Кёнделляр-ляр (карач.-черкес.- «поперек»)
«Одинокая связка, ты шагаешь высоко
И лишь безумец может в Горы так влюбиться!..»
А.Овчинников
***
Как-то уж так ущербно складывается моя любовь с горами ...
Я обожаю их наивно и безвременно, настойчиво и эмоционально, но безответно!
Горы, как гордая замужняя красавица, проплывают мимо по-над горизонтом, без намёка на минимальную платоническую взаимность.
Пару раз успеваю ей руку подать, просунуть в толчее торговцев и алкашей, встречая у подножки кадиллака, а однажды и вовсе в щёчку чмокнул! Но она так и не заметила меня в толпе! И на ступеньку выше прочих кандидатов, рассчитывающих на её пристрастную привязанность, так и не продвинула...
Что же:
-Вот так она любит меня!..
Я бреду по удушливой пропыленной жаре города Кавказские Минеральные Воды. На мне огромный рюкзак, и я не протискиваюсь в двери платных туалетов, и низкие обрезы дверей маршруток.
Мне наверняка люто одиноко? Ведь все друзья разлетелись и разъехались…
На перекрестках и под навесами лип и вишен, солнце яростно выжелтило траву и листву. От их пряной прожаренности и желтушной вялости, появляется устойчивое чувство осени. Прошлогоднее дежа-вю!
Подвялая черешня над тротуарами - бурые ягоды на ветках, и раздавленные красные ягодные дорожки на асфальте, усиливают это чувство. Ассоциация устойчивая с рябиной, поэтому осень сильнее накатывается на меня в июне, в знойных Минеральных Водах.
Осень - южным летом? Осени не надо!
Она пережигает все чувства, оставляя сухую шелуху! Может Осень меня беспокоит? Нет, это что-то иное, за гранью наблюдаемого. Что, не могу разобраться…
Нет я не думаю ни о чём конкретном, даже о событиях прошедшей недели.
И даже не пытаюсь оценивать и анализировать их.
Не фантазирую на тему технической, физиологической и психологической составляющей пройденных и не пройденных маршрутов…
А на краснодарских полях уже собирают первый урожай озимых. Поля оржавлено-желтого оттенка усиливают чувство осени.
Осень, осень, осень! Она уже улеглась поперек долины и мешает мне!
А собственно чем? Нет же её - сейчас лето! Но такое лето гнуснее осени!..
Сижу два часа на автостанции, а потом, с тем же огромным рюкзаком (а куда от него деться?) два часа шарахаюсь по улицам, сверяясь с картой в телефоне, ищу остановку автобуса на Москву. Пот льет из-под камуфляжной панамы со шнурком - страховка от потери и сдувания.
Посадка в автобус через 25 минут, и я начинаю метаться. Не могу найти какой-то «Арт Холл». От которого меня должны забрать рейсом Нальчик-Москва.
По телефону диспетчер и водитель объясняют:
- Нашёл? Нэт?.. У лудэй спрасы, стой у Масковскай трасса!
Стою.
Никто из местных «лудэй» не знает, что такое «Арт Холл». Я валюсь на рюкзак около АЗС «Славой», с чувством безнадежного отчаяния, прячусь от светила в хлипкую тень фонарного столба. Вижу на другой стороне буквы в полфасада «Арт Холл» - салон бракосочетания и торжеств! Перебегаю трассу в неположенном месте, так как переходы не просматриваются на расстоянии взлгяда, машу рукой приближающимся машинам, чтобы скинули скорость.
Несмотря на жару и духоту, лютый ветрила знобит меня. Руки и спина в мурашках!
Вдоль трассы нет тени. Я скидываю рюкзак, прислоняю к столбу, к которому пристёгнут цепью огромный штендер. «Оформление и упаковка багажа 300 рублей» вещает он.
Позади штендера распласталась крыса. Явно не загорает.
Переношу свой багаж, не упакованным и не оформленным, к соседнему стальному, граненому как русский стакан, столбу.
Звонок по сотовому. Неразборчивые фразы водителя-кавказца. Шумно. Проносятся фуры, легковушки. Еще сильнее ледяной ветерок студит меня под, ослепительно белой, майкой, собирая тело в гусиную кожу. Белая майка - единственная чистая вещь после гор.
На первой же остановке я уделаю её шоколадом мороженого, прямо на пузе!
Ору в трубку:
-Я в белой майке, с синим рюкзаком, стою около Московской трассы!
-Нэ хады ныкуда, мы едэм,-разобрал я наконец-то!
Массивно подкатывает полутораэтажный белый «Mercedes». Откатывается дверь, и я втискиваюсь в салон. Он набит битком молодыми и взрослыми бородачами.
Я так устал, что сразу валюсь в кресло, которое указал второй водитель. Еле вписываюсь в место! У окна полный пожилой карачаевец. Работает кондиционер. Приятная, не ледяная, свежесть...
Рюкзак улегся в багажное отделение, я откинулся в кресле и тут же уснул. На повороте вылетаю в проход, но успеваю проснуться и выставить ногу. Срочно разбираюсь, как откидывается подлокотный упор.
***
Из дома до места посадки в «блакар» Москва-Владикавказ, возил такой же плотный кавказец, менее бородатый и моложе. Разговорились.
Служба в Министерстве Обороны, работа в МВД, ранение в горячей точке - был там добровольцем. Два года без движения. Пять месяцев пытается работать в такси.
Много общих тем и любовь горам!
-Я сам из Черкесска! - говорит он: - живу в Туле 30 лет, женат на русской. Два раза в год езжу к родителям. Аул под Черкесском…
-Знаешь почему все кавказцы занимаются борьбой?-интересуется он.
Я жму плечами:
-Наверное, хотят быть сильными? -
-И это тоже… В далеких горных аулах есть только мечеть и спортзал. Поэтому поголовно все занимаются борьбой...
Будешь проезжать Черкесск, крикни:
- Привет из Тулы!
-С удовольствием!-обещаю я и делаю это, на АЗС в Черкесске! Тётки, обиженно шарахаются от меня…
Я восторженно рассказывал ему про горы.
Перед высадкой водитель жмет мне руку:
-Раздразнил ты меня своими рассказами! Через неделю домой поеду, непланово!
***
«Блакар» Тула-Владикавказ. Два осетина. Нет, дагестанец и осетин - оба живут в Осетии. Аслан родом из Махачкалы, 36-летний бородач, с жесткими приколами. Он - хозяин машины.
Беслан второй пассажир - молодой, вежливый, спортивный осетин.
