Источник:
ПОНЯТИЕ ГАЗАВАТА (джихада) занимает центральное место в исламе, центральнее некуда.
Сам Мухаммед и его последователи вели свои победоносные войны, создавшие исламский мир, именно под лозунгом джихада-газавата.
Газават в этом смысле - любимый и родной отец всего исламского мира. При любых серьёзных затруднениях, в момент настоящей опасности или другой большой надобности правоверные всегда обращаются за помощью к своему отцу, “началу всех вещей”. Тот всегда и всюду оказывается безотказным и чрезвычайно эффективным орудием достижения успеха.
Кавказские имамы передавали его друг другу по завещанию, как русские самодержицы веком ранее свой трон. Но тут речь всегда заходила о штуке крайне серьёзней, куда более важной, чем какой-то там русский трон - о великом оружии, выкованном непостижимым и страшным Кавказом для борьбы со своими захватчиками.
КОГДА поздней осенью 1828 года престарелый имам МАГОМЕТ ЯРАГСКИЙ в присутствии алимов, мулл, кадиев и старшин Дагестана объявил в мечети, что «знамя газавата поднимет его любимый ученик ГАЗИ-МУХАМЕД, и провозгласил его имамом» - тем самым он «передал в руки молодому и страстному наследнику… оружие неимоверно разрушительной силы, ввергшее Кавказ и Россию в кровавую пучину тридцатилетней войны».
Наследник третий по счёту – аварец ШАМИЛЬ - применил это оружие уже в самую полную мощь.
(Дегоев В.В. Имам Шамиль: пророк, властитель, воин. – М.: SPSL - «Русская панорама», 2001, с.47.)
С тех пор заветный меч-кладенец кавказских суфиев периодически вкладывался в ножны, но потом, при малейшем ослаблении России, вновь молниеносно выхватывался - провозглашался Газават - и горе тогда приходило в дома к неверным, страшное горе. Война. И не просто война. А тотальная резня и винных и невинных. Неистовая, бескомпромиссная. Разумеется, священная. То есть, на полное уничтожение. Без пощады.
ТАКОЕ ВОТ замечательное наследство существует у русских побратимов с отрогов Большого Хребта. Что поделать, кому-то кубышка медных монет перепадаёт или поломанный рычаг танковой трансмиссии, а кому вот этот вот… На букву «Г».
ФАКТИЧЕСКИ в коране почти не используется слово “война” - “альхарб”, а только “джихад” - священная война.
Священная война может осуществляться на трёх уровнях.
Первый - это БОЛЬШОЙ ДЖИХАД, когда мусульманин ведёт священную войну внутри себя со всеми своими пороками и страстями; это сугубо духовный джихад.
Муллы так поучают: “ведь у каждого из нас есть свой ибрис-сатана”. Вот в первую очередь с ним и следует бороться. Но это сказка для читателей газет (писали и пишут газеты же).
(Влазнева А. Джихад - это война с собой. - Аргументы и факты. Северный Кавказ. № 27, июль 2000, с.2.)
По жизни всё же очень многие догадываются, что любой, а тем более большой, джихад это нечто очень-очень страшное и великое, а что - лучше даже не задумываться. Не горшок с монетами, это точно.
Внутренний МАЛЫЙ ДЖИХАД, соответствующий второму уровню, - это междоусобная война в самом исламском мире (“дар эль-исламе”).
Он проводится в основном против вероотступников или инотолкователей веры. С топливом в преисподней, как известно, никогда перебоев не происходит и не может происходить, ибо предателей, отступников всегда бывает пруд пруди, а именно “отступившие - они дрова для геенны” (Сура 72. Джинны. Стих 15.) Та котельная не остановится никогда.
Такой малый джихад является просто идеальным средством оправдания самого жестокого подавления любых этнических или политических бунтов и движений внутри самого исламского мира.
ВНЕШНИЙ МАЛЫЙ ДЖИХАД, то есть, «джихад меча» как раз и есть ГАЗАВАТ.
