Работодатель как-то прибурел: в марте была медкомиссия, а в июле - опять!.. Все мои биоритмы были в это июльское время на спаде - я хотел волком что-то там выгрызть, но в то же время моя внутренняя свинья хотела порыться под неким дубом...
Вдобавок, у меня болел живот, накануне я пил, оказывается, совсем не коньяк...
Носки мои были несвежие, я не был в душе уже семь часов... Поэтому, я пошёл сначала к офтальмологу. Ничего я там без очков не увидел, а если бы даже увидел, то не вспомнил бы названия этих букв, ведь склероз никто не отменял...
Грустная бабуля в очках написала что-то неразборчивое и неприличное, я пошёл потом к какому-то кренделю с молоточком; на молоточек был намотан скотч и немножко - синяя изолента. Дед начал командовать: посмотри сюда, посмотри туда, достань указательным пальцем нос, наклонись с прямыми ногами и достань руками до пола...
Я прямо деду и сказал: "Ты где тут увидел балерину?.. Отвали нафиг со своими глупостями, будь толерантным, не напоминай человеку о радикулите, о болях в пояснице, о чудачествах позвоночника, о непослушной правой ноге, о неосуществлённой мечте детства - стать передовым дояром!"..
В память о мечте детства мои пальцы до сих пор совершают непроизвольные действия, словно я дою корову-рекордсменку...
Потом я пошёл к хирургу... Тот ещё извращенец, но я ему показал всё!..
Мне дали баночку для мочи, но мочи не было... Я старательно наплевал в баночку.
Потом я пошёл к барышне, которая что-то там бормотала себе под нос.
Я ей сказал, что у неё отвратительная дикция. Оказалось, что эта барышня - специалист по слуху...
Центровым в этой фантасмогории был некий психиатр и нарколог... Психиатрия и наркология - это мой конёк. Я ему изложил цельную картину мира моей конструкции. Этот псевдоспециалист психиатрии и наркологии жалобно заскулил от своей беспомощности и поставил печать на резолюцию "Годен и адекватен!"..
Пока я проходил эту грёбаную комиссию, мой начальник по фамилии Рыжиков позвонил мне на мобильный пятнадцать раз... Типа зовёт труба, надо продолжать спасать мир!..
И мне стало тревожно, ведь мир надо спасать постоянно, но я не вечен...