17 апреля.
В школу я пришел в 7.30 утра. В портфеле у меня лежали клещи и гвозди. Поднявшись на третий этаж, я взял в классе стенгазету и пошел в коридор перед кабинетом гражданской обороны, где уже на стенде висели два плаката, повешенные загодя 9-м «Б» и 9-м «В». На плакате «бэшников» была нарисована одна громадная девочка в противогазе, и через весь ватман кровавыми буквами было написано «Нет! Экологической катастрофе». Я долго не мог понять, каким образом день гражданской обороны связан с экологической катастрофой. Очевидно, так же был озадачен Николай Иванович, который стоял перед этим плакатом и задумчиво смотрел на художество вверенного ему класса. Увидев меня, учитель математики оживился и бодро спросил:
- Ну что, нарисовал?
Я что-то промычал в ответ и начал вешать наш плакат на стену.
Сигнал гражданской обороны дали в конце третьего урока. Весь класс с радостью спустился во двор и постоял там три минуты, после чего все разошлись по своим этажам.
В 15.00 мы снова были в здании Геофизической экспедиции. Борис принес небольшое механическое устройство, которое значительно облегчило Айдосу и Эде работу по выниманию плат из глубин главного процессора. А я сел на длинный ржавый рельс, тянувшийся вдоль всего закутка, положил на потрескавшиеся кафельные плитки очередную «коробку» и вступил в схватку с проводами. Сидеть подолгу в таком положении было тяжеловато – периодически приходилось вставать и со скрипом распрямлять позвоночник, после чего кровообращение в теле вновь начинало функционировать по-прежнему, и можно было снова приниматься за провода.
Машинное масло так пропитало руки, что полностью отмыть свои «конечности» в тот день не удалось уже никому из нас. Каждый день слой масла продолжал накапливаться, и еще недели две после окончания всего проекта мы трое пугали класс своими черно-бурыми ладонями.
После работы Эдик пошел домой, а мы с Айдосом отправились в павильон «Компьютерные игры», который находился в доме через дорогу от Экспедиции. Кстати, вывеска «Компьютерные игры» еще долго оставалась висеть на том здании, хотя павильона того нет с начала девяностых, а на его месте находится КСК.
Это был первый подобный павильон в городе. До этого долгие годы мы довольствовались несколькими советскими игровыми аппаратами «Морской бой», «Ледокол» и еще одним, забыл, как он называется – там спереди приделано ружье, из которого стреляешь по красным мишеням в глубине экрана. Находились эти аппараты в Горпарке и двух городских кинотеатрах и давно уже нам осточертели. Поэтому весть о появлении настоящего бара, где можно играть на деньги, привела Айдоса в состояние радостного возбуждения.
Павильон оказался темноватым полуподвалом, в котором находилось несколько игровых автоматов, двое хозяев, отгороженных от зала фанерным листом и целая куча пацанов, из которых только двое или трое играли, а остальные ходили вокруг и думали, как стянуть у игравших деньги. Тут оказалось несколько наших одноклассников: Ильяс, Азат, Сашка и Берик. Ходил тут и один здоровяк, который на поверку оказался форменным грабителем, но об этом я еще расскажу.
Айдос, припасший по такому случаю денег, с видимым удовольствием встал у одного из автоматов и, вложив в него монету, потянул за ручку. У него сразу же выпали три семерки, и из аппарата потекла куча монеток. И тут к аппарату бросилось чуть ли не все население полуподвала. Айдоса и нас моментально оттеснили, и монетки достались всем, только не нам. Больше всех утащил тот самый здоровяк, который бесцеремонно всех расталкивал и запихивал свою лапу в самые недра игрового аппарата. С ним нельзя было спорить, потому что он в два раза превосходил ростом и мускулатурой любого из нас. Хозяева при этом делали вид, что их это не касается. Был ли верзила «своим человеком» или охрана действительно на все плевать хотела – мы этого так и не узнали.