Это священная война против неверных во-вне, за пределами исламского мира (“дар эль-харб”) или в его пределах при вторжении неверных или их нежелании убраться вон. Вот здесь-то и располагается самая настоящая, самая благодатная “сфера войны”.
Этот вид джихада, в свою очередь, может оказаться наступательным, направленным на расширение “дар эль-ислама” (“мира ислама”) - и оборонительным.
ЕЩЁ в XIII веке имам ан-Нави говорил о том, что необходимо различать джихад наступательный и джихад оборонительный. Если сил достаточно для победы, джихад становится наступательным, если же силёнок маловато, то, разумеется, оборонительным.
Оборонительный джихад есть фарз`айн, то есть, обязанность каждого правоверного, при условии его дееспособности.
Для наступательного джихада требуется испросить позволения у родителей, для оборонительного – спрашиваться родителей не нужно.
Если правоверный кому-то должен, то ему для наступательного джихада также необходимо спрашивать дозволения и у кредитора. А в случае оборонительного не надо: разумеется, это прекрасная лазейка для «рефинансирования» любых долгов. Также немаловажный мотив для участия в священной войне.
КОРЕННОЕ РАЗЛИЧЕНИЕ джихада и газавата состоит в том, что “джихад (война за веру) может вестись только государством по инициативе имама, а газават (набег, поход), который возникает обыкновенно на почве пограничных столкновений, может вестись и правителем области и главой рода или небольшого племени. Эти лица... стремились привлечь к себе возможно больше сторонников ссылкой на то, что газават и джихад одно и то же”.
(Караулов Н.А. 1-й. Основы мусульманского права. - В сб. Стрижамент: Историческое наследие. Вып. четвёртый. - Ставрополь: “Кавказский край”, 1991, с. 350.)
НА КАВКАЗЕ понятие “газават” до поры до времени в основном вмещало именно этот уровень второстепенного, малого внешнего джихада, то есть, оборонительный, но прежде всего политический, чтобы можно было бы “привлечь к себе возможно больше сторонников”, удержать или расширить своё влияние.
Именно здесь его всегда и настойчиво смешивали со всем понятием настоящего, большого джихада.
БЕЗУСЛОВНО, в кавказском газавате также содержался определённый элемент канонического джихада.
Однако он всегда и в первую очередь являлся войной с неверными, войной тотальной, войной хищнической, грабительской.
Не случайно поэтому, что в некоторые периоды оборонительность её основательно заменялась наступательностью, то есть, провозглашённый “великий джихад” откровенно становился заурядным набегом, грабительским и террористическим походом. Лучшая оборона - наступление.
(Гаджиев К.С. Политическая философия. - М.: ОАО “Издательство “Экономика”, 1999, с. 468.)
Вместо высокой идеи первостепенной, целиком преобладающей становилась волчья. Каждый хищник кричал, что его грабительский набег и есть натуральный священный джихад, или газават, что как бы “одно и то же”.
В действительности же с его помощью решались зауряднейшие, корыстные задачи. Вместо того, чтобы созидать что-то, это лучше и проще всего захватить, чтобы потом его уже “оборонять” как своё.
РАННИЕ газаваты в России прославились своей непримиримостью, жестокостью, высочайшим накалом и упорством.
В том числе и первый, под руководством теперь уже Шамиля (Хаджи-Мурада).
Его современник, историк конца XIX века Р.Фадеев свидетельствовал: «Горская армия, многим обогатившая русское военное дело, была явлением необычайной силы. Это была сильнейшая народная армия, с которой встретился царизм. Ни горцы Швейцарии, ни алжирцы, ни сикхи Индии никогда не достигали в военном искусстве таких высот, как чеченцы и дагестанцы».
(Цит. по Политковская А. Вторая чеченская… с. 270.)
ПЕРВЫЕ ДВА ГАЗАВАТА на Северном Кавказе большей частью были действительно оборонительными. Хотя ещё Шамиль I пытался прорваться на Западный Кавказ и к Черному морю и присоединить к своему имамату тамошние земли, а потом пробивался ещё и в Закавказье на соединение с турками, захватив часть Восточной Грузии.
