Калганов и Елизавета пили ароматный натуральный кофе в прикуску с наисвежайшей выпечкой и говорили обо всём, что не касалось ни чемоданчиков, ни прошлого, ни будущего: говорили о настоящем — обо всём и ни о чём. Со стороны можно было подумать, что это общаются старые и добрые друзья, знакомые не первый год.
Через полчаса они разъехались в разные стороны, с чувством выполненного долга, ни о чём не договариваясь, ничего не загадывая, ни на что не надеясь, словно эта встреча была первой и последней.
Так, по крайней мере, считала Лиза. Больше она ничем не могла помочь Калганову, который, как она поняла, не отказался от своего плана довести «расследование» до конца. Ей эта тема была уже не интересна, или она хотела себя убедить, что это именно так.
Дмитрий же был совсем иного мнения. Он не мог понять, почему Лиза не хочет помочь ему разобраться в этой тайне до конца.
Вообще он никогда не мог понять женскую логику. Калганов, как многие мужчины, считал, что на самом деле никакой женской логики не существует, и женщины руководствуются либо своими эмоциями, либо прихотью «что хочет моя левая нога». Даже неглупые, казалось бы, женщины порой выкидывают такие коленца, что ни одному здравому мужчине никогда на ум не придёт.
-«Ну, что будет стоить этой девушке один разговор с отцом? - думал Дмитрий, возвращаясь в малогабаритную двухкомнатную квартиру недалеко от работы, приобретённую им пару дней назад. - Не обидит же он её, и даже вряд ли нагрубит - напротив, будет рад и благодарен, что дочь первой сделала шаг навстречу».
-Что за упрямое семейство мне попалось?! - недовольно высказал он свою мысль вслух. - Вот уж никогда не думал, что придётся ещё раз столкнуться с семейством Веретениных так - на расстоянии вытянутой руки. Оказывается мир настолько тесен, что ничего нельзя исключать - даже самое невероятное.
Но через пару минут Дмитрия уже занимало совсем другое. Он вспоминал взгляд Лизы, которым она одарила его, принимая букет цветов. Этот взгляд был настолько говорящим, что уже не нужно было никаких слов. Вспомнил, как мило краснеют её щёки, когда она начинает сердиться, и каким беззащитным делается лицо, когда собеседник начинает «давить» на неё - даже слегка, чуть-чуть. И от этого становится так погано на душе, словно ты обидел ребёнка.
-А ведь она тебе нравится, Дмитрий Петрович! - продолжал говорить мужчина сам с собой, припарковывая машину недалеко от своего подъезда. -Даже больше, чем нравится... А вот ты ей, как видно, не очень...
И дальше уже мысли потекли, как полноводная река после дождя:
-«Калганов, она же ещё девчонка! Тебе скоро сорок... А ей? Лет двадцать пять - не больше... Зачем ты ей, старый пенёк?...
Даже Светка сбежала с твоим другом, прихватив не свои деньги. А тебе пришлось и большую трёхкомнатную квартиру в центре города продавать, и почти достроенный коттедж, чтобы срочно спасать положение в фирме. Если бы не светлая голова Ильи, то даже эти твои потуги не спасли положение. Калганов, тебя хоть чему-то жизнь учит?... Так зачем опять на те же самые грабли?».
* * *
Лиза Веретенина, отъезжая от кафе, где они встречались с Калгановым, решала куда направить свои колёса: к матери, к подруге, или на квартиру, которую они снимали с компаньоншей Валей Старыгиной.
-У матери была вчера, - рассуждала она, - Валентина сегодня уехала на дачу с другом. Вероника? Та, скорее всего, куда-нибудь завихрилась... У Ники каждый день какие-то знакомства, встречи, общения то с друзьями, то с претендентами на её руку и сердце, то с кандидатами в мужья... Как она везде успевает? И как не устаёт от такого интенсивного общения? Мне вполне хватило одной сегодняшней встречи.
Взгляд девушки упал на букет цветов, и вдруг милая улыбка тронула её губы, ярко обозначая ямочки на щеках.
-И всё-таки странный человек этот Дмитрий Петрович... Дмитрий... Дима... Что-то в нём есть такое, что и удивляет, и тревожит... Глаза?... Улыбка?... Голос?
И тут же спохватилась:
-Ты это прекрати, подруга! Всё начинается с улыбки, глаз, голоса... А заканчивается тем, что произошло с «графом Ветренским».
Елизавета усмехнулась, вспоминая почти забытое прозвище Романа Левинского - граф Ветренский. Это прозвище дал ему отец, когда открылось предательство Романа.
История получилась весьма некрасивая, громкая и слишком для Лизы болезненная.
Они учились с Романом на одном курсе. Высокий, стройный белокурый красавчик Роман был мечтой девчонок всего курса, а предпочёл всем Елизавету.
Однокурсницы удивлялись чуть ли не в глаза: «Что он в ней нашёл? Прямолинейная, как столб, не компанейская, не интересующаяся ничем кроме учёбы, ко всему прочему и на внешность ничего из себя не представляющая: узколицая, бледная, нескладная, как подросток, длинноногая, как цапля, краснеющая от каждого крепкого словца».
