- Для фундамента у Мирзы должны были остаться деньги, я поговорю с ним. Только будь осторожен, сынок. Завистливых людей бойся. Да как их распознать? - сказала я.
- Вы что-то от меня скрываете, мама? Почему так боитесь? - спросил Абдулла.
- Что мне от тебя скрывать, сынок? Время сейчас, сам знаешь, какое. Просто будь осторожен, ни с кем не делись, кроме Мирзы, он друг нашей семьи, испытанный временем. Мне можешь довериться, больше никому. Даже Анне ничего не говори, нет, в ней я не сомневаюсь, но она женщина, может поделиться с кем-нибудь, - сказала я.
Мне не хотелось расстраивать Абдуллу и я опять промолчала. Поговорив с Мирзой, я спросила, остались ли него деньги от продажи драгоценностей, он ответил, что деньги у него дома.
- Аблулле землю дали, он ещё так молод, Вы бы помогли ему, Мирза. Мне спокойнее будет, если Вы рядом с ним будете, - сказала я.
- Конечно помогу. Что он собирается делать? Дом строить? Сейчас многим дают землю, семья у вас большая, вам дом нужен. Свой двор, это же здорово, - ответил Мирза.
Вечером, он поговорил с Абдуллой и они вместе уехали к нему домой. Там Мирза передал оставшиеся деньги Абдулле и они вместе решили начать закладывать фундамент дома. Строительные материалы у Аблуллы были, нет, он их просто так не брал, но покупал по себестоимости, а это дешевле, чем на базаре или с рук. В середине октября, прошла свадьба Замиры, собравшись, вместе с Замирой, мы все поехали в дом жениха. Мирза договорился с директором завода, чтобы он предоставил служебную машину для невесты, тот и сам пришёл на свадьбу и конечно, не отказал Мирзе в этой просьбе. А я пошла на автобазу, где столько лет до войны и после неё проработал Махсуд. Там я попросила, чтобы женщинам предоставили маленький автобус, чтобы нас отвезли в дом жениха и после свадьбы, привезли обратно. Всё получилось так, как должно было быть.
На свадьбу поехали и Хурсандой с детьми и Санджаром, Мухаббат и Батыр. Гульнара и Катя сопровождали Замиру до встречи с женихом, ну а мы с Дашей и Мирзой, Абдулла с Анной и моим внуком, поехали на автобусе. Длинные столы и скамьи, на которые постелили курпачи, стояли во дворе, столы были красиво накрыты, ведь шел октябрь месяц, поспели все фрукты, виноград и гранаты, арбузы и дыни, хозяева постарались, напекли сладости и самсы, лепёшки и салаты украшали столы. По случаю, зарезали барана, в тарелки нарезали мясо с головы животного, которое считается у нас самым чистым и священным, лёгкие, сердце и желудок. Музыканты встречали гостей и молодых, играя на дойре, карнае и сурнае. Свадьба - всегда красивое зрелище. За столами сидели многочисленные родственники жениха, соседи и мы занимали один стол, со стороны невесты. Иные, кому не хватило места, стояли во дворе, ребятня украдкой хватала со стола фрукты и сладости.
Под музыку, жених под руку завёл во двор невесту, все гости поднялись и зааплодировали. Даша, волнуясь, схватила меня за руку.
- Только бы моя дочь была счастлива. Единственная моя отрада, - произнесла она.
- В любви, обязательно будут счастливы, дорогая, - успокоила я её.
Свадьба длилась до позднего вечера, все гости ели, пили, танцевали, говорили добрые слова молодым. Я совсем забыла, что должна была остаться на две ночи с невестой, яньга (свидетельница) и собралась ехать домой вместе с девочками. Но подошла Фатима, мама Салима и улыбаясь, спросила, кто из нас останется.
- О, Аллах... я и забыла совсем, - подумала я и посмотрела на Мухаббат.
