ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ВЕСКЕНТ, АМИВ, МИНЕЙ И МИЛИК
Как – то Миней случайно узнал, что Лима находится в плену у троллихи на границе Эвении и Филары. Рассвирепев от такой новости, император не спал ни днем, ни ночью, не находя себе места. Они вместе со степными силирийцами уже успели захватить несколько вражеских городов: прошло шесть сражений с блестящим успехом. Тем более, по Силирии ходила уже слава о девушке – воительнице по имени Лима. Подивился Миней, услыхав такую новость: никогда он не думал, что его красавица жена может превосходно обращаться с оружием! Да если бы такое случилось в Цветочной стране, - то все бы постарались усмирить девушку, и приобщить ее, по своему мнению, к нормальному образу жизни.
А тут все иначе. Лиму Миней знал, получается, только с одной стороны. С другой, она выглядит, как безжалостный и благородный воитель. «Да неужели в мое отсутствие моя жена повела войско на врага»?! – догадался сын Митинея.
Лима помогла ему в трудную минуту, - теперь нужно помочь ей. И Миней решил мстить. И мстить так, как в старину делали. Он напал на столицу Филары, которая еще пыталась сопротивляться, думая, что выгонят силирийцев вон и навсегда. Силирийцы не пускали врагов к продовольственным складам, поставив вокруг них охрану, и рубили любого, кто пытался пробраться – будь то ребенок, женщина или мужчина. До сего все это было точным планом, одобренным на совете. Инициатором такого зверского мщения был сам император. В результате через пару месяцев столица ПОЛНОСТЬЮ вымерла. Умер также и брат Вескента, который решил Лиму хладнокровно убить. Из наследников остался лишь тот влюбленный, и то сбежал. Сбежал ясно куда, - к троллихе, где томилась его любимая.
И тут для императрицы начались черные дни. Вескент просил ее руки, причем слезно, зная, что силирийская дева замужем. Но та не поддавалась, и Минея кидать ради другого не собиралась. Бился – бился, обозлился и рассказал троллихе про свою беду. Та выслушала внимательно, а после сказала так:
- Я сделаю так, чтобы эта Лима забыла своего Минея, полюбив тебя, Вескент. Раз уж вы оба по происхождению силирийцы. Я все сделаю, но при одном условии: отправляйся прямиком в силирийский лагерь да зови того Минея ко мне. Этот иностранец насмерть заморил голодом столицу Филары, за жену, и ему это просто так с рук не сойдет! Он сразу придет, узнав, что его супруга здесь. Устроим ему свидание с женой, а затем пир. Но в яства я намешаю смертельного яда, и едва гости и тот паренек попробуют все, то сразу умрут. Ты женишься на Лиме после этого, и Силирия наша!
Вескент просиял.
- Согласен! Я не я, но Лима будет моя! А где лагерь моего конкурента сейчас расположился?
Троллиха развернула на столе карту, и ткнула пальцем на границу Силирии.
- Иди в ту сторону. На Запад, туда, где леса и степи! Ступай!
О коварном плане Лима узнала, подслушав разговор за стенкой. Черной тенью она скользнула на чердак, и заплакала. Но распланировала все так, чтобы предупредить мужа.