Аслан так лихо и жестко отбрёхивается с дорожной полицией, когда те пытаются проверить у него документы, и осмотреть машину, или спросить за нарушение скорости! Мне кажется, что вот сейчас, нас всех вынут из «кара» и поставят мордами в капот, под суровым приглядом «макаровых».
Но это Аслану удавалось поставить инспекторов в такую психологически неловкую позицию, как говорят в народе «буквой зю», что те быстро и удивлённо отлипали.
Я прождал Аслана на 173 км трассы М4 почти 5 часов. Договаривались в 18, а он приехал почти в 23!!!
Я сижу на рюкзаке или брожу по стоянке и кустам.
Дождь обошел меня стороной, стемнело. Я вытащил из «рюка» и натянул на себя флисовую кофту и ветровку. Лягушки упрямо пытаются запрыгнуть мне на ботинки. С кем-то путают? Осторожно сдвигаю их с асфальта в траву.
Я собираюсь отчаиваться, но Аслан каждый раз успокаивает меня:
-Уже выехал… Стою на МКАДе, в сервисе... - и тому подобное.
Единственная проблема – эти же пять часов просидела моя группа на автовокзале в Минводах на следующий день, ожидая меня. Потеря их не восполнилась, несмотря на то, что Аслан гнал машину без остановок со средней скоростью 110 км/час.
В два часа ночи Аслан просит Беслана (случайного пассажира!) порулить пару часов, пока он поспит, ибо не спал три дня. Тот без разговоров перелезает за руль. Я пытался разговаривать с Бесланом, чтобы он не засыпал, но сам отключился через полчаса.
В 6:00 Беслан остановил машину.
-Всё, больше не могу!
-Бесланчик,-вах, ты красавчик! Четыре часа вёл!-потягивается Аслан.
С бесконечными кавказскими разговорами и приколами, поеданием килограммами осетинских пирогов, которые, заставляли меня есть кавказцы, незаметно добрались до автовокзала Кавминвод.
Здесь обнялись с горцами, и я пообещал скидывать фото с гор, и может приехать - полазать по осетинским горам.
Фото скидывал, но в Осетию не поехал, пока…
11.06.2019
Тропа стала круто забирать вправо в лес, петлять по буковой чаще, легко падала в каменистые ручьи, а затем нудно выбиралась вверх каменными ступенями.
На границе с лесом река петлёй поворачивала влево, а тропа вправо-вверх по лесу.
Здесь стоял огромный каменный снеговик из трёх валунов, сложенных вертикально. Высотой более двух метров. Это, типа «контрольный турик» в начале тропы! Прикол Михаила Семёнова.
В двух сложных местах через ручьи были провешены верёвки и тросы.
-Не быстро иду?- поинтересовался инструктор Александр - спасатель из Ставрополя - второй гид, напарник Романа.
-Нет, очень даже комфортный темп! - с придыханием отозвался я.
Появился синий аншлаг государственной границы РФ. Но сегодня не так, как в прошлом году, есть пропуска «в пяти-километровую пограничную зону вдоль ГКХ (Главного Кавказского Хребта), но без заходов на перевалы».
Слева указатель «Чертова мельница» - тридцатиметровый чашеобразный каньон, где клокочет и злобно турбулизируется, как в заливной воронке коллайдера, горная речка Аманауз.
Посмотрим на обратном пути!...
Вдруг лес раскрылся, и тропа убежала делеко вперед, а мы узрели узкое ущелье и как мне показалось, пыль Софруджунского водопада.
Слева, перекрыв весь мир, встала ржаво-зеленая четырёхсотметровая стена ущелья, под ней, грязным острым ломтем, обтекал треугольный снежник.
Лес стал кустарником. Вдоль кустарника двигались ещё полчаса. Эпизодически начинался дождь. Роман обещал непогоду с 13 до 15 и ясное небо с 8 до 12, оказалось всё не так!
Справа, круто в гору, взлетел снежник выносного лавинного кулуара.
По правому краю снежного кулуара, из-под снега, льда и камней выплескивалась вода.
Здесь налили бутылки. Я попробовал - пить было невозможно. Ломило зубы, и прихватывало горло.
Я поменял одежду, утеплился.
В рюкзаке было не более 8 кг: аптечка, теплые и сменные вещи, ИСС,карабины, и он меня, пока не напрягал.
Пошли в лоб по снежнику. Снежные лавины с гор вокруг ущелья сходили многие годы, заполняя лавинный кулуар, и было немного жутко, когда представлял, что под нами десять метров сырого, жидкого снега, и под ним клокочет и всё размывает река! Про это объяснили коварные гиды.
За нами увязалась местная рыжая собака. Она гоняла по снежнику от одного туриста к другому. Ромка что-то подкидывал ей.
По кислому снегу, под углом 20 градусов, без кошек идти было неловко, ноги уползали вниз и подошвы трекинговых ботинок проскальзывали. Немного помогали телескопические палки.
Снежный кулуар поднялся еще круче. Делаю отчаянные галсы, чтобы не идти в лоб и не уползать вниз. Замечаю, как уверенно идут впереди гиды и наши альпинисты.
Док и Саша рванули вперёд и пропали.
Мы, наконец-то, сползли со снега выносного кулуара и вышли под скалы.
Я поднял голову. Ого, меня аж повело! Тропа круто стартовала вверх на обглоданную эрозией скальную стену, по плитам и отколам.
Дождь барабанил по скалам всё сильнее и сильнее.
Остановились на скальной полке и натянули на себя дождевики, а на рюкзаки чехлы. Скалы шли вперемешку с землей, и от дождя стали гадко-скользкими.
Голова начала нудно болеть, окружающий мир стал тошнотворно раскачиваться. Воздуха не хватало…
Роман говорит:
- Хреново тебе?
- Ага…
- Может цитрамончику?
- Ага…
Цитрамон пользуют только наши российские альпинисты и русские бабушки. Говорят, что он даже, типа запрещён где-то в «запиндосье» и «средне-гейропской» низменности.
Я разжевал кислятину цитрамона, чтобы подействовало быстрее и сделал глоток обжигающе-ледяной воды. Подержал её во рту, когда показалось что она согрелась, проглотил...
А стены нависали всё сильнее и давили на моё сознание. Мы продирались между огромными плотными, цеплючими кустами можжевельника и рододендронов. Можжевельник хорош, когда растёт на даче, или в парке на газоне. По этому поводу подбирались только ядрёные слова, для определения его полезности в природе.
Взвились вверх вертикальные стены со скобами. На первой такой стене наш попутный «собакин» обижено отстал, после неудачной попытки забраться за мной на скалу.
"У него же лапки!.."
