Когда-то, очень давно, я был курсантом АВЛУГА (Актюбинского Высшего Лётного Училища Гражданской Авиации). В начале четвёртого курса, больше чем за год до выпуска, на нашем курсе случилось предварительное распределение. Обычно оно являлось и окончательным.
Само понятие "распределение" давно кануло в лету и стало для выпускников настоящего времени похожим на сказку. Нашим детям приходится самим, с помощью родителей и знакомых, искать хоть какую-нибудь работу, хоть где. Лишь бы взяли. Лишь бы дали возможность летать. Ни о каком предоставлении жилья молодым специалистам даже не упоминается. Что ты, Боже упаси!
А в то время, о котором я хочу рассказать, в стране СССР, где все мы жили, образование было бесплатным, но за это выпускники должны были отработать три года там, куда направят по распределению. Распределение было обязательной процедурой для всех высших и средних учебных заведений.
Вновь испечённых молодых специалистов государство по закону было обязано обеспечить работой. Что оно и делало. С этой целью на всех предприятиях страны составлялись списки количества молодых специалистов, которые данное предприятие может обеспечить работой. Затем эти списки согласовывались со списками выпускников. В итоге, каждого выпускника направляли на работу на конкретное предприятие, где он был обязан отработать не менее трёх лет по трудовому договору.
Направляли, конечно, далеко не всегда туда, куда хотелось. Могли заслать и куда-нибудь "к чёрту на кулички". Но работой с гарантированной зарплатой обеспечивали всех не по желанию, а в обязательном порядке. Правда, попадать на эти самые "кулички" хотелось далеко не всем. Поэтому изыскивались возможности отказаться от распределения и самостоятельно устроиться на работу туда, где больше нравится. Конечно, всегда были "блатные", для которых были "сладкие" места, и которых распределение не волновало, но речь не о них и не об этом.
Кроме работы государство по закону должно было обеспечить молодого специалиста жильём. Справедливости ради нужно сказать, что с жильём в то время было не просто. В очереди на бесплатные государственные квартиры люди стояли по многу лет. С несемейными вопрос решался легко. Им предоставлялись места в общежитии. А вот семейных предприятие должно было обеспечить отдельным жильём, что было весьма проблематично. Как вариант, предприятие могло частично оплачивать работнику снимаемое жильё, найденное самостоятельно. Но это можно было делать только по согласию работника. Если такого согласия не было, молодой работник имел право отказаться от обязательной отработки по распределению и, помотавшись по разным управлениям, найти себе место работы самостоятельно там, где ему больше нравилось или где уже была предварительная договорённость с руководством.
В общем, для упрощения "квартирного вопроса" выпускников лётных училищ старались распределять по тем Управлениям ГА, к которым относилось их место жительства. Таким образом, меня вместе со всеми моими сокурсниками из Новосибирска, Омска, Томска и Стрежевого предварительно распределили в Западно-Сибирское Управление ГА. Всех нас это устраивало, и мы спокойно учились, ожидая после выпуска запланированного распределения. Ничто не предвещало беды, и вдруг...
Вдруг, меньше чем за месяц до нашего выпускного дня, в Гражданской Авиации нашей страны возникла значительная нехватка пилотов для работы в сельскохозяйственной авиации на Украине. Не знаю, что именно произошло, и почему возникла эта нехватка. Но почему-то восполнить эту нехватку решили выпускниками именно нашего училища и именно нашего выпуска. Решение это было принято на самом высоком уровне, т.е. в Министерстве Гражданской Авиации. В результате чего в наше училище прибыла большая комиссия из министерства во главе с заместителем министра ГА. Целью этой комиссии было набрать необходимое количество выпускников для переучивания на самолёт Ан-2 и дальнейшего направления их на авиационно-химические работы (опыление полей) в различные города Украины. А для этого было назначено повторное распределение, которое происходило как раз во время сдачи Госов (государственных экзаменов).