… Пируя в селе степняков, сын Митинея вспоминал Родину, отца, братьев и сестер. И желал всем сердцем вернуться домой с женой и сыном, но такого еще НИКОГДА в Силирии не было! Никогда силирийцы так не покидали родную страну, бросив все ради других земель, или просто из – за того, что муж иностранец. Половина замысла сбыться могла, - Лима могла жить полгода в Силирии, а полгода, - в Цветочной стране. Но вот ее сын Милик никуда не пойдет, - он привязан к своей Родине. Влюблен парень во все силирийское, обожает леса, стрельбу из лука, но зато в нем перемешана кровь трех народов, или даже четырех: Митиней приходится ему дедом, а родом этот полуэльф из Цветочной страны, отец Митинея, - Осмий, - родом из Фиреи, мать Осмия, - фирейская графиня, принцесса Елена, - мать Лимы, - девушка из Фрикии: бабушка Милика. Мать Милика силириец… Так что смесь в венах цесаревича просто дикая… И может быть, этот метис потому из – за таких параметров краше всех парней в Силирии, и легко усваивает то, что пожелает? Иначе чем же объяснить его гениальность? Но если поглядеть на сына Минея, то от чистый силириец и в теле, и в душе. Причем имя «Милик» с древнесилирийского переводится, как защитник, ополченец. Даже при всех повествованиях сыну о прелестях Цветочной страны, Милик НАОТРЕЗ откажется покинуть Родину: ничто ее ему не заменит НИКОГДА. Да и без наследника страну оставлять нельзя. А ежели учесть, что цесаревич рос с фантастической быстротой, и в два месяца, как говорилось, выглядел семилетним на вид, то КАКОЙ он стал сейчас?! Минея почти ГОД дома не было, в новой Родине – то. Год он воевал, после год с половиной правил, а потом забрал с собой жену, и ушел…
Зато за такой короткий срок вытянул Силирию из отсталости, сделав то, что не смогли сделать ТРИ правителя Силирии за все время царствования! А имя ФИЗАР надо красным подчеркнуть в таком случае! Уж этот – то страну до полного развала довел! Его мать Фелдиэйса воевала то со степняками, то еще с кем – то, укрепила воинственность государства, правила им до тех пор, пока ее не убили на поле сражения – стрелой в грудь… Она умерла на руках мужа, молила при этом не допустить развала страны никаким образом. У императрицы остался маленький сын – Физар, - то ли шести, то ли трех лет, который с детства и малолетства видел лишь битвы и сражения. Кровь рекой протекала перед его глазами. Отец старался не поломать психику сына (это был принц – иностранец), но опоздал. Мальчишка после того убийства матери ТАК возненавидел всех иностранцев, что в КАЖДОМ видел врага. Позже, когда он вырос, то убил отца то ли из – за ссоры, то ли из – за дележа чего – то, или же просто из – за того, что император решил уехать к себе на Родину. И пошло… Но когда Физар женился на прекрасной Елене, его нрав утих. После рождения единственной дочери пошли войны с теми тремя странами, что усмирил Миней потом. Не прекращаясь причем ни на год. Физар такой политикой и жаждой мести залил кровью всю Силирию, и хуже жизнь стала тогда, когда иностранцы стали просить руки Лимы. А затем пришло спасение, откуда не ждали, - появился Миней, и ситуация стала понемногу налаживаться.
Миней отдыхал, когда к нему в шатер вошел Вескент. Поклонившись. Он начал говорить, что знает, где Лима спрятана. Встрепенулся сын Митинея, и спросил незнакомца, кто он. Пришлось Эвенкскому рассказать о том, что это ОН похитил императрицу по приказу брата, и затем ее мучили. Миней хмыкнул, ткнул после такой триады пальцем в царевича – князя, и сказал:
- Веди меня к ней, если обманешь, - головой мне ответишь! Лично срублю, и положу в мешок, как трофей.
- Хорошо, я согласен.
Запросились с Минеем идти многие, в том числе и Амив, - лучший его воин. Набралось тридцать добровольцев. Их Судьба была предрешена, и так мщение Эвенкского свершилось. Хотя Миней решил по дороге сына проведать. Вескент на это рассмеялся про себя. Нашел время – на сыночка поглядеть! А раньше нельзя было…
Увидел император замок, куда его когда – то привели, а возле него у ворот, - юношу с иссиня – черными волосами, одет тот был в синий камзол, рукава до плеч были алые, через плечо перевешивалась зеленая лента, - знак цесаревича. Благородство и доброта играли на лике сына Минея, но виделась в глазах и воинственность. Длинные, слегка вьющиеся на концах волосы были зачесаны назад, а так они оказались прямыми и толстыми. Слегка волнистые только еще. Черты лица Милика тонки и благородны, в них причудливым образом сочетались похожести Минея, Митинея, Осмия, Лимы, Елены. Глаза зелены, как и у матери, как трава или малахит, с поволокой, темные, с пушистыми, черными ресницами. Радужка малость размыта. Зрачки крупные. Губы алые и тонкие, на щеках играет румянец.
