Свидетельство эбионитов
В предшествующих главах мы аналитически воссоздавали облик Павла, исходя из свидетельств Нового Завета, и получили его портрет сильно отличающийся от традиционного. Мы увидели, что Павел, описывая себя глубоко погружённым в фарисейское учение, не говорил правды. Напротив, у нас есть причина полагать, что так он отреагировал на свою неудачу в приобретении статуса фарисея – созданием учения – синтеза иудаизма с язычеством. Причём, язычество глубже интегрировано в его концепцию Иисуса, чем первоисточник – иудаизм. Мы также увидели, что впечатление единства между Павлом и иерусалимскими лидерами движения Иисуса, так старательно насаждаемое автором Деяний, является фикцией и предостаточно свидетельств – в самих Деяниях и Письмах Павла – описывающих серьёзный конфликт между ними по поводу интерпретации послания Иисуса.
Этот конфликт, после созревания в течение лет, привёл к полному разрыву, в результате чего была создана паулинистская христианская церковь, основанная на иной религии, отличной от иудаизма; в то время как иерусалимские назаряне никогда не порывали свои связи с иудаизмом, рассматривая себя истинно верующими в него, веря при этом в воскрешении Иисуса как человека и мессианской фигуры.
Учёные не могут отрицать, что иерусалимская церковь, под руководством Иакова, состояла из иудеев верных Торе, но пытаются объяснить этот факт концепцией «ре-иудаизации», т.е., тенденцией соскальзывания назад в иудаизм, несмотря на другое учение Иисуса. Мы видим, что попытки обойти вопрос иерусалимских назарян конструированием различных традиционных связей Иисуса с Павлом (через «эллинистов» и Стефана) оказываются несостоятельны при внимательном изучении.
Похожим образом эти учёные пытались объяснить все свидетельства в евангелиях, что Иисус сам был привержен Торе, когда, к примеру, Иисус у Матфея говорит: «Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречётся в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречётся в Царстве Небесном» (Мтф. 5:19), то это объяснялось вставкой вместо слов Иисуса неким «ре-иудаизирующим». Поскольку евангелие Матфея содержит много таких высказываний, то его охарактеризовали как в целом ре-иудаизированное, написанное специально для общины еврейских христиан.
Некоторые учёные, однако, в последние годы пришли к тому, что этот взгляд несостоятелен. Ибо главная линия и позиция евангелия от Матфея далеки от поддержки иудаизма или евреев, как народа божьего. Пассажи, такие как притча о винограднике (Мтф 21: 33-43), провозглашают неисправимую греховность евреев и их замену язычниками. Матфей проклинает, возможно, больше чем другие евангелия, иудеев как богоубийц, к примеру 23: 33 – 6, «Да падёт на вас вина за всю невинную кровь, пролитую на земле, или 27: 25 «Его кровь будет на нас, и на наших детях».
Эти проклятия евреев – явно за верность Торе, провозглашающей их богоизбранной нацией. Не могли евреи-христиане иерусалимской общины одобрять цитируемые положения.
Следовательно, если евангелие от Матфея содержит высказывания Иисуса о ценности Торы, это верное свидетельство того, что эти заявления действительно сделаны Иисусом. Они сохранились в традиции, передаваемой из уст в уста, как сказанное Иисусом, и потому автор евангелия был вынужден включить такой неподходящий материал, идущий вразрез с его убеждениями и самим повествованием.
Если Иисус был приверженцем Торы, то не было нужды в ре-иудаизирующих среди назарян в Иерусалиме, ибо можно было просто придерживаться мнений Иисуса.
Но, в любом случае, некоторые учёные теперь приходят к мысли, что верность иерусалимского движения Торе объясняется тем, что Иисус относился к ней также. Просто невероятно, чтобы близкие последователи Иисуса, товарищи на протяжении всей его жизни, ведомые его братом, настолько не понимали его, что изменили его взгляды на противоположные сразу после его смерти.
