. Если ты живешь в государстве и являешься его гражданином, а мы были гражданами Турции, ты должен за него стоять, а не за того, с кем твое государство воюет. Армяне выступили, фактически, как изменники, за что и поплатились. И, заметьте, они не в Армению побежали, а в Россию, в Абхазию!
- Армения в то время тоже в Россию входила, в Российскую империю, - уточнил я.
- Входила, - согласился он. - Но они знали, что там их встретят без особой радости. Армения крошечная, нормальной земли мало, лишние люди там не нужны. Вы знаете, сколько армян живет сейчас в Армении и сколько в других странах?
- Нет, - признался я, - не знаю.
Ашот довольный засмеялся.
- Ну, вот, и вы чего-то не знаете! В Армении живет три миллиона, а во всем мире — в три раза больше! И никто не рвется в нее возвращаться. Так что и я не поверил, что убыхи рвутся вернуться в Сочи. Нет, сказал я себе, птица с золотыми перьями нужна этой девочке для чего-то другого! А с переселением народа она просто лапшу мне на уши вешает.
- Но вы все равно согласились ей помочь?
- Согласился. Я уже сказал: это мой город, и это мне интересно.
Мы оба замолчали, и тут Оля опять подала свой женский голос. Хотя, может быть, это был голос математика, голос логики:
- Скажите, Ашот, а вы знаете, как выглядит эта Бытха? Как вы поймете, ее вы нашли или какую-то подделку? Сюзанна описала ее вам?
Ашот пожал плечами.
- Бог знает! Никто не знает! Люди, которые ее видели, давно умерли, рисунков не оставили. Была у них Малая Бытха, вроде как копия, так и она сто лет назад пропала. Но думаю, если мы найдем что-то в этом духе, специалисты разберутся. Главное — найти!
- И как же вы собираетесь искать? - вежливо поинтересовался я. Мне почему-то было почти очевидно, что найти убыхскую святыню не удастся. И мне даже не хотелось, чтобы ее нашли. Ее время прошло, ее народ от нее отказался и исчез, растворился в волнах времени.
- Пока не знаю, - признался наш бесхитростный друг. - Пришел посоветоваться. Даже не знаю, с чего начать.
«Как странно! - подумал я. - Военный человек, офицер, искушенный жизнью таксист-сочинец, спрашивает меня, сугубого книжного теоретика, кабинетного интеллигента, как же ему искать драгоценную иголку в огромном ворохе людей, пальм и зданий, выросших за столетие и продолжающих расти на землях несчастных убыхов. Совсем не факт, что ее спрятали именно на Бытхе, могли и в другое место унести, увезти святыню хитроумные, опасливые жрецы. Но начать, пожалуй, надо все-таки с этого района. Как искать — это уже другой вопрос.
- Вы сказали, Ашот, что хорошо знаете Бытху, - начал я. - Возможно, есть люди, которые знают ее еще лучше. Я знаю, здесь, в Сочи, есть Географическое общество. Наверняка там есть люди, спелеологи, которые изучают пещеры. Местные горы — песчаниковые, карстовых пещер в них должно быть много. Думаю, у них должны быть какие-то карты. Я бы начинал с пещер.
Он смотрел на меня и думал, обдумывал услышанное. Но в лице его я видел непонимание, недоверие. Мое предложение столкнулось в нем с какими-то своими, зреющими в глубине сознания мыслями и представлениями о жизни, о городе, о людях, столкнулось и не нашло отклика, соответствия. Потом он спросил:
- А что я скажу этим спелеологам? Вот пришел человек с улицы, такой любопытный армянин, и спрашивает: нет ли у вас карт сочинских пещер?
- Придумаете что-нибудь, - пожал я плечами. - Не мне вас учить. Скажете, что вы не любопытный, а любознательный, загорелись изучением пещер, все жизнь мечтали.
- Они решат, что я с приветом, - печально усмехнулся Ашот. - Но я подумаю над вашим советом. Карта пещер здесь действительно не помешала бы.
Он поднялся со стула, намереваясь уходить. Тут Оля заметила, что чай он так и выпил.
- Ашот! - Воскликнула она с укоризной. - А чай?
Ашот взглянул на меня с тоской.
- Виктор! Скажите вашей любимой жене, что если мужчина не пьет чай, значит он не хочет его пить.
- А что хочет пить мужчина? - тут же с улыбкой спросила Оля. - Водку, коньяк, чачу, сухое вино?
- Честь имею! - Ашот по-офицерски склонил голову и тут же направился к двери.
- Держите нас в курсе! - сказал я, провожая его. - Нам интересно.
Да, конечно, - кивнул он и пожал мою протянутую руку. - А уж как мне интересно!