( Посвящается светлой памяти моей матери)
Из старых досок Муса смастерил скамейку и поставил во двор, туда, где обычно собирались соседи чтобы обмениваться информацией и для теплых задушевных бесед. Зилфи, женщине намного старше Мусы, работа его показалась грубой. «Муса, сосед ты мой бесценный, - сказала она, - нельзя было в это доброе дело, за которое ты взялся, вложить чуть большую частицу своей души? Что за «лавку» ты изобрел, похожую на «мебель Собакевича»? На ней невозможно удержаться, то вперед скатываешься, то назад!»
«Зилфи, а что означает «мебель Собакевича»? – спросила соседка Тамара. «Тамара, вчера мой муж готовился к урокам литературы в старших классах, - рассказала Зилфи, - там одна из тем была посвящена русскому писателю Николаю Гоголю. Некоторые места он переводил мне. Знаешь ли Тамара, когда я увидела какие характеры у его героев, невольно задумалась, может этот Гоголь посещал и наши края?! Грубого по натуре человека, такого, как наш Муса, - вполголоса сказала она, он назвал Собакевичем, жадного как Керем – Плюшкиным, а такого хитрюгу, как Эмин – обозвал Ноздревым и так далее».
Похожие разговоры у соседей с Зилфи-диде, как ее иногда ласково звали соседи (диде – «мать» на лезг. яз.), происходили часто. Некоторые из них после таких разговоров задумывались о своем поведении, вспоминали как вели себя на тех или иных жизненных поворотах. Соседи и знакомые настолько ее уважали, что замечания, высказанные в такой прямой форме, как в случае с Мусой, у них не вызывали отторжения. Одной из причин такого уважения было то, что о мире, о людях она задумывалась и рассуждала как-то по особенному и так глубоко, что редко у кого можно было такое встретить. А еще, многие из них были информированы о ее нелегком жизненном пути.
Зилфи родилась в семье потомственных животноводов, ее детские годы проходили с кочевниками - то на летних пастбищах в горах, то на юге, на зимних кутанах. На перекрестке этих перемещений и находилось ее родное село – Джаба (Чепер). Многие ее ровесники перед пожаром Отечественной войны успели закончить 6 или 7 классов относительно недавно открытой в селе школы. Несмотря на большое желание учиться, Зилфи в условиях этих передвижений смогла закончить всего два класса. Ее юношеские годы совпали с тяжелыми годами войны. Трудности тех лет ей пришлось испытать с лихвой: то ее отправляли рыть окопы, то - в артель на берегу моря, занимающейся ловлей и обработкой рыбы, то она с ровесниками участвовала в прокладке вручную - с помощью лопатки и лома, большого участка автомобильной дороги в село (и сейчас этот участок под названием «Комсомольский поворот» сохранился в селе). А в промежутках между всем этим, как комсомолка, в рамках оборонно-массовой работы сдавала спортивные нормативы, участвовала в «марш-бросках» и т.д.
Через два года после войны она вышла замуж за парня из большой и бедной семьи. Он, хоть и достиг возраста женитьбы, но все- еще учился в восьмом классе.
В обществе чувствовалось катастрофическая нехватка образованных людей. Хотя Зилфи сама и не смогла получить образование, она решилась на все возможное и невозможное, чтобы не мешать сделать это своему суженому. Она освободила его на время учебы от проблем их собственной семейной жизни и несколько лет добросовестно прожила с его большим семейством.
После окончания мужем школы, а затем и двухгодичных учительских курсов в Баку, она с ним, уже школьным учителем, несколько лет прожила в Азербайджане. Позже семья переехала в родовое село и он там стал преподавать русский язык и литературу. Зилфи относилась к работе мужа с большим уважением. Где бы они не жили, она старалась демонстрировать всем - знакомым, соседям и т.д. значимость работы ее мужа не только для детей, которых он учит, но и для их родителей, всех односельчан.
Кстати, Зилфи обладала глубоким восприятием мира и память у нее была великолепной. Знания, которых не смогла получить в школе, она, мать четырех детей, наверстывала дома с помощью своего мужа. Так, почти каждый раз, когда он готовился к урокам, она принимала участие в этом: знакомилась с его помощью с очередным литературным произведением, а сама помогала ему найти в жизни людей, поведение которых схожи с поведением книжных героев. Такие совместные обсуждения иногда помогали им найти правильные шаги и в сложных жизненных ситуациях.
Как то раз, Зилфи рассказала при соседях сказку Салтыкова-Щедрина «Премудрый пескарь». Хотя автор пескаря и назвал мудрым, на самом деле - он был глупой рыбой. Он всю свою жизнь провел в своей норе, боясь, что его съедят большие рыбы. Пескарь прожил длинную, но пустую жизнь. Перед смертью он не мог вспомнить ни одного достойного поступка за всю свою жизнь. «Дорогие соседи, - сказала в конце Зилфи, - по моему, вы поняли, что хотел сказать автор этой сказки. Да, жизнь ценная штука, нельзя ее прожить бездарно. Надо постараться оставить на этой земле след. Хотя бы маленький след. Но такой, чтобы сердце всякого, кто его коснется, заполнилось благодарностью к вам!»
Жизненный путь, который прошла Зилфи, похож на узкую тропу в сердитых горных скалах. Да, в сердце всякого, кто встречал ее на этой тропе, как и ее попутчиков, она смогла оставить след. Глубокий след человечности.