«Глуповатость», характеризующая учеников в евангелиях, лучше понятна как паулинистская попытка объяснить преданность «иерусалимской церкви» иудаизму, чем как реальная историческая тупость.
Хотя концепция ре-иудаизации зримо подозрительно ангажирована по отношению к евангелиям и последователям Иисуса в Иерусалиме, это не сподвигло учёных на пересмотр оценки свидетельств тех групп, о которых пойдёт речь ниже.
Известно много еврейско-христианских групп или сект, которые существовали в первые четыре века христианской эры, более известные под названием эбионитов. Сведения об этих группах довольно скудны и нередко противоречивы. Однако, наше понимание еврейского христианства может продвинуться при готовности подойти критически к той посылке, что они не ре-иудаизированные секты, отпавшие от паулинистского христианства и «впавшие» в иудаизм, а бывшие такими изначально.
Возможно, по крайней мере, часть этих групп была подлинным продолжением назарейской общины под предводительством Иакова и Петра, являясь поэтому ближе по духу к Иисусу, чем официальная католическая церковь, базирующаяся на учении Павла.
А если так, то мы можем прислушаться к тому, что они сообщают о прошлом и жизни Павла, с бОльшим вниманием, поскольку его эти люди вполне могли знать, иметь к нему доступ, они придерживались своей традиции, были причастны к началам христианской религии и её ранним конфликтам.
У самой «иерусалимской церкви» была печальная история. По неясной церковной легенде, переданной Евсевием, а позже Епифанием, перед Иудейской войной против Рима около 66 года н.э. назарейская община, предупреждённая пророчеством, оставила Иерусалим и переселилась в Пеллу в Трансиордании.
Но иерусалимская назарейская община никогда не покидала город перед Иудейской войной. Оставшись, они, как верные иудеи, участвовали в борьбе против Рима. Когда евреи были разбиты, а Храм разрушен (70г. н.э.), они, разделённые ужасами поражения, рассеялись, бежав в Кесарею и другие города, вплоть до Александрии в Египте.
После этого с властью и влиянием иерусалимского центра движения Иисуса было покончено, и паулинистическое христианское движение после 66-го года выросло, поскольку теперь не надо было бороться за выживание в связи с осуждением Иерусалима, и с тех пор сильно развилось. Спустя 70 лет Иерусалим был сравнен с землёй римлянами после восстания Бар Кохбы, будучи даже переименован в языческий город Элия Капитолина. Вернувшаяся туда христианская церковь уже не имела никакой связи с ранней «иерусалимской церковью» Иакова. Её прихожанами были язычники, как свидетельствует Евсевий, а доктринами – учение Павла.
Однако же, пытаются провозгласить преемственность с ранней «иерусалимской церковью в соответствии с паулинистской политикой (как показывает новозаветная книга Деяний, которая отрицает разлад между Павлом и иерусалимскими старейшинами). Легенда о Пелле была создана для того, чтоб обеспечить нужное освещение заявленной связи (между иерусалимцами-назарянами и Павлом), благо, некоторые члены новой церкви пришли из Пеллы.
Иерусалим впоследствии никогда не восстановил свои позиции, даже формально. Теперь центром паулинистского христианства стал Рим, тогда как некогда гордая «иерусалимская церковь» рассеялась и обнищала (по причине чего получили прозвище «эбиониты», от еврейского «эвионим», означающее: «нищие»), стала презираться, как еретическая, поскольку они отказались принять доктрины Павла.
Другое название, под которым позже эти евреи-христиане были известны, согласно церковным историкам, было «назаряне». Это наименование отсылает к очень ранним временам, ибо находим его в Новом Завете, не только применительно к Иисусу («Иисус Назарянин»), но также (Деяния 24:5) к членам «иерусалимской церкви» в обвинении первосвященника. Похоже, «назаряне» было самоназванием последователей Иисуса. Название «христиане» было более поздним и не в Иерусалиме, а в Антиохии (Деяния 11:26). В раввинистических трудах использовалось наименование для последователей Иисуса близкое к «назарянам» – нотцерим. Его производят от места рождения Иисуса, Назарета, или от иного (например, он «назорея» - прим. переводчика) что является вопросом научных дебатов. Но ясно, что пережиток этого названия в сектах в третьем и четвёрном столетиях указывает на связь между этими сектами и последователями Иисуса в Иерусалиме.