Дальше, еще жестче! По стене шёл ледяным потоком ручей. Приходилось влезать в него ногами и руками. Иначе не получалось надежно и устойчиво фиксироваться на зыбком, текучем из-под ног, рельефе.
Стенки, стенки, камни, дождь и ручей за шиворот под бесконечное раскачивание мира вокруг.
Опять кусты можжевельника, тонкие березки, огромный косой кусок скалы поперек тропы.
Облезаю его и наконец-то плоская зелёная полянка 50 на 100 метров. Словно специально созданная природой для разбивки здесь лагеря.
Это Медвежьи или Нижне-Софруджунские ночёвки. 2400 метров над уровнем моря.
На плоской столообразной скале Рома раскладывает обед. Сашка с Иванычем растягивают тент от дождя и снега, но интернет-метео подвело Романа. В 12 часов началась жара и солнце.
На наш обед пришли туры с Зуба Суфруджу с маленькими козлятами, и стали подбираться к нам ближе. Ромка их перехитрил и насыпал пачку соли в 30 м от нас. Его они почти не боялись и доверчиво суетились вокруг него. А он уселся с фотоаппаратом на камень, фотографировал и пересчитывал их: самцов, самок, козлят. Отзвонился и доложил леснику: кого и сколько...
С "Медвежек" открывались бескрайние горные дали и виды на Хребет Мусса-Ачитар с горнолыжными петлями Русской Поляны, на ущелье Аманауз, на жутковатый провал Кулуара Мартиросяна, на акулий плавник Зуба Суфрурджу и конечно же на исполинскую полосатую гору Белалокаю, которая занимала полнеба!
Мне бы посмотреть, порадоваться, отфотографировать всю эту благоту, но не было интереса из-за периодических приступов ГБ!
Мы пообедали, я выпил три поддона черного чая с лимоном, в надежде минимизировать ГБ. Но вся эта народная терапия, цитрамон и ношпа из инструкторской аптечки серьезно н е помогали. Второй раз за пять лет "горняшка" накрывает меня так серьёзно! И если в первый раз это было на Эльбрусе на высоте 4200 метров, то сейчас, почти в самолете -там поддерживается давление как на высоте 2500 м нум.
Предполагаю, что повлиял "вирусняк", которым переболел, буквально за пару дней, перед отъездом, заглушив всё антибиотиками, нарушив флору и фауну ЖКТ! Возможно, что это была не совсем"горняшка", а гипонатриемия...
Но не поехать я не мог!!!
После этого предложил всем спуститься.
-Поднялись вместе и спускаемся вместе! - сказал я.
Подскочил Иваныч:
-Ты же сам говорил - может выше пойдём!
-Но я не думал, что меня унесёт «горняшка» на 2400!
Док, пропадавшая до этого неизвестно где, вдруг вписалась в разговор, что ей жизненно необходимо подняться на "Собачьи Ночёвки". Я пытался возражать, что это бесполезно, что мы не лезем на Белалакаю!! Но моя аргументация для них была бессмысленной и несистемной, или считали, что у меня гипоксийный бред. Хотя признаков не было!
Решили, что Роман поведет их на Губановские ("Батины", как говорит Роман. Его отец открыл их в шестидесятых годах. Альпинизм - это у них семейное!) ночёвки. А если хватит сил, то до Собачьих (Верхне-Софруджунских).
Второй гид Саша проконтролирует мой спуск в Домбай.
***
Медвежьи Ночевки. Высота 2400 метров, около 14 часов дня.
Мы начали спускаться. Я надел беседку, и завязал узел «восьмерку» на восьмимиллиметровой веревке жёлтого лохматого цвета. Видимо «статика». Такая тонкая «динамика», очень сильно пружинила бы.
Дождь закончился, стало тепло, даже жарко. Я разделся до терморубахи.
Но по скалам тропы, всё равно, потоком текла вода с Софруджунского ледника!
Саша страховал меня через деревья и уступы скал. Мокрые руки, вода под ногами и в ботинках, и дикая сухость во рту. На стояночном биваке, в обед, я выпил три крышки от котелка с черным чаем. Еда не лезла. Жалел, что не влил в себя больше!
Иногда удавалось сделать спуск «парашютиком». Но в основном - отчаянно и судорожно цеплялся за отколы скал, искал ногами какие-нибудь упоры в текучей воде и на скользком грязном склоне.
Я же мечтал когда-то о «каньонинге». Вот, пожалуйста!
Александр спускался лазаньем. Зачем-то снял кроссовки и переобул альпинистские массивные «спантики». Наверное не промокали.
Первые пятнадцать минут, я тупо комкал верёвку и валил её себе под ноги, а Саша перебирал её и бухтовал. Постепенно я стал соображать в бОльших объемах и к его очередному спуску, укладывал мокрую веревку на плечах в аккуратную бухту.
-На полке! - кричу я.
-Выбирай! - кричит Саша.
Прошли скалы со скобами. Благодарность Михаилу Семёнову и Роману Губанова за них на этой сумасшедший «Обезьяньей тропе»!
Конечно, не «Виа Феррата», но сильно облегчали жизнь при подъеме и спуске.
Бесконечные полки, стенки, нагромождение камней, казалось никогда не кончатся.
Сашка обнадежил через час сползания:
-Под этой стеной - грунтовый кулуар выходит в лавинный!
Перед снежным выносом перевязались.
Сашка встегнул меня на «шортроуп» - короткую верёвку. Стандартный контроль гидами новичков и клиентов в горах.
Я вытащил трекинговые палки и стал медленно уползать по снежной жиже лавинного кулуара. Ноги неумолимо утекали вперед, пару раз приземлялся на задницу. Сашка сразу принимал позицию с упором, чтобы остановить моё скатывание.
Поползли к провалу, где пульсировала ледяная жилка воды.
Саша спросил:
-У тебя бутылка есть?
Я отмахнулся головой:-нет.
-Тогда будем греть в кружке…
Он налил термокружку и поставил на прогретый камень на солнцепеке.
Высота около 2000 метров. Отдохнули, но сухость во рту не давала мне покоя. Я поставил себе скучный диагноз - дегидратация.
Теперь я понимал, как бы мне помог на Медвежьих Ночёвках укол дексаметазона и забытый термос с чаем!
Но Доку было не до меня. Она звонко прощебетала:
-Ведь с тобой всё нормально!?
Чмокнула в щеку и поскакала наверх…
Сухой потрескавшийся язык еле шевелился во рту, цеплялся за нёбо и зубы.
За 20 минут ледяная вода так и не согрелась в кружке. Безнадёжная процедура!