Сейчас я попробую объяснить абсурдность такого решения с моей точки зрения, и почему оно возмутило меня и всех моих не блатных и не семейных сокурсников. Блатным было нечего бояться благодаря блату. А семейным по причине, о которой я уже сказал раньше, невозможности предоставить отдельные квартиры, положенные по закону. Не семейным выпускникам тоже теоретически были должны предоставлять отдельные квартиры. Но сделать это можно было в течение трёх лет, пока работник считался молодым специалистом. А ждать эту квартиру в течение трёх лет молодой специалист мог и в общаге. И всё это время молодой специалист мог работать, где угодно, куда пошлют по распределению. Поэтому неженатых выпускников никто даже не спрашивал, хотят они на Украину или нет. Им предлагалось только выбрать город, где они будут работать вторыми пилотами самолёта Ан-2. Конечно, если бы на Украину нас распределяли вторыми пилотами Як-40 или Ан-24, я думаю, от желающих не было бы отбоя, а вот на Ан-2- извините.
Я был, как раз, из этого числа неженатых курсантов. Но вероломство дядей из министерства меня как-то совсем не устраивало и вот почему.
В то время в Советском Союзе существовало три средних лётных училища, готовящих пилотов самолёта Ан-2 (самолёт 4 класса),около 900 человек в год и два высших училища, выпускающих пилотов самолёта 3 класса Ан-24 (Кировоградское) и самолёта 3 класса Як-40 (наше Актюбинское), около 600 человек в год.
Обучение во всех училищах (и средних, и высших ) проходило на казарменном положении, т.е, проживание в общежитиях или казармах, утренние зарядки и разводы, вечерние проверки, наряды по роте, в столовую и караулы, выход в город только по увольнительным по выходным дням (если на эти дни не приходился какой-нибудь наряд), отпуск домой раз в полгода и другие прелести армейской жизни в бесплатное дополнение к обучению лётной профессии. Только в средних училищах срок обучения был 2 года и 9 месяцев, а в высших - 4 года и 2 месяца, а у меня и других сокурсников, поступивших через подготовительное отделение, (которое так же было на казарменном положении),этот срок увеличился до 5 лет. Поступить в высшее училище было гораздо сложнее, потому что выпускник получал сразу и диплом о высшем образовании, и пилотское свидетельство на самолёт 3 класса
Выпускник среднего училища получал диплом о среднем образовании и пилотское свидетельство на самолёт 4 класса -
Ан-2.
Ан-2 - легендарный самолёт отечественной авиации, который дал дорогу в небо многим тысячам пилотов. И все, кто начинал свою лётную биографию на Ан-2, вспоминают о нём с любовью и теплотой. И всё-таки, для большинства он был "лётной партой" с не слишком разнообразной географией полётов по близлежащим деревням на высоте 200 метров только днём или на авиахимработах по опылению полей. А летать хотелось "выше, дальше и быстрее". Поэтому выпускнику среднего училища нужно было поступать на заочное обучение в Академию ГА, для получения высшего образования, без которого в дальнейшем переучивание на самолёты 3 класса (Як-40 и Ан-24), а также на самолёты 2 класса (Ту-134, Як-42 ) и на самолёты 1 класса ( Ту-154, Ил-62, Ил-76, Ил-86) было не возможным по существующей программе лётной подготовки.
Для людей неавиационных, хочу пояснить, что самолёт - не автомобиль. Нельзя, умея летать на одном самолёте, сесть и полететь на любом другом без специального долгого обучения (как это показано в совершенно глупом фильме "Экипаж 2"). Все типы самолётов разные. Они отличаются по очень многим параметрам. На каждый тип самолёта нужно переучиваться. Вся лётная карьера пилотов состоит из этапов лётной подготовки на различных типах воздушных судов, которые длятся по нескольку лет.
Кроме высшего образования выпускникам средних лётных училищ нужно было отлетать определённое немалое количество часов вторым пилотом Ан-2, потом ввестись в командиры Ан-2, потом налетать определённое количество часов командиром и только потом встать в общую очередь на переучивание на самолёт третьего класса. В этой очереди, в зависимости от обстоятельств, можно было тоже пробыть не один год. Как повезёт.
