Часть вторая. «То, о чем ты не знал…».
На следующий день друзья увлеченно изучали карту старого замка, словно карту старого острова с тщательно припрятанным там кладом. Они пытались заучить ее наизусть, чтобы, оказавшись в одном крыле замка, безошибочно попадать в другое нужное место. Асаф нарисовал очень понятный рисунок-схему, и друзья похвалили его. Им также пришлись по душе его новые идеи насчет реставрации обветшалого строения. Они увидели своими глазами, что смогут полностью изменить его, сотворить чудо своими руками.
Итак, замок представлял собой изумительное творение: несколько внутренних дворов; пять башен; множество связанных между собой коридоров, комнат, залов, скрепленных колоннами, навесами и безпотолочными помещениями, открытыми лучам сияющего солнца и порывам свежего ветра.
Рамиру и Фернандо до самого утра увлеклись своей серьезной работой по восстановлению фамильного замка. Им предстояло полностью изменить интерьеры всех залов и комнат, оставив нетронутыми лишь старые стены. Строительные работы было решено начать через несколько дней. Бригада строителей уже была сформирована и томилась в ожидании наступления начала работ.
Все строительные материалы были завезены, и через неделю предстояло приступить к делу. Рамиру и Фернандо остались в замке: Рамиру руководил строительством и прислушивался к советам своего лучшего друга, который когда-то обучался профессии архитектора, но так и не получил диплома. Его талант был разносторонним: он прекрасно готовил; сам шил себе костюмы и даже шляпы; разбирался в искусстве - умел рисовать, лепил скульптуры и еще отлично музицировал. Своего лучшего друга Рамиру обрел давно, еще в юности, когда осваивал азы фехтования в одной из спортивных школ. Эта дружба прошла сквозь годы, и, казалось, не могла просто так закончиться.
Рамиру и Фернандо связывали очень легкие дружественные отношения; им было легко общаться, не было ссор и конфликтов и не было повода для расставания. Были периоды, когда они не встречались и не виделись месяцами, но духовная близость не давала им разорвать дружеские отношения. Всякий раз они, словно по зову души, снова оказывались вместе.
Вот и теперь, Фернандо не бросил друга в рутине тяжелых дел и услужливо предложил свое плечо. Им было весело: они были друг для друга неиссякаемым источником шуток, рассказов и новых идей. Молодые люди с энтузиазмом справлялись с тяжелыми эскизами; измеряли и творили. Каждый день в замке слушался грохот, шум, треск и громкий смех. Это Фернандо отпускал такие шуточки, что всем становилось смешно.
Асаф тоже принимал активное участие в работе: не отходил от бригады строителей и давал свои дельные советы: таскал тяжести; убирал мусор; стучал молотком или вырезал по дереву. Он был очень рад, что пригодился его талант резчика по дереву и плиточника: в этом занятии он был ас. Но он все реже появлялся на глаза в дневное время, предпочитая работать вечером или ночью. Свое поведение он объяснял тем, что у него была аллергия на солнце. Он полностью укутывал белым платком свою голову, оставляя только глаза и рот. Но вскоре все к этому привыкли и не приставали с расспросами. Ведь такого работника еще поискать.
Рамиру и Фернандо трудились вместе, не покладая рук. Но наблюдательному Рамиру со временем стало казаться, что Фернандо стал немного задумчив и непунктуален. Он все время пытался о чем-то заговорить со своим другом, но никак не мог высказаться. Можно было только догадываться, что что-то происходит в его душе, или что-то пошло не так, или стоит ожидать нового развития событий. Рамиру старался не обращать внимания на своего друга: он прекрасно знал его характер. Его друг был отходчив, и можно было надеяться, что все пройдет само собой.
А душа Фернандо вовсе не искала покоя; он начал грезить девушками: ему все чаще стали сниться сны о его возлюбленной, с которой он недавно расстался. Он подумывал о том, что ему необходимо найти свою бывшую девушку и рассказать ей о своих чувствах, и о том, что она все еще мила его сердцу.