От обжигающего льда жажда не проходила, а только усиливалась!
Можжевеловый подлесок прошли и вползли в прохладу леса.
Стало полегче. Далее, почти три километра по лесу. Язык раздирал сухое нёбо.
Говорить было сложно. Пил у каждого ручья, но это не помогало!!!
Вышли к каменистому повороту русла Аманауза, на границу с лесом.
Здесь опять встретил нас чумовой каменный снеговик-турик.
У турика переоделись и переобулись. Я зашёл отметился к лесникам сказав, что Губанов и двое туристов спустяться позже.
Лесник:
-Наш Губанов, Ромка? Тогда всё в порядке, можно не вволноваться!
Сашка пошёл на рейсовый автобус до Теберды.
За полчаса я добрался до гостиницы и забрался на второй этаж.
Выпил остатки воды из чайника, вышло на 3 нержавеющих кружки. Потом вскипятил полный чайник, ещё выпил две полных кружки сладкого зелёного чая. Вода заполняла пустоты, это где-то распределялось и приводило мой организм в порядок. Постепенно голова просвежела, и я стал понимать всю нестерпимую горечь произошедшего!
***
В зелёных камуфляжных трусах я бродил по номеру.
-Во, какие правильные командирские трусы, а не то что твои голубые!-говорю я Иванычу.
Вспомнились командирские-бригадирские трусы! Красные в вертикальная полоску.
Это была технологическая практика в посёлке Таруса, на Московской железной дороге. Транспортный техникум, третий курс. Сюда собрали 18 студентов из разных групп нашего курса. В двух комнатах по 4 человек те, кто проходит практику в РМЗ, а остальные «автомобилисты» в гараже.
Пару недель нас использовали, как дорожных рабочих. Мы засыпали промывы на откосах мостов, ворочали землю лопатами на прокладке траншей и вкопке бетонных столбов ЛЭП, протягивали кабель в стальной трубе через прокол в насыпи Московской трассы.
Через некоторое время мы взбунтовались, что практики нет никакой. Знание дорожно-строительной техники оставалось близким к нулю. Через час нашей сидячей забастовки, в общагу пришли главный механик и директор СУ-865 «Магистраль», и прочистили нам мозг партийно-комсомольскими релизами. Но неожиданно пришли к выводу, что мы правы. И с этого дня проходим практику в ремонтно-механических мастерских. Директор сразу же ушёл потребовав, чтобы мы немедленно выбрали бригадира.
Повисла и тухла длиннотная тишина.
Я не выдержал и сказал:
-Я буду бригадиром!
Механик кивнул и ушел согласный.
Парни предъявили мне, что надо было согласовать, проголосовать, но я уже был утвержденным бригадиром!
К 16 студентам добавили двух девочек из второй группы.
Девочки редкость в нашем мужском техникуме и на наших специальностях.
"Мужской монастырь" – называли мы свой "технарь". И внешне и по содержанию.
Техникум был когда-то Железнодорожным Училищем - массивное древнее краснокирпичное здание постройки 19 века.
В открытии железнодорожного училища участвовал сам Лев Николаевич Толстой в 1902 году. О сём свидетельствует мемориальная доска перед входом.
И вот этих редких девочек, неожиданно завезли к нам в деревню Тарусскую.
Мне очень нравилась, ещё со второго курса, одна из них.
У военрука Александра Никандровича, который оказалось (в будущем) тоже служил начальником ПДС полка... Я не тоже, всего лишь укладчиком парашютно-дестантной техники, аналогичной службы!
Отслужил год и приехал в краткосрочный отпуск. Побежал отмечаться в военную комендатуру и зашёл в техникум, как был в форме со значком «16» прыжков под сине-золотым «парашютиком».
Меня остановил наш военрук:"Что это у нас здесь за военный?"
И два часа я вещал у него на уроке, как служил, как мне якобы, пригодилась НВП в армии. Что пригодилось? Ничего, но Александру Никандровичу мой трёп грел душу!
Это я отвлёкся. Так вот, со стенда Никандровича «Лучший студент по предмету НВП» я украл её фото. Как же её звали? Не помню, и это несмотря на то, что вел дневник и записывал о каждой нашей с ней случайной встрече.
Возможно её звали Оля.
Мне хватило смелости предложить ей пройти пешком до дома от остановки техникума. Это почти три километра. Автобусы номер «7 и 12» ходили редко, и она одиноко стояла на остановке автобуса. Фото её уже давно жило в моём портфеле.
А вот она настоящая на остановке и одна.
-Пойдём вместе домой?
Шагаем вниз по улице, а по сторонам деревянные старинные дома 18-19 века.
Весь третий курс безрезультатно бегаю за нею...
-От це як нудно, але я не за це!
Ладно, так и буду называть - Ольгой.
Ольга с одногруппницей возымели, нерадостную перспективу, попасть в нашу общагу!
А я решил, что это Бог нас собрал здесь, чтобы соединить!
Мелкие подарочки её внимания оказались пустыми, мы жестко поссорились.
До этого мы гуляли вместе по вечерам, ходили купаться на пруд. Я ждал её у конторы, и мы вместе уезжали на электричке в пятницу домой.
Я послал её к ЧБ, после её нежелание целоваться со мною, пояснила, что никогда не давала мне к этому поводу! Хотя мне казалось, для того возраста, поводов более чем предостаточно!..
***
Мы отмечали увольнение моего наставника Владимира Валерьевича. Бывший инженер-механик с "верхним" образованием, а теперь автослесарь-алкоголик лет 45. Но щедрый и добрый "алик".
Он обильно проставился всей моей бригаде. Владимира Валерьевича, до дому я еле дотащил. Здоровый мужик под 100 кг, а мне тогда 18 лет только исполнилось и моя весовая категория - 62 кг!
Мы начинали с ним отмечать увольнение возле магазина за железнодорожной станцией. Помню потом, он пытался танцевать под балалайку - местный житель тренькал на ней на заваленке. Вова пару раз упал на балалаечника
Мне сказали:
-Уводи его, милок!
И я потащил его к дому, то есть до его общежития.
Он отдал мне две недопитые бутылки «пшеничной» и консервы «килька в томате»:
-Пейте с пацанами, за меня! - и вырубился на панцирной сетке без матраца. Всё бельё уже сдал завхозу.
Вот этими двумя батлами мы и укушались. Я помнил, что меня пытались уложить спать, но мне было скучно, я встал, обулся в ботинки, открыл дверь, забыв, что ступеньки вправо(поручней не было), пошел прямо и тут же улетел в дрова, укладку которых я развалил с налёта.