Та кивнула мне головой и что-то сказала Батыру. В общем, Мухаббат и осталась с невестой, она лучше нас знала все наши обычаи, тем более и сама выдавала замуж дочь. Оставив её, мы попрощались с хозяевами и вышли со двора. Автобус, как и пообещал директор автобазы, ждал нас у ворот. Мы разъехались по домам и поблагодарив водителя, который оставив меня с девочками последней, уехал.
Прошло два месяца, Мирза и Абдулла заложили фундамент до снегов, решив продолжить строительство дома весной. Новый год мы встречали все вместе, на квартире Абдуллы, накрыв стол своими силами, благо дело, деньги были. Мирза успел взять с тайника ещё несколько изделий и отнести тому же ростовщику, а деньги передал Абдулле. Только сына это обстоятельство очень угнетало, мучила совесть.
- Успокойся, сынок, это золото мне дарил бай, мы его не украли, - говорила я ему.
А у самой на сердце кошки скребли, неспокойно было на душе, словно чувствовала, что это должно плохо закончиться. Но я старалась не думать о плохом, отгоняя от себя тяжёлые мысли.
Однажды, ранней весной, ко мне прибежала Даша. Увидев её плачущей, я очень испугалась. Но спросить я не успела, рыдая, она бросилась мне на шею.
- Мирзу арестовали. Халида! Что мне теперь делать? - воскликнула она на пороге.
Я завела её в комнату и закрыла за собой дверь, а у самой сжалось сердце.
- Успокойся, Даша. Расскажи, что случилось. Как это произошло? - спросила я, уводя Дашу в свою комнату и усаживая на кровать.
- Сегодня утром пришли трое в штатском, устроили обыск у нас дома. Мирза лишь успел мне сказать, что его выследил один рабочий, наверное он и донёс. Мирза вечером пошёл к тайнику, хотел взять ещё несколько изделий, ты ведь знаешь, Замира наша беременна. Он, видимо, хотел для бешик туя купить всё необходимое. Денег дома не было, хорошо, Мирза отнёс их Абдулле. Но Мирза сказал, что всё возьмёт на себя и чтобы ты не волновалась, - рыдая, говорила Даша.
У меня подкосились ноги и закружилась голова. Не за себя я испугалась, стало страшно за Абдуллу. Но я знала, что Мирза ни за что ни меня, ни Абдуллу не выдаст. И всё же, материнское сердце готово было выскочить из груди. Я была в отчаянии.
- Поехали, - коротко сказала я.
- Куда? - Даша даже плакать перестала.
- На завод, с директором поговорим. Он нам поможет. Кто же этот рабочий, с таким гнилым сердцем? - произнесла я.
Мы вышли из дома и поехали на завод. К счастью, директор был в кабинете, я знала, как уважают Мирзу, столько лет проработавшему на этом заводе. Я помнила, как Мирза привёл нас с Бахрихон опа впервые на этот завод. Директором неизменно был Владимир Иванович. Его заслуги в тылу, во время войны, высоко оценили и он имел награды. Правда, Владимир Ильич постарел, волосы поседели, осанка изменилась. Но доброе лицо было неизменным.
- Рахматова? - что случилось? Проходите, садитесь, - сказал мужчина, указывая нам на стулья за его длинным столом.
Я заметила, что в кабинете многое изменилось, новые шкафы, стол стал длиннее и стульев больше. На стене висели портреты Ленина, Маркса, Энгельса, Сталина и Хрущёва.
- Владими Иванович, помогите. Мирзу сегодня утром арестовали, - сказала я, сложив руки.
- Я слышал об этом. Если честно, сам не ожидал от Мирзы такого. Прятать клад территории завода, этим он и меня компрометирует, а я партийный, если Вам известно. Мне с утра доложили, - хмуро ответил Владимир Иванович.
- Мирза не виноват. Это мои драгоценности, - выпалила я, под удивлённым взглядом Даши.
Она сильно сжала мою руку под столом.
- Твои? Ты хоть сама себя слышишь, Рахматова? Откуда у тебя может быть столько золота? - спросил Владимир Иванович, удивлённо округлив глаза.
