Пропало лето !
История одной болезни.
-Резать !
Это мне… Это по мою душу доктор выдаёт после секундного осмотра моей докуки. Вот те раз! Сходил, что называется, за хлебушком! В смысле, проконсультировался у врача. Короткий кивок и бурчание через стол медсестре:
-Выписывай что надо.
Та молча начинает строчить бумажки.
Я судорожно застёгиваю брюки.
-Доктор, да вы растолкуйте, в чём дело? Как же так? Сразу – резать !
Доктор Баскаков врач-уролог, спокойно-сурового вида, плотный мужик, устало- медленно и, вроде, нехотя, поворачивает голову в мою сторону. Полу безразличный взгляд из подлобья. «Стоп!», говорю я сам себе: Диалога «Врач – пациент» здесь не предполагается». Урология - это тебе ни какие-то там чирьи вскрывать, пилюли от маразма бабушкам выписывать. Здесь камни, нефриты, почки, пузыри мочевые и прочий ливер человеческий. А ещё массаж простаты через известное отверстие…, ну, ладно – через одного, если не каждому. «Приходи к нему лечиться и корова и волчица…» Насмотришься всякого, т. е. всяких, намассажируешься за день - поневоле будешь суровым. А ещё и ты здесь, со своей хернёй. Отвлекаешь, вопросы дурацкие задаёшь…
И всё-таки:
-Как же так ?
-Да вот так. Не вижу другого выхода. Показана операция. Затягивать не рекомендую. Сегодня вами будет заниматься уролог, а завтра, не дай Бог – онколог.
- А можно…
- Нельзя!
В это время сестра подаёт ему кучу бумажек. Мельком взглянув на них, тот суёт их мне.
- Что это?
- Направления на анализы.
И уже помягче:
-Лечение принимали какое-нибудь?
-Было дело – лечило одно светило…
-Кто? Где? А впрочем, неважно. Надо было сразу ко мне.
-Так мне-то откуда было знать…
- Да не надо волноваться. Укольчик в вену, неделю в стационаре. Всего-то ничего. Всё останется на месте - и по размеру и по счёту, а после будет как и прежде, а может и лучше. ПрихОдите все в самый последний момент. Всё! Как будут готовы анализы - так сюда ко мне - я вам выпишу направление в стационар. Носит вас где-то… Всё, досвидания. Следующий где там ?!
На ватных ногах выхожу в переполненный людьми коридор. Одной рукой проверяю застёгнуты ли штаны, а в другой держу направления на анализы. Вот те раз! На операцию! А действительно, где раньше меня носило?..
…Весна 2013. И зиму пережили и лето скоро. Всё вокруг бьёт ключом. Всё хорошо, да не совсем: Беспокоит меня одна болячка. Давно уже. Но ведь не побежишь сразу к врачам! Совсем, что ли ненормальный!? Больной на голову!? Ходить там по кабинетам!, по больницам. Подумаешь… да ничего страшного…от этого не умирают. Весна ведь! Столько всего задумано. Так - сяк, но обходился же! То похуже, то получше. А чаще, в последнее время, всё похуже. Здесь приспичило - ехать мне надо по делам, дней на несколько. Можно было бы и отложить, но мероприятие планировалось давно, все были оповещены. Надо! Поехал. Четыре дня не было меня дома. Похудело совсем. Температура, настроение ни к чёрту. Приехал досрочно и совсем больной. Ещё немного посопротивлялся, но делать нечего – иду лечиться. Прихожу в лечебню одну. Вроде туда куда надо. Регистратура у них на втором этаже. Народу! … не протолкнуться. Все озабоченные. Вернее: бывшие озабоченные, а теперь – все здесь, в куче. Ну и я сюда же. «Э…, думаю, так я здесь застряну надолго. Да ещё кто-нибудь увидит меня в этом хитром заведении. Рассказывай потом, что ты не верблюд. Про себя же я знаю, что чист, как Правда, а людЯм придётся всем разъяснять что, да как. И не поверят. Головой только покивают согласно: «Да, да. Конечно, конечно». И пойдут языками чесать направо и налево. И тут мне в голову пришло решение проблемы, как мне тогда казалось самолучшее: Улучил момент, когда девица какая-то крашенная замешкалась, делаю шаг к стойке регистратуры и через её голову спрашиваю:
- А платный приём у вас есть? Анонимное лечение?
- Есть. Паспорт, полис с собой? Идите. Кабинет № 13. Там на вас все дела и заведут. Приём ведёт доктор Свиридов.
Ну вот, что и требовалось доказать! Отлично. Иду в этот 13 кабинет. Перед дверью тишина. Народа никого. Уже хорошо. Только бабища какая-то в белом халате балаболит с весёлым парнем. Огибаю их, тукаю пару раз в дверь и, не дожидаясь ответа, захожу. За столом сидит нечёсаный, худой мужик в чёрном растянутом свитере. Болтает по сотовому. Неопрятный весь какой-то. То ли шофёр, то ли завхоз? Да нет, скорее всего, это и есть тот самый Свиридов. Кто же ещё может сидеть на хозяйском стуле. Качан головы в мою сторону не поворачивается: В упор не видит, что пришёл нуждающийся в мед помощи. Ноль внимания. Ну, какие тут могут быть сомнения – это он! Смиренно стою и жду. Телефонный разговор не прерывается. Причём совсем не на медицинские темы. Терпение моё на исходе:
- Здравствуйте. Скажите, а доктор сегодня будет вести приём? Он скоро подойдёт? – спрашиваю довольно резко.
Удивлённый взгляд в мою сторону и приглашающий жест руки на стул: Садись, мол, коли пришёл. Ещё минута ля-ля и прощания в телефон.
- Я доктор. Что у вас?
Объясняю. Входит бабища. Это оказывается медсестра с этого кабинета.
- Паспорт, полис отдайте сестре, а сами в смотровую пройдёмте, - говорит доктор.
Заходим в смотровую. Предъявляю проблему. Отвечаю на пару вопросов. Всё, осмотр закончен.
- На анализы его, – это сестре.
Да она и сама уже всё выписала, что надо и подаёт карточку и бумаги доктору.
- Доктор, пока суть, да дело, пока анализы будут готовиться, вы мне назначьте лечение. Видите сами – процесс острый. Что делать-то сейчас? Сегодня пятница, там – выходные…
- Все разговоры и назначения - после анализов. Идёте сначала в одну лабораторию, потом – в другую. Нужно исключить СПИД, сифилис, гепатит и прочее.
Делать нечего. Взял бумаги, иду.
Сначала в ту, что поближе – на первом этаже. Тётка-лаборантка, какая-то неловкая вся, без перчаток, взъерошенная, нацелилась кровь брать у меня из пальца. Да ещё на мою бумажку пролила реактив, или что там у них в пробирке, чёрт её знает!
- Вы что же без перчаток? Контингент-то у вас здесь эдакий. Чай не дедки смирные, кардиологические…
- Ну, вот начинается! Давай палец сюда. Сейчас посмотрим, с чем тЫ к нам пришёл!
Хамит, одним словом.
- А что это за анализ? На сахар я сегодня уже сдавал…
- Это на СИФИЛИСССССС !!
Ладно, чёрт с тобой, делай что надо. Авось пронесёт.
Бац! Укол в палец…. а крови-то и нет! Утром я сдавал кровь в другой поликлинике, так там брызнуло во все стороны. А здесь то ли она не доколола, то ли от страха вся кровь в пятки ушла… нет её! Началось выдавливание. Кое-как, с большим трудом отсосала она что надо, а скорей всего для проформы надавила, накапала. Свободен!
