В архиве департамента Верхняя Марна имеется рапорт капитана жандармерии города Шомон (Chaumont) от 9 августа 1944 года, в котором сообщается, что ворвавшиеся на территорию станции Merrey вооружённые люди сломали телефоны и распределительный щит, выпустили на путь два паровоза, которые сошли с рельсов, после чего отправились в отель, перерезали там телефонную линию, выбили дверь комнаты, изъяли два пистолета, принадлежащие немцам, служащим на станции (рис. 24). В рапорте не упоминается ни о взорванной цистерне, ни о перестрелке возле отеля.
Телефонограммы жандармерии Chaumont в префектуру департамента Верхняя Марна (рис. 25, 26) дублируют рапорт капитана полиции. Все три документа подробностями не изобилуют, в отличие от основательных рапортов с отображением деталей, имевших место при описании нападения на радиопост, погроме в шахте и прочих акциях, изложенных в предыдущих главах. Рапорт капитана Бреда оставляет неясными много вопросов. К примеру, сложно представить, что партизаны ворвались в отель, где проживали немецкие солдаты, вышибли дверь в комнату отдыха, где спал немец (рис. 26) и им не было оказано сопротивление. Как и значение фразы «забрали 2 пистолета, принадлежащих немецким работникам станции» (рис. 24). Непонятно также, сколько немецких солдат находилось в отеле и каким образом без единого выстрела они позволили забрать личное оружие (пистолеты). Скорее всего, всё происходило так, как рассказывает Макарий Смык: «Нападаем на отель. Открываем стрельбу. Немцы бросаются прочь, без оружия. Многие из них в длинных ночных рубашках». Отсутствие в рапорте капитана жандармерии факта стрельбы, равно как и взорванной цистерны с горючим можно объяснить не только преувеличением командира «Жоржа» и других партизан, но – с такой же долей вероятности – возможным сокрытием жандармом не очень приятных эпизодов происходившего.
Французский историк Клод Коллин в своей книге «L’ete des partisans: Les FTP et l’organisation de la Resistance en Meuse» («Партизанское лето: FTP и организация Сопротивления в Мёзе») упоминает о том, что в отчётах о своих потерях «официальные данные, как правило, преуменьшали ущерб и жертвы» [35]. И хотя данное утверждение написано в связи с осуществлением «сталинградцами» крушений железнодорожных составов, но его можно, очевидно, экстраполировать и на другие эпизоды партизанской борьбы.
В результате анализа всех известных сведений можно принять версию той или другой стороны, но при этом невыясненными и спорными останутся некоторые неоднозначные моменты. Тем не менее очевидным остаётся факт, что диверсия на станции Мэрэй, приведшая к серьёзным осложнениям в работе этого участка железной дороги, имела место, а всё, что происходило в действительности в далёком 1944 году, вряд ли возможно узнать – в живых не осталось ни одного свидетеля.
В том же рапорте капитана Бреда жандармерии Chaumont докладывается о втором эпизоде, осуществлённом советскими маки в один день с диверсией на станции Мэрэй, но часом ранее – нападении на немецкий патруль возле Гонкура (Gоncourt). Сообщается, что 8 августа 1944 года около 21 часа три вооружённых человека напали на двух немецких солдат, которые патрулировали железную дорогу, территорию коммуны Gоncourt (Haute-Marne). Один солдат был убит, другой ранен в руку, он доставлен в больницу Neufchateau (Vosges) (рис. 24).
В рапорте № 10 Пономарева в описании этого нападения говорится: «Один солдат убит, один тяжело ранен: забрали две винтовки». В работе участвовали Григорий, Иван и Виктор, которым вынесена благодарность [44]. Этот эпизод в рапорте капитана Бреда также вызывает вопросы. Жандарм докладывает об одном убитом и втором раненном «в руку» немецком солдате, но почему-то умалчивает факт изъятия оружия, о котором утверждает в рапорте Пономарев. Неужели патруль был без оружия, или это не так важно? Но в том же рапорте при описании эпизода на станции Merrey (пункт 1 рапорта, рис. 24) жандарм свидетельствует, что «эти субъекты <…> вышибив дверь в комнату, забрали 2 пистолета, принадлежащих немецким работникам станции». Сложно представить, что трое партизан напали на двух немцев (пункт 2 рапорта, рис. 24), одного из них убили (второй ранен и вряд ли способен справиться с нападавшими) и не забрали оружие убитого. Оружие, как и патроны к нему, в отряде всегда ценились, и арсенал старались восполнить при каждом удобном случае.