К концу реставрации центрального зала он и вовсе «испортился»: привез в замок ящик марокканского вина, выпивал рюмку за рюмкой и приставал ко всем с предложением составить ему компанию для дегустации самого чудесного из напитков, какие есть на земле. Вместе с вином в его душу пришла печаль, и он по вечерам взбирался на стену замка, чтобы посмотреть на закат солнца. Золотое солнце в обрамлении серебристых, серо-ртутных тяжелых облаков, каждый раз, скрываясь за темной полосой горизонта, воссияло ярким оранжевым цветом. Иногда закат отливал кроваво-красным или бордовым оттенком, и в те дни Фернандо засиживался на стене замка с бутылкой вина долее обычного, до полуночи, разглядывая манящие, мерцающие звезды.
Потом он спускался вниз с лестницы и плелся в отреставрированный, пахнущий свежей краской, зал: долго бродил меж колонн и разговаривал сам с собою. Потом танцевал или музицировал или делал наброски интерьера на клочке бумаги. Еще через несколько дней он атаковал своего друга Рамиру с просьбой, чтобы он привез наконец-то арабских, пышнобедрых, кареглазых красавиц. Он пробовал убедить товарища, что замок очень скушен без громкого смеха, музыки и вечеринок, но Рамиру отмахивался от него. Лишь через некоторое время он задумался о поведении Фернандо, и о том, что с его другом что-то творится, и надо бы как-то помочь ему, ведь раньше он не замечал ничего подобного… Рамиру подумал, что, возможно, Фернандо устал, и ему необходимо хорошенько отдохнуть: всем нужен отдых…
Фернандо согласился покинуть замок. Весь следующий вечер он упаковывал чемоданы и уже купил билет на самолет. Но, в тот день он так и не улетел назначенным рейсом. Фернандо и не думал уезжать из замка, вернее, внезапно передумал. Имея кое-какие денежные сбережения, он мог позволить себе некоторые вещи. Он, втайне от друга, пригласил в замок двух девушек, с которыми когда-то познакомился на одной вечеринке у довольно солидных людей. Приезд милых дам и для него стал неожиданностью; он хотел сделать другу сюрприз, и теперь ему в силу обстоятельств, пришлось отказаться от поездки.
В тот вечер Рамиру, проводив друга, отправился на рынок за продуктами. Когда он вернулся, то обнаружил интересную картину. Его друг Фернандо восседал в центральной зале на большом мягком диване в окружении двух милых девиц, с которыми нежно мурлыкал и дарил им воздушные поцелуи. Они пили красное марокканское вино и не обращали на Рамиру никакого внимания. Казалось, что даже лев или кенгуру, оказавшись нечаянно в этом зале, не привлекут внимания этой компании увлеченно разговаривающих между собой людей.
- Фернандо, друг мой, что все это значит? – возмущенно спросил у друга Рамиру, - мы простились с тобой, а ты вернулся, и не один?
Фернандо вскочил с дивана навстречу другу, вид его был совсем не как у виноватой собачонки, которая сделала плохое дело, разорвав хозяйскую тапку в клочья, а очень довольным: куда-то исчезла напускная грусть и безразличие. Фернандо буквально искрился; изменившаяся внешность говорила о том, что он гордится собой и своим поступком, и его сердцу очень милы эти две дамы, сидящие на огромном диване и облизывающие бокалы с бардовым напитком розовыми язычками.
Рамиру сдержал смех: ему не хотелось ссориться с Фернандо. Никаких размолвок у друзей раньше не возникало. Приятель предположил, что и в этот раз «приятный сюрприз» будет другу по душе.
Обескураженный Рамиру радушно развел руками в стороны, чтобы заключить Фернандо в объятия, и тот ловко завлек товарища в свой райский уголок на диване.
Две девушки были очень миловидны и ухожены. Одна из них, Изи, была красивой загорелой блондинкой, она весь вечер рассказывала о своей родине, вероятно, ее любимой страной была Ирландия. А вторая, Глори, - яркой брюнеткой. Она говорила с Фернандо более о нем самом и также интересовалась жизнью Рамиру. О себе она не сказала ни слова, поэтому никто не знал, откуда она родом и где проживает.
Рамиру и Фернандо, увлекшись болтовней на диване и приготовлением ужина, очнулись лишь к полуночи уже в объятиях этих двух дамочек. Сначала Изи выбрала обоих кавалеров, но Глори вежливо урезонила «голодную» подругу. Она пожелала остаться с Фернандо один на один. Поэтому Рамиру, совсем разбитый и подавленный, был почти задушен объятиями темпераментной и сладострастной Изи. Поскольку он был очень пьян, то старался не терять бдительность. Проваливаясь в сон, в томных объятиях незнакомой девы, он твердил молитвы, давая себе клятву, что больше никогда не позволит ни себе, не своему другу непозволительных выходок. Разыграв алкогольное отравление, он отстранился от надоедливой Изи и на коленях прополз к уборной...