- Слышали, наверное... очень давно, я была женой богатого бая, это его подарки, - спокойно ответила я.
- Понятно... даже если это так, не стоит болтать об этом на каждом углу. Этим ты Мирзе не поможешь. Я постараюсь что-нибудь сделать. А теперь, нечего здесь светиться, уходите, - сказал Владимир Иванович.
Мы с Дашей встали и вышли из кабинета. Что мы ещё могли сделать.
- Зачем ты рассказала директору о себе? Ты бы ещё сказала ему, как мы с тобой их откопали и привезли сюда, - тихо сказала Даша.
- Хорошо, что там оставалось мало драгоценностей. Мирза говорил, два монисто, четыре браслета, несколько колец и пару серёг, - не отвечая ей, пробормотала я.
- Я к тебе поеду, не могу одна оставаться дома, - сказала Даша, когда мы садились в трамвай.
То ли я почувствовала опасность, то ли ещё что-то, но я не хотела, чтобы она ехала ко мне. Говорить об этом Даше, я не решилась, она и так была на взводе. Но когда мы подходили к моему дому, я увидела возле своего подъезда знакомый УАЗик.
- Уходи, быстро! Не задавай вопросов, просто поезжай к Мухаббат. А лучше, в парке погуляй. И вот это забери, - сказала я Даше, схватив её за руку и быстро сняв с себя серьги и кольцо, я отдала ей.
Она поняла меня и быстро ушла, хорошо, водитель смотрел в другую сторону. Я поднялась к себе, дверь оказалась открытой. Вспомнив, что девочки уже дома, я вошла. В квартире были двое мужчин, Гульнара и Катя сидели в своей комнате.
- Рахматова? Наконец Вы пришли. Вам придётся поехать с нами, - сказал один из них.
- Хорошо, - ответила я.
- Надо же. Вам неинтересно знать, зачем? - с сарказмом спросил мужчина.
- Я знаю, Вам нельзя задавать вопросы. Здесь их задаёте только Вы, - ответила я, осматриваясь вокруг.
Всё в квартире было перевёрнуто, это меня не удивило. Услышав мой голос, из комнаты выбежали девочки.
- Мамочка! Что тут происходит? - спросила Гульнара, со слезами на глазах.
- Ничего, милая, Вы тут с Катей приберитесь, хорошо? А я скоро вернусь. - ответила я, увидев, как ухмыльнулся мужчина, что задавал мне вопросы.
Сев в УАЗик, мы поехали в центр города, где находилось здание КГБ. УАЗик въехал через ворота во двор и выйдя из машины, мы вошли в здание. Тёмные, длинные коридоры пугали. В кабинете, куда меня завели, сидел Мирза и за столом мужчина, с суровым, безразличным лицом. По выражению его лица, я поняла, что шансов у нас с Мирзой почти нет. Но я заметила, как Мирза едва покачал мне головой.
- Ну что, Рахматова, вот этот гражданин утверждает, что драгоценности принадлежат Вам. Что это Вы скрыли их от государства, - начал говорить мужчина, развалившись в кожаном кресле.
Мирза, на которого я смотрела уголком глаз, напрягся.
- Я не понимаю, о чём Вы говорите, гражданин начальник, - ответила я.
- Ну признайтесь уже, Рахматова и можете идти на все четыре стороны, - мужчина был дружелюбен, если бы не его глаза, которые зло сверлили меня.
- Поверьте, мне не в чем признаваться, - ответила я.
- Я правду Вам сказал, что нашёл их утром, гражданин начальник и откапывал золото, чтобы сдать государству, - быстро сказал Мирза и я поняла, что это он сказал для меня.
- Молчать! - вдруг закричал мужчина и нажал на кнопку под столом.
В кабинет вошёл молодой парень в военной форме.
- Уведите, - коротко бросил мужчина, показывая на Мирзу.
Мирзу увели, я проводила его взглядом и убедилась, что его не били. Был бы жив Сталин, было бы по другому.