Увидев сына, отец семейства замер от шока и восхищения… КАКОЙ красавец… Миней просто обомлел, увидев взрослого сына, и не узнал его поначалу. Подумал сын Митинея, ЧЕМ занимался с Лимой в замке, раз явился на свет ТАКОЙ парень! Ведь таких принцев в Силирии раньше и не было, - с иссиня – черными волосами и благороднейшим нравом, причем таким, что он лучился от парня во все стороны. У принцев и правителей до него в характере была воинственность, а этот… скрывает эту свою наклонность, дабы никого не обидеть.
Милик стоял у замка, у утопающего в зелени сада, одну руку уперев в бок, а другой притянув к себе ветвь ивы. За время отсутствия отца мальчик вырос, вытянулся и окреп. На вид ему можно было дать семнадцать – восемнадцать лет.
- МИЛИК… Наконец выдохнул самодержец.
Юноша обернулся, и его лицо, вначале растерянное, озарилось радостью. С диким криком счастья он кинулся на шею родителю, и долго они так стояли, крепко обнявшись. Голос сына поначалу напугал отца, так как Миней в последний раз видел сына тогда, когда он выглядел как в восемь лет. И голосок был детский. Теперь все, сломался и загрубел. Значит все, созрел в мужчину.
- Где ты пропадал? – спросил цесаревич.
- Я воевал ради вас, а теперь скажу плохую весть: мать твою украли, и я иду ее спасать. Вот и решил к тебе зайти, проведать.
Улыбка тут же сбежала с уст Милика.
- Что ты сказал… Что с ней?!
- Не знаю. А теперь пошли в наш замок, я смертельно устал, хочу прочувствовать наконец силирийскую атмосферу, и выспаться. Войско недалеко отсюда разбило лагерь. – Миней с этими мловами взял под руку сына, и они пошли.
Через час сын потчевал отца различными яствами и рассказывал о себе, матери да о жизни в родном замке. Смотрит на сына Миней, и словно видит свое отражение. Лишь цвет волос, рост и зеленые глаза отличали его от силирийца.
Он улыбнулся, взяв парня за руку:
- Милик, Милик… Каким ты стал… Жениться бы тебе пора, я был бы этому событию ОЧЕНЬ рад.
Юноша тут же посерьезнел, уронил голову на грудь, перед этим поставил кубок на стол. Тяжелая, видимо, для него эта тема.
- Миней, я всю свою жизнь мечтаю об этом. Я действительно хочу жениться! Да только у меня девушки нет, которая бы полюбила по – настоящему… А то лезут на шею, аж тошно! Они хотят непонятно чего… Страсти или чего там. Я не желаю разовых отношений! Я бы отвечал любимой взаимностью, выполнял каждое желание, на руках носил и прочее. Затем бы поженились, жили бы счастливо. Но ни одна нормальная девица на меня не глядит, когда брожу по саду и любуюсь нашей природой, огромнми деревьями, а если кто и глядит, то только на оболочку… не на душу! На душу, на душу надо обращать внимание, да разве мои друзья – приятели это понимают?! Лишь лесные воины – лучшие товарищи, - поймут и поддержат. Потому я их уважаю и люблю. Гляжу на девушек с балкона, и качаю головой разочарованно: ими движет лишь страсть, а не настоящая любовь. Обидно, отец. Равнодушно поглядит краса и уходит, полюбуясь, словно на статую. Махнув рукой. Никому я из них неинтересен как личность. И меня это по – настоящему злит. Я хочу жениться не на принцессе или королевне, а на простой девушке… - Он поглядел задумчиво в потолок. – Которая не плакала бы по пустякам, не капризничала, ежели я не смогу исполнить просьбу по каким – либо причинам, не выпендривалась, а вела себя также, как я сам. Также рассуждает и разговаривает. Да нету на свете такой красавицы… - Милик не выдержал и закрыл лицо руками.