Существуют различные теории, почему некоторые еврейско-христианские секты назывались назарянами, в то время как другие – эбионитами. Наилучшим решением этого вопроса представляется то, что оригинальным названием было назаряне, но в некоторый момент их прозвали эбионитами, умаляя их, каковое прозвище некоторые из них позже стали носить с гордостью, поскольку значение «бедный человек, нищий» было отсылкой к словам Иисуса «блаженны нищие» и также к его и Иакова высказываниям против богатых.
Таким образом, это отличается от довольно сомнительной версии церковных историков, что еврейские христиане со временем раскололись на разные секты, некоторые их которых далеко отошли от принципов настоящих назарян. По этой причине, мол, мы встречаем, например, некоторых гностиков-эбионитов, отцом учения которых был Керинфус, комбинировавший веру в человеческую природу Иисуса и ценность Торы с гностической верой в Демиурга («Творца») и Высшего Бога, и некоторых назарян, веривших в Тору, но при этом и в непорочное зачатие Иисуса и его божественную природу.
Эти секты, однако, возникли в результате исчезновения настоящих верований назарян; ибо изоляция назарян от христианства и иудаизма привела их к влияниям, которые способствовали появлению странных смешанных форм.
Главное, что эти назаряне или эбиониты крепко держались своих первоначальных верований, о чём мы встречаем упоминания снова и снова в наших христианских источниках: что Иисус был человеком, родившимся обычным способом от Иосифа и Марии, что ему от Бога был дан дар пророчества, что он являлся правоверным иудеем и блюл Тору, и что его послание было искажено и извращено Павлом, чьи видения были обманом и, который ложно представил Иисуса, как отринувшего Тору.
Вспомним тезис, доказанный ранее, что назаряне были монархическим движением, в котором Иаков был своего рода принцем-регентом, а Иисус – ожидаемым царём, мы можем задаться вопросом: имеется ли свидетельство, что назаряне или эбиониты поздних времён смотрели на Иисуса, как на царя?
Большинство из наших христианских источников не упоминают этот аспект. Вместо этого, они указывают, что эбиониты продолжают настаивать на том, что Иисус был не больше, чем человеком, получившим пророческий статус вследствие нисхождения на него Святого Духа, который был общим с «Христом», некой божественной властью.
Конечно, языческие христианские историки, писавшие об этом, были сильно ограничены определением паулинистическим христианством слова «Христос», которое утратило своё первоначальное еврейское монархическое значение, став божественным титулом (причём, отчасти потому, что смешалось в эллинистическом понимании с греческим словом «хрестос», означающим «добрый». «Хрестос» являлось обычным обращением к божеству в религиозных мистериях). Отчасти по причине не аутентичного использования слова «Христос», эти описания правдивы. Ибо идея, что пророческий дар приобретается нисхождением на человека некой божественной силы (названной в еврейских источниках «Святым Духом» или ру*ах ха-кодеш, а иногда шекхина или незримым внутренним присутствием Бога) являлась в иудаизме распространённой и должна была разделяться эбионитами. Но монархические тона слова «Христос» (еврейское Машиах) утрачены в большинстве христианских описаний. Где монархический аспект проявляется, так это при упоминании милленаристских или схилиастических упований эбионитов, которые верили, что Иисус по возвращении станет царствовать тысячу лет на земле.
У них было представление об Иисусе как царе евреев ( благодаря священнической роли еврейской нации) и духовном царе всего мира, и эбиониты рассматривали Иисуса как наследника Давида и Соломона. Тысячелетнее царство не указывает на то, что Иисус был сверхъестественным существом, а отражало общее представление, что продолжительность человеческой жизни в мессианские времена станет гораздо большей.