ГАЗАВАТ “Эдельвейс” первым по-настоящему проявил глобально наступательные тенденции (особенно в свой первый этап), поскольку речь тогда зашла об изгнании всех неверных со всего Кавказа и о расширении Третьего имамата вплоть до Западной Европы, уж коли его главой оказался сам германский диктатор.
Таким образом, можно говорить о создании, пусть и условном, некоей унии, соединённого государства почти на всю Европу - “III Рейх - III Имамат” - под единым руководством великого имама-фюрера Адольфа Гитлера, при едином небесном покровителе (можно догадаться каком).
ЧЕТВЁРТЫЙ ГАЗАВАТ, чётко грянувший по расписанию в очередное, на этот раз ельцинское Смутное время, оказался на ещё более высоком уровне и был уже по преимуществу агрессивным и наступательным. Он куда последовательнее и настойчивее преследовал цели расширения имамата до Каспия и Чёрного моря и изгнания всех неверных на север до линии Астрахань-Ростов (чего и помыслить себе не мог, например, Шамиль I).
Таким наступательным газават, как внешний малый джихад, становился не только в России, но именно обрусев и связавшись с Гитлером, он получил качественно новое состояние и всемирно-историческое значение. И на новом уровне вышел за её границы.
Газават “Эдельвейс”, сойдя со стапелей гитлеровской Перестройки большевистской России, вообще оказался семенем поистине радикального скачка в исламском самосознании, родительским прецедентом новой, сверх-агрессивной газаватизации всего мусульманского мира.
После “Эдельвейса” газават стал этим миром рассматриваться как наиболее эффективный способ существования вообще.
С одной стороны, именно в таком виде он показал свою наибольшую эффективность, а с другой - он абсолютно точно подгадал и по времени, поскольку настала такая эпоха, когда только подобная, сверхфанатичная священная война оказывалась способной сохранить и даже преумножить завоевания “дар эль-ислам”.
ЕЩЁ ГЕГЕЛЬ подметил, что фанатизм у мусульман беспределен, всенационален, в том смысле, что нацелен на обращение всех народов в единую веру, на привитие им одной культуры, одного способа мышления и жизни. С находкой отцовских заветов “Эдельвейса” этот фанатизм обрёл поистине необозримые перспективы.
Он окончательно утвердил “воинов аллаха” в чувстве избранничества, в том, что именно они исполняют поистине великую миссию, в том, что именно их газават в состоянии спасти и сохранить мир от преступных народов и заблуждений (как это делал и Гитлер).
В коране не один раз говорится о народах избранных, удачливых и народах-преступниках, народах-подлецах, по которым кинжал плачет. “... И вы думали скверную думу и были народом пропащим”. (Сура 48. Победа. Стих 12.) К любому прилепишь - и правильно будет.
Так точно вышло, к примеру, и с проблемой объявления газавата в новейшей России, фактически вошедшей в противоречие с самими основами мусульманского права.
ФОРМАЛЬНО ни по каким исламским законам сейчас объявить любой джихад в России практически невозможно.
Во-первых, мусульман фактически никто не притесняет и им защищаться не от кого. Никто не запрещает им строить мечети и ходить в них, совершать намаз, совершать хадж и проч.
Во-вторых, сам малый внешний джихад («джихад меча») или газават сейчас может объявлять только высшее духовное лицо страны, а именно главный муфтий России. Но «главных муфтиев» в настоящее время несколько.
Следовательно, чтобы объявить газават в России, все главные муфтии вместе с улемами (учёными богословами) должны собраться и единогласно решить, что нужна именно священная всеобщая война с неверными, притесняющими их. Отдельные группы мусульман формально не имеют на это никакого права, это совершенно очевидное преступление законов шариата.
ОДНАКО во время газавата «Эдельвейс» был создан прецедент принципиально новой процедуры объявления газавата и избрания великого имама.
