Поднаторели мы в историю плевках,
И нет стеснения и робости в словах.
Там, власть имущие, давно усопли,
Что им теперь - и мы, и наши вопли.
Так ловко и удобно приспособились,
Вождь дышит слабенько, мы - обособились.
Ату, его, тирана и диктатора,
Вверяемся мы воле реформатора.
И снова дружно рукоплещем залами,
И от любви, привычно, лица алые.
Привычно внемлем, чуть дыша…
А он вразвалку, не спеша,
Вновь превращается в диктатора.
И нет следа от реформатора.