– Не посмотришь один рассказик? – спросил Жан-Поль Пастер, подливая себе вина.
Жан Пикар, сидевший напротив него за столиком, растянул губы в улыбке.
– Если хочешь... А чей он?
– Какая разница, – ответил месье Пастер, краснея.
– Нет разницы?
Месье Пастер вздохнул и, склонив голову набок, посмотрел на Пикара.
– Мой это рассказ... Захотелось, знаешь, попробовать силы в литературном творчестве. Пациентов летом мало, потом такой возможности не будет... – он вытащил из портфеля пачку отпечатанных листов. – Посмотри и скажи, выйдет из меня что-то путное или лучше мне не лезть в это. Или не смотри, мне и так неловко.
– А что там за история?
– История реальная, как раз в духе твоего «Судилища». Типа детектива, только не детектив. Просто таинственный случай.
– И ты хочешь, чтобы я проник в тайну?
– Уверен, ты сразу догадаешься, что к чему. Хотя, если поймешь не слишком быстро, значит сюжетец не так уж и плох.
– Ты ведь помнишь, да, что я двадцать пять имею дело с полицейскими расследованиями? – уточнил Пикар.
Месье Пастер кивнул.
– Я готов рискнуть.
Официант принес коньяк. Держа рюмку в одной руке, Пикар откинулся на стуле и углубился в чтение.
Текст Жана-Луи Пастера
– И как ей удалось отвадить его от лучших друзей? – кипел от возмущения месье Робино.
Тот же самый вопрос беспокоил и других, знавших Гаспара Шуке. Невероятное превращение кутилы и бабника в ручного кролика! И все это благодаря мадам Шуке – Лесли – которую сам месье Шуке называл не иначе как «идеальной женщиной», имея в виду, правда, совсем не то что понимает под этим большинство.
Гаспар Шуке владел в Кале большим автомобильным салоном, в гигантских витринах которого были выставлены словно равнодушные звезды на ночном небосклоне лоснящиеся Мерседесы. Днями напролет он усердно трудился, а вечерами сбрасывал стресс в пабах вместе со своими закадычными друзьями – Эмриком Робино и Тома Камийем. Бессонные ночи совершенно не отражались на облике месье Шуке, и на следующее утро он свежий и, самое главное, трезвый уже с десяти часов был на работе.
Гаспар Шуке обладал телом атлета и лицом морского волка, почерневшим от загара. Несмотря на возраст, приближавшийся к пятидесяти, на вид ему было не больше сорока. Шуке знал об этой своей особенности и очень ею гордился. На вопросы о том, сколько ему лет, он кокетливо отвечал: «А сколько дадите?» Точный возраст не давал никто.
Месье Шуке любил прожигать жизнь. Выпивка, женщины, экстремальный спорт, злачные места – все доставляло ему несказанное удовольствие. Он вел себя как закоренелый холостяк, оставаясь при этом счастливо женатым. Месье Робино и месье Камий вынуждены были придумывать правдоподобные предлоги для ночных отлучек, а кроме этого звонить своим благоверным и докладывать, что «встреча затягивается», или негодовать, что «проклятый отчет сам себя не напишет». Гаспар Шуке никогда не оправдывался и не извинялся, чем сильно бесил приятелей.
– В чем твой секрет? – восклицали они.
– Какой ответ вас устроит? – самодовольно улыбаясь, говорил им Шуке. – Мне повезло, дома у меня идеальная жена.
Лесли была его второй женой. Первая, по рассказам знавших месье Шуке в те времена, тоже была идеальной женщиной все десять лет пока длился их брак. Месье Шуке вел свою обычную свободную жизнь, жена безропотно ждала его дома. На одиннадцатом году совместной жизни, в очередной раз вернувшись под утро, месье Шуке обнаружил, что жена его бросила. Записки она не оставила, унесла с собой только личные вещи и свое одиночество. Супруги увиделись вновь лишь на бракоразводном процессе, где мировой судья расторг брак в ту же секунду, как они заявили о своем намерении. На следующие десять лет Гаспар Шуке с головой ушел в работу. А потом появилась Лесли.
Она откликнулась на вакансию секретаря, которую месье Шуке дал в местную газету. Ему необходим был кто-то, чтобы общаться с клиентами и заполнять счета-фактуры. Раньше этим занимался сам месье Шуке, но теперь бизнес разросся, и требовались новые рабочие руки. Лесли, сорокалетняя хорошо сохранившаяся блондинка, сразу же согласилась на небольшую зарплату и ненормированный рабочий день. За все время работы она ни разу не ошиблась в расчетах, не накричала ни на одного посетителя и не разбила ни одной чашки, в которых носила кофе патрону. Ни одной самой маленькой оплошности. Она действительно была идеальной. Или идеально незаметной, как говорили сплетницы, обитавшие в Кале ла Пляж и бывшие в курсе семейной жизни четы Шуке. Кроме этого Лесли хорошо разбиралась в бухгалтерии и знала, как проверить уровень тормозной жидкости в машине.
Постепенно месье Шуке так привязался к Лесли, что уже не мог без нее обходится. Последовало предложение выйти за него замуж, на которое Лесли ответила согласием. После женитьбы жизнь месье Шуке не изменилась ни на йоту – днем работа, вечером злачные места.
Год назад во время особо обильного возлияния в одном из спорт-баров месье Шуке почувствовал себя плохо. Голова его закружилась, тело бросило в холодный пот, а в глаза как будто насыпали толченого стекла. Все, конечно, решили, что он притворяется – месье Шуке ведь даже гриппом никогда не болел. Однако, когда он потерял сознание, стало ясно, что и речи нет о притворстве. Приехавшая скорая доставила его в реанимационное отделение, где он впал в кому. Только через неделю месье Шуке пришел в себя, а спустя еще несколько дней выписался домой, с рекомендацией не злоупотреблять алкоголем. Мадам Шуке горячо заверила медперсонал, что с этого момента ее муж больше не пьет.