А заканчивая высшее училище, выпускник сразу "перепрыгивал" этот иногда очень долгий первый этап и попадал сразу на серьёзную технику с интересной географией. Поэтому поступить в высшее училище было гораздо труднее. И программа обучения у нас была на полтора года дольше. И вот теперь, после того, как было преодолено столько дополнительных препятствий (я, например, поступил в это училище со второй попытки, дополнительно отучившись на подготовительном отделении, когда пол дня учишься, "вспоминая" школьную программу, а вторую половину работаешь на разных предприятиях города), после того, как было перенесено намного больше " тягот и лишений" курсантской жизни в виде разводов, нарядов и прочего произвола орг.строевого отдела, после всего этого нам предлагалось без нашего согласия после выпуска переучиться на самолёт Ан-2, куда можно было попасть уже давно и с гораздо меньшими усилиями. Но, самое главное, после этой отработки на Ан-2 нам предстояло встать в общую длинную очередь переучивания снова на тот же самолёт 3 класса. Здорово, правда!
До сих пор, когда я вспоминаю те события, восхищение и возмущение закипают во мне с новой силой. Восхищение дуростью этого решения и возмущение отношением к моей, конкретно, дальнейшей судьбе.
Кстати, есть замечательный пример. Один из моих сокурсников был отчислен в конце второго курса за самовольную отлучку ( тоже, кстати, идиотизм казарменного обучения). Он отслужил в армии и, с большим трудом, восстановился в училище. Выпускался он на три года позднее. По распределению после училища попал в Семипалатинск вторым пилотом самолёта Як-40. Когда он пришёл на работу в лётный отряд, то встретил там своих первых сокурсников, которые, отработав три года на Украине, перевелись в Семипалатинск и продолжали летать на Ан-2, ожидая, когда подойдёт их очередь на переучивание на самолёт Як-40, на котором они три года назад выпускались. Просто песня!
Я как-то сразу для себя решил, что на Ан-2 я не пойду. Ни за что. Вплоть до отчисления. Но отчисляться, потратив 5 лет на обучение, тоже было не самым лучшим вариантом. Нужно было что-то придумать. Вариантов у меня было не много. Всего один. И он сразу же пришёл в голову.
Поскольку к блатным, за которых хлопотали именитые папы и дяди, я не относился, мне оставалось только "стать семейным". Только вот времени на это у меня не было от слова "совсем". Даже если бы я умудрился за оставшиеся несколько дней найти девушку, которая согласилась бы срочно выйти за меня замуж, ребёнка родить мы бы, всё равно, не успели. А мне нужно было, чтобы был ребёнок. Чтобы уже наверняка. Да и жениться по-настоящему, честно говоря, мне как-то не очень хотелось. Или правильнее сказать - совсем не хотелось. Не было у меня в тот момент такого сильного чувства и горячего желания. И как быть? Оставалась только "лошадь во спасение". Так я обозвал "ложь во спасение" себя любимого от произвола чиновников. С риском быть разоблачённым и, с позором, изгнанным из училища. Но, как говорится: "Кто не рискует..."
План мой был довольно простым. К "многоходовкам" его отнести, наверное, было нельзя. Тем не менее, некоторый расчёт, всё-таки, был нужен. И заключался он в следующем: предварительное распределение было почти год назад, и тогда были занесены в специальный журнал все данные всех выпускников. Там было указано, кто из какого города прибыл, и к какому Управлению ГА этот город относится, и куда выпускник хотел бы попасть работать, и куда его предварительно распределили. Там было записано, в том числе, кто женат, кто не женат, у кого есть дети, у кого - нет. Естественно, там было отмечено, что я человек не семейный. Конечно, на грядущем перераспределении этот журнал будет главным документом, определяющим, куда меня можно послать. И никаких шансов избежать распределения на Украину, опылять поля на Ан-2, у меня не было.