Гитлер оказался первым «неканоническим» великим имамом Кавказа. «Эдельвейс» стал первым газаватом, объявленным в обход шариата.
Кавказские исламисты именно с этого момента стали преступниками не только с точки зрения российского или международного права, но и права мусульманского. Тем не менее, именно с этого момента и именно так они решили поступать всегда при объявлении любого следующего газавата. Без лишней, так сказать, бюрократии. Спеша, пока точно так не успели поступить с ними самими.
Именно после газавата «Эдельвейс» исламисты отбросили в сторону все связывающие их нормы шариата и стали использовать главное оружие «дар-эль-ислам» без всякого их соблюдения, как главное своё военно-политическое оружие, лишь по необходимости находящееся в «прокрустовом ложе» газавата.
«Эдельвейс», таким образом, стал крестным отцом всех последующих газаватов в стране и за её пределами - предельно эффективных инструментов коренных преобразований в российском и мировом сообществе.
ГОРДЫНЯ ИЗБРАННИЧЕСТВА, чтобы там о ней ни говорили, вообще крайне важна для генерирования энергии творчества, в том числе исторического, социального.
В принципе, каждый избран, человек и народ. Ни у кого нет алиби, чтобы не творить, не созидать, для того, чтобы переложить это бремя на кого-то другого.
Но тем не менее почти все народы увёртываются и создают могучие духовные системы по конструированию такого алиби.
Христианство - самая мощная и самая противоречивая из них. Ислам - самая энергичная и цельная и добившаяся больше всех на этом пути.
ЛЮБОМУ СУБЪЕКТУ ТВОРЧЕСТВА необходимо прежде всего достичь внутренней уверенности в своём призвании, в избранничестве, в необходимости творения. И не очень-то спешить приближаться к цели, а лучше с полпути переформулировать её заново.
Вблизи цели творчества нет. И никогда не бывает. Какое творчество, когда цель - вот она и её добивать нужно?! Поэтому-то в нацеленном на результат христианском мире, осуждающем всякую гордыню и избранничество как тяжкий грех, творческий человек, поравнявший себя с Создателем, почти всегда изгой и неудачник, прежде всего в материальном отношении.
Ведь если нет удачи, то не поможет ни мудрость, ни богатство, ни красота. Без везенья не проживёшь. Особенно в России. Человек конечно может продолжать своё дело на свой страх и риск, оставаясь, например, отшельником, или простым индивидуалистом, провозгласившим свой дом крепостью, неприступным укрытием ото всех. А если ему посчастливилось родиться не в России - то и добиться потом немалого успеха в обществе.
ГОРДЫНЯ творящего избранничества считается большим грехом и в исламе. Но тут творческий потенциал человека получает для выхода куда бОльшую трубу, с весьма точно расписанным направлением, в форме джихада.
Внутренние пороки в облике врага, сатаны-ибриса, вот реальные отступники. Однако неверные опаснее - в борьбе с ними состоит главная и единственная задача жизни правоверного.
Всё! Никаких творческих отшельничеств, изгойств. Затворничество может быть только религиозное. В нём одном творчества – выше крыши! Но только здесь. А не попадаешь в общий створ - секир башка. (А без неё - ну какое в принципе творчество?! Впрочем, в цифровую эпоху всё возможно.)
Вот в эту священную трубу весь творческий потенциал, все силы мусульманина и уходят. Он буквально выхолащивается, в креативном смысле.
Однако поскольку создаётся эффект очень большой, глобальной важности самореализации, востребованности, приобщённости, эффект выполненной мировой важности задачи, то при этом у “воинов джихада”, коими в принципе должны быть все без исключения правоверные, вполне закономерно развивается чувство УЖЕ СВЕРШЁННОГО Великого Долга жизни.
В результате формируется и соответствующая гордыня избранничества, зачастую просто непомерная. Вот эту-то гордыню ислам оправдывает и прощает. Только её. Таким «избранничеством в джихаде» теперь можно оправдать и благовидно прикрыть что угодно, любую подлость, вероломство, любые зверства и кровь.