Конечно, в эсхатологических ожиданиях тысячелетнего царствия не испытывала недостатка и паства паулинистического христианства. Поэтому книга Откровения, чисто еврейское христианское творение, будучи серьёзно отредактирована, была включена в новозаветный канон. Вера в тысячелетнее царство Иисуса в конце дней подвигло многие движения внутри христианства на революции, часто угрожая власти папы и императора. Ибо из этих верований было унаследовано представление, что справедливость достижима на земле, как царство божие, а не только в качестве потустороннего блаженства. Роль Антихриста, земной властью противопоставленной Иисусу воскресшему, была обычно отведена евреям, так что народные милленаристские движения часто были антисемитскими. Иногда за Антихриста принимали реального притеснителя бедных и в этих случаях политические страсти переключались с иудаизма, угрожая исполнить роль освобождения в христианстве, в противовес «потусторонней» паулинистической теологии, которая всегда оставалась на стороне земных властей.
Неудивительно, что папы и императоры всегда осуждали милленаризм, несмотря на авторитет Нового Завета, и исключили его из официальной христианской доктрины.
В верованиях эбионитов, однако, он являлся естественной составной частью, что помогает охарактеризовать их учение, как связанное с иудаизмом настолько же, насколько и с «иерусалимской церковью» под руководством Иакова, брата Иисуса.
Пророческая роль, отведённая Иисусу эбионитами, заслуживает комментария.
Даже в Новом Завете достаточно свидетельств, что Иисус считал себя сам и его сторонники – пророком. Кто-то из них полагал его реинкарнацией пророка Элии (Мтф 16:14, Мк 6:15, Лк 9:19), за которого также принимали Иоанна Крестителя. Иисус выглядел сам как пророк, предсказывающий приход Мессии, и только на самой последней стадии своего пути он пришёл к убеждению, что сам является Мессией, о котором прорекал. Тогда он стал совмещать роли пророка и Мессии. Это не было беспрецедентным, ибо его предки: Давид и Соломон тоже считались в еврейской традиции одарёнными Святым Духом, который подвигал их на одухотворённое творчество (Давид считался автором множества псалмов, а Соломон – нескольких канонических текстов: Притч, Экклезиаста и Песни Песней).
Тем не менее, эти вещи не считались имеющими высший уровень вдохновения, и были включены в раздел Библии, известный как «Писания», а не в раздел «Пророки».
Иисус не был автором вдохновенных текстов, но он принадлежал, по его мнению, к рангу не литераторов, а чудотворных пророков, таких как Элия и Элиша. Такой пророк никогда не совмещал свой дар с объявлением себя Мессией или царём, но не было ничего еретического в идее, что Мессия может быть и пророком. Такая возможность рассмотрена в 11 главе Исайи, где Мессия описан как одухотворённое лицо, имеющий власть творить чудеса, подобно пророку. Это предположение о пророческой роли Иисуса отличает его от более ординарных мессианских фигур того периода, таких как Иуда из Галилеи, или, позднее, Бар Кохба (хотя кажется, Февда также пытался сочетать в себе эти две ипостаси).
Эбиониты верили, что Иисус имел статус пророка, и это вовсе не противоречило их другому верованию: в его воцарение в Израиле, с восстановлением еврейской монархии после пришествия. Совмещение этих двух ролей означало, что он был не просто Мессией, подобно Бар Кохбе, а последним, кульминационным Мессией, который установит царство божие на земле, как предрекали еврейские пророки, установив время мира и справедливости, когда ведением Бога будет наполнена земля «как воды наполняют море» (Исайя 11:9).