Но было одно спасительное для меня "НО". Примерно через месяц после того распределения, т.е., одиннадцать месяцев назад у нас был плановый отпуск домой. Мог я во время того отпуска влюбиться и жениться? Конечно, мог! При предъявлении документов, подтверждающих обучение в училищах с краткосрочными отпусками, в ЗАГСе могли зарегистрировать брак, по-быстрому, без ожидания положенного месяца от даты подачи заявления. Кроме того, при правильном стечении обстоятельств (а оно, конечно же, правильное), моему сыну (а я решил, что это должен быть именно сын) сейчас должно быть полтора месяца. Рассчитав всё таким образом, я приготовился к новому распределению, которое было назначено в нашей 9й учебной группе 6й роты на какое-то число как раз между сдачей второго и третьего ГОСа. Оставалось только решиться на само это враньё, что для меня, человека законопослушного, было совсем не просто, особенно, учитывая возраст и чины тех, кого мне предстояло обманывать.
Перераспределение проходило по порядку, по ротам и группам. И наша группа была 9-я из 12 на курсе. Я периодически интересовался у ребят, уже прошедших новое распределение, кто куда попал. Многих уже перераспределили на Украину в Одессу, Николаев, Херсон и другие города. Правило отбирать на переучивание только неженатых выпускников соблюдалось. Я всё больше укреплялся в своей решимости "закосить под женатого", но окончательное решение оставил на последний момент. Всё-таки, страшновато было.
И вот пришла очередь нашей группы. Нам было назначено на после обеда. Точнее - на 14.00. А перед нами, в первой половине дня, перераспределяли 8-ю группу пятой роты. Как положено, мы надели парадную форму и отправились в УЛО (учебно-лётный отдел), где повторно решалась наша судьба, и творился вопиющий произвол.
Время позволяло, и по пути я зашёл в столовку постоянного состава выпить стаканчик напитка "лотос", прозванного среди курсантов фурацилином за насыщенный жёлтый цвет и съесть пирожное под названием "радуга". На выходе из столовой мне попался Вовка Зимин, курсант из 5-й роты, с которым мы были знакомы ещё с подготовительного отделения. Он, как раз, был из той 8-й группы, которая только что прошла перераспределение. На безымянном пальце правой руки у него поблёскивало обручальное кольцо. Вовка был женат уже давно, ещё до поступления в училище.
- Ну как? - поинтересовался я на всякий случай.
- Да нормально, домой в Уфу.
- Украину не предлагали?
- Нет. Женатым никому не предлагали.
Я подумал, что обручальное кольцо мне тоже совсем не помешает для пущей убедительности.
- Вов, дай кольцо поносить.
Ни о чём не спрашивая, он снял кольцо и протянул мне:
- Держи.
- Спасибо, - сказал я, пока пряча кольцо в карман брюк, а сам подумал: "Надевать или нет, решу перед заходом в аудиторию, по обстановке".
Аудитория, где заседала министерская комиссия, находилась на третьем этаже учебного корпуса. Мы ожидали в коридоре. Вызывали по списку, по журналу. Моя очередь была где-то ближе к середине. Выходящие из аудитории, сокурсники, сообщали ожидающим, куда их направили и уходили по своим делам.
Я крутил кольцо двумя пальцами в кармане брюк и никак не мог принять решение. Врать было страшно. «А вдруг не поверят и начнут проверять, - вертелось у меня в голове.- Проверить-то не сложно. Скажут предъявить паспорт, и всё станет ясно. И до свиданья, курсант Захаров! Можешь идти, куда хочешь. Может всё-таки не рисковать? Может, как многие, смириться с этой вопиющей несправедливостью и выбрать себе место работы на Украине? Там же благодатный край. И климат хороший. И вишни с абрикосами растут, где попало совершенно ничьи. И можно их рвать прямо с деревьев и есть сколько хочешь...»