Очнувшись утром в полном одиночестве, Рамиру облегченно вздохнул. Ему даже на несколько минут показалось, что все, что с ним произошло, лишь адское наваждение и страшный сон. Но, услышав звук приближающихся каблучков, спрятался под одеяло.
- Вставай, глупышка, - Изи, присев на постель, склонила над ним свою голову. Глаза ее ласково блестели; розовые губы ждали поцелуя. Она гладила Рамиру по волосам и приготовилась к новому сексуальному нападению.
- Милая, милая, - сжал руку Изи Рамиру, - скажи мне, а где мой друг, Фернандо?
- Фернандо и Глори внизу, в зале, - недовольно буркнула блондинка и снова ласково посмотрела на Рамиру. Ей не хотелось упускать возможности наконец-то заняться любовью с притягательным субъектом, и она навалилась на несчастного всем телом. Рамиру удалось избежать и этой атаки, и он с ужасом заметил, что постель расстелена прямо в нижнем зале, на огромном, мягком диване. Он встал, отстраняя от себя Изи, и, застегивая на ходу брюки, отправился прямо в комнату к своему другу Фернандо. Оказавшись у двери в его комнату, он негромко постучал.
Через несколько минут Фернандо открыл ему и спросил, зевая во весь рот:
- Рамиру, что ты поднялся в такую рань?
Но Рамиру не дал ему договорить, он схватил друга за руку и потребовал от него объяснений по поводу вчерашнего вечера.
- А тебе что не понравилось, а? – изумленно спросил его друг. Этот вопрос не был притворным, Фернандо и вправду думал только о себе. Он решил познакомить его с красивыми девушками, а из его затеи ничего не получилось. Девушки в первый же вечер решили отдаться им, и теперь Рамиру упрекал друга в недостойном поведении и в его дурацких выходках. Фернандо не обращал внимания на упреки приятеля; он сожалел в душе, что не познакомился еще и с черноглазыми, фигуристыми марокканками.
- Хорошо, Рамиру, не кипятись! Фернандо громко хлопнул дверью прямо перед носом друга. Друзья поссорились; Рамиру запретил другу привозить в замок девушек.
- Рамиру, тебе понравились Изи и Глори? – робко поинтересовался Фернандо у друга, когда они провожали девушек на самолет.
В ответ Рамиру лишь взглянул на него, и он понял, о чем он хотел ему сказать.
- Да, мне нужен отдых, - задумчиво потянул он, - ты прав!
На следующий день Фернандо снова прощался с Рамиру.
- Спасибо, Рамиру, ты самый лучший друг, - Фернандо обнял друга и похлопал его по спине, - надеюсь, что, вернувшись через пару недель, застану тебя в полном здравии!
- О чем ты говоришь, Фернандо? – спросил друга Рамиру.
- Так, прости, я сильно утомился за месяц, обещаю, что вернусь свежим, как огурчик. Знаешь, я решил вернуться к Лучии. Понимаю, что мне необходимо с ней встретиться.
- Да, ты всегда выбирал правильный путь! Друзья ещё раз обнялись, и Фернандо, взвалив свои вещи на плечо, вышел из комнаты. На прощание он еще раз помахал другу рукой и улыбнулся.
Рамиру ни на минуту не сомневался, что снова увидит своего лучшего друга и тоже улыбнулся ему.
Вечером он ужинал в одиночестве и думал о Фернандо, и о том, как много он хотел бы рассказать ему, и когда увидит его снова, обязательно расскажет обо всем. О мимолетном знакомстве с девушками он вскоре позабыл: он был еще очень молод, а ностальгия и грусть – это болезни, приходящие с возрастом.
Так проходили дни: неделя за неделей; от Фернандо не было никаких вестей. Рамиру тоже чувствовал усталость. Он думал о том, что покидать замок в самый разгар работ ему не следует, и Фернандо скоро появится: он, иногда, бывало, обрывал провода, а значит, требовал, чтобы о нем забыли на время и оставили в покое.