Многие из девушек были уверены, что причиной интереса красавца Романа к этой «серой мышке» является вовсе не сама мышь, а её отец - профессор, ректор их факультета. Иногда эти мысли доводились и до Романа, а он только смеялся в ответ:
-Как вы не понимаете, девочки, что кроме физической красоты есть ещё духовная?! А Лиза красива именно этой красотой.
На третьем курсе их любовь с Романом почти дошла до свадьбы, когда вскрылось, что он со второго курса живёт с Викторией Потаповой из параллельного курса, и та от него уже в положении.
Лиза ловила на себе то откровенно насмешливые, то злорадные, то сочувствующие взгляды, и это выбивало у неё почву из-под ног. Ей просто расхотелось тогда жить, она начала строить планы, как уйти от невыносимой душевной боли, уйти от позора, от насмешливых взглядов. Уже и сильное снотворное приобрела всеми правдами и неправдами, но, поразмыслив, передумала, не желая доставлять удовольствие своим «благожелателям».
Елизавета забрала документы из института и уехала к старшей сестре матери в Питер.
Екатерина Николаевна была очень рада этому и приняла племянницу с распростёртыми объятиями: в её одинокой жизни, после смерти мужа и отъезда сына во Францию на новое место работы, не хватало именно такого хрупкого, тонкого и ранимого существа, как Лиза, заполнившего её жизнь до краёв, как кубок вином.
В Питере Лиза окончила СпбГУ с красным дипломом, а после окончания универа проработала год в том же самом банке, где много лет служила её тётушка Екатерина Николаевна.
В это самое время отец оставил мать и ушёл к молодой аспирантке, и с Натальей Николаевной стало твориться то же, что с Лизой несколько лет назад. Девушка испугалась, что мать наложит на себя руки и в срочном порядке вернулась домой.
Буквально через неделю Лиза в магазине нос к носу столкнулась с бывшей однокурсницей Валюшкой Старыгиной, которая всегда относилась к ней с искренним теплом и пониманием.
По глазам Валентины было понятно, что она поражена изменениями, произошедшими с Веретениной: перед ней предстал не голенастый подросток, которого она помнила по совместной учёбе в институте, а очень интересная, вполне сформировавшаяся девушка, на которой взгляд не мог не остановиться.
-Лиза?! Это ты?! - воскликнула она восхищённо.
-Да, Валюша, это я, - пришлось признать очевидное Лизавете.
-Боже, сколько лет, сколько зим?! Как же я рада нашей встрече!... Я часто вспоминала тебя, и очень сожалела о том, что мы не успели подружиться. Как ты? Где ты?... Говорили, что ты тогда... переехала в Питер.
-Да, - ответила Лиза, ещё не понимая, как себя вести с этой улыбчивой, казавшейся такой искренней, девушкой. - У сестры матери умер муж и меня отправили в Питер поддержать тётю.
Обе понимали очевидное, что причина была совсем в другом, но ворошить старое ни захотела ни та, ни другая.
-«Жизнь, если ей дать шанс, всегда ставит всё на свои места», - мысленно решила Валентина, радуясь, что у бывшей сокурсницы завершилось всё именно так.
Они разговорились. Больше рассказывала о себе Валя, а Лиза внимательно слушала её, иногда вставляя свою реплику. Бывшие сокурсницы тогда проговорили почти час, и в результате Валентина пригласила Лизу к себе в гости. Та согласилась.
Так они заново подружились и даже организовали небольшую совместную фирму по уборке квартир, а через полгода Лизавета ушла от матери на квартиру, которую снимала Валя. Вдвоём им было легче оплачивать её, да и общие интересы сблизили девушек. Ко всему прочему, Лиза не могла больше переносить назойливую опеку матери, которая всё своё внимание, всю любовь и всю свою боль перенесла на неё. Девушка просто задыхалась от этой круговой опеки.
Отец, узнав, что его, «подающая большие надежды» дочь стала «уборщицей и поломойкой», с возмущением сказал, как отрезал:
-Уборщица не может быть дочерью профессора!
И Лиза, поняв, что он отказался не только от жены, но и от дочери, прекратила с ним всяческие отношения.
* * *
После утренней планёрки, едва закрылась дверь за последним сотрудником, Калганов, прикрыв глаза, пытался сосредоточиться на предстоящем рабочем дне. Но не тут-то было: в приёмной послышался звенящий женский голос, который он узнал бы из тысячи.
Дмитрий невольно вздрогнул: голос не предвещал ничего хорошего. Дверь резко распахнулась, словно от толчка ногой, и на пороге, собственной персоной, возникла Светлана - его бывшая жена, о которой он начал так благополучно забывать.
-Здравствуй, дорогой! - сказала она с отработанной до мелочей улыбкой, протягивая к нему руки. - Как же я по тебе соскучилась!... Извини, что я тебя беспокою здесь в офисе. Но ни на нашей квартире, ни в нашем коттедже я не нашла тебя. Ты, как неуловимый Джо!... Что произошло, дорогой?
Продолжение:
http://proza.ru/2019/07/26/1415