Это всегда было наиболее характерно для тех, кто ведёт любые “священные войны”, не только у мусульман. Достаточно вспомнить хотя бы крестоносцев.
Гегель обозначал такой феномен термином “пробабилизм”: именно вот такую способность оправдать своим избранничеством действительную свою человеческую и общественную несостоятельность и все проявленные в результате зверства и подлости.
ДЖИХАД, большой и оба малых, особенно последний, крученый-перекрученный современной политической конъюнктурой газават, представляют собой уникальную возможность оправдать любую несозидательность, не объяснить алиби, а наверняка добыть его. Выдать при этом самый полный эффект свершившейся предельной творческой самоотдачи. Получить сокровенное, но абсолютно ложное чувство реализованной великой избранности.
Поэтому именно джихад является основной метафизической причиной, безнадёжно лишающей исламскую цивилизацию масштабного творческого, созидательного начала. Именно он делает её застывшим, циклическим заповедником человеческой, почти первозданной природы и в то же время источником неиссякаемой, дутой гордыни, толкающей на всё новые и новые жертвы.
ХРИСТИАНСТВО ЖЕ, особенно протестантская его ветвь, придав творцу исходным запретом ореол великого благородного мученичества, потом зачастую сполна воздаёт ему по заслугам (пусть чаще и посмертно, но на Западе, как правило, уже и прижизненно).
Тем самым оно нейтрализует своё же ТАБУ НА СОЗИДАТЕЛЬНОСТЬ. Создаёт мотив творчества, как богоизбранничества.
Высшее алиби в действительности всё-таки получают многие из тех, кто жаждал действительной самореализации, а это ещё более стимулирует у творца формирование чувства подлинного, индивидуального избранничества, в котором он и утверждается, но исключительно через конкретное, реально личное сотворение всё новых и новых духовных и материальных ценностей. «Помогай себе сам, тогда и бог поможет тебе».
В христианстве творец по преимуществу гордится и малым своим персональным творением, даже совсем незначительным, потому что он перевоплощается в него, полагая, что тем обретает частицу бессмертия.
Человек реализуется в созидании чего-либо, в собственной творческой деятельности, а не в себе, как ничтожной единице какого-либо внешнего, коллективного, пусть и очень важного действия, даже “священной войны”. В творчестве можно достичь пусть самого-самого отдалённого, но всё-таки подобия вседержителя. А вне творчества, в той же «священной войне», только безвестной пылинкой пропасть во имя бога. Вот - разница.
Итак, ОДНА СИСТЕМА обуздания и оправдания гордыни избранничества чётко реализуется в результаты реального социально-исторического, материального и духовного творчества (безусловно, обуянного гордыней, великим грехом, но являющегося и великим прорывом, истинным спасением души),
другая, исламская - в плоды нескончаемой священной войны с самим собой, с отступниками и с неверными; она вкладывается в газават, как в печально известные финансовые пылесосы МММ и ГКО, как в заведомо продувную пирамиду.
Современные исламские мыслители даже подводят вполне серьёзное обоснование под исключительно важную, мировоззренческую роль газавата для исламского мира именно сегодня, именно сейчас, в эпоху глобальной, в планетарном масштабе достигнутой победы христианского Запада.
Другого-то ничего и не остаётся, так как ввиду родовой антитехнологичности ислама джихад-газават был и остаётся главной технологией самоидентификации и самого социального развития. Ввиду именно этого обстоятельства газават из всех видов джихада становится исключительно жёстко предопределённым и жизненно абсолютно необходимым способом самореализации для любого, чтящего коран.
То есть, среди всех разновидностей джихада газават, сидящий за пультом управления исламского мира, разумеется, сам наиболее технологичен, следовательно, наиболее управляем. Именно потому он оказался настолько уязвим для политической конъюнктуры.
В результате им самим управляют уже с другого пульта, о котором вдохновители и спонсоры джихада предпочитают не распространяться.