С грустью в сердце от одиночества и отсутствии какой-либо компании, но довольный своими трудами, Рамиру ночами гулял по пустому замку. Ему представлялось, как много предстояло еще доработать. Он много думал о работе, и заходил в залы, которые его совсем не вдохновляли на работу: это были комнаты прислуги, кухни, какие-то строения. Он попросил вынести все старинные зеркала и старую мебель в одну комнату, превратив ее в склад старинных вещей. Ему удалось собрать неплохую коллекцию антиквариата. Не раз строители, ломая стены или перестраивая полы и лестницы, находили скелеты, завернутые в тряпку, истлевшие мешки с домашней утварью или припрятанные горсти монет. Однажды, Рамиру крупно повезло: он, самостоятельно ломая одну из стен, нашел под ней спрятанное в небольшом ларце сокровище. Это были драгоценности 17 века: старинные браслеты и невиданной красоты бриллиантовое колье.
Тогда в ту ночь, он подумал о бокале вина; в сердце замерла непонятная тревога, смешанная с нечаянной радостью. Он понял, что эти чувства были связаны с находкой, но в тоже время ему казалось, что события давних лет могут как-то повлиять на его жизнь: ведь все происходит на земле независимо от воли человека, его сознания. Все движется вокруг, меняет рост, мощность и благосостояние; ничто не стоит на месте, все подчинено времени и неземному рассудку, заключающему происходящее в определенные условные рамки, и воля человека состоит в том, чтобы принимать эти события или противостоять им изо всех сил.
Он увлекся философскими рассуждениями. Полагая, что все в жизни подвержено статике и хаосу, Рамиру продолжал исследования территории замка. Одновременно он приобщился к спиртному. Однажды, обнаружив бутылку вина в комнате своего друга, отлил себе в бокал и прилег на кровать, любуясь красотой ювелирного изделия. Так и заснул на постели Фернандо, сжимая в руке блестящее колье. Утром, в лучах золотого солнца он вновь залюбовался изумительным блеском камней, сплетенных меж собой в одну композицию. Воистину, шедевр!
Прогуливаясь по комнате и перебирая вещи друга, он наткнулся на исписанные Фернандо клочки бумаги. Разбирая их, Рамиру счел его идеи гениальными и удивился, отчего его друг не поделился с ним своими идеями насчет интерьера. Они требуют воплощения! Он отправился на поиски Асафа, чтобы позвать его с собой на рынок. Занятие шопингом для его измученной души было бы прекрасным поводом отвлечься и прогуляться по городу, в котором ему не приходилось бывать ранее.
Асаф нашелся очень быстро: поскольку было еще утро, то он еще не спал, поэтому пообещал проснуться к полудню и проводить Рамиру к торговым рядам. Асаф поинтересовался, что хотел бы купить Рамиру на рынке.
- Вазы, нужны большие красивые вазы для цветов и посуда. Еще не хватает тканей и спальных принадлежностей. Много, много я буду покупать, - заключил Рамиру и отправился обратно в комнату Фернандо, чтобы припрятать бриллиантовое колье, которое он оставил под подушкой. Он подумал, что оставит в тайне находку и расскажет о ней только при необходимости, если таковая возникнет.
В полдень Рамиру и Асаф с пафосом въехали на торговую площадь. Их автомобиль сразу же обступили торговцы, выкрикивающие названия своих товаров. Рамиру повезло с первой минуты: нашлись большие красивые вазы для цветов, как на рисунках Фернандо. Потом он наткнулся на паренька, торгующего разноцветными бусами; нитями стеклянных шариков с вкрапленными в них мелкими ракушками, мушками и еще какими-то непонятными ему штучками. Рамиру потрепал парнишку по щеке, щедро заплатил ему и сложил бусы в огромную холщовую сумку. Удалось купить и острые марокканские кинжалы – куммия, и новые картины в позолоченных рамах. Но в тканях он плохо разбирался, поэтому бродить по шумному, разноцветному, украшенному тряпками, фонариками, цветами и прочей мишурой, рынку пришлось несколько часов.
Наконец-то, обвешанные с ног до головы тюками шелковых гардин, рулонами тканей; довольные Рамиру и Асаф, отправились к автомобилю. Кое-как заталкивая купленный товар на последнее сиденье, Рамиру попросил Асафа остаться в авто, а сам отправился обратно на рынок. Он накупил красивой посуды и кухонной утвари, прихватил еще персидский ковер, и в прекрасном расположении духа вернулся назад. Только к вечеру они оказались в замке.