С другой стороны, эта вера в Иисуса, как в пророка столь одухотворённого, объясняется полным отрывом эбионитов от главной ветви иудаизма. Во время жизни Иисуса его пророческие предсказания и мессианский статус ни в коей мере не были еретическими; фарисейские лидеры, вроде Гамалиила были готовы увидеть что произойдёт с прорицаниями Иисуса, предлагая отложить решение (вот фраза Гамалила: «если это дело от людей, то оно разрушится; но если оно от Бога – вы никогда не сможете противостоять ему, и вы рискуете начать войну с Богом» (Деяния 5: 38-9).
Даже после смерти Иисуса, спустя значительное время, фарисеи видели, что движение его ещё не «разрушилось», его возвращения ждали, веря в него так, что следовало отложить решение, как свидетельствует о том невольно Гамалиил.
Но по прошествии времени вера в назарейские утверждения у основной иудейской общины ослабевала. Сколько нужно было ждать, чтобы придти к выводу, что назарейское движение потерпело неудачу? Иисус был распят, и уверенность его сторонников, что он вернётся, не исполнилась. Поэтому большинство евреев посчитало, что миссия Иисуса провалилась. То же подумали и по поводу его предсказаний.
После всего этого он не был подлинным пророком или его предсказаниям о себе самом следовало сбыться. Эбиониты, однако, всё равно отказались принять это заключение. Без сомнения, некоторые из них устали ждать возвращения Иисуса, вернувшись к обычному иудаизму, отказавшись верить в Иисуса как Мессию и пророка. Остальные эбиониты, сохраняя верность Торе, создали дополнительное писание или евангелие (к сожалению, ныне утраченное, будучи подавляемы паулинистской христианской церковью), в котором изложили высказывания Иисуса, которые были столь же вдохновенны, как у Исайи или Иеремии, и потому заслуживали включения в канон. Это новое писание, главным образом, для евреев, было еретическим добавлением к канону святых писаний, и это действие вывело эбионитов в разряд еврейских еретических сект, подобно самаритянам и саддукеям. Более того, поскольку эбиониты думали, что век пророчеств вернулся в лице Иисуса, они не могли принять авторитет фарисейских мудрецов, которые создали целый корпус учений после смерти Иисуса, заверяя, что век пророчеств завершился на последнем библейском пророке Малахии.
Таким образом, эбиониты, связанные своей верой в Иисуса как пророка и Мессию, были исключены из развития раввинистического иудаизма. Это случилось, вероятно, в 135 г. н.э., когда (за отказ признать Мессией Бар Кохбу) эбиониты были объявлены еретиками фарисейскими рабби и отлучены от синагог. Это решение было продиктовано ещё и осведомлённостью рабби о языческой ветви христианства, следующей учению Павла, отвергающего Тору и развивающее антисемитизм. Это было убедительным доказательством, что заявления Иисуса были не «от Бога». Язычники-христиане же никогда не объявлялись еретиками, в отличие от эбионитов-христиан, поскольку слишком отдалились от иудаизма, чтобы рассматриваться его еретической формой.
Эбиониты оказались в наиболее несчастливой ситуации, будучи подвержены остракизму с двух сторон: от христианства, католической церковью, и правоверными евреями. Давление с двух сторон, от обеих религий было огромным, и к четвёртому веку эбиониты перестали распознаваться как отдельная община. В результате они, как правило, оставлялись без внимания, игнорируясь историками. Тем не менее, остатки этих свидетельств о первых христианах имеют уникальное значение, ибо, в отличие от католической церкви, они были прямо связаны с «иерусалимской церковью» и, таким образом, с самим Иисусом. Их свидетельство о Павле и обстоятельствах его разрыва с «иерусалимской церковью» заслуживают несомненного внимания, а не обычного пренебрежительного отношения.
Свидетельство эбионитов сохранилось двух видов. Во-первых, в кратком изложении, уже упомянутом, верований эбионитов, обнаруженном в писаниях церкви авторов: Юстина Мученика (2 век), Иринея, Ипполита и Тертуллиана (конец 2 века и первая половина третьего), Оригена (середина 3 века), Эпифания и Иеронима (4 век). Во всех их есть свидетельства, что эбиониты противостояли Павлу как фальшивому апостолу.