Таким образом, основываясь на скудности и неполноте приведённых обстоятельств при описании происшествий 8 августа 1944 года, весь рапорт капитана Бреда, касающийся двух эпизодов – диверсии на станции Мэрэй и нападении на немецкий патруль в Гонкуре, можно подвергнуть сомнению (рис. 24). Очевидно, не всем находящимся ныне во французских архивах рапортам коллаборационистов, сотрудничавших с оккупационным режимом, безоговорочно можно доверять.
Добавлю, что жандармерия в оккупированной Франции – это подразделение военной полиции Третьего рейха с подчинением ОКХ (верховному главнокомандованию вермахта).
Диверсия, совершённая партизанами отряда «Сталинград», является крупной акцией, наверняка повлиявшей на работу железнодорожной станции и на её пропускную способность. Уничтожение телефонной связи и распределительного щита (автоблокировки) в диспетчерской исключает возможность приёма и отправки составов, так как диспетчер не имеет возможности узнать об отправке поезда с соседней станции, а также отдать соответствующие распоряжения для подготовки к его приёму операторам постов. Правильность выполнения отданных распоряжений контролируется на аппаратуре управления. При её неисправности дежурный не имеет возможности открыть входной сигнал светофора. Таким образом, работа железнодорожной станции, безусловно, будет приостановлена (или значительно парализована) до устранения нанесённых повреждений.
О том, что операцией на станции Мэрэй врагу был нанесён серьёзный урон, свидетельствует также факт, что в приказе № 23 от 3 марта 1945 года о награждении Георгия Пономарева Воинским крестом с бронзовой звездой, подписанном полковником Гранвалем (рис. 30, 31), в числе многих других военных действий и диверсий, совершённых советскими маки по нанесению ущерба гитлеровцам, перечислены также операции на двух железнодорожных станциях (одна из которых Мэрэй) [26; 48].
Во время своей поездки по северо-востоку Франции в 1991 году я познакомилась с пожилой женщиной, мадам Дюпо, которая утверждала, что была очевидицей сокрушительного налёта макизар на железнодорожную станцию вблизи города Нэфшато. С ней я встретилась в том же городе в её гостеприимном доме, куда меня привела Рэнэ, дочь Мари Даржан, которая спасла моего отца и Павла Манжина в далёком 1944-м.
Услышав мой рассказ о нападении советских партизан на железнодорожную станцию, женщина уверенно заявила, что она была свидетельницей этого события. Её семья во время войны проживала в Нэфшато, и однажды, в начале августа 1944-го, все они проснулись от страшных взрывов, доносившихся со стороны станции. Мадам Дюпо рассказала, что из окон их дома она видела огромное зарево и густой дым. А на следующий день в городе начались повальные облавы. Озверевшие гитлеровцы хватали людей прямо на улицах. В своём рассказе мадам Дюпо называла станцию названием, звучавшим как «Мюро». Я, запомнив по многочисленным публикациям название станции, на которой совершили крупную диверсию «сталинградцы», удивилась и сказала, что в документах отца название звучит как «Мэри» или «Мэрэй». Она ответила, что название произносится «Мюро».
Я спросила мадам, не было ли расправ над мирными жителями. Нет, о расправах она не слышала, но вот об арестах знала. Вся их семья из-за этого несколько дней не выходила из дома.
Находясь под впечатлением рассказа мадам Дюпо, я была уверена, что наши рабоче-крестьянские парни существенно исказили название станции, и оно звучит совсем по-другому. Но со временем, проанализировав материалы всех источников и последовательность событий, убедилась, что крупным железнодорожным узлом, объектом нападения партизан, могла быть только станция Мэрэй (Merrey), находящаяся в сорока километрах южнее Нэфшато, а мадам стала очевидицей совсем другого эпизода партизанской войны, это впоследствии нашло подтверждение во французских архивах (рис. 24, 26). Рассказ мадам Дюпо свидетельствует о том, что партизанская война в Лотарингии летом 1944 года приобрела довольно широкий размах.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/07/28/1388