Айдос был весьма расстроен и принялся играть снова. И опять выпали три семерки, и история с ограблением повторилась.
Из павильона мы уходили злые и уставшие от хамства тамошней публики. Но, выйдя на улицу, мы поняли, что, даже при отсутствии здоровяка, с деньгами далеко бы мы не ушли. В скверике прямо у выхода из павильона счастливых игроков поджидали местные бандиты, которые подвергали полному «шмону» каждого, заподозренного в выигрыше. У них были свои малолетние осведомители внутри игрового клуба, и поэтому бандиты сразу могли определить «буратин». Затем, видимо, все происходило по излюбленному сценарию, когда никто не спрашивает сигарет и не пытается узнать, который час, а просто жертву обступают со всех сторон и безапелляционно требуют деньги, причем лучше отдать сразу и без сопротивления, а то и из самопала могут пристрелить.
Подобное безобразие никого не удивляло: в городе непрерывно шла война всех против всех. С самого раннего детства нам, как и всем прочим жителям города, приходилось на своей шкуре сталкиваться с вымогательством и открытым грабежом. Поэтому, когда сейчас в соцсетях или где-то еще начинают ностальгировать по прежним временам, хочется отправить таких ностальгистов в мой родной город в середину восьмидесятых годов, причем в теле десяти- двенадцатилетнего школьника, случайно попавшего в чужой двор. Бьюсь об заклад, тоска по старым временам исчезнет после опустошения карманов и нескольких пинков в лицо. Оскорбления и угрозы тут даже не идут в счет. Если, конечно, у паренька не окажутся быстрые ноги, и он не успеет сбежать.
Недалеко от нашей пятиэтажки, на углу улиц Восточной и Валиханова в детстве была колонка. Настоящая старинная колонка из вороненого чугуна, с длинным рычагом и круглой гладкой нашлепкой сверху. Помню времена, когда мы с трудом еще доставали до рычага – одному из нас приходилось прыгать и вешаться на нем, а остальные подставляли под мощную струю голову и с жадностью глотали неописуемо вкусную и ледяную – даже в самый зной – воду. Взрослые, набиравшие воду в бидоны, чтобы не держать тугой рычаг бесконечно, закрепляли его куском щебня. После использования щебень, как правило, падал внутрь колонки. Там, должно быть, накопилось множество камней.
Так вот, этот угол находился уже в частном секторе. Поэтому вели мы себя там, как пугливые антилопы на водопое. В то время как остальные наслаждались водой, кто-то один внимательно сканировал окрестности. Если на горизонте появлялись местные пацаны, они, не сговариваясь, бросались на нас. Тогда приходилось уносить ноги.
В дальних районах нам часто не везло. Если нас туда заносило волею судьбы, местные нас часто били. Мы им не сопротивлялись и сразу отдавали все деньги, что были с собой. Били они просто так, от скуки, но с яростью и остервенением. Напасть на одного толпой, сбить с ног и по очереди радостно молотить носками ботинок в лицо, пока оно не станет сплошной кровавой кашей – это было в порядке вещей, за это даже не наказывали.
К счастью, с более изуверскими кретинами нам сталкиваться не приходилось, но это не значит, что таких не было. Ломали головы арматурами, сталкивали с крыш, резали лицо кусками стекла и так далее. И это делали обычные дети с советским воспитанием. Правда, в нашем центральном районе это было крайней редкостью, в основном подобным образом развлекались на окраинах. Но воришек и разбойников хватало и в центре.
Так что особо радоваться появлению в нашем родном городе игрового павильона не приходилось. Пытаться в то время насаждать в нашем городе осколки цивилизации было бесполезно, тем более такими половинчатыми методами. Это было все равно, что кидать конфеты в кучу грязи: только больше грязи станет, вот и все.
Больше в этот павильон мы никогда не ходили. Видимо, от этого он и захирел.