«Да нет же, нет!!! Если бы на Як-40, тогда ладно. И даже, с удовольствием. А на Ан-2 - извините! Не честно! Как говорится: " Ищи дурака за четыре сольда". Я поступал именно в это училище, чтобы выпуститься на самолёт третьего класса. На Ан-2 я бы мог поступить в Бугуруслан, Сасово или Красный кут и выпуститься ещё три года назад. И эти три года я бы уже был не курсантом, а пилотом, свободным человеком, живущим нормальной полноценной жизнью без дурацких ограничений, без казармы, разводов, нарядов и прочей армейской атрибутики, и, главное, без страха быть отчисленным за какую-нибудь самоволку или ещё что-то, мало ли.
Тем временем из аудитории вышел Генка Сибгатуллин, старшина нашей группы, с которым мы жили в одной комнате.
- Ну как, Гена?
- Да как, - засмеялся Гена, - как только посмотрели, что у меня двое детей, со мной даже разговаривать не стали. Только сказали: "Иди отсюда! Свободен." Это означало, что его распределение с прошлого года осталось без изменения - домой, в Тюмень.
Ещё через двух человек подошла и моя очередь. "Ну, была - не была", - наконец решился я, надел кольцо на безымянный палец правой руки и вошёл в аудиторию.
В просторной аудитории был полумрак. Окна были на половину прикрыты большими портьерами. Что это было большим везением для меня, я понял немного позже. За длинным столом у противоположной стены сидело человек пять или шесть представителей комиссии и замполит нашего училища. По ширине жёлтых лычек на погонах было ясно, что это очень большие начальники. Место начальника училища было пустым. Он вышел по каким-то делам. А это уже было для меня просто невероятным везением. Объясню почему.
С момента основания АВЛУ ГА в 1975 году начальником училища был Михаил Ильич Митяшин - заслуженный пилот СССР, человек по-настоящему уважаемый и среди преподавательского состава, и среди курсантского, не только за должность, но и за свои человеческие качества. В 1983 году в возрасте 62 лет он получил звезду Героя Социалистического труда и ушёл на заслуженный отдых.
Новый начальник был прямой противоположностью Митяшину. Опять же, по мнению не только курсантов. Редиска, короче. Во всех отношениях. Рассчитывать на то, что он не заставит меня принести документы, подтверждающие моё семейное положение, было большой глупостью. Но, похоже, провидение, видя мою решимость, решило мне помочь, и увело этого нехорошего человека куда не знаю, но точно тогда, когда это было нужно.
Войдя в аудиторию, я встал недалеко от двери напротив этого широкого стола, стараясь держать руки так, чтобы хорошо было видно обручальное кольцо, и представился:
- Курсант Захаров Вадим Юрьевич.
Один из членов комиссии, сидящий в центре (наверное, председатель), задал вопрос:
- Из какого города, Вадим Юрьевич?
- Из Новосибирска.
- Куда было предварительное распределение?
- В Западно-Сибирское Управление.
- Ваше семейное положение?
- Женат, - соврал я и почувствовал, что краснею.
- Дети есть?
- Есть. Сыну полтора месяца, - продолжал я заготовленную легенду, чувствуя, что краснею всё сильнее. В этот момент я благодарил Бога за опущенные портьеры и полумрак в аудитории. Дело в том, что когда я вру, я не просто краснею, я становлюсь красным, как рак. И будь в аудитории нормальный дневной свет, эта моя особенность сразу выдала бы меня с головой. А полумрак меня спас. Никто ничего не заметил.
- Захаров, а когда это вы успели жениться? - это уже наш замполит спросил. Он, наверное, посмотрел в журнал, где было записано, что я не женат. "Тебе что, больше всех надо?" – подумал я и уверенно ответил:
- В прошлом отпуске.
- И дети есть? - с недоверием, переспросил он. Потом, видно, в уме прикинул, что всё складывается (я же заранее просчитал) и сказал, - А, ну да. И документы есть?
- Конечно, - уверенно ответил я, прямо глядя на него. Тут уже никаких заминок и неуверенности в ответах быть не должно. Иначе - провал. Так что, мои чёткие ответы следовали сразу за его вопросами.
- С собой (он имел ввиду документы)?
- Нет.
- А почему?