Ботинками вверх и конечно же в, по колено, красных революционных трусах, вальяжно и эстетично валялся я среди дров…
Бригада долго помнила этот эпизод...
Они, конечно же, меня вынули из дров, и кто-то предложил напИсать в дверную щель плохим девочкам. Вход в их комнату был оформлен отдельной дверью с улицы. Сделали это дружно, всей бригадой.
Мальчишки таким способом поддержали меня, зная, что О. "динамила" меня два года и беспонтово отшила!
С этого дня девочки закончили свою практику. На завтра комнатка с опЫсаной: дверной щелью, половиком и запорожным пространство, была весело пустынна...
Вот такими беспринципными подонками мы были, как впрочем и наши (не наши!)девочки...
Да, те бригадирские были не хуже камуфляжных. Но много круче, знаменитее, сейчас бы их сюда. Почему-то вспомнились они? Понимаю - это символ!
И в этой альпинистской бригаде я хотел быть бригадиром! Но увы…
***
К 19 часам услышал хлопанье крыльев по ступенькам крыльца. Пришли с «Собак» Док и Иваныч. Они были едва живые. И я передумал с ними ругаться прямо сейчас. А потом и совсем не стал. Они были больными, как я час назад, и набросились на воду и чай.
Я дремал на диване, или делал вид. Иваныч зашёл ко мне в комнату.
-Ген, прости, я поступил, как подонок. Мне самому от этого гадко.
И поэтому я безумно зол на тебя, от того, что меня грызет совесть!
-Претензий к тебе никаких, если мы каждый сам по себе, и они есть, если мы всё-таки команда! Ты же вчера так хорошо вещал, как вы переругались на Дамовенде, из-за того, что не было команды! И они не понимали тебя, что нужно вместе, или вверх, или вниз… А как ты думаешь, если с любым из вас что-то..., я бы бросился вам помогать, или поперся наверх?!
-Конечно же не попёрся, я уверен! - кивает Иваныч.
Я продолжаю:
-Доктор наш экспедиционный экспансивно-экспрессивный, вместо того, чтобы заняться своими прямыми обязанностями, додуматься до укола, пока я не соображал, рванула с тобой наверх! А я просил её следить за мной, зная, что "горняшка" меня иногда накрывает!..
-Но мы за это поплатились! - оправдывается Иваныч: - думал, что не спустимся! Силы были уже на пределе. Гора нас щелкнула по носу!...Давай завтра сделаем отдых. Канатка на 3000 и траверс хребта Мусса Ачитар!
***
12 июня. Странный День России.
В 10 утра встретились с гидом у нижней станции канатки. И закинули себя сначала на первую станцию «2257» метров, а потом на вторую на 3008 метров на четырёхкресельной.
Побродили по базару. Одни кафешки и гостиницы. Воздух пропитан навязчивым, привкусом шашлыка.
Пялились заворожено на космические виды: Домбай-Ульген, Пик Инэ - как кусок Луны!
Я слушал свой организм. Всё нормально, лёгкая одышка.
Ромка тащит нас на 200 метров выше, но я уперся, на всякий случай:
-Траверс — значит траверс!
Коплю силы на завтрашний первопроход.
Хребет Мусса-Ачитар. Из него живописно вылупляется, на самом его перегибе, Зуб 150 м высотой. С северной стороны хребта прилип, и всё ещё нависал снежный карниз, под ним обрыв 500 метров в долину Мусса-Ачитар и к голубому озеру Кёк-кёль.
Вполне себе финно-угорский гидроним, как у нас есть речушка Холлокельца под Тулой, и это было бы логично, если бы были не на Кавказе!
Слева - более пологий (в сравнении с северным обрывом) южный откос, до станции двухместной канатки. Его склон заковрован желтыми и синими цветами, как в раю!
-Там по синим цветам ходят кони и дети,
-Мы останемся в этом священном краю,
-Там небес чистота, там девчонки, как ветер,
-Там качаются в седлах и Гренаду поют…
Пешком сбросили вниз 500 м. На снегу попались медвежьи следы. Ночью мишка приходил к помойке около горного базара.
На двух-кресельной канатке спустились на первую очередь на «2257» метров.
Ромку знали везде и видимо любили. Джигиты с ним «саламкались», обнимались, спрашивали про туров, куда и с кем ходил и пропускали везде бесплатно, и без очереди.
Конечно, канатка не такая крутая, как на Гара-баши, но виды, лес, горы – верх Великолепия!
Мы пошли обедать, а Ромка полез на Семёнов Баши за верёвками, газом и палаткой. Они завтра понадо-, понанадо-, понанадобятся!
Я почти аклимался, на обеде и ужине съедал по три порции. Остальная группа ела вяло. Они еще перебаливали ГБ.
***
13.06.2019
Гиды заехали за нами в 7:30.
«Карликовая гора» - так местные гиды упорно называли гору Чайле-Баши 1660,4 метров.
Это скальный отрог хребта Kёнделляр-Ляр, с карачаево-черкесского переводится «поперек долины».
От подножия до вершины перепад по высоте 420 метров.
Гора свирепо обвешана красноватыми крапчатыми скалами, до самой вершины. Отвесные контрфорсы скал перемежаются сосновым лесом, каменистыми косыми мшистыми полянами с беспечно-наивным ковриком неведомых цветов.
Позавчера я уговорил нашего гида-Романа провести нас по скалолазному маршруту, желательно первопроходному, в несколько верёвок. Это оказалась Чайле-Баши, или «Карликовая гора». Перепад в 400 м для наших инструкторов был – зашкварный - карликовый. Особенно для Романа Юрьевича, у которого в книжке альпиниста (как "случайно оказалось"-Сашка проговорился) жесточайшая вершина мира. Гора "К2" - Чогори 8611 метров. Наверное и "горняшка" у него начинается, где-то после 6000 метров.
Этот необыкновенный человек родился, вырос и живет в Горах и Горами, в полном симбиозе, а возможно и биоценозе, с ними. Знаток всех зверюшек и растений, ценитель и защитник Природы. Противник охоты и всякого зла! Русский шерпа, Горный Волхв!!!
Я понял, что живя на Среднерусской равнине и выбираясь в горы раз в год, я не смогу набрать высотную адаптивность, как у Романа!
Скалы под Тебердой были тренировочными, очищенными от камней, с верхней страховкой, но мне хотелось реального много-верёвочного тред-маршрута, со своими точками страховки. Как компенсацию за Семенов-Баши и за "горняшку номер два"...
Доехали до начала Джамагатского ущелья. Аул Джамаат - прямо "через речку, через гай", по дребезжащему, оторванным листовым железом, мосту и сразу упёрлись в осыпную щебневую стену карьера.