Теперь на второй этаж – там берут кровь из вены. Народа ещё прибавилось. Да не просто наши родные славянские лица, а урюки строительно-базарные. Туркмены? Таджики? Да кто их разберёт. Азия, одним словом! Что за день сегодня? Весь рынок и вся стройка здесь. Чёрные, жёлтые, чумазые. Гепатит ходячий! Где их только отловили мигрантов этих! Вот тут-то, думаю я, точно подцепишь какую-нибудь заразу. Другими словами может приключится и без греха, история, под названием «Не повезло с букетом». Это когда ты приходишь к мадаме в гости с вином, конфетами и со своими цветами, а уходишь с её «букетом». Стою, соображаю что делать. Тем временем по лестнице поднимается ещё какой-то народ. Человек 5 - 6. Мужчины и женщины разного возраста. Смотрю на них и не могу понять: Вот что-то в них не так. И одеты вроде как все, а вроде и не как все, лица какие-то вчерашние, глаза блеклые, пустые. Впереди идущий, довольно приличного вида худой дядька, поравнявшись со мной, поворачивается в мою сторону и как-то излишне приветливо говорит: «Здравствуйте, доктор!» Проходящие за ним, так же учтиво здороваются и останавливаются. Ничего не понимаю! Вдруг вижу, что следом идёт медсестра в белом халате с бумагами какими-то и пытается ими руководить. Сопровождающая! Счастливый народец, тем временем, идти куда надо не спешит. Просто толкутся. Тормознутые какие-то. Ба! Доходит до меня: Так ведь это психи! Не буйные, а так, с прибабахом. Дурдом на прогулке. В смысле - их сюда наверное на осмотр привели. Теперь точно - бегом отсюда! Опять возвращаюсь в 13-й кабинет. Минуя всех захожу.
-Вы куда меня послали!? Там проф. осмотр азиатов, вперемешку с ненормальными.. Рядом стоять будешь, такого наберёшься – ни один доктор не вылечит. А ещё кровь из вены брать. У лаборантки вашей и на меня-то перчаток не хватило. Делайте назначение по показаниям, а всё остальное в другой раз как-нибудь.
- Лаборантка без перчаток? Ай-ай! Не может быт! Кровь-то хоть взяли на экспресс анализ?
-Взяли.
-Ждите теперь вот результатов.
-Да знаю я свои результаты, если ваши к ним не подцепил.
-Мы тоже всё должны знать. До свидание. До понедельника.
Так ничего и не назначил. Зараза!
На другой день, в субботу, похудело. Делать нечего, иду опять в заведение вчерашнее. Тишина, покой. Никого. Две регистратурные девчушки пьют чай.
-Что вас беспокоит?
-Да так, знаете ли…
-Были у нас?
-Нет, нет. Впервые, - прикидываюсь шлангом.
-Паспорт, полис…
-Вот они!
Лезет в комп.
-А вы ведь вчера были у нас! Ай-яй-яй! Карточка ваша у Свиридова. Он вами занимается. Доступа в его кабинет мы не имеем. Да и такого специалиста, который может вам помочь, сегодня у нас тоже нет – суббота, выходной день.
-А что, этот Свиридов ваш, хороший спец.?
-О-о-о! Светило! Врач высшей категории. На прошлой неделе, сам Бетин (Губернатор наш Тамбовский) вручал ему Грамоту и хвалил на все лады.
-Лучше бы он вручил ему белый халат и в парикмахерскую сводил! А то, это ваше светило, я вчера с грузчиком перепутал.
-Ха-ха-ха, хи-хи-хи. Знаем, знаем.
На том и пришлось отклАниться. До понедельника.
В понедельник короткий приём у светила: «Так… здесь всё ясно. Принимать будете это и вот это». Я прикинул: Пригоршня пилюль. Но делать нечего – исправно ем их 10 дней. Эффекта ноль! Через десять дней ещё новое назначение: Теперь, вдобавок ко всему, ещё и уколы.
Не помогает. Другими словами: Терапевтического эффекта не наблюдается. Доктор что-то погрустнел. Вижу, что он вообще потерял ко мне интерес: «Давайте попробуем это, а если не поможет – то ещё и вот это». Ну и в таком плане: «Авось. И может быть». Опять делает назначение, я послушно киваю. На выходе из кабинета бросаю в ближайшую урну все его бумажки с рецептами, а сам снова поднимаюсь в регистратуру: «К другому доктору меня направьте. Не к светиле, а к рядовому». Благо народ куда-то рассосался и мне тут же дают талон. Захожу. Весь беленький, светленький, лет 30-и докторишка, вернее докторша: «Зимаева Елена Анатольевна», читаю на бирке, что на её гордой груди. Не поднимая головы поворачивается ко мне: «Что у вас?» Её взгляд уверенно направлен точно куда надо: «Повыше колена, пониже пупка». Действительно, ну а куда ещё?: С зубной болью сюда не ходят. Переступая через смущение (да уже не до того!) предъявляю. Смотрите! Коротко рассказываю, что принимал и как меня лечило ихнее светило. Теперь она внимательно смотрит на меня, выслушивает всё, сокрушённо качает головой и выписывает новые рецепты. Снова куча пилюль, но уже других. Проходит неделя. И ещё, и ещё. Улучшений нет. Погрустнел и этот доктор. Вот ведь случай! На очередном приёме в задумчивости открывает свою толстую Медицинскую энциклопедию, читает, листает. Кому-то звонит, с кем-то консультируется. Видно, что рассматривает меня не как рядовой случай, хочет помочь. Однако… Мои походы к ней и её терапия кончаются заключением: «Вам надо обратиться за консультацией к урологу. Я вам сейчас выпишу направление в поликлинику не по месту проживания, а в Областную больницу – там вроде как надёжнее. Судя по отзывам».
Здесь мне стало совсем не по себе. Нутром начинаю чуять: Хера се…Пропало лето!
Сначала, вроде как бы сам, без направления, во 2-ю пошёл, как и положено, куда приписан. На общих основаниях. Надо же было узнать, что да как у независимого уролога. Вот и оказался на приёме у Баскакова. Резюме того: Резать!
Та-а-а-к… здесь всё ясно – теперь пойду, куда дали направление, т.е. в Областную.
Областная поликлиника гудит как улей. Сколько же больных, хромых и убогих! Болеет народец. И мне нездоровится. «Что вам надо?» Это ко мне обращаются с той стороны регистрационного стекла. Протягиваю направление.
-А где электронный талон?
-Чего? Какой ещё электронный талон? Ничего не знаю. Вот всё что есть.
Смиренно выслушиваю наставления на тему, что «вот в следующий раз принимать вас не будем» - нужен ещё какой-то новомодный электронный талон. Однако тут же его и выписывают. Оказывается можно и так решить вопрос, на месте. Болтовни было больше.
-Кабинет 234, 2-й этаж, доктор Минаев.
Ну и на этом спасибо.
Здесь куча народа. Посидел. Подождал. Захожу. Что, да как. Обычные вопросы. Затем: «Пройдите в смотровую».
-Ну, посмотрим. Т-е-е-кс…Оперироваться надо. И, если не немедленно, то в ближайшее время. Одевайтесь.
Застёгиваюсь, подхожу к столу.
Он уже протягивает бумажку с заготовленным списком, какие надо сделать анализы.
-Не откладывайте и настраивайтесь. Городской? Где проживаете? «Пехотка»? Вам во 2-ю. Можно и там это сделать, хотя, конечно, направление выписано к нам, в Областную.
-А где лучше?
-Э-э-э! Да кто ж его знает… везде хорошо. Вам решать. Анализов много, готовиться они будут дней 10. Сдавайте где угодно, хоть у нас, хоть у себя, но учтите, что они все имеют «срок годности». Одни больше, другие меньше. Долго раздумывать не придётся. Карточку я оставляю у себя. До свидания.