Второй тип свидетельств более косвенный, требующий детективной работы современных учёных, к тому же очень убедительной. Определённые тексты, которые дошли до нас из древнего мира и раннего средневековья, по-видимому, не писания эбионитов, а других религиозных групп; но скрупулёзный научный анализ показывает, что в каждой из этих работ имеется слой, написанный автором-эбионитом, который более древен, и использован, будучи адаптирован, позже иным автором, не эбионитом. Два примера подобного рода (показывающие, что эбиониты думали о Павле) следующие:
Псевдо-Клементины.
Они сохранились потому, что ошибочно их авторство было приписано папе Клементу 1, очень популярному на том основании, что считался учеником самого Петра. В действительности, основное ядро этих писаний, как указал Ф.К. Баур в 19 веке и с чем теперь согласилось большинство учёных (после ряда дебатов и очернения его работ), было создано евреем-христанином или эбионитом, выходцем из Сирии, во втором столетии. Это ядро показывает стойкую приверженность Торе и содержит страстные осуждения тех, кто приписал анти-Торовские взгляды Петру. Павел не упомянут по имени, но прозрачно читается в сильном противнике под маской «Симон Маг», против которого Пётр представлен полемизирующим. Нападение Петра на слегка замаскированного Павла идёт на почве того, что тот – фальшивый пророк, что распространял ложь о Петре, и самое показательное, что он не знает ничего об истинном учении Иисуса, поскольку никогда не встречал его во плоти, а основывался на идеях Иисуса, пришедших ему в ложных видениях.
То, что этот «Симон Маг» – Павел, ныне принято учёными, несмотря на множественные попытки противников этого заключения. А ведь это показывает, как далёк был от принятия его учения такой столп церкви, как Пётр, будучи весьма спорной фигурой, чья роль в становлении христианства была предметом раздора.
Арабская рукопись, открытая Шломо Пинесом.
Довольно интересное свидетельство взглядов еврейско-христианской общины в Сирии более позднего времени, возможно, пятого века.
Изучая арабский манускрипт десятого века «Абд ал-Яббар» Пинес смог доказать, что одна часть этого труда была в него включена из еврейско-христианского источника. Точка зрения этого включённого раздела указывает, что он принадлежит эбионитам: веря в ценность Торы, настаивание на том, что Иисус был человеком и пророком, и сильная оппозиция Павлу, как фальсификатору его учения.
Согласно этому источнику, Павел отказался от соблюдения Торы главным образом для того, чтобы получить поддержку Рима и достичь власти и влияния. Павел был даже обвинён в ответственности за разрушение Храма римлянами, поскольку его анти-еврейская пропаганда возбудила тех против евреев. Его христианство, говорит этот источник, было «романским»; вместо обращения римлян в христиан, он обратил христиан в римлян.
Этот еврейско-христианский источник также содержит острую критику евангелий, объявляя их неправдивыми и противоречащими самими себе. Единственное заслуживающее доверия евангелие, сказано там, было в оригинале написано на иврите, и всё же оно сомнительно, ибо неясно обладает ли община, которая объявляет об этом источнике, копией данного истинного евангелия. Замечается по поводу истории в евангелии с якобы отменой законов Торы Иисусом, что особенно интересно. Это имеет отношение к случаю с колосками, что объясняется , как чрезвычайная ситуация, вызванной голодом учеников (в арабском тексте использовано объяснение дозволенности их действий с помощью прямого перевода с еврейского пиккуаш нефеш («спасение души»), как и истолковано в Талмуде – отмена запрета субботы в связи с угрозой для жизни.
В общем, из этого текста вырисовывается картина существования еврейско-христианской общины в пятом веке, оторванной от ряда связей с другими единомышленниками и едва сохраняющей себя в полулегальном виде, и всё ещё цепляющейся за элементы верований более ранних веков, будучи – в определённых моментах – ещё связана с ранним еврейским христианством иерусалимской назарейской общины Иакова и Петра.