- А нам не говорили брать паспорта на распределение, - так же уверенно ответил я, но внутри у меня всё замерло. " Сейчас пошлют за паспортом, и всё пропало". Во взгляде замполита, по-прежнему, было недоверие...
Неожиданно меня спас один из членов комиссии. Возможно, сработала моя уверенность, и он поверил моей легенде. Тем не менее, я изначально был кандидатом на Украину, и он сразу решил перейти к делу и надавить на мою сознательность.
- А мы хотим предложить вам поработать на Украине. Знаете, сейчас возникла острая нехватка пилотов для работы в сельхоз авиации на самолёте Ан-2. Руководство нашей страны приняло решение направить пилотов вашего выпуска в помощь украинским авиапредприятиям. Вы, как комсомолец, должны понимать важность этого решения. Что скажете?
У меня отлегло. "Значит, за паспортом меня не пошлют. По крайней мере, сейчас. И уже это очень хорошо! Продолжаем играть", - промелькнуло в моей голове.
- Да вы знаете, я, в общем-то, не против. Давайте квартиру, и я готов, - сказал обнаглевший я, точно зная, что никто мне квартиру не даст.
- Ну, мы, к сожалению, не можем предоставить вам отдельную квартиру. Но вы сможете снимать жильё в частном секторе, а предприятие будет вам помогать, частично его оплачивая.
- Да нет, наверное. Частный сектор не пойдёт. Всё-таки ребёнку всего полтора месяца. На Украине у нас никого нет. Жене одной будет очень тяжело с таким маленьким.
- Ну что ж, - снова взял слово тот член комиссии, который показался мне председательствующим, - мы оставляем вам распределение в Западно-Сибирское управление. Но я вижу, что вы хотели бы поехать на Украину. Очевидно, против ваша жена. Поговорите с ней. Может, вам удастся её уговорить. Попробуйте её переубедить. Поговорите с ней.
- Конечно, я обязательно с ней поговорю. До свиданья, - сказал я и вышел из аудитории.
Оставшуюся часть дня я находился в неприятном ожидании, опасаясь, что вернувшийся начальник училища заставит послать за мной, чтобы я пришёл с документами, подтверждающими семейное положение. Я даже сходил на переговорный пункт и позвонил домой, чтобы посоветоваться с отцом. "На Ан-2 не соглашайся, - твёрдо сказал он, - в крайнем случае, пойдёшь ко мне на электричку", добавив мне уверенности в правильности моего поступка.
Но всё обошлось. Никто за мной не пришёл. "Лошадь во спасение" меня вывезла. Через две недели я получил диплом инженера-пилота, пилотское свидетельство с записью о допуске к работе вторым пилотом самолёта Як-40 и направление на работу в Западно-Сибирское управление ГА.
У этой истории, неожиданно для меня самого, появился эпилог. Вот что написал мне мой однокурсник, и, по совместительству, персонаж одной из моих курсантских песен, Женя Чесноков (тот самый, который не матерился) после прочтения первого варианта этого очерка:
«Привет, Вадим! Получилось у тебя отлично. Я тут же вспомнил это кошмарное для меня распределение. Зам. Министра звали Смирнов Олег Ефимович. Я тоже категорически отказывался. Но меня и спрашивать особо не стали. А он красноречиво обещает мне, что через 2-3 года буду летать на Ту-154. Я поехал в Украинское УГА. Там мне и рассказали всю историю. Оказывается, острая нехватка пилотов была 3 года назад. Но пока заявки собрали со всех отрядов, пока в Управлении все согласовали, пока в Министерстве раскачались, эти три года и прошли. За это время пришли выпускники средних училищ, и острота проблемы спала. А в Министерстве издали Приказ. И понеслось. А в Полтавском отряде меня без проблем отпускали на все стороны. По иронии судьбы, когда я работал зам. Ген. Директора авиапредприятия Северсталь, в Москве на конференции во время обеда сидели с ним за одним столом. Я напомнил ему о том распределении. Он сказал, что я же стал зам. Ген директора.
Вот такая история.