Что и требовалось доказать: Операция неизбежна, как крах капитализма. Решено! Настраиваюсь на 2-ю: Ближе к дому. А то супружница моя будет ездить навещать через весь город. И зачем? Здесь, считай, рядом. Определился. Сдаю всякие пробы из разных отверстий и проколов своего организма, всё что надо. Сдавал, сдавал, а сам думаю: «Хоть посмотреть на это заведение, где мне лежать придётся. Где это? Что там за порядки?» Ну, для интереса, в общем. Я знал, примерно, где находится корпус «Урология», туда и пошёл. Ан нет! Другие вывески на дверях: здесь «Ожоговое», а вот там – «Гнойная хирургия». Походил туда-сюда: Нету! Найти не могу. Ну, вот тебе раз! Стою, курю. По дорожке движется… нет - выплывает создание в небесно-голубой мед форме. Не идёт, а пишет. Наверное «Мисс больница», или «Мисс лаборантка», или что-то в этом роде. Ловлю себя на всяких дурацких мыслях и командую себе: «Рот закрой. Тебя не сегодня - завтра чикнут, а всё туда же!» Но живот сам по себе попробовал непроизвольно втянуться. Да куда там! Не получается. Ладно, и так сойдёт. Не истребишь его ничем, этот миллионно летний инстинкт кобелиный! Будь он неладен. Или наоборот? - ладен?
-Здравствуйте, доктор, а где здесь Урология?
-Урология? Да вот же она, в этом корпусе, только заходить надо с другой стороны, с улицы Пионерской.
Ну, надо же! Сразу и не догадаешься. Обхожу больницу кругом и выхожу на Пионерскую. Вот кондитерская, вот дом жилой, вот Военкомат, вот и больничная ограда и новое здание, на портале которого написано «Хирургический корпус». Иду дальше. Да вроде там и нет уже ничего похожего. А где, то, что мне надо!? Прогулочным шагом двигаюсь обратно. Хирургический есть, а Урологического – нет. Ну, нет - так нет. Домой пора, потом разберусь. Стоп, стоп! А кто это там по другой стороне улицы прохаживается? Ба! Знакомые всё лица! Это моя одноклассница – Почеваева Надежда. Она доктор, но не по моей части: Она людей на свет Божий извлекает из других людей, ну, как бы сказать… вытаскивет их из… этой самой… из темноты небытия. Она акушер. Очень нужная профессия: Вот человека как бы ещё и нет, а вот он уже у неё в руках, и отчество у него уже обязательно есть. Имени точного ещё может и не быть, а отчество обязательно есть. Она в большом авторитете. Все к ней стремятся попасть. Все хотят именно у неё от бремени разрешиться. Ну, а мы, на правах одноклассников, и подавно. Сначала классные девочки сами, а классные мальчики со своими жёнами – только к ней. Потом все дружно со своими детьми и родственниками женского пола. Надо спросить: А внучек ещё никто не приводил? Одним словом: Наши одноклассницы и члены семей одноклассников, беременными от неё ещё не уходили. Все разрешались благополучно. Я тоже у неё отметился: Внучка моя на свет появилась только благодаря ей. Дай Бог ей здоровья. Нет, лучше так: Дай Бог им здоровья!
-Привет, привет! А что это ты по нашей улице гуляешь? – она живёт здесь же, в новом красивом доме для богатых. Спальный район, расположение самое престижное, - Урология? Да вот же она! Ну и что, что написано «Хирургический корпус», ты как не в России живёшь! Надо туда зайти, а там уже и Хирургия и Урология – всё через один подъезд входить надо. Через одно отверстие. Но это если посетить кого, а вот если тебе ложиться, то нужно обратно возвращаться, на Гоголя, и с той стороны заходить через Приёмный покой.
Ну, вот, оказывается всё очень просто. Действительно, засомневался, как нерусский. Надо было предположить, что всё сделано обычно - через жо………пу.
-А что за надобность тебе?
-Да вот, вроде как в больницу меня кладут. Хотят ножичком немного почикать, я и хотел посмотреть, что да как, с какого бока заходить-то. Иль может не заходить вообще…
-Ну, это ты брось. Надо – значит надо. Подумаешь: Раз, два – и всё. Ну, полежишь немного. Не надо бояться людей в белых халатах. Решайся.
-Решайся, решайся…Людей в белых халатах я не боюсь – я же сын мед работника, муж мед работника и не раз был другом мед работника, а здесь… нет, ты вот представь: Приходишь туда своими ногами и почти здоровый, а конечный результат… это ещё бабка на двое сказала. Я вообще, как всякий нормальный человек, самых простых уколов боюсь до смерти, а там меня ещё и резать будут.
-А какая операция? Что собрались резать-то? Ну… в двух словах…
-Да как тебе сказать…так сразу и не объяснишь, «в двух словах», ЧТО будут резать. А вот одним словом можно сказать – что! Очень коротко и нецензурно. С латынью-то у меня совсем плохо. Сама знаешь: Слесарь Васильев не кончал академий. Он кончал Пажеский корпус.
-Шутник ты, Васильев.
-Да какие уж тут шутки.
Ну, и дальше ля-ля в таком же плане, ещё минут 5 -10, и разошлись.
На сегодня, вроде, как и всё. Теперь надо ждать анализы. Выдержал 10 дней: Пора. Иду за анализами и направлением. Да не тут-то было: Кабинет закрыт, приёма нет! В отпуск ушёл доктор. Вот те раз! Облом. Путём дотошного опроса попадавшегося на пути медперсонала еле-еле удалось отыскать медсестру, которая открыла кабинет. Начали в груде бумаг искать мои анализы. Все нашли, а одного нет.
-Да ничего страшного: Вы ещё раз сдайте.
-Как это «ещё раз»? А сроки? Пока этот буду ждать – другие придут в негодность. И вообще давайте-ка ещё раз, и повнимательней.
Нашли. То-то!
-А кто направление будет выписывать?
-Ой, не знаю, не знаю. Ваш доктор в отпуске. Подойдите дня через 3-4 – наверное кого-то назначат вести приём – вот тогда тот врач вам и выпишет что надо.
Вот это поворот! Прекращаю все разговоры, бумаги в охапку, в машину, и в Областную больницу. Без проволочек. Время к трём часам. Успею? Не успею? На улице дождь поливает нещадно, но доехал быстро. В регистратуре нет народа, выписывают талон без недоразумений. У кабинета вообще никого. Всех, наверное, вылечили, а кого не успели – так те по домам разъехались. Потому как время послеобеденное и ещё и пятница. Ну и славно! Успел? Не успел? Тук-тук в дверь… ни ответа, ни привета… Захожу. За столом одна медсестра. Внимательно на меня смотрит: «Что надо?». Из смотровой раздаётся скрип кушетки, выходит заспанный доктор. Давно, наверное, уже всех вылечил, да и сам прилёг. Быстро врубается, смотрит анализы. Помнит меня.
-Всё-таки к нам решили? Что так?
Ну и как отвечать на такой вопрос?! Долго рассказывать? И зачем? Поэтому выдаю первое, что пришло на ум:
-У вас здесь, говорят, с кормёжкой получше.
-Ну хорошо, хорошо. В конце концов – это ваше право. Вот направление, сейчас идёте в Урологию на 4-й этаж, к заведующему отделением и, если там «Добро» - опять ко мне сюда.
Все ходы и выходы нахожу с первого раза. Как-то само собой. Ага! Значит здесь, этот путь мне открыт. Заведующий очень молодой и очень лысый доктор. «Колпаков Андрей Владимирович» читаю на бирке, что прицеплена к его идеально отглаженному халату. Весь стерильно чистый до хруста, принимает меня в своём шикарном большом кабинете. Видимо, раньше это была палата, когда, в Советские времена, заведующие были поскромнее, а больных, видимо, побольше. Осматривает меня и мои бумаги:
-Откладывать не рекомендую. Или сейчас, или через две-три недели и только если будет возможность. И последствия могут быть совсем отвратительные, и врачи пойдут в отпуска, и обследования придётся повторять. Да и что греха таить: Больница наша Областная, контингент у нас специфический, сами понимаете, сейчас все по огородам, некогда собой заниматься. А как по осени, они картошку свою выкопают, болячки обострятся, тогда и у нас жаркая пора наступит. Сейчас места есть.
-Я согласен. В ближайшее время.