Во время обратного пути Рамиру попросил Асафа, чтобы он не пропадал надолго, а заходил к нему почаще; после отъезда Фернандо скука обуяла его со всех сторон. На что Асаф ответил, что раньше тоже не мог справиться со скукой, обитающем в том конце замка, где сейчас проживает Рамиру, поэтому построил на территории свой домик, где ему теперь очень уютно. И Рамиру тоже не стоит поддаваться этим чувствам, поскольку он хозяин и вправе делать в этом замке все, что ему угодно, тем более приказать скуке покинуть замок. Он согласился бывать там чаще, хотя уже привык к отшельническому образу жизни.
- Неужели ты так одинок? – спросил его Рамиру.
- Нет, я не одинок. У меня много братьев и сестер. Но я все никак не вырвусь в гости к ним.
- Так давай я тебя отвезу! – предложил Рамиру, желая сделать Асафу что-нибудь приятное.
- Было бы неплохо, но как я доберусь обратно, вот в чем вопрос. Добираться оттуда, из восточной окраины Рабата, можно только на машине.
- Я приеду за тобой, скажи только в какой день.
- Допустим через три дня.
- Отлично. Завтра я и отвезу тебя, а через три дня заберу.
Асаф улыбнулся, ему давненько хотелось побывать у своих братьев и сестер. Встретиться с ними - настоящий праздник!
На следующее утро Рамиру отвез Асафа в гости к его брату. В том городе, на одной улице жили почти все члены его семьи. Рамиру разделил радость Асафа: поприветствовал его родных; потом смахнул выступившую слезу и развернул машину. В замке он оказался только к вечеру. Теперь кроме него и бригады строителей, живущей в другом крыле, в замке никого не было.
Рамиру прошел по комнатам и достал бутылку вина. Он глотнул из горла бутылки еще и еще раз, смакуя вкус вина. Рамиру был молод, родители опекали и лелеяли единственного сына, ставшего наследником их огромного благосостояния, поэтому ему не был знаком запах сигарет и вина. Выпивал он иногда, и то в компании своего друга Фернандо. В компании девушек он тоже оказался благодаря своему непоседливому другу Фернандо. Повстречавшись так пару раз с незнакомками, он решил навсегда покончить с этими мимолетными встречами, желая встретить ту, одну единственную, которой отдаст всю свою жизнь. Рамиру убеждал Фернандо, что подобные знакомства плохо заканчиваются или вовсе не имеют продолжения, но друг его не слушал. Он уже по уши был влюблен в одну из девушек, которую звали Лучия. Эти чувства не мешали ему обхаживать и других дам. Со своей стороны, он советовал другу, тоже влюбиться и не заниматься бессмысленным поучительствованием…
Рамиру почувствовал, что сильно перебрал. Он нашел тайник с драгоценностями и достал оттуда бриллиантовое колье. Поймав себя на мысли, что он словно девушка, любуется красотой побрякушки, бросил колье обратно в тайник и захлопнул дверь комнаты.
Спускаясь вниз по лестнице, он думал о больших вазонах и тканях, которыми предстояло украсить залу. Пол в зале был выложен в мозаику, как и стены, и колонны. Странно, но раньше он не замечал красоты мозаики. Он потрогал ее руками и ощутил, что камень холодный, а одна из колон вовсе была влажной. Это удивило его. Он вытер колонну рукавом и приступил к расстановке ваз в зале. Ему даже удалось высадить одно растение. Теперь его необходимо было полить. Поднявшись наверх, он налил воды в посудину и вздрогнул… от удара грома. Пошел дождь. Совсем неожиданно. Давно в Марокко не было дождя, с того самого времени, как он оказался тут, в своем фамильном замке.
Дождь перешел в ливень: капли отстукивали мотив, словно механические пальцы. Рамиру подошел к окну в комнате, которое было застеклено. Ливень хлестал изо всех сил, барабаня в стекло крупными каплями. Мужчина улыбнулся, он любил дождь. Отчего-то во время дождя ему хотелось, и плакать, и смеяться. Согласно древним поверьям, дождь очищает души грешников, и, проливая слезы под дождем, они смывают свои грехи и становятся чисты и блаженны… Воистину….