Эбиониты не выжили по той простой причине, что их преследовала католическая церковь. Когда это угнетение снималось – по любой причине (например, когда эта территория переходила от христиан к мусульманам), то эбиониты выходили из тени, возобновляя открытое существование. Этому даже есть доказательство в работах еврейского философа Саадия, что подобное случилось в конце 10 века. Однако, большинство эбионитов были вынуждены применять защитную маскировку ортодоксии, что вело со временем к полной ассимиляции. Всё же, пока они сохраняли их тайные верования, то часто имели глубокое влияние на христианство в общем; есть основание полагать, что многие иудейские ереси в христианской истории, включая арианство, произошли от скрытых групп эбионитов.
Это влияние шло в направлении человечности, мирских забот и против кроткого принятия рабства и угнетения, а также в сдерживании антисемитизма. Они представляли альтернативную традицию в христианстве, которая никогда до конца не умирала.
Эбиониты, таким образом, были отнюдь не ничтожной, несущественной группой. Их требование представить истинное учение Иисуса было серьёзным. И совершенно неверно поэтому отметать то, что они говорят о Павле, как не заслуживающее внимания.
Давайте тогда пристальнее вглядимся в ранние сообщения эбионитов о Павле, обнаруженные в трудах Епифания (4 век).
«Они утверждают, что он был греком… Он явился в Иерусалим, они говорят, и когда провёл там некоторое время, то оказался охвачен страстью жениться на дочери жреца. По этой причине он стал прозелитом, пройдя обрезание. Когда же ему не удалось получить эту девушку, он впал в ярость и принялся писать против обрезания, субботы и закона» ( Епифаний, Панарион, 30.16. 6 – 9).
Это описание, конечно, не реальная история. Это то, что Эпифаний объявляет их словами в четвёртом веке, расцветив их в силу своей враждебности к ним, поскольку эбиониты были враждебно настроены к Павлу. Тем не менее, в основе этого сообщения вполне возможно некое реальное зерно.
Два элемента этой истории в свете наших предыдущих расследований могут быть важны: что Павел был «грек» (т.е., язычник-эллинист), и что имел связь с первосвященником (здесь просто названным «жрецом»). Третий аутентичный элемент может быть выявлен: провал амбиций Павла и потому дезертирство от первосвященника с переходом к противникам того – в движение Иисуса.
Описание Павла, как обманутого влюблённого – типичный плод народного воображения, вдобавок ещё и совсем не по делу. Павел был действительно влюблён, но не в дочь первосвященника, а в иудаизм, символом которого являлся первосвященник. То, что Павел был фрустрирован провалом своего романа с иудаизмом, создало его христианство.
Более близко к реальности то, что первосвященник был действительно ключевой фигурой в жизни Павла: его работодатель, когда он преследовал назарян, его враг, когда он, презрев своё задание в Дамаске, ушёл от него, и снова его смертельный враг, когда уже Павел бежал, спасаясь от враждебности назарян, под защиту римской полиции.
Сообщение Епифания очевидно неполно, не содержа в себе сведений об отношениях Павла с иерусалимскими назарянами. Конечно, эбиониты имели свой взгляд на взаимоотношения Павла с Иаковом и Петром.
Тем не менее, неполное и романтизированное описание Епифания в нескольких аспектах ближе к истине, нежели описание его католической церковью или даже его собственные – в посланиях. Вместо уважаемого фарисея безупречного еврейского происхождения, друга и ровни Иакову и Петру, мы можем ощутить через искажённую передачу Епифания нечто от настоящего Павла – измученного искателя приключений, нанизавшего на нить своего жизненного пути с помощью лукавства целую серию опасных эпизодов, и создавшего некую форму религии, которая была его собственным творением.
http://www.proza.ru/2019/07/26/705