Отныне идентифицировать себя как личность, получать подлинную уверенность в своём будущем и обретать высокий жизненный смысл, наиболее полно реализовывать все свои возможности может только тот мусульманин, который ведёт газават, бескомпромиссную священную войну с неверными.
В этом состоит веление времени и даже его откровение. Поскольку ислам “это цивилизация, не способная к проведению любой реформы, так как она не в состоянии реформировать саму себя” - то “современный мусульманин не может не вести постоянную священную войну (джихад) не только в самом себе, чтобы сохранить здравый ум и душевное здоровье, но и в окружающей его среде для того, чтобы защитить великолепие духовного и художественного наследия своих предков и передать их следующему поколению”.
(Наср С.Х. О столкновении принципов западной и исламской цивилизаций. - В кн. Сравнительное изучение цивилизаций. М.: Аспект Пресс, 1999, сс. 483, 481-482.)
ТАКОВЫ ДОВОЛЬНО ГЛУБОКИЕ ОСНОВАНИЯ того, почему джихад занимает стержневое место в том, что принято называть «исламской цивилизацией».
За многие века человечество попросту не знало действительно великих исламских композиторов, писателей или художников. Ни одного. Никто из них не вышел за пределы своего региона или даже страны. Зато вся планета знает о катастрофических разрушениях и страданиях, которые исламисты произвели в мире и ещё произведут.
Напрашивается простое аподиктическое умозаключение о замещении одного другим. Как ни обидно это кому-то, но с аподикцией (apodeiktikos) трудно спорить.
В то же время именно в джихаде реализуется глубинная, человеческая суть каждого правоверного, а потом уже может быть и в творчестве или иной деятельности. А всё оттого, что на джихад ложится, вероятно, самая величайшая нравственная задача человека - определения Зла и борьба с ним.
Не случайно ислам называют религией справедливости. Это именно так. Однако борьба со Злом отнимает настолько много сил у правоверных, что на действительно великие творения в окружающем мире их уже не остаётся (хотя и существуют, безусловно, величайшие памятники культуры исламского мира, но общечеловеческим фундаментом современной цивилизации они так и не стали.)
Именно поэтому в строго научном смысле СЕЙЧАС говорить об исламской цивилизации всё же несколько некорректно. Впрочем, если быть столь же строгими и ко многим другим цивилизациям, хотя бы и в классификации Арнольда Тойнби, то тут получится та же картина.
И всё равно правильнее говорить об исламском мире. Как, скажем, даже и о православном… Уж какие там цивилизации - когда всё заёмное!
В ХХ ВЕКЕ концепция малого внешнего джихада, достигшая в облике газавата “Эдельвейс” своего наиболее полного и точного выражения, была подхвачена в той или иной форме во многих странах “дар эль-ислама”. Сначала палестинцами, начавшими с 1948 года против Израиля свой вариант газавата “Эдельвейс”, затем египтянами, сирийцами, ливанцами, иракцами, ливийцами.
В 1954 году такой же газават развернули алжирцы против французов. Наконец Иран во второй половине 70-х и начале 80-х годов породил исповедующее подобный газават движение Хезболлах, его отец-основатель - аятолла Хомейни. Но вот затем в вожди священной войны с неверными записался знаменитый борец за веру и супертеррорист, миллиардер Усама Бен-Ладен.
Этот друг и покровитель Шамиля III (Басаева, Абу-Идриса) и его имамата именно в результате глубочайшего кризиса своей мусульманской самоидентификации объявил точно такой же газават всему Западу с использованием не только новых средств борьбы, новых идеологий, новых лидеров, но и древних суфийских приёмов и тактики ордена ассасинов, исповедующих до сих пор малоизведанную технологию тотального, вселенского террора, такого террора, от которого планеты сходят с орбит и солнца меркнут.
(Гоголицын Ю.М. Спонсоры джихада. – М.: Изд-во Эксмо, Изд-во Яуза, 2003, с.319.)