- Миру, Миру, - вдруг позвал его кто-то тихим голосом. Он подумал, что ему показалось. Отчего-то вспомнилось детство, проведенное в Испании. Он хорошо помнил себя в детстве и свою мать. Вот она гладит его мягкой ладонью по волосам и осторожно прижимает к себе. За окном идет дождь, но ему спокойно и хорошо, он обнимает мать и закрывает глаза. «Миру, Миру, - тихо шепчет она».
Рамиру очнулся. Раскаты грома раздавались прямо над головой. Ливень шел уже полчаса, и Рамиру подумал, что закончится он нескоро.
Подняв посудину из раковины, он снова посмотрел в окно, и в разводах капель на стекле неожиданно для себя увидел … отражение лица молодой женщины: ее глаза, улыбку. Мужчина выронил посудину обратно в раковину и спешно налил воду снова. Взглянув на окно, он обнаружил, что капли уже стерли образ лица женщины. Он подошел к окну и потрогал его руками. Снова раздались раскаты грома, и яркая вспышка озарила всю территорию замка.
- Да, уж, погодка! Успел я отвезти Асафа и вернуться домой… - сказал он вполголоса и снова услышал, как кто-то позвал его как в детстве: «Ми-и-и-р-р-ру, Ми-и-и-р-ру…». Подумав, что он сильно пьян, Рамиру взяв посудину двумя руками, бережно понес ее по коридору. Спустившись вниз, увидел на полу мокрые следы. Странные следы, как будто от маленьких босых ног, были всюду. Пролив половину воды из посудины, он поставил ее на пол, и пошел по мокрым следам.
Рамиру не мог понять, кому могли бы принадлежать эти следы. Только не ему, если он не сошел с ума. Может быть, вернулся Фернандо?
- Фернандо, - позвал Рамиру. Но никто не ответил ему.
Странно, кому могли принадлежать эти следы? Они вели вглубь длинного коридора. Этот коридор был самым длинным в замке, он соединял многие комнаты. Высокие потолки, как и всюду в замке, были украшены живописью и мозаикой. Рамиру вглядывался в конец коридора, который был в десятках метров от него, пытаясь найти того, кому принадлежали эти следы.
- Кто здесь? – позвал он осторожно. Медленно продвигаясь, он старался не топать ногами и не задевать руками старую штукатурку, которая могла тот час обсыпаться.
Он замер посреди коридора; кончики пальцев неожиданно стали холодными, а ноги одеревенели. В конце коридора горел свет. Но пугаться не было причин, это могли быть и рабочие, забредшие в этот конец замка по какой-либо причине. Или… Внезапно Рамиру обволокло холодной липкой волной страха, с которой он старался справиться, посылая своему рассудку сигналы – «не бояться ничего, что бы ни случилось». Но страх одолел его, словно глупое животное, пригвоздил к тому месту, где он стоял. Губы не слушались его, язык не повиновался и он не мог выговорить ни слова.
Ужаснее было то, что свет приближался. Он был ярким, полупрозрачным, и, казалось, исходил из какого-то источника. К Рамиру неумолимо приближалось какое-то белое, светящееся пятно. Еще ближе мужчина различил, что физического источника света не существует. То есть это не фонарь, не лампа, а нечто другое, может быть, шаровая молния… Мозг работал, лихорадочно перебирая все на свете, пытаясь приспособиться к новой непонятной ситуации. Через несколько минут он увидел, что до святящегося пятна оставалось всего несколько метров; он различил чей-то силуэт. Все происходящее очень испугало его, и он попытался спастись бегством, но ноги не слушались. Сдвинувшись с места, он побрел вперед, но туфли зацепились одна за другую и он чуть не упал.
Подняв глаза, он увидел, что пятно неумолимо приближается. Десять, девять, восемь, семь, шесть метров… Он различил точеный силуэт молодой женщины, ее черно-белые одежды, ее темные распущенные волосы. Он заметил, что ее платье еле прикрывает узкие щиколотки; руки обнажены по локоть, и на них он заметил узкие обтягивающие браслеты. Она продвигалась по коридору маленькими шажками, словно летела на крыльях, и источала неземной свет, подобный свету самой яркой звезды в небе. Призрак, способный вызвать самые ужасные ответные эмоции, источал нежнейший свет, и, как ему показалось тогда, выражал эмоциональную симпатию.
