ПИТЕРСКАЯ ПОЭМА
Фантастический политический детектив)
Часть вторая
Три странные истории
----
Глава пятая. Поиски нужного направления
----
(Санкт-Петербург, 2019 год)
Инге было пять лет, когда родился её младший брат. Всё внимание родителей сразу перешло на него. Мальчик оказался болезненный, слабый, то одно у него не так, то другое. Крепкая пятилетняя девочка, с которой страшнее насморка ничего не случалось, осталась в стороне. Зато её любил дед - тогда ещё полковник, Дмитрий Иванович Чёрный. Души во внучке не чаял! Папа и мама не препятствовали и дед постоянно таскал Ингу с собой. Она играла в комнате секретаря, пока Дмитрий Иванович заседал на совещаниях. Она ездила с ним на все смотры и парады. Везде, где только можно - маленькая беленькая внучка Чёрного присутствовала вместе с ним. Она быстро научилась не мешать взрослым, привыкла постоянно находиться среди больших, сильных мужчин, не бояться их, воспринимать как часть нормального окружения.
Именно дед настоял, чтобы Инге позволили вместо музыки заниматься гимнастикой, плаваньем, поступить в секцию борьбы. Она выросла крепкой, уверенной в себе. Никогда у неё не было секретов от деда. Кроме одного случая: в 18 лет Инга влюбилась в барабанщика, Гошу Ольгина. Родители настолько привыкли, что она пропадает на занятиях или носится где-то среди военных, что не замечали, как дочь исчезла из дому, забегает когда их нет, за вещами - и снова улетучивается. В этот период Инга старалась не показываться деду на глаза, в глубине души понимая, что за плечами её взрослого возлюбленного прячутся неприятные тайны и генерал Чёрный подобного знакомства не одобрит. Он и не одобрил, когда узнал, но по счастью для Инги (сейчас она тоже склонна была сказать - "по счастью"), Гоша Ольгин погиб, ушёл "в разгар бала", не успев её разочаровать. Инга бросилась за утешением к деду.
Сперва она пребывала в таком состоянии, что Чёрный не стал ничего рассказывать ей о прошлом ухажёра. Просто пожалел и поддержал. Всё равно адекватно оценить информацию она не смогла бы и не захотела. Когда Инга успокоилась, дед помог ей восстановиться в вузе. Она с головой ушла в учёбу и тренировки. Нюансы биографии погибшего любовника её более не интересовали. Получилось, что правду про бывшего бандита Гошу Ольгина, сменившего рэкет на барабаны, Инга узнала через десять лет. После того, как познакомилась с его сыном.
Внешне Слава напоминал улучшенную копию своего отца. Инга оценила его по достоинству, понимая, что недаром Сокольский, с его придирчивой требовательностью к сотрудникам, ухватился за Вячеслава Ольгина и сделал всё, чтобы помочь ему оказаться на службе в УВР. Ольгин обладал нужными для оперативника качествами: целеустремлённостью, выдержкой, терпением, умением быстро принимать решения. Хотя много чего ему не хватало. Прежде всего, умения работать в команде.
Идя по слякотной, промозглой улице, Инга вспоминала, как однажды, к своему удивлению, узнала, что её интеллигентно-чопорная мать, специалист КГИОПа, знаток архитектурных стилей, в юности два года проработала в конном заводе где-то на Кубани. Она легко могла объяснить разницу между бричкой и телегой и до сих пор помнила, в каком порядке собирается русская дуговая упряжь. Мать рассказала ей, каким образом спаровываются лошади. Обычно более неопытная и молодая ставится в одно стоило с опытной. Они вместе едят, вместе отдыхают, вместе выходят на прогулку - и молодая привыкает всё время находиться в паре с опытной. Когда их запрягают, она уже не шарахается от близкого соседства с другой лошадью и легче втягивается в совместную работу.
То же самое Сокольский делал с Ольгиным: старался не давать индивидуальные задания и не оставлять просто посреди коллектива - авось сам к кому-то прицепится. Сокольский прицельно заставлял Ольгина работать в паре то с одним, то с другим более опытным сотрудником. К сожалению, Слава всегда считал себя одиночкой. Теперь ему приходилось перестраиваться, привыкать к тому, что он отвечает не только за самого себя. И это получалось, но время от времени он попадал в истории. Берестовой казалось, что Ольгин мало ценит свою жизнь. Никак не привыкнет к мысли, что стал членом команды и когда начальник говорит "У меня каждый человек на счету" - он подразумевает и Ольгина тоже.
Уже дважды Славка подставился. Пару лет назад его ткнули отравленной иглой, едва не отправив на тот свет. Теперь всадили нож в бок, чудом не убив на месте. Случайность? Издержки профессии? И это тоже. Но Инге в голову засела мысль, что будь на месте Ольгина Капустин, Шхера и уж тем более Сокольский - они бы не пропустили ни первый, ни второй удар. Хотя... Инга напомнила себе, что Скольского тоже сбивала машина, в подворотне собственного дома. Случай другой, но следует снисходительнее отнестись к Славке. Почему она тогда на него злится? Вот уж с чем она в состоянии справиться, так это со своей досадой, что уже дважды чуть не потеряла человека, который стал ей дорог...
Инга ворвалась в палату и кинула на стул в углу спортивную сумку.
- Привет! - Подойдя, она без церемоний чмокнула Ольгина в лоб. - Мне передали, что ты ночью в себя пришёл. И не жди, что я начну задавать дурацкие вопросы типа: как себя чувствуешь? Так вижу, что фигово.