Миней лишь головой покачал: зря, ох зря сын печалится!
- Найдешь себе невесту, она есть, просто вы еще не встретились. И я тоже не терплю, когда любят лишь за внешность. – сказал император, и зачерпнул ложкой из чаши лакомство – вишню в меду. Глянул на сына: в глазах цесаревича была скорбь. Возраст у него, созрел… Все. Молодой мужчина.
- Каждый день под моими окнами и в зале танцуют десятки девушек, со своими женихами, я же как гад какой – то выгляжу среди них, в одиночестве, гляжу из окна на все это, если на улице устраивают балы, и плачу. Так некоторые до сих пор обзывают меня «Бескрылым», - я до сих пор не летал, и не могу, так как мышцы крыльев не работают, не приводят их в движение…
- Ты хотя бы можешь их раскрыть?
- Конечно! – Милик разом распахнул прекрасные, сияющие крылья. И сложил их обратно. В складки одежды, точнее, в прорези. – Я видеть эти парочки НЕ МОГУ! Хочется плакать!
Много еще о чем разговаривали император и наследник, по – мужски, грустя и радуясь. И на следующий день Миней пошел с Эвенкским на Восток.
Вескент прибыл к троллихе на несколько часов раньше конкурента, и вместе с ней только и делал, что сыпал в угощения сильнейший яд. Ласково они встретили императора. Минею же эта милость показалась подозрительной, и он спросил прямо:
- Где моя ЖЕНА?! Отдай мне сначала ее, а затем будем разговаривать. Вы все равно теперь силирийские жители. Из этого следует, что террор закончен, и нечего терроризировать слабых.
Троллиха потерла руки и сказала так:
- Постой! Сначала отобедай со мной, а уж потом Лиму увидишь.
Миней подозрительно глянул на Вескента. Тот улыбнулся и утвердительно кивнул. Переглянулись и остальные силирийцы. Чутье им подсказывало: здесь подвох. Враги предлагали теперь дружить. Да только дружбу – то заслужить надо! А не вытребовать за приглашение на какой – то пир!
- Вы нас заслужили, и мы больше воевать не будем. Мы сложили оружие… А ты, молодой Миней, можешь сейчас глянуть на жену, если так этого хочешь. – Троллиха жестом руки попросила императора войти в терем. Тот лишь недоверчиво поглядел на нее, и зашел. Дошли оба до какой – то комнаты, и троллиха зазвенела ключами…
Лима стояла у окна одна, вытирая слезы. Медленно – медленно обернулась на шорохи, и сползла на пол. Миней бросился к ней, поцеловал.
- Я здесь, любимая, я здесь…
- Я ТАК люблю тебя, Миней, и ТАК боюсь потерять! НЕ бери со стола ничего: вся еда отравлена. – ответила жена, когда троллиха ушла к себе. – Сейчас твое воинство садится пировать. Пусть делают вид, что едят. Вескент хочет силой сделать меня своей женой. Убив всех вас и тебя также. Ему все равно, замужем я, или нет, это безродный варвар, богатый варвар… Он на все пойдет, чтобы нас разлучить! Пожалуйста, забери меня отсюда!
Миней все понял, поверил жене и кивнул, с презрением глянув на дверь.
- Отравлено все? Я догадывался давно, что Вескент меня дурит, как сопляка малолетнего! Не иначе, как он самолично яд подсыпал! Если после этого пира перемрет весь мой отряд, я его убью!
- Он взаимности моей добивается даже так! Любым способом! Такой наглости я еще нигде не видела…
- Ты пырнула себя ножом, любимая… И поправляешься понемногу. Позволь помочь… - Миней положил Лиму на кровать, и ушел, сказав ей перед этим, чтобы та ждала сигнала. Сразу нашел Амива, который оживленно о чем – то говорил с приятелем, отозвал в сторону и сказал правду. Степной силириец пообещал со стола ничего не брать, так как есть не особо хочется, и он только сел, да вышел. Тем временем воины разомлели, на тарелках и в мисках ничего не осталось, веселье шло полным ходом. Яд действовал, но очень медленно. На другой случай, под потолком висела крепкая сеть, предназначавшаяся для убийства всех. В ней пленники не смогли бы сопротивляться, и их можно было очень легко заколоть. Наконец, троллихе и Вескенту эта муть надоела, и пришло время мщения за Родину и не только – заиграла музыка и начались танцы.