-Если так, то я сейчас запускаю процесс, останавливать который будет совсем нежелательно – задействовано планово будет сразу много народа.
-Готов.
-Тогда так: Сегодня пятница, в воскресенье после обеда - в Приёмный покой со всеми документами, затем сюда, в отделение. Здесь, вечером, вы пройдёте необходимые предварительные процедуры, а в понедельник, с утра, вас прооперируют. Вообще-то, в выходные дни мы принимаем только экстренных, но у вас всё готово, возможность у нас есть и я не вижу причины откладывать.
-Буду в воскресенье.
-Тогда досвидание. Я вас включаю в План.
23 июня воскресенье-то не рядовой выходной день, а Троица. Накануне, в субботу, повстречался с друзьями на даче: Шашлык-машлык и все дела, что неотъемлемы к этому мероприятию, и без чего не стоит и собираться.
А на другой день с вещами и женой прибываю в больницу. В Приёмный покой.
Только начали мной заниматься - приключилась суета: Женщина какая-то в обморок брякнулась и ей оказывают помощь тут же, на скамейке. Ждём, пождём. Улеглось всё. Из комнаты, куда утащили тётку, вышел какой-то совсем юный мед рабочий, светленький, немножко толстенький, но только самую малость. Сынок. Такие послушные детки бывают у совершенно интеллигентных родителей, они воспитывают их на правильных книжках, театре, музыке типа арфа или скрипка. Эти детки до седых волос не знают мата, а при слове «жопа» начинают краснеть. Он посмотрел документы, что мы успели до этого положить на стол медсестре, которая на приёме.
-Васильев, кто будет?
-Я.
-Сюда пройдите, - внимательно читает все мои бумаги.
-Давайте я вас осмотрю.
Ну, и этот туда же. Честно говоря, я ожидал, что само слово сочетание «Областная больница» уже подразумевает опыт и преклонный возраст врачей, бородатые, уверенно-спокойные, а этот? то ли интерн, то ли вчерашний выпускник. А где опыт? Выслуга? Стаж? Седенькие, знающие доктора с бородками в колпаках и очёчках? И прочее? «Давайте осмотрю»! Ну, на, посмотри. Студент? Или просто очередной дежурант? Понимаю, конечно, что радости большой нет, ему на это дело любоваться. Это даже не анекдот: «Я не гинеколог, но посмотреть могу». Да сколько можно! Ладно, подумаешь, одним больше, одним меньше. С начала всей этой истории, уже пол Тамбова меня рассмотрело. Толку пока мизер! Молча покоряюсь.
-Куда идти знаете?
-Знаю.
-Забирайте документы и в отделение.
Через секунду его уже нет. Быстро всё закончилось. Энергичный. Я не успел даже толком прочитать бирку на его голубом костюме. Отпечаталось только, что было написано большими буквами в самом верху – ДЕНИС. Остальное не помню. Не успел.
На четвёртом этаже урологического отделения тишина – Мёртвый час, ну, не «мёртвый», а, пусть «тихий», или как он там ещё называется. На Посту предъявляю мед сестре документы и направление. Прям таки суровым взглядом одарила! С чего бы? Дремать что ли помешал? Да, наверное, обычное наше совковское: «Всё ходют тута и ходют. Много вас, а я одна». Куда-то звонит, что-то выясняет, кому-то докладывает, или, скорее всего – ставит в известность. Изредка мимо нас прошаркивают ходячие больные. Одеты кто в халат домашний, а кто в дурацкие портки по нынешней моде: Они широкие и немного ниже колен. Когда в Клубе кинопутешествий по теле показывают беднейших вьетнамо-корейско-китайских крестьян на рисовых полях - так там все тоже в таких штанах. А здесь это больные носят. Такое впечатление создаётся, что, вроде как выросли мальчики-девочки уже из этих штанишек, а другие им не купили. Только мальчикам и девочкам значительно за 50. Вот ведь раньше не было таких штанов, а сейчас – везде в них: И на пляже, и в автобусе, и в магазине, и в больнице. У меня с собой тоже такие. Жара, конечно, чего уж там. Некоторые гуляют и совсем просто - в простыню завернувшись. Между ног, около колен, у них бутылка болтается, в которую вставлены всякие трубки, идущие из его бедного разрезанного организма, а поддерживает всю эту конструкцию петля из бинта через шею. На ногах у всех шлёпки пляжные.
Санитарка несёт постельные причиндалы. Палата почти напротив Поста. На четырёх человек. Никого. Только одна кровать занята.
-Выбирайте, где будете?
Тыкаю в первую попавшуюся койку. Застилается скользкий матрас, провожаю жену до больничного забора, сижу в палате жду своей участи. И час и два и три. Ничего не происходит. Позабыт. Выхожу в коридор, там вереница больных бредёт на ужин. Каждый несёт свой бокальчик. А мне можно? Нельзя? Ладно, думаю: «Война – войной, а не испить ли кофею, в смысле - чаю с булкой. Авось хуже не будет». Подхожу к «Амбразуре», к раздаче, тётка по ту сторону прилавка удивлённо и вопросительно смотрит на меня: «Куда сахар?»:
-Где ваш бокал?
-Мне в казённый!
Попил, поел, прихожу в палату, а там живая душа образовалась – сосед по койке, который до этого времени где-то гулял, теперь лежит и читает.
-Здравствуйте! Владимир, – представляется он и протягивает руку. Молодой, вполне нормального вида, лет чуть побольше сорока. Не производит впечатление болящего.
-Александр. Может, будем сразу на «Ты»? Чего уж.
-Согласен. А ты тоже с камнями? Дробить будут? Когда назначено?
-Да нет. Я здесь по другому вопросу.
-А мне вот сегодня дробили. Сказали лежать и пить воду.
-А где же ты бродил целый день?
-Так ведь сегодня большой праздник – Троица! Я – пастор. Пятидесятник. Слышал что-нибудь о нас? И сегодня я просто обязан был быть на службе в храме, я читал проповедь, я беседовал с прихожанами, мы принимали новых членов, мы изучали Библию, было много народа, было очень торжественно. А вообще-то я здоров. Очень здоров. Здесь просто находится моё мирское тело, оболочка, а сам я давно уже принадлежу Богу. И предназначение моё – служба Господу.
Оп-па! Вот это я попал в «Вагон некурящих»! В смысле – да, здесь не курят. Все только пьют!
-Сегодня такой день, такой светлый праздник! Я уверен: Сегодня Бог свёл нас здесь совсем не зря. Он ведь ничего не делает просто так. Давай помолимся.
-Погоди, погоди. Я вот сейчас пойду узнаю: «В чём дело». А то про меня забыли что ли? Хоть бы кто подошёл посмотреть на меня. Сказали бы что, да как. С обеда тишина.
Выхожу в коридор – никого. Прошёл туда сюда, ага - вот появилась давешняя мед сестра на Посту за стойкой.
-Можно спросить вас: Я вот поступил сегодня, так до сих пор меня никто не смотрел, не беседовал. Заведующий ваш сказал, что завтра, в понедельник, операция мне. Я вот хотел узнать: Что, да как…
Знакомый угюмо-недовольный взгляд: «Ходют и ходют!»
-Ишь, скорый вы какой-то. «Операция завтра», все лежат смирно и ждут или звонят, или приходят, узнают и день и два. А здесь сразу - «завтра».
-Так я же по блату, - ничего умней больше не получилось с ходу брякнуть. – Вам разве не звонили? – ну, это уже совсем экспромт.
-Как же, как же. Уведомлены.
Хе-хе! Однако…
-Идите в палату и ждите. Я вас вызову, когда надо будет. Ничего не кушать.
Возвращаюсь к себе и мы продолжаем разговор. Он, открытый, располагающий к себе рассказчик. За короткое время узнаю, что здесь, в Тамбове, он недавно: 3 - 4 месяца, приехал из Красноярска, переведён или, так сказать, направлен каким-то высоким ихним начальником на помощь нашему тамбовскому пастору для усиления общины пятидесятников.