Вылезли из машины, пошли пешком. Косо набирая высоту по тропе, выходящей под скалы.
Роман наизусть цитировал Лермонтова из Хаджи-Абрека
"Велик, могуч аул Джемат, он никому не платит дани,
его стена ручной булат, его мечеть на поле брани..."
Реально богатый поселок раскрылся под горой. Новые коттеджи, гостиница, искусственное озеро, запитанное от реки. В ауле работал летний лагерь для молодых борцов из Чечни. Ребятня лет 12-14 бегала по ущелью около десяти человек. За ними отдувался, плотный взрослый джигит, с животиком. Видимо – тренер. Медленно загонялся он вслед за молодыми борцунами.
Мы подошли под нависающий скальный контрфорс.
Правее, в десяти метрах, был удобный вертикальный кулуар, но Роман сказал, что там нас засыплет камнями…
Первая страховочная станция - Роман лидирует. Я страхую его.
Пошли верёвка за верёвкой. Я задираю голову и высовываюсь из-за скалы.
Романа не видно и не слышно. Только уползает вверх по скалам красная веревка. Шумит река и ветер.
Я ору: - пять метров осталось! — это значит верёвки.
Еле долетает ответ:
-Станция готова...
Иваныч подолгу зависает на снятии закладок. Знаю по себе, что затянутая под нагрузкой в узкой щели френда, или конусная закладка, вынимаются нудно и сложно, даже с помощью экстрактора ("вытаска, или крыса"-называют его альпинисты за характерную гнутую форму с хищным зубом на носу).
На вопросы: -Как дела? - он не отвечает, возможно не слышит, или его ответ сдувает ветер и грохот реки.
Вдруг какой-то звук приходит снизу.
-Что? - переспросил я Дока. Она страховала Иваныча.
-Он сказал, какие-то «полкрюка» …
Мы радостно ржем с Сашей.
-У крюка! Это значит снимает закладку, или выбивает крюк.
Видимо не всё им забылось от наших тренировок!
На второй станции я пытаюсь подсказать Иванычу, как не улететь со скользкого неудобного уступа. Он загружен снимаемыми закладками и его мозг не может охватить сразу несколько действий. Хват руками за зацеп и постановку ноги на скользкий упор. Он вдруг истерический визжит и посылает меня "в жопу".
-Хули ты так себя ведёшь? - спокойно спрашиваю я, но зажигаюсь внутри и прикидываю какой ногой всадить ему по каске.
Но вместо этого говорю ему:
-Встань слева от меня, прощёлкни страховку на станционной петле.
Но всё мрачнее становлюсь и злее, это не первая его истерика на скалах.
Забираю у него и развешиваю на себе два десятка френдов, стопперов, оттяжек, карабинов. На скрученой восьмеркой оттяжке, одетой на плечи, развешиваю это добро, чтобы оттащить лидеру.
Эта "елка", как тяжкая старческая мотня, цепляется потом на маршруте за все неровности рельефа.
Работать на маршруте всё равно легко. Роман знает куда не надо лезть! Вот пролез он по скользкому внутреннему углу, покрытому сырым мохом. Но спускается назад.
-Там незакрепленные блоки, поедут, если зацепим!
Пошли в обход справа, вдоль острых скальных отколов.
В одном месте три сухих сосны скрестились друг на друге и упёрлись в скалу. Этот пучок любой мог обрушить на нас, поэтому под окрики гида, подлезали под соснами аккуратно и нежно. Нашел это место случайно на фотографии с маршрута. Хорошо видно, как в скалу упёрлись несколько поваленных деревьев.
Не заметил, как скинул Доку камень на ногу, хотя кричал несколько раз :
-Камень!-когда скользкие пластины уползали из-под рук. Контролировал их уход в безопасном направлении, или заклинивал подальше в расщелины. Но, видимо не заметнил, как скинул ногой этот неудачный камешек,
за который сильно извиняюсь перед Доком!
Прошли четыре целых и сколько-то частичных веревок, остальное пешком. Но даже пешком приходится хвататься за землю и колючие кустарники.
Склон крутой - 40...50 градусов. В одном месте уперлись сверху в сосну вчетвером, чтобы отдохнуть...
После второй веревки вышли к пещере. Ромка врет, что пещера медведя, а может йетти. Узкая и глубокая дырка в скале. В своде её сделали станцию на двух френдах и полезли выше.
Я, всё также, страхую Романа Юрьевича. Он лидирует. Хотя и мне хочется полидировать...
За нами связка - медик и Иваныч. Саша в свободном брожении, контролирует действия связок.
Четыре часа ползли вверх, цепляясь за камни и сосны, по косым полянам. Проходим огромный предвершинный камень. До вершины оставалось пешком 200 метров косого гребня.
***
Около 15 часов. Высота 1660,4 метров нум.
Над ущельем мрачно собираются облака, за ближайшими горами начинается полосатый дождь...
На самом верху плоская скальная площадка и заросший горным ковылем пупырь — это вершина горы Чайле-Баши. От неё на восток, косо вверх, уходит лесистый хребет Кенделляр.
Я необычайно доволен. Меня прёт! Забегаю на вершину пупыря - полежать на камнях и на ковыле, пытаюсь гладить нежные метёлки, задубевшей от камней ладонью, едва чувствую, как щекочется рука. Как на Куликовом поле!
Док ехидно выговаривает мне:
-Скачешь? У тебя же «горняшка»!
Я говорю:-позавчера была!
На площадку выползает Иваныч, лыбится, сует клешню.
-Спасибо за твою школу, она очень пригодилась!
-Я заметил. Поэтому истерил, как баба?
-Нет, я к тому, что технически твоя наука пригодилась!
Я отмахнулся. Моё впечатление от него тягостное, напряженно-шизоидное.
Я раздваиваюсь! Я много лет искал себе напарника в связку. И вот он, казалось бы. Интеллектуал, влюбленный, как и я в горы, не скаредный, с финансами поможет в любой момент, советом дельным…
Часть меня ценит Иваныча и уважает, а другая, менее эмоциональная часть, уже видит его «поперек». Поперёк тропы.
Рома недосчитался нескольких закладных стопперов, оттяжек и карабинов.
Оказалось, что в одном месте мы проскочили и не использовали его ПТ(промежуточные точки) и станцию. Никто так и не видел, где их провесил наш лидер.
Через какое-то время он вернулся довольный, неся френды и стопперы.
Напились воды, бутылка почему-то пахла пивом!
Иваныч поправил:
-Вином!...
Эту страную песню напевал наш инструктор Роман, когда заползали на Чайле-Баши.