Красивый, молодой парень, с белокурой шевелюрой, вышел в центр зала и принялся для всех танцевать силирийский танец. Вескент и троллиха хлопали ему, улыбаясь. Случайно он поднял голову к потолку, и увидел там еле заметную крепкую сеть, да и воина с луком, накладывающего стрелу на тетиву, и целящий ему прямо в сердце.
Машинально схватив с пола свой лук, силириец успел только достать стрелу из колчана, и произнес только слово:
- ЛОВУШКА… - как был УБИТ точным выстрелом в грудь, его национальные одежды окрасились в алый цвет, а прекрасное лицо было удивлено. Еще секунда – и его глаза заволокла пелена Смерти, они навек закрылись. Белокурые локоны смешались с пылью на полу, и рука, сжимающая лук, медленно разжалась… Как подкошенный, минуту назад рухнул к ногам Минея ИВЭЙС, лучший его друг и предводитель степняков. Глянул император вверх, и увидел убийцу. Тот накладывал стрелу, и перерезал веревку, удерживающую сеть. Сеть стала медленно, но верно падать на стол и на Минея. Но тот успел отпрыгнуть, и убил врага точным выстрелом в сердце из лука.
- Вот как… А тебя, Миней, я ЛИЧНО убью последним! – прошипел Вескент, и пошел в атаку. Началась кровопролитная резня: непонятно откуда появились эвенки и филарийцы, и принялись уничтожать минеевский отряд. Через тридцать минут все было закончено, все было залито кровью, она ручьями текла по кубкам, скатерти, валялись отрубленные головы и тех, и тех, конечности, алая жидкость пропитала ковер и пол. Из стен торчали стрелы, валялись вперемешку силирийские мечи, и ножи эвенков, мечи врага, сломанные луки… Филарийцы потом, конечно, все – таки приняли силирийскую власть. Амив же, лучший друг Минея номер два, пал от рук врагов, а муж Лимы после такого пира, выбив окно, бросился искать Вескента… Но поначалу он бросился, окровавленный, в комнату возлюбленной, и они вместе кинулись во двор, и снова через окно. Вескент был тут как тут: видя, что его план провалился, он скрежетал зубами от злости и ярости. Стоял возле терема, и выжидал. Мщение да, свершилось, только Лиму он уже не получит… В его очах полыхал страшный огонь. На руке зияла рваная рана.
- Куда ты меня завел, паршивец?! Все, теперь я понял окончательно: ты просто хочешь позариться на чужое, и вернуть былое могущество своей страны, которой нет больше! Все закончено, Эвенкский, и ты умрешь! Я это сделаю, на правах мужа! И плевал я, кто ты!
Развязалась нехилая и зверская дуэль, спустя двадцать минут Вескент упал к ногам императора, а тот крепко пнул его в солнечное сплетение, плюнув в лицо напоследок. Лима, с детства привыкшая к таким дракам, и неважно, что там было, стояла спокойно и молчала, безразлично глядя на незадачливого любовника… Вескента Миней посадил в тюрьму поначалу лет на двадцать, и все стихло.
Но после гибели отряда степняков, страны – тираны, а точнее, кто там остался из местных, поняли, что значит отвечать за свои слова. И вовсе не захватывал сын Митинея империи, а просто усмирял опаснейших врагов, создавая гигантскую Силирийскую Империю… На местах бывших стран возникли новые силирийские города, а некоторые названия вражеских поселений все же остались: в память о тех суровых временах. Большее время там жили филарийцы и эвенки, которые покорились Лиме и Минею, исправно им служили и больше не творили Зла. Всего сын Митинея прибрал к рукам, так сказать, две гигантские Империи, и еще одну страну, которая была на Севере, но ее присоединить к Силирии было довольно трудно: лето там редко, и силирийцы с эвенками в тех краях просто замерзли, или же пали от голода. Несмотря на все это, страна все – таки стала частью Силирии (ходят слухи, что это была на самом деле сгинувшая в веках Селкира – см. «Элтийская История»).