Молодая женщина улыбалась и в знак приветствия вытянула вперед худые руки:
- Миру, Миру, - позвала она его нежным мягким голосом. И теперь Рамиру понял, кому принадлежал тот голос, который прежде окликнул его.
Она была очень красива: большие, цвета темной черешни, глаза; тонкие запястья; точеная подвижная легкая фигурка; длинная шея; прямые острые плечи; светло-розовые губы, белые зубы и фарфоровая кожа. Ее чудесные, черные волосы ниспадали на плечи, и Рамиру поначалу показалось, что они острижены или забраны в пучок. Странно, что ему запомнилось это, но волосы ее были распущены по плечам и укладывались в кольца у висков.
Ее мокрое платье прилипало местами к телу, и Рамиру молча смотрел на нее, не смея ничего предпринять, его мысли разбегались; он не мог осмыслить, отчего эта женщина вдруг появилась в его замке, да еще в виде призрака. Чего она хочет и зачем пришла? Зачем она улыбается ему и называет по имени, словно мать? Он никогда не видел ее прежде. Вдруг послышался шум моря, звуки приближающихся волн. Море было недалеко отсюда, в двух часах езды на машине, и звуки моря редко доносились до стен замка. Что это, звуковой галлюциноз?
Рамиру смотрел на призрак женщины, и пытался подобрать слова, чтобы что-нибудь сказать ей. Он смог только пошевелить губами, и своих слов не услышал:
- Кто вы?
Это немного привело его в чувство, и он заметил, что молодая женщина очень красива. Призрак ее резко реагировал на звук грома и дождя: как будто боялся, что дождь внезапно закончится. Будто бы он причиной ее появления…Словно завороженный, он смотрел на ее красоту и не мог оторвать от нее глаз. Только теперь он увидел на ее шее бриллиантовое колье, украшенное жемчугом. Он очень удивился этому, потому что это самое колье осталось в тайнике, в его комнате. Колье сияло и переливалось на ее груди, и все ее тело, словно большой драгоценный камень, тоже светилось мягким нежным светом от кончиков пальцев до макушки и щиколоток.
На его вопрос молодая женщина также ответила тихим голосом:
- Джия, меня зовут Джия…
И ему показалось, что ее голос звенит, как колокольчик. Ее дыхание напоено свежестью моря и дождя. Ее наивное, почти детское личико, словно лицо светлого ангела, не знающего злостных и корыстных побуждений, прекрасно, безоблачно, открыто и приветливо. Она мила, очень мила. Но вступить в полемику с призраком, наверное, не удавалось еще никому. Поэтому, Рамиру решил общаться с нею мысленно, поскольку губы и язык его не слушались. Он понял, что пришедшая в его дом женщина не материальна, и является призраком. Но для чего она явилась сюда, ему было непонятно. Словно угадав его мысли, девушка снова улыбнулась ему, или улыбка не сходила с ее губ, и она произнесла:
- Меня зовут Джия Бруно, я испанка…
Совершенно не ощущая себя призраком, ведя себя естественно, девушка-призрак продолжила:
- Я родилась почти три столетия назад, но тебе не стоит бояться меня. Я, как и ты, жила когда-то в этом замке… Неожиданно она прекратила свой рассказ и подошла к окну:
- Я так люблю дождь, а ты? Ты любишь дождь?
Помолчав, она продолжила:
- Ты – Рамиру Эдвалду, потомок Бранко де Сотти, могущественного клана, бывшего когда-то хозяевами этих земель, работорговцами и богачами. А я лишь простая девушка, мой отец был испанцем, мы приехали в Марокко из Испании… Мы поселились неподалеку от вашего замка. Вскоре мой отец погиб в море, и я осталась совсем одна, так я и попала к вам в замок, устроившись служанкой. Я была служанкой у твоей пра-пра-пра…-прабабки, и скажу тебе по секрету, что норов ее был свиреп. Она почем зря изводила юных девушек и рабов…
После этих слов, Рамиру показалось, что он теряет сознание. Очнулся он на полу в коридоре, где и увидел впервые девушку-призрака. Он лежал в луже воды, одежда его тоже была мокрой. Призрак девушки бесследно исчез, как будто его и не было. Он еле поднялся, держась за стену, и побрел вниз к своей комнате, чтобы выпить вина и забыть ночное происшествие, которое с ним приключилось.