Не Высоцкого и не Визбора!
-Новичок Семён Безуглый - единичку покорил
и рассказывая дома матерился и курил
-Во бля, эх бля, жуть бля, страх бля,
-Это же горы, тра-та-та!...
-Мастер спорта Алекс Юркин две недели водку пил,
-А очнувшись на Ченчахе - он дорожку шлямбурил ...»
А.Овчинников
Пошли на спуск. Полтора километра крутых косых тропинок. Внизу ждал обед. Нас вёл Александр по более плавному спуску, а Роман ломанулся напрямую вниз, чтобы приготовить этот обед!
Спускались около часа до реки Джамаат.
Под скальным выступом скопилось чеченская молодежь.
-Мага! - кричит черненькая хорошенькая горяночка.
-Мага, ради Аллаха, умоляю - не лезь туда!
Мимо нас на скальный уступ втискивается джигит лет 14.
-Вон там тропинка! - говорит ему Сашка:-улетишь сейчас!
-Нет! - гордо сопит джигит: - тропа это не для нас!
Я ржу, но слежу за ним. Страх взял верх над упрямством, и Мага спускается после царапанья, почти на месте, на десять метров вниз к своей горянке и толпе вздыхающей и нервничающей молодёжи...
Альпийский обед из консервантов, заварной лапши и крепкий красный чай, и вдруг шоколад "вдохновение" выуживает Роман!
Собираем стол и рюкзаки и идём пешком до Теберды.
На красной "Калине" подъезжает Александр-местный инструктор по горным лыжам и напарник Романа по восхождениям, едем искать "Сбербанковский" банкомат. Расплачиваемся с нашими гидами.
Неожиданно для нас, они прилично скинули цену. Но мы с Иванычем, всё равно, решили дать им небольшие премиальные.
За эти пять дней горные гиды стали нам, как братья!
Мы обнимаемся с ними и едем в Домбай.
***
Первый день.
Полгода тренировались с Иванычем - альпинистом из Москвы, на наших скалах. Фри-климбинг, жумаринг, установка точек страховки и страховочных станций. Приобрели кучу разного снаряжения: снежно-ледового и скалолазного. Всем этим неплохо пользовались на домашних скалолазных и снежно-ледовых маршрутах.
Планировали пролезть Белалокаю по 3Б (альпы её называют Русский, или Кавказский Маттернхорн, за некоторое сходство), или Семенов Баши по 3А, но по приезде в Домбай, маршрут который из дома казался простеньким, таковым не оказался! Реальность взяла верх. И еще мы не представляли, как закинуть рюкзаки в 30 кг через стены «Обезьяньей Тропы» с 1600 до 3000 метров!
Вчера наш гид Роман, даже успел закинуть под маршрут верёвки, газовые баллоны и палатку.
***
Второй день.
Скалы горы Кельбаши 120 м высотой, расчищенный от камней участок размечен желтой краской. По крайнему левому маршруту лазание шло сначала тяжело. Там был "ключ" под нависанием. Или влево в обход карниза, вправо на козырёк, или прямо вверх по "внутреннему углу". Я халтурно облез справа. Инструкторы нервничали за мой большой "маятник".
А когда надел скальные туфли, то уже выпендрёжно прошел "внутренний угол" (6а), где раньше никто не проходил. Пролез, но сбил часы с пульсометром на маленькую полку, 10 на 30 см, успел остановить их левой ногой, держась двумя руками за зацепки. Поперся там, из-за того, что просто не нашел долбленую зацепку про которую кричали снизу инструкторы. Хотя проходил маршрут три раза снизу и пять сверху! С учетом двух дюльферов.
Скальная стена с тремя маршрутами 4а слева, 3а-посередине и "внутренний угол" 4Б справа. Между ними тонкий водопад разбивал радугой вертикальный кулуар.
Стандартная тренировка. Наши гиды-инструкторы сами с удовольствием лазали и дюльферяли с нами, а не только страховали. Объясняли установки страховочных точек и станций. Всё было наглядно и просто, а главное практично.
***
День третий.
Выход под маршрут на гору Белалакая 3861 метров, на Медвежьи ночёвки 2400 метров.
Я предлагал подъём только до Медвежьих ночевок, получался перепад 600 метров по вертикали. Для тренировочной радиалки этого было, более чем достаточно в один день!
Имел неосторожность вякнуть, что если нормально будем себя чувствовать, то поднимемся до Губановских, или Собачьих (Верхне-Суфруджинских) ночёвок - около 3000 метров. Здесь перепад получался бы 1400 метров!
Иваныч говорил:
-1400 на раз пройдём, фигня. Мы проходили там-то, столько-то!...
Я был против, так как это двухкратное превышение норм однодневного набора высоты...
Завтрак в гостиничном кафе.
Мне хотелось спать, но приходилось впихивать в себя завтрак. Огромная чашка овсяной каши и зеленый чай с лавашом.
В 7-00 на Ладе-Калине подкатили к кафе наши гиды. Сквозь огромное витражное окно кафе видно остановившуюся красную "Калину", но видны и горные заснеженные пики, и тросы канатной дороги, которые днем затаскивают по-над горным лесом, сверкающие кабинки...
Рюкзак был не очень тяжёлым, так казалось мне. Обвязка, кофта и запасная шапка - переодеться на леднике, дождевик, пару карабинов , аптечка, - не казался тяжёлым.
Дома, с грузом 16 кг, забегал в горку длиною 2130 метров, с перепадом 50 м по вертикали, по четыре раза. Но угол перепада был, конечно же меньше и с горным близко не лежал.
7-20. Зашли в домик лесника. Я вписал в журнал своё разрешение погрануправления ФСБ по карачаево-черкесской республике. Погранцов не было.
Двигались вдоль каменного ложа и набережной из валунов реки Аманауз.
Наш старший гид знал все вещи в природе и в быту. Поэтому всё новые места сопровождались его комментариями...
Он даже не расстроился, когда в его квартире я сломал своими заготовками-руками личинку цилиндрового механизма замка.
Сейчас это вспомнилось...
В первый день мы с трудом нашли его квартиру, которую он часто сдавал туристам и толпами которых, уводил потом в горы.
Мы только выползли из машины трансфера МинВоды - Домбай, пошатываясь на затекших ногах.
Созванивались несколько раз, едва нашли улицу, дом и квартиру. В советской пятиэтажке на четвёртом этаже.Хотя Иваныч выкатывался здесь на лыжах четыре года назад!
Однокомнатная квартира 3 на 4 м. Диван и двухъярусная кровать. В комнате было совсем просто. Крошечный туалет с душем. Вроде бы всё есть но чего-то не хватало!