-Это, что же? Вроде как с понижением? Там ты был пастором-начальником, а здесь, вроде как на вторых ролях?
-Я так не считаю! Моё предназначение нести Слово Божье людям, где бы я не находился. Согласился на переезд с радостью: Значит здесь я нужней для нашего дела. И уже при мне, и после моих проповедей к нам пришло больше 100 человек новых.
-И где же вы свои проповеди читаете? Где Слово Божье несёте людям?
-Да в разных местах, но чаще всего мы выходим на Набережную.
Я беру громкоговоритель и проповедую, рассказываю главы из Библии, несу людям правду о Боге, а прихожане из нашего храма раздают людям книжки и пригласительные билеты на наше собрание. Оно всегда бывает каждое воскресенье в 11 часов в «Юбилейном». Надеюсь и тебя увидеть среди прихода. Вообще-то, я думаю, что здесь, в Тамбове, я временно: Дальнейший мой путь в Пакистан, Индию… Там буду нести Слово Божье.
-Не вздумай! Камнями побьют! Это тебе не Рязань и не Тамбов. Эти уроды там сильно долго разбираться не будут. Тебя местные власти даже арестовать не успеют, что бы от толпы защитить.
-Что ж, значит, так будет Богу угодно…Я на всё готов.
-А семья твоя ?…
-Васильев! – открывается дверь, входит медсестра. - Идите за мной.
Ага! Лёд тронулся.
Иду в процедурную. Сестра стоит ко мне спиной, я не вижу, что она там делает.
-Снимайте штаны и всё остальное. Проходите, ложитесь сюда на стол.
Исполняю, ложусь. Ни стыда нет, ни совести. «Да чёрт с ним» думаю. Ой, ой! Бреют меня! Одним махом от пупка и по бёдрам- хррррык! На сухую. И ещё, и ещё! И по прочим эдаким местам. Ну, я же не бревно!
-Не шевелитесь, а то порежу…ну вот! Ладно, не смертельно.
Чем-то щиплет. И вообще не по себе: Там… возникает странное чувство холодка и незащищённости. «Зеркальная болезнь» не даёт возможности посмотреть. А…плевать!
-Всё. Теперь в палату и никуда не отлучаться.
Возвращаюсь к своему сопалатнику и собеседнику. Продолжаем. Темы исключительно религиозные. Но я стараюсь побольше узнать о нём самом. Женат. Она тоже верующая. Четверо детей. Старшей 17, среднему 12, и ещё одному 6, а младший только народился – года нет. Живут за счёт пожертвований прихожан. Каждый прихожанин ежемесячно отдаёт десятину от своего заработка. Ни какого контроля – всё по совести. Сам он ещё, в свободное время, подрабатывает мелким ремонтом в квартирах. Ну, видимо, не очень-то жирно отчисляют. А то бы не работал. Хотя имеет машину, которая образовалась уже здесь, снимает квартиру, все одеты, обуты. «Нам всё Бог дал!» «Как это «Дал?» «Да очень просто. Ну, например: после одной моей проповеди, ко мне подошёл земляк твой, тамбовчанин, и сказал: «Я хочу подарить тебе машину. Мне она не нужна, а вам необходима». Вот так вот! Ни больше, ни меньше. Счастливый человек. Только в этом месте, по моему, привирает – без америкосов или помощи заграницы, здесь вряд ли обошлось. Мне вот, за всю жизнь, никто и копейки «за просто так» не подарил.
-Ни я, ни моя жена не заботимся о завтрешнем дне – нам всё Бог даст. Может сегодня меньше, но завтра, я верю, будет больше. Я ни в чём не нуждаюсь.
Точно! Америкосы.
-Васильев, на выход. Идите за мной, – снова медсестра заглядывает в дверь.
Послушно иду за белым халатом. «Клизменная», читаю на двери. У-у-у-у…
-Снимайте всё до колен и ложитесь на кушетку, на левый бок, головой к двери. Колени согнуть.
Выполняю. Чумазая кушетка. Сколько же здесь перележало до меня! А сколько ещё будет… Краем глаза кошусь на утварь, что на стенах этого помещения. Трубки, штуцеры, грелки и сосуды разной величины. Ничего себе! Разве столько жидкости может войти в человека? Ой, ой! Чем-то ТАМ она трогает меня. Непроизвольно заюлил.
-Не отстраняться! Не шевелиться.
Да уж и так некуда! Голова, живот и коленки упёрлись в стену! Приехали. Ну, надо – значит надо. И вообще: «Один раз – не пидарас». Не ты первый... Ещё одно слабенькое «ой»… и свершилось!…там оно! Ну вот: «Девкой меньше, зато бабой больше!» Дальше как по маслу пошло. Или вошло? В моём случае, вернее будет сказать: «Как по вазелину». Тут же чую, что открыли кран…Напряжённая тишина…О-о-о-о…ещё секунда и вода забулькает у меня в горле. Но в это время ощущаю, что началась манипуляция под названием «Внимание! Вынимание!»
-Вставайте. Ну, как? – сестра и с интересом смотрит на меня. Мне кажется, даже с ехидством: «Блатной, говоришь? Моя рука знает своё дело, а клизма - место. И нам двоим наплевать, чья это жопа – бомжа или директора, рядового или блатного».
-Да… вроде… нормально. Нет, нет! Вот сейчас уже совсем ненормально!
-Знаете куда идти?
-Да!
-Если там занято – идите в женский!
Возвращаюсь в палату налегке. Пустые не только кишки, но и мозги. Чудесная процедура прочищает от макушки до пяток. Беседа наша продолжается. Он окончил Академию Теологии в Москве, а до этого, в мирской жизни, была учёба в ЖД техникуме и был он помощником машиниста электровоза. Водил составы по Транссибирской магистрали. Любил выпить и покуролесить. Ну, и дошёл до ручки: С депо уволен. Истопник, дворник, сторож, скотник. Остановиться уже не мог. Пьющего не брали никуда. Перед тем как повеситься или утопиться решил сходить в церковь, в нашу, в православную, но его туда не пустили: Пьян и грязен. От ворот – поворот. Он и пошёл куда глаза глядят. По пути «на тот свет» упал в лужу около молельного дома Пятидесятников. Его там приняли и усадили в дальнем углу послушать проповедь. Всё! С этого момента началась его новая жизнь. По его рассказу, он прекрасно помнит, что при первых словах пастора, у него в голове раздался гром, засияло солнце, и голос сверху сказал ему: «Ты наш». Там же он и остался ночевать. С этого дня он больше никогда не пил и не курил. Там он и жил первое время. Прислуживал, убирал, работал за еду и жильё. Усиленно изучал Библию. У Пятидесятников – это первейшее условие. Надо сказать, что он этот предмет знает в совершенстве. И Ветхий завет и Новый. Причём признаёт только в переводе с еврейского: «Там наиболее полно и наиболее правильно всё изложено». «Еврейский Новый Завет» в переводе Давида Стерна - это его основа основ. Да и сам он, кажись, немного нерусский. И, не то, чтобы он всю Библию «на память» знал, но он мог внятно объяснить каждую её строчку.
Входит медсестра:
-Хватит болтать. Выключайте свет. Всем спать.
Послушно киваем головами. Напоследок Володя не унимается:
-Давай помолимся!
-Да я молитв не знаю.