- Я же о Вас всё знаю, Рахматова. Зачем скрывать очевидное? Вы же вместе со своим подельником спрятали золото, заметьте, спрятали то, что принадлежит государству. Откуда оно у Вас? Где Вы его нашли? - говорил мужчина.
Слушать его не хотелось. Я молчала, просто подумала, если он задаёт эти вопросы, значит ничего не знает. При обыске, у меня ничего не нашли, а значит могут и отпустить. Оснований для ареста у них не было.
- Да если бы это золото было моё, разве бы я жила так бедно? У меня даже зимнего пальто нет, который год в телогрейке хожу. Я не имею к нему никакого отношения, гражданин начальник, - прикидываясь наивной, сказала я, стараясь выдавить из себя слезу.
- Вы свободны, Рахматова. Можете идти, - вдруг услышала я.
Мне показалось, что он шутит, взглянув на него, я опешила.
- Чего уставилась? Пошла вон, пока я добрый, - крикнул мужчина, бросая мне подписанный им пропуск.
Я быстро встала, взяла лист и вышла из кабинета. Такое унижение, за что? Пистолет бы мне, выстрелила бы, не задумываясь. Тут слёзы и полились из глаз.
- Может и Мирзу отпустят? - подумала я.
Домой я заскочила на минуту, чтобы успокоить девочек. Потом поехала к Мухаббат. Где искать Дашу, я не знала, надеясь, что увижу её у золовки. Даша и правда была у неё. Во дворе было ещё прохладно, они были в доме, куда я и прошла. Увидев меня, Даша вскочила с места.
- Ну что там? Ты Мирзу видела? - спросил она.
- Меня почему-то отпустили, видимо, Мирза им ничего обо мне не сказал. Он всё взял на себя. Даша... знаешь, мне кажется, не всё так плохо. Золота там мало, понимаешь? Им нечего предъявить Мирзе. Иметь несколько изделий, сейчас не преступление. Небось у самих и больше есть, - сказала я.
- Я домой поеду, вдруг и правда Мирза придёт, - решительно сказала Даша.
- Я поеду с тобой, - сказала я, надеясь, что Мирзу тоже отпустят.
- Обед готов, куда же Вы? Поели бы... - сказала Мухаббат, держа в руках ляган с машкичирой (машевая каша с рисом, политая пережаренным в масле луком).
- Спасибо, Мухаббат. Вы лучше положите нам немного, мы дома поедим, - сказала я, почувствовав голод.
Мухаббат, кивнув головой, вышла во двор, где под навесом была кухня. Мы вышли следом за ней, вскоре, она принесла нам небольшую чашку с едой, завёрнутую в платок и дала мне.
Мирзы дома ещё не было. Я заставила Дашу поесть, вселяя надежду, говоря ей, что всё обойдётся. Но Мирза не пришёл и вечером, волнение возрастало.
- Его не отпустили, Халида, не отпустили... Да будет проклято это золото! - вскричала она, снимая с себя серьги и кольца и бросая на пол.
На ночь я осталась с ней, просила её пойти ко мне, но она отказалась. И я её понимала. Но что я могла? Лишь пожалеть, что мы с ней поехали за драгоценностями в мой кишлак. Но дело сделано, изменить ничего нельзя. Ночь мы почти не спали, ждали Мирзу, зная, что если его отпустят, то могут и ночью это сделать. Но он так и не пришёл.
Утром нужно было идти на работу, я беспокоилась о детях. Обычно, я их будила, мы вместе завтракали и шли в школу. Надеясь, что они проснуться вовремя, я сама ушла на работу, сказав Даше, чтобы она была дома.
- Директору я скажу, что ты плохо себя чувствуешь, не переживай, - сказала я ей.
День прошёл в переживаниях, хотя меня и отпустили, могли снова прийти, но я больше волновалась за Абдуллу.
- Только бы его это не коснулось, - думала я.
После последнего звонка, я сказала девочкам, чтобы они ехали домой к Мухаббат, отправлять их к Абдулле не хотела. Они могли ему проговориться, что у нас был обыск, а сама поехала к Даше.