Воздуха!
Мы затащили рюкзаки на четвёртый этаж и начали раскладывать вещи, готовясь к завтрашнему выходу под цирк Семенов Баши на 3601 м.
Собрались в магазин.
И вот тогда-то я, пытаясь закрыть коридорную дверь, рассыпал латунную личинку замка.
-Китайская дерьмо!- ругался я. Это не «Туласантехниковские» цилиндровые механизмы для замков, которые мы точили из оловяннистой латуни на агрегатных итальянских станках 20 лет назад. Которые потом под микроскопом принимала госприемка...
На улице было странно. Когда я поднимал голову, чтобы посмотреть на вершины гор вокруг посёлка, меня начинало подташнивать и чувство дискомфорта сжимало душу. С гор наползал удушливый туман и сумрак.
Подходим к подвесному мосту через реку Аманауз. Глубина до воды 20 м. Бешеное течение несло пенные буруны и жуткий шум. Стало казаться что не хватает воздуха и тяжело дышать. Но это если думать об этом. Усилием воли заставляю себя переключиться на что-то другое. На шум реки и огромный пролёт навесного моста. Взгляд в бездну потока, клокочущего в разрезе скальных разломов. От этого меня мутит ещё сильнее и опять не хватает воздуха.
Может и правда не хватает. Но 1600 метров всего-то! Над уровнем моря.
Это начало акклиматизации, или горной болезни?
Мы перебрались в гостиницу. Русский парень пригласил нас на ужин в кафе.С ним пообщался Иваныч, поспрашивал о ценах и порядках, пообещал, что может быть зайдем на обратном пути.
Я хотел осмотреть горы с окраины поселка – на которые завтра лезть, но это опять вызывало тошноту и головокружение.
Иваныч говорит, говорит:
-Надо в гостиницу нам перебираться! Надо перебираться. Ромкина квартира давит на мозг.
А может быть устроим просто сборы? А, Ген? Ты нас сюда притащил, перестраивай программу, но за те же деньги!
Я задрал голову посмотрел на Пик горы Театральная на фоне мечети, меня опять повело. Снежники и ледники на Белалокае резали глаза и вызывали отвращение и ступорозное забытье.
-Сейчас же давайте перебираться!
За 20 мин из коммуналки перебросили в полупансионную гостиницу все свои шмутки.
С крыльца второго этажа пик Белалокаи застилал горизонт.
Мешал только недостроенный, облезлый фанерный скворечник, отвратительной деревянной гостиницы, закрывающей часть горизонта.
На западе, за рекой, лесистые скалы мрачно темнели на высоте двух километров. Скальный лоб красиво выдавался из леса и нависал в километре над обрывистым коловодьем реки, густо и беспроходно заросшей соснами...
Мы хотели купить что-то на ужин, но оказались в гостинице и сейчас ужинаем в шикарном кафе!
-Звони, звони Ромке! - настаивает Иваныч:-пока не поздно!
Роман уже собрался наутро под Семенов Баши, и снарягу забросил под перевал Хрустальный.
Я туплю, ищу телефон и номер гида и со странным облегчением говорю ему:
-Всё меняется, но на ту же сумму!
Завтра скалолазный тренинг, потом выход на Медвежьи ночёвки, третий день-подъём на канатке и траверс хребта, четвертый - пройти много-веревочный скалолазный маршрут 2 или 3 категории сложности...
Мы потом четыре дня ели и не доели все продукты, которые подготовили гиды на восхождение. Кормили под скалами всех скалолазов, которых смогли поймать.
***
Четвертый день. Вечер перед отъездом.
Прогулку до горной реки Уллу-Мурунджу, настолько яростной, что я принял её за водопад, пресёк истеричный дождик. Иваныч весь вечер пытался наезжать на меня, обвиняя в чём-то, чтобы оправдать свою глупость горной эйфорией...
***
Я бреду, по выжженным жестоким южным солнцем, улицам Кавказских Минеральных Вод.
Мне должно быть очень одиноко? Нет, нисколечки!
Просто я устал и уже хочу домой. Где-то там, за тающими облаками, на заднем неподсвеченном фоне - вершины гор, до которых я не дошёл, но которые безнадежно люблю. И там всё анализируется и пересчитывается, словно запустился, связанный со мной, внешний процессор.
Я отчаянно-остро осознаю, как мне тягостны: и осатаневшее пепелище юга, а по сути своей - дряхлая осень...
И этот Иваныч, со своим эгоцентризмом и исступленно-истерической неустойчивостью, и эта Док эйфорически-зомбировано, глупо и опасно скачущая по скалам, то над кулуаром Мартиросяна, то глиссирующая по скользким травянистым склонам Терсколака к обрыву!
Мои попытки объяснить ей, что так нельзя, встречаются, кажущимся пониманием и слезами, но рецидивы циклично повторяются!..
Ну вот просто достали!
И объективно, и субъективно!
Горько разочаровываться, но еще опаснее очаровываться. Я понимаю, что морально они мне уже поперек...
В смысле - «Кёнделляр-ляр».
***
Автобус Махачкала-Москва несется по ночной трассе «Дон» на север.
По двум телевизорам идёт «нон-стопом» болливудский сериал. Там еще и поют.
Не могу смотреть на экран и слушать дисгармоничный дребезг динамиков.
Всю неделю я вживлялся в фильм "про Горы" и слушал только их музыку.
Вспомнил сейчас про обычную "музню", в надежде, что она отвлечет меня от тоскливой опустошенности.
У меня нет наушников, и я плотно прижимаю к уху динамик телефона, чтобы не разбудить пожилого соседа.
Никогда не любил и не понимал, избыточно-восторженных, крайне упрощенных песен Окуджавы, а тут неожидаемо, какие-то совпадения ритма, фраз, символизма...
И цепная реакция проникновенности и осмысления, и прорыв сути в подсознание!
Из ниоткуда, вдруг, накатило и глаза промокли... Я уткнулся во флисовый рукав кофты, уперев предплечье в спинку переднего кресла.
Ни к чему, чтобы суровые горцы видели это…
«Глаза, словно неба осеннего свод,
Но нет в этом небе огня,
И давит меня это небо и гнёт -
Вот так она любит меня!...
Ах мне бы уйти на дорогу свою
Достоинство молча храня,
Но старый солдат, я стою, как в строю,
Вот так она любит меня, ..»
Вот так...она любит...меня...
Копытов Г.Л.
25.07.2019
На изумительном фото Н.Мысливцева - ущелье и река Аманауз, гора Белалокая.