ДВИЖЕНИЕ Хезболлах провозглашает в качестве своей задачи осуществление “сверх-малого” и “сверх-внешнего”, в смысле сверхагрессивного, самого беспощадного джихада-газавата, основанного исключительно на идее религиозного исламского национал-социализма.
Поэтому Хезболлах - также из русской, точнее кавказской серии, он - самый-самый прямой наследник “Эдельвейса”, любимый отпрыск. Гитлеровский «принц крови». Гитлерид первой очереди.
Именно наступательный и бескомпромиссный газават “Эдельвейс” предельно законченно выразил давнюю мусульманскую стратегию “мало-джихадовой” экспансии: мусульмане всегда как никто понимали и удачно использовали великую силу соединения религии и национализма, но однажды ещё и необыкновенно удачно замесили их на социалистических дрожжах.
ПОПЫТКА такого триединого слияния была наиболее полно и гармонично выражена именно газаватом “Эдельвейс”, воины которого в 1941-1944 годах по-настоящему, широкомасштабно применили на Кавказе именно нацистские методы (то есть, предельно жестокий массовый и индивидуальный террор, этнические чистки и беспощадный геноцид всех неверных).
В то же время возникновение самой-то идеи такого соединения, первые опыты применения нацистских методов властвования, сам момент политического нарождения исламского национал-социализма следует отнести ко времени гражданской войны в России, к непродолжительному периоду боевого союза II Имамата с большевизмом.
Эти союзники и оказались настоящими родителями исламского нацизма и современного газавата.
Вот когда состоялась эта находка для “дар эль-ислама”! Ещё в гражданскую войну! Вот когда он заимел привычку делать свой джихад преимущественно по малому, а не по большому! Мочить и быть мочимым. Вот когда и как был зачат и “Эдельвейс”!
Только в таком, нацистском виде газават оказался способен радикально отразить нашествие христианских стран и эффективно не только оградить “духовное и художественное наследие” мусульманской цивилизации и обеспечить его передачу “следующему поколению”,
но и попытаться перехватить ранее утраченные позиции и отбить у европейского и европеизированного мира все без исключения мусульманские народы. И даже заново поднять вопрос о создании всемирной исламской империи под названием Великий Туран.
ПОИСТИНЕ “Эдельвейс” - это древнее будущее “дар эль-ислама”, которое как страшная тень, как лоцман-выворотень теперь всегда идёт на шаг впереди всей уммы, всей мировой мусульманской общины.
С тех пор эту уникальную находку в исламском мире, разумеется, не держали в законсервированном виде, а применяли и применяют постоянно. Достаточно упомнить неистовый ваххабизм в последнем кавказском имамате, регулярные попытки насаждения “исламского национального социализма” в Египте, Палестине, Сирии, Ливии и других странах, которые неоднократно предпринимало кроме Хезболлаха ещё и движение “Братья мусульмане”.
(Бестужева С.И. Национализм, панарабизм и панисламизм. - /Западная Азия: этнополитическая ситуация. - М.: Наука, издательская фирма “Восточная литература”, 1993, сс. 61, 67.)
При этом особенное внимание стало уделяться созданию главного орудия отправления газавата - имамату. Именно идея создания такого, наподобие “эдельвейсовского” - теократического и одновременно национал-социалистического государства-“меча ислама” - стала основой деятельности в Египте Гамаль Абдель-Насера, арабских национальных социалистов в Сирии (партия “Баас”), Муаммара Каддафи в Ливии (Арабская Ливийская социалистическая Джамахирия), движения Талибан в Афганистане.
Последний вариант огосударствлённого «меча ислама» - недавно разгромленное ИГИЛ.
Все эти внуки фюрера-имама, наравне с Хезболлахом, Хамасом и “Братьями мусульманами”, ставили и ставят задачу построения многонационального имамата, как государства, объединяющего всех мусульман мира, и осуществления с его помощью всемирного газавата против неверных.
(Там же, сс. 68, 70, 75, 76; Коргун В. Кто такие талибы? - Аргументы и факты, № 41, октябрь 2000, с. 6.)