Правил Силирией Миней два года всего, затем переложил полномочия на сына Милика, и вернулся на Родину с женой. Милик же после рождения Империи осуществил свою давнюю мечту: нашел прекраснейшую на свете девушку, - дочь графа Калимастро, одну из трех сестер, самую младшую. И женился на ней. Девушку звали Крими. Правда, сам граф был против этого брака, так как знал, что отец потенциального зятя, - иностранец. Вначале на этой почве разразился скандал на балу, и кончился дуэлью будущих свекра и зятя. Но случилось там, что зять на дуэли врага все – таки убил. Так Милик отомстил за оскорбление. Крими долго плакала, но все – таки согласилась выйти замуж. Добавилась после еще одна беда: Калимастро оказался вампиром, о чем его семья и знать не знала, и пришлось над ним поработать опять – просто обезглавить. В те времена было послабление для тюремщиков, и из заточения выбрался Вескент, и пошел Крими и Милику мстить. Подсылал молодому императору своих прислужниц – вампирш, которые засадили парня, вместе с наместником престола, который им помог, в башню, - престол отобрали, и сын Минея томился в темнице. Любопытно, что на самом деле наместник помогал тем вампирам отобрать трон, и править Силирией вплоть до совершеннолетия Милика. Так одна из вампирш по ночам летала к императору, выдавая себя за Крими, а затем, чтобы не церемониться, и Крими посадили в башню. Кончилось это тем, что Милик все – таки выбрался из заточения, обезглавил лично троих кровопийц, а Эвенкского сначала пытал, а после казнил. Наместник был свергнут, а императрица родила мужу сына Фердинанда. Но, хотя пока она его носила, императрицу пару раз травил Вескент. Молодая императорская чета сначала много промучилась, чтобы всем доказать, что МОГУТ править огромной Империей, без посторонней помощи. Милик, кстати, женился как раз в тот день, когда Миней и Лима объявили, что уйдут из Силирии, и в мае потомок Митинея стал императором, и мужем графини. В последующие два года новобрачных терроризировал Вескент. Новый самодержец полюбился силирийцам, так как обладал такими качествами, коих не имели предыдущие правители. При нем Силирия преобразилась до неузнаваемости, стала уважать и любить иностранцев, при том парень не унижал эвенков и филарийцев, а сажал в тюрьму лишь тех, кто поливал его грязью и называл недоростком. Остальные служили в силирийской армии.
Правил Милик Силирией сто пятьдесят пять лет, после чего передал престол четырем сыновьям от второго брака: Крими трагически погиблав плену у крамеристов на Ядерной войне, которая длилась аж двадцать лет с переменным успехом. Пал и Фердинанд, и безмерным было горе Милика, и казалось ему, что если и женится на другой, то таким образом предаст погибшую жену. Отвергал всех, презирая иностранных принцесс. В конце концов, не выдержав, Миней чуть ли не силой женил сына на нелюбимой женщине, - принцессе Изилии. Изилия Милику понравилась как друг, но любовью он к ней не пылал. Она была родом из Гессенского графства, добрая и милая для всех, но только не для Милика. Родила ему сыновей и дочь. Затем, спустя восемнадцать лет, под конец правления сына Минея, женщина была кем – то отравлена. И вот тут случилось чудо: воскресли Крими, Фердинанд, и Лима тоже (она погибла на той же Ядерной войне в Цветочной стране в разведке)…
Было Фердиненду пятнадцать лет, Крими семнадцать (также, как и ее муж, при рождении она была вскормлена нектаром Лотоса), Милику столько же, сколько и жене, когда на все страны мира обрушилась чудовищная катастрофа. И вообще, что это был за Милик, - сын Минея?
КОНЕЦ