-А это у нас совсем не обязательно. Бог он везде. Можно и в слух говорить и про себя. Ты будешь за мной повторять. Он всё видит, всё слышит, всё знает. И креститься не обязательно, и на колени становиться не обязательно, и иконы не нужны: У нас вообще запрещено изображать лик Господа. В Библии об этом прямо сказано. Ну, ведь, ты хотя бы «Отче наш» знаешь? Или слышал…
-Так кто же не знает? Ежели ты не просидел за печкой всю жизнь, то у каждого были моменты, когда ты орал, если не в слух, то про себя – точно!: «Господи спаси и сохрани! Пронеси, Господи!» Ну, а сейчас… Знаешь, я в прошлом военный, а ещё и курю вдобавок, и выпить люблю, и посты не соблюдаю, и вообще мне по службе и по жизни приходилось чёрте чем заниматься. Все грехи собрал, только жизни никого не лишил, не убил никого – Бог миловал, а всё одно - как не проси Его, как не молись - меня в Рай не возьмут. И праведником, как ты, я уже не стану. Кругом и так одни запреты и правила: «Туда не ходи, этого не делай», а всякая организация, партия, любой коллектив и заведение накладывают на тебя и ответственность, и кучу ограничений, вдобавок к тем, что мы уже имеем. Но там мы вынуждены соглашаться – ибо это или наша учёба, или наша работа, или занятие, которое приносит нам средства на жизнь. А если ещё добровольно и в религию удариться… то есть самостоятельно загнать себя ещё в одну кабалу – это уже для меня слишком. Если так, просто за компанию с тобой молиться-креститься, не искренне… то зачем? Обманывать себя, да и Бога гневить! Если ты верующий и веришь свято – вот ты и помолись за меня, но так помолись, что бы мне, жене и моим детям и близким не пришлось никогда молить Его о спасении. Что бы хранил Он нас, но что бы мы твой путь не повторили. Это в том смысле, что вот, например, ты, и тысячи тысяч, таких как ты, пришли к Богу не от хорошей жизни, а когда уже край! Когда последняя черта, когда дальше уже ничего нет, и нет никакой надежды на спасение. Я, на своём веку, ещё не встречал людей, которые от радости и от достатка своего пришли бы к Богу. Ну, допускаю – может один – два ненормальных от счастья негаданного, которое свалилось на них невзначай. Все остальные - только от горя. Или от пережитого: «Пронесло!» Что? Может поспоришь со мной на эту тему? Нет? Вот и помолись за меня и за всех моих, чтобы мы до этой черты, как ты, не доходили. Пусть всё будет хорошо и ровно. Пусть будет, хотя бы как есть, но не хуже. Я здесь не кривлю душой, не ёрничаю, даже рядом с тобой могу постоять, но будет ли это честно? Да и моя Вера Православная мне как-то родней с измальства, чем ваша, что ближе к Протестантской церкви.
Он встал и начал молиться. Просто начал говорить, беседовать с Ним. Я ему не мешал.
-Васильев, Васильев, просыпайтесь. Идите за мной.
Меня медсестра будит. Совсем светло за окном. Сколько же время? 6. Выхожу в коридор, она ждёт меня около «Клизменной». Ещё раз что ли? Так и есть! Да чего уж теперь переживать: «Плавали, знаем!» Всё как и вчера, только уже без эмоций. И по накатанной дорожке процедура проходит без проблем. Уффф!
Опять сижу в палате и жду. Беседуем с Володей на религиозные темы. В основном я его спрашиваю о всяких непонятных мне Библейских главах: Почему это так? Что это означает? Откуда пошло? И т.д. Прошёл завтрак. Время к 10-и. Открывается дверь и заходят человек 7 – 8 врачей. Или кто там они. Обход! Сразу узнаю лысого заведующего. Он оказался значительней всех из своей свиты. Солидней и спокойней. За ним выступают два брата Каманины. Папик ихний, лет 15 назад, мне нутро смотрел в ещё 3-ей больнице. Это сейчас японскую лампочку на верёвочке надо проглотить для этого, а тогда, мне помнится, целый фонарь на конце поливочного шланга, его помощница в меня запихала: Слёзы ручьём, слюни, сопли…Бр-р-р-р! А вот и вчерашний «студент» из Приёмного покоя. Он, что же? Не сменился ещё? Или ему внеочередное дежурство накинули, как провинившемуся? Зав. выслушивает доклады. Нас только двое в палате, поэтому всё проходит быстро: «Наркевич: вчера было проведено ультразвуковое дробление камня в мочеточнике. Результат удовлетворительный. Васильев: сегодня подготовлен к операции». Всё. Они разворачиваются и уходят. В проёме двери «студент» оборачивается:
-Васильев, я вас буду сегодня оперировать. Вы знаете, как меня зовут?
-Денис…,- дальше не знаю, не могу больше ничего сказать…
-Ладно. Достаточно и так. Сейчас вас будет смотреть анестезиолог.
-Как это «Смотреть»?
-Вы кто по профессии? – прямо строго меня так спрашивает.
-Военный. Бывший.
-Да она с вами просто побеседует. А вы что подумали?
-Да ничего я…
Щёлк! И дверь закрылась. И нет его. Познакомились...
Пришёл анестезиолог. Молодая тётенька. Начался опрос: Чем болел, да что не переносишь, что принимаешь, а что не принимаешь. Ну и в таком духе.
-Анестезию вам будут делать в позвоночный столб. Но здесь есть некоторые проблемы и поэтому, скорее всего, вы будете недостаточно обезболены.
-!!! Что-то я не понял последнее. Что значит «недостаточно»?
-Ну, мы ещё подумаем, как с вами быть. А пока вот вам бумага, которую вы должны подписать. Внимательно прочтите. Я скоро подойду.
Вот это новости! Она что? Спятила? Пытаюсь читать то, что дали. Это типовой договор-соглашение на операцию. Не могу сосредоточиться, но суть понятна: В случае каких-то осложнений во время или после, больница снимает с себя ответственность, так как больной (т.е. я!) предупреждён, что в ряде случаев возможны отклонения от нормального течения процесса. И своей подписью я даю согласие на всё и вся. Дальше не читаю и подписываю не глядя. В конце концов – ты зачем сюда пришёл?!
Снова входит анестезиолог. Несёт ещё одну бумагу.
-Наркоз будет внутривенный. Теперь вот это подпишите. Здесь всё одинаковое, только изменён способ обезболивания.
Не читая, подписываю и эту бумагу – всё равно не вникнешь до конца. В голову ничего не лезет. Она забирает обе и уходит. Я снова жду. Полчаса. Час. Ещё пол часа.
-Васильев, идите за мной, – выкликает меня новая не знакомая медсестра.
Быстренько иду за ней. Она заводит меня в одну из процедурных, где куча бутылок, склянок, шкафов с препаратами и лес стоек для внутривенного. Там уже находится ещё одна сестра. Они расходятся по обе стороны комнаты и начинают набирать каждая в свои шприцы только им ведомые лекарства из разных ампул. Пустые ампулы-стекляшки летят в разные стороны, в мусор, а некоторые – они себе складывают. Одна уже стоит со шприцом и ватой.
-Ко мне спиной повернитесь. Спускайте штанишки.
Сначала двумя руками приспускаю портки, потом одной рукой их держу, чтоб совсем не свалились, а другой собираю рубашонку на пупке в кучу. Готов!… Бац! Странно…не чувствую укола, хотя она вкатила солидную дозу чего то. Всё что ли? Пытаюсь одной рукой натянуть штаны.
-Рано ещё, стойте спокойно, - говорит другая медсестра со своей стороны.
Останавливаю продвижение штанов на пол дороги. Этого оказывается достаточно. Бац! Тут же получаю ещё большую порцию в другое своё мягкое полушарие.
-Находиться в палате и не отлучаться. Ждите, за вами придут.
Сижу, жду. Не ощущаю ничего ни плохого, ни хорошего. Обычное самочувствие. Теологические разговоры с Володей. Заходит ещё одна медсестра, в руке у неё простыня.
-Васильев?
-Да, я.
-Полностью раздевайтесь. Вот простыня – в неё завернётесь и ждите.
Выполняю. Сижу, жду.
-Васильев, на выход. - В палату заглядывает бледненькое, невесомое создание в белом халате. Студентка мед училища? Практикантка? Ну, такая маленькая, такая худенькая. Девочки из 7-го класса и то толще.
Поднимаюсь, неуклюже кутаюсь в простыню. Проверяю: Ничего не торчит, не выглядывает непотребного? Ну, пошёл!