Она вглядывалась в его лицо. Слава был даже не бледный, а серый. Но интерес к жизни в нём успел проснуться и теперь он сделал попытку оглядеться, нет ли кого ещё в палате.
- Успокойся, твою маму принудительно отправили спать, - обрадовала его Инга.
- Правильно. - Ольгин еле заметно улыбнулся. - Мне действительно фигово, но лучше, чем было. Видишь, говорить могу.
Инга подтащила стул и села рядом с изголовьем. Ей много чего хотелось сказать, но она поймала себя на том, что начни ей кто такое говорить, послала бы куда подальше. Славка не такой грубый, он даже обрадуется, если она признается, как за него боялась. Но язык не повернулся и вместо этого она набросилась с расспросами:
- Видел того, кто на тебя напал?
- Лица не видел, - признался Слава. - Ин! Там темно было, как у негра... Моего роста парень. Больше ничего. Ты вот послушай, я тут думал полночи...
- Думал он! - перебила Берестова. - Полезное занятие, когда вовремя.
- Погоди! - Ольгин сосредоточенно посмотрел в потолок. - Я думал, кто это мог быть. Сил нет, объяснил бы подробнее... В общем, это как-то связано с "погружёными".
- Поздравляю! - скептически высказала Берестова. - Я тут болтала с Сокольским и мы пришли к тому же выводу. Ладно, не объясняй, как ты до этого дошёл. Говори по существу, а то меня Ковылёв выгонит, если поймёт, что я тебе покоя не даю.
- Смотри: все "погружённые" - они что-то делали. Никого из них не оставляли просто спать.
Ольгин сделал попытку пошевелиться - подушка лежала неудобно. Инга заметила, вскочила и помогла ему устроиться, как он хочет.
- Приятно... когда ухаживают, - выдохнул Слава, но сразу вернулся к теме: - Я когда пытался "погрузиться", ещё тогда подумал: не зря они спят. Что-то их держит в этом сне. Значит, кому-то это надо. Может, есть какой-то ключ, кодовое слово... Я бы узнал о каждом подробнее. Может, мелькнёт причина, почему их усыпили.
- А может, они должны "проснуться" в тот момент, которого мы не ждём, - закончила за него Инга. - Сокольский как-то сказал, что у тебя голова хорошо варит. Он прав! Молодец!
- Ин! - он дёрнулся за ней, испугавшись, что она сейчас встанет и убежит.
- Лежи спокойно! - потребовала она, удерживая его за плечо.
- Лежу. Ты правду сказала моей матери?
Она выжидающе смотрела на него.
- Ну, что... моя невеста.
- Дурак ты! - обозвала его Берестова, снова поцеловала в лоб и ринулась к выходу. Потом вспомнила про сумку. - Я тут принесла одежду, на всякий случай. Сергей Владимирович пообещал, что не сегодня - завтра заставит тебя подняться и ходить. Отдыхай. Я ещё зайду.
Не дав ему ничего ответить, Инга исчезла за дверью. И только снаружи перевела дух, проведя ладонью по лицу. Слишком много всего навалилось разом. Берестова чувствовала, что не успевает реагировать так, как привыкла. Чтобы не бороться с непонятными порывами, она достала телефон и позвонила Сокольскому. Тот ждал её отчёта о посещении госпиталя.
- Ты прав, Слава тоже подумал, что копать нужно личности четверых "погружённых", - сообщила она. - Я еду на "Треугольник". К вашему с Мотей возвращению постараюсь накопать как можно больше.
* * *
(Ленинград, 1938 год)
Соколов встряхнул пальто.
- Отцовское?
Вовка молча кивнул, потом спохватился и решил пояснить:
- Ваша-то комната закрыта и опечатана. Мамке я про вещи сказал, что сменял на голубя, а тот утёк, падла. Ругалась, конечно, но ему-то уже не надо... Отцу, то есть.
Соколов потрепал его по плечу.
- Спасибо, Вовка! И за брюки.
- Велико поди, - обеспокоился подросток, потом отчаянно спросил: - Дядь Вась! А Родька где? Его тоже?
Соколов задумчиво покачал головой.
- Уехал он, Вовка. Далеко уехал. Ради своей страны можно где угодно работать. Она у нас большая.
- Как так получается? Почему? - осмелев, начал спрашивать подросток. - Вы же не шпион?
- Нет, Вовка. Я не шпион. Просто люди иногда ошибаются. Как с твоим отцом. Потом, когда-нибудь, правду узнают.
- Когда?
- Я не знаю. - Он натянул брюки прямо на пижамные штаны и потуже застегнул пояс. Вовкин отец был выше его и мощнее, но выбирать не приходилось. - Не знаю, но это случится обязательно. А нам надо просто делать то, что можем, ради своей родины. Столько, сколько потребуется.
"Объясняю чужому пацану, отца которого расстреляли такие, как я, то, что должен был сыну сказать", - подумал он, ощутив вкус горечи. Реально или в своём воображении - не понять.
- Ты иди, - сказал он Вовке Иверину. - Никому не говори, что меня видел. Никогда. Понял?
Подросток серьёзно кивнул.
- Не дурак, дядь Вась! Не беспокойся.
- И мать не обижай, - наказал Соколов, снова потрепал мальчишку по плечу, огляделся и выскользнул из подворотни недостроенного дома.
Дальше - на вокзал. Содрав на ходу повязку с головы, Соколов нахлобучил кепку. Боль его не беспокоила, только саднило на месте раны. Может, ему и осталось недолго, но в одежде, которую может кто-то опознать, лучше не попадаться своим коллегам. Иначе он сильно подведёт Ивериных, а это в его планы не входило.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/07/26/1474