-Задержись на минуту, - это Володя останавливает меня у двери и пожимает руку. Смотрит участливо и вполне доброжелательно:
-Я помолился за тебя. Ничего не бойся. Сейчас Господь возьмёт руки хирурга в свои руки и будет их направлять куда следует. Фактически Он и будет тебя оперировать.
-Спасибо. Пошёл!
Выхожу в коридор, там, у двери палаты, ждёт меня эта пигалица с инвалидной коляской: «Садитесь.»
-Да будет вам, девушка. Я сам дойду, – до Операционного блока ровно 10 шагов. Да и свезёт ли она меня? Мне как-то стыдно, что вот меня, взрослого дядьку, повезёт этот худенький ребёнок. Не могли кого покрепче сюда назначить!
-Нет, нет! У нас здесь строго. Садитесь!
Неловко взгромождаюсь. Ладно, а то её ещё и поругают из-за меня. Поехали.
У дверей Блока нас опережает медсестра и раскрывает двери. Въезжаем. Это некий «предбанник». Здесь кушетка, столы, какие-то приборы. Дальше как бы заворот налево и проход собственно в операционную.
-Простынь вот сюда, на кушетку, и проходите в операционную, - командует она.
Покров мой сброшен. Иду вперёд в чём мама родила. Правда, ещё пока в тапках. Ничего не испытываю, ни каких неудобств, затруднений, или стеснений.
Вот она – операционная. Стоп! Сквозь едва прикрытую дверь вижу, что на столе под лампой кто-то ещё лежит. Недорезанный! Останавливаюсь, топчусь в дверях, а на меня оттуда уже машут руками: «Назад! Назад!» Как зомбик повернулся и спокойно шлёпаю обратно к сёстрам в предоперационную. Дальше не знаю что делать. Стою посередине комнаты этаким голым статуем, пожилым Адамом. Чтобы взять простынь свою, которая лежит не кушетке, надо очень близко пройти мимо сестёр, почти протиснуться. Я не решаюсь. Если вот водки, например, выпить… Я и прошёл бы и нашёлся что сказать. А пока торчу столбом. Руки упёрты в бока. Я, по началу, их опустил – так сразу мой неспортивный живот выпер безобразно, как мне показалось. Опять инстинкт! Там на тебя ножики точат, а «у голодной куме…». Прямо вот от этого стыд меня взял, а совсем не от того, что голяком перед всеми выступаю. Всегда, если люди попадают в такую ситуацию, они стоят и ручонками своими неловко прикрываются, а я, почему-то, вот так - руки в боки. И не то что бы «смотрите, завидуйте!»…, а просто мне так удобней. А может мозги уже уколами отравлены. Но сознание довольно ясное, и ни страха, ни стыда. Через минуту вывозят каталку с тем товарищем. Грузный большой мужик. Он в полу сознании: Чего-то весело бормочет, улыбается, руки у него постоянно двигаются, но вроде как сами по себе, отдельно от него. Ещё минута, другая суеты вокруг него, сразу стало много народа толкаться. Наконец его выкатывают в коридор. И вся публика рассосалась.
-Кто у нас следующий? – это из операционной вышла медсестра и спрашивает у той, что сидит за столом и что-то пишет, - вы? Васильев?
Ну, конечно! Здесь же целая толпа голых мужиков стоит! Не разобраться вот так сразу.
-Я.
-Проходите.
Иду за ней. Совсем небольшая операционная и, как мне показалось, очень тесная.
-Снимайте тапки, ложитесь на стол, – руководит мной сестра.
Какой-то он очень узенький, этот столик. А как же здесь умещаются крупные особи? Наверное умещаются. По какой-то дурацкой облупленной деревянной тумбе в три ступеньки поднимаюсь и ложусь на холодную клеёнку стола. Сестра, которая меня привела, командует: «Вперёд-назад». Лампу настраивает. Елозию туда-сюда. Только улёгся – ноги мои у колен она тут же обхватывает широким кожаным ремнём и притягивает к столу довольно плотно. Вообще то их как бы два ремня и изнутри они подбиты каким-то зелёным материалом и ещё на каждом по пряжке. В голову приходит знакомое выражение: «Надёжно зафиксированный больной в анестезии не нуждается!» Ещё раз поправляет лампу со множеством светильников. Я всегда думал, ну, судя по кино и телевизору, что она светит белым светом, ан нет – разным, в том числе и ярко зеленоватым.
-Левую руку положите сюда, на подставку.
Откидываю левую руку в сторону. Её тут же прихватывают ремнём к специальной стойке, на которую я её положил, молча мажут сгиб локтя и вкалывают капельницу. Вижу как из кулька с лекарством, что подвешен у моей головы, дружными каплями что-то скоро льётся по трубке в мою вену.
-Правую руку – сюда.
Откидываю правую руку. На неё надевают манжету от аппарата для измерения давления и тоже притягивают ремнём с пряжкой к стойке. На палец надевают какую-то фигню-прищепку: Пульс измерять. Медрабочие, которые находятся здесь, в операционной, сидят за общим столом и болтают весело. Невидимое мне радио поёт песни. Мне их плохо видно: Стол находится чуть за моей головой и ниже меня, так как я лежу на высоте, но присутствие кучи людей я ощущаю. Обстановка самая непринуждённая, музон играет, молодёжь хохочет. А я вот лежу. Быстро входит мой юный доктор. Подошёл почти вплотную ко мне и в упор, внимательно посмотрел мне в лицо. А мне что надо делать в этом случае? Подмаргнуть ему что ли? Мол: «Всё ОК!» Так же быстро отошёл: «Одеваться! Кто мне поможет?» Ишь! Решительный! Одна из сестёр начала завязывать всякие тесёмки на халате, у него на спине.
-Денис Сергеевич, - узнаю голос анестезиолога – четвёрочку ему или шестёрку?
-Четвёрки хватит.
Краем глаза вижу, что в тройник капельницы вставляют ещё какой-то флакон.
-Денис Сергеевич, - это уже другая, – как записать, что будем делать? Вот так? – идёт латынь, - Или вот эдак?
И тут меня взял просто страх, если не ужас: Вот те раз! Я на столе лежу, голенький, беззащитный, а эта овца не знает, что мне делать будут! Что резать! А сам доктор-то в курсе?!! Не перепутает? А то, как раз очухаешься, да поздно будет! Что делать? Что делать?!!
-Напишите вот так, - тоже что-то из латыни, - Если что не так – я переправлю.
Ну, час от часу не легче!
Доктор уже около меня с левой стороны. Не прекращая разговоров, как бы межу прочим, начал широкими и быстрыми движениями мазать меня чем-то ужасно холодным. От живота и до колен. Я жду, когда будет у меня отключка. Ну, когда он или анестезиолог, скажет: «Считай!» А как, значит, ты начнёшь сбиваться со счёта, то есть выключишься – даст команду: «Начали!» Как в кино бывалоча. Но пока ничего подобного не происходит. Все присутствующие в операционной, и доктор мой, в том числе, весело болтают друг с другом. И вдруг я чувствую, что он меня уже режет! Прямо по живому! Да не может быть…э-э-э! больно ведь! А ведь он, доходит до меня, действительно меня режет! Я ещё в сознании, я его вижу и слышу! Меня даже тряпкой не стали загораживать от всего этого безобразия: Специальную стойку поперёк живота поставили, но ничего на неё не накинули. Наверно подумали: «Всё равно из-за брюха своего ему ничего не будет видно. Авось и так сойдёт! Да и привязан к тому ж». Я на такие действия завозился и хотел возразить против, ну, заорать: «Ты что? Спятил?! Я ещё это…ещё не того!» Но, только сквозь шум в ушах, еле-еле, расслышал, что вдалеке, кто-то из моего нутра выдавилось: «МмЫыыГы». Язык меня уже не слушался. Да и ремни…
Открываю глаза… я уже в палате на своей койке. Вернее очнулся, потому, что услышал знакомую вызов-мелодию своего сотового, поэтому и открыл глаза. Слышу его, а не могу сообразить, где он. Он рядом, вижу его, а дотянуться не могу - не понимаю, как его можно достать. Володя подошёл и дал его мне. Жена звонит. Рот и язык ещё деревянные. Кое-как, растягивая слова, проговорил, что я уже в палате. Теперь опять спать. Ни где ничего не болит, не жмёт и не давит. Сколько спал не помню, но не долго, мне кажется. Пришла какая-то докторша, молча меряет мне давление. Так же, ни слова не говоря удалилась. Чувствую себя нормально, только спать хочу. Уже могу почти внятно разговаривать:
-Володя, как я здесь оказался - я ничего не помню.
-На каталке тебя привезли, ты сам слез и тебя положили на место. Ну, ещё немного повозились с тобой…
-Как это «повозились»?
-А ты ложиться не хотел, потом дышать не хотел. Ещё всё время улыбался, что-то бухтел. Потом угомонился. Неужели не помнишь?
-Ни грамма.
Ну, здесь я чуть кривлю душой, как пьяный, который наделал делов, а теперь ему стыдно. Моё сознание начало давать вспышки памяти и начали всплывать отдельные картинки. Я даже вспомнил, как перебирался со стола на каталку. Или это меня каким-то образом перекладывали? Как везли не помню, а вот уже как в палате голенький стоял, за койку держался - есть такая картинка в памяти, потому, как не знал, что надо дальше делать, и действительно, всё время хихикал. Помню, как медсестра мне настойчиво говорила: «Ложись, ложись» и простынёй меня всё от кого-то отгораживала. А я почему-то не желал ложиться. И ещё чётко вспоминаю, что она настойчиво и неоднократно повторяла: «Дыши! Не забывай дышать! Дыши ещё! При мне! Ещё! Ещё!»
Вошёл доктор Денис Сергеевич:
-Васильев, как вы?
-Терпимо, - деревянным ртом много не наговоришь.
-А конкретней?
-Хорошо.
-До завтрашнего утра не вставать. Утку вам принесут. Если будут сильные боли – сестру я предупрежу, она вам сделает обезболивающее.
Несут эдакий стеклянный графин – утку. Грузины из таких сосудов, ну, примерно из таких, вино пьют. Надо себе купить такую же в Медтехнике – для дачи. «Разгонную» подавать под конец застолья. Вот прикол будет! Кто не знает, что это – тому потом скажем.
Понемногу прочухался. Утка не пригодилась: И так в неё прилаживался, и эдак… нет, не то… не получается. Всё больше спал. В 11 вечера настойчиво «зазвонил будильник Кашперовского», не стал больше карячиться с уткой этой, поднялся и пошёл куда надо, не взирая на запрет. На 4-й день, после очередной перевязки, спустился вниз, вышел к дороге, как был в больничном, остановил такси и поехал домой. К 7-и утра таким же образом, на мотор и обратно в больницу. Так и ездил. На 8-й день сняли швы, а на 10-й выписали. В «удовлетворительном состоянии». Через два месяца, в основном всё, если сильно не придираться, вернулось к норме. Зажило, как на собаке. Правильнее было бы сказать: Как на кобеле. И стало даже лучше. Наверное. Ну, а всякие «побочные явления»… так у кого их нет? Рассосётся – доктор сказал.
Вот и всё приключенье. Да и вспомнить – чего там. А лето пропало.
P.S.
Всё время, что я провёл бок о бок с этим пастором, а это 9 дней, он ежедневно с нами проводил беседы на религиозные темы и Библейские постулаты. Мощнейший нажим и пропаганда своего течения пятидесятничества шла от него. Куда там нашим сально-жирным попам! Дали сейчас им воли, так они в одночасье облопались, разжирели и обленились. А это был деятель совершенно другого типа - очень грамотный человек, обладает силой внушения, умеет убеждать. Мгновенно приводит неоспоримые факты своим словам подтверждением из Библии. К нам в палату положили ещё двух больных – он беседовал с каждым по отдельности в течении многих часов. И все вместе мы вели долгие - долгие разговоры на Библейские темы. Лечение наше проходило со Словом Божьим. Между капельницами и пилюлями ежедневный теологический ликбез. Одного он всё же склонил к молитве. Они стали молиться вместе. А вот спорил с ним – только я. Ну, не то что бы «спорил», а так, дотошно расспрашивал его о всяких непонятных мне Библейских нюансах. Отвечал он очень грамотно. Очень интересно. Многие моменты Писания стали восприниматься по другому, над чем раньше мы и не очень-то задумывались. Например: Знаем как и где родился Иисус, как был распят – всё это написано в Библии, а вот где он был и что он делал от рождения и до распятия? Или вот ещё: Рождество мы празднуем 7 января, а Крещение – 19. Т.е. вроде как через 12 дней после Его рождения. Так вот у нас, на Руси, и повелось, что крестим мы младенцев бестолковых. Поп поливает их Святой водичкой, читает там, что надо – на этом и кончается обряд. А на самом деле Иисус крестился разумным, зрелым дядькой. И было ему на тот момент 30 лет и 12 дней от роду. И не поливали его водой, а именно окунали трижды с головой в воду, в реку, в Иордан. Потому как истиное имя этому крестителю не Иоанн-креститель, а изначально он звался Иоанн погружающий. Ну и ещё много чего.
Когда Володя выписывался, он каждому подарил по Библии и пригласительный билет на слушания, на проповедь. Посмотрел я на свой пригласительный и начал задавать ему неудобные вопросы на которые он не мог внятно ответить. «Батюшка Евлампий», так мы его за глаза называли, начал делать «заплывы»!
Пригласительный выглядел так:
Я, естественно начал спрашивать:
-Почему там английские слова? И что они значат в переводе? - Он не зна-а-а-л ! - Мы русские и вся эта иностранщина нам непонятна, это отталкивает. А что это за пальцы, которые, что держат? Яйцо? Овал? А что там написано? А что это обозначает?
Володя начал куда-то звонить, выяснять… Но и там, как я понял, внятного ответа он не получил.
-А что это за шары рядом с большим? А что это за фигура сверху овала? Чёрт? Женщина? Зачем она там? Что символизирует? – молчок! Нет ответа! - А вот слова что написаны в овале «Вера и прочее» - это что? Откуда?
-Это из Библии.
-Там каждая строка пронумерована, каждое предложение. И здесь надо было указать откуда взято. А так – это просто отсебятина, не подтверждённая Библией. Не только простой смертный, но и ты не можешь найти эти слова в Писании. Неужели вам ни кто не задавал таких вопросов.
-Нет. Но я обязательно всё разузнаю.
-А хотите я для вас разработаю и предложу свой вариант пригласительного билета? Мы здесь столько наговорили… Ну, если ты и церковь ваша, хочет знать как, вот например я, простой смертный, вижу всё это? Наслушался здесь твоих проповедей…Могу претворить!
-Сможешь ли?
-Да уж не сомневайся! Такую ерунду, как вот это, не повторю. Все каноны будут соблюдены.
И сделал я два пригласительных. Один от души, а второй – поскромнее:
Ну, здесь всё ясно и понятно: Иисус, только что крещёный, кстати – лица его не видно, изображение лика Божьего Пятидесятникам запрещено, указывает светлый путь вышедшим из гиены огненной, они несут кресты – каждый свой, заблудшие каются и молят о спасении. Протестантский крест символизирует Веру. Изречение из Писания – здесь всё по правилам.
Вот и другой вариант. Он более светлый. Здесь тоже всё ясно. Без всяких английских закидонов, непонятных яиц и фигур на шаре.
Вот что у меня получилось. Он был очень удивлён и сказал, что будет представлять это на Совет. Интересно, что дальше? Примут или нет? Мы иногда переписываемся. Он молчит на эту тему, а я не спрашиваю. Да Бог с ним.
Тамбов, октябрь, 2013 го