С тех самых пор завсегдатаи больше не видели месье Шуке в ресторанах и ночных клубах, а вскоре он перестал появляться и на работе. Все свое время месье Шуке проводил теперь дома, лежа или сидя на диване. Тело его охватило какое-то необыкновенно приятное оцепенение, можно даже сказать блаженная нега. Она заставляла его спать по двенадцать часов в сутки, притупляла чувства и сковывала по рукам и ногам. Месье Шуке больше не мог есть и передвигаться без посторонней помощи, и его жене пришлось взять на себя роль сиделки. Само собой разумеется, что пересуды о том, чем на самом деле болеет месье Шуке, а также о роли Лесли в загадочной немощи хозяина автосалона, в узких кругах не прекращались ни на минуту.
Месье Тома Камий, владелец автомобильного салона Вольво, и по совместительству бывший собутыльник месье Шуке, решил справиться о здоровье друга и нанести визит вежливости. Войдя в дом, он увидел своего недавнего товарища по разгульной жизни полудремавшим в кресле около окна. Мадам Шуке с выражением полнейшего восторга на лице хлопотала вокруг него. Месье Камий отметил про себя хороший цвет лица и умиротворенное выражение, застывшее на физиономии друга.
– Вы тут располагайтесь, – приветливо сказала мадам Шуке, – а я пойду приготовлю коктейль для Гаспара.
Заметив удивление месье Камия, она поспешно добавила:
– Коктейль витаминный – апельсиновый сок, гранат, грейпфрут и замороженная малина. Алкоголя в доме мы не держим.
Вернувшись, спустя десять минут из кухни с большим высоким бокалом, в котором пенилась фруктовая смесь, она нежно обняла мужа и сунула ему в рот соломинку. Месье Камий получил банку холодной кока-колы.
Шумно втянув напиток, месье Шуке поморщился.
– Не сладко, милый?
Лесли обернулась к месье Камию и пояснила:
– Ему все кажется горьким. Нарушение вкуса. Дизгевзия, – кажется так называет это доктор. Приходится почти во все добавлять сахар.
Покидая дом, месье Камий с сожалением подумал, что автомобильный салон Мерседес в Кале Ла Пляж, вероятно, скоро прекратит свое существование. Судя по всему до выздоровления месье Шуке было еще очень далеко. И это несмотря на всю заботу, которой окружала его Лесли.
Месье Робино, хозяин автосервиса, торговавшего, в том числе подержанными Мерседесами, считал месье Шуке конкурирующей организацией, что, однако, не мешало им раньше напиваться вместе. Месье Робино тоже посетил дом на бульваре генерала де Голля, намереваясь разведать обстановку и выяснить возможные перспективы предприятия-соперника. Возвращаясь к машине, он довольно потирал руки: Шуке на работе давно не появлялся, а бизнесом теперь всем руководила Лесли. По мнению месье Робино, это означало, что дни компании были сочтены. Может Лесли и идеальная жена, и опытный бухгалтер, но как руководитель она никуда не годится, и значит автосалон Мерседес на всех порах идет к банкротству. Срок, в который произойдет окончательный крах, месье Робино оценивал в один месяц. Максимум в полтора.
Мадам Ванье, полная женщина, повидавшая много людей на своем веку, благодаря тому, что работала потомственной гадалкой, сидела в гостиной своего дома на бульваре генерала де Голля и поглощала уже второй шоколадный эклер, запивая его кофе. Напротив нее в кресле устроилась мадам Брюгьер, низенькая, упитанная, с вечно недовольным лицом, к слову сказать, тоже потомственная гадалка. Поскольку мадам Ванье ворожила в квартале Ла Пляж, а мадам Брюгьер – в Бо Марэ, коммерческие интересы прорицательниц не пересекались. Это позволяло сохранять приятельские отношения.
– Я ни за что бы про нее такое не подумала! – сказала мадам Ванье, делая упор на слове «такое». – Она красивая и умная женщина... И вдруг приходит ко мне и просит навести на него порчу! Сделайте мне говорит, мадам Ванье, приворотное зелье, представляете? Хочу, чтобы мой муж перестал пить и шляться по кабакам и был только со мной, и ни на минуту бы от меня не отлучался. Как вам это понравится?
– В жизни всякое бывает, - неопределенно заметила мадам Брюгьер. - А вы владеете техникой приворота?
Мадам Ванье поджала губы и выпятила подбородок.
– Естественно, дорогая. Это сложно в кармическом отношении, порча или приворот – это ведь черная магия. После нее нужно чистить собственную ауру и освобождать от грязи чакры, но при желании, конечно, возможно.
– Поразительно! У вас настоящий дар!
– Так вот, я считаю, что мадам Шуке задумала извести мужа, иначе зачем ей брать такой грех на душу?
– Зачем ей изводить мужа?
– Деньги, конечно, для чего еще избавляются от мужей? У мадам Шуке – это второй брак, так-то она вдова. Первый супруг ее был хозяином сахарного завода в Кулоне, умер при загадочных обстоятельствах.
Мадам Брюгьер, затаив дыхание, подалась вперед.
– Да что вы?!
– Купался в море и утонул.
– Он не умел плавать? – предположила мадам Брюгьер.
– Почему же не умел? Умел, даже в каком-то заплыве взял второе место. По официальной версии он утонул, потому что был пьян.
– Какой ужас, – отметила мадам Брюгьер. – И много досталось его жене?
– Много – не много, достаточно для безбедной жизни. Только я вот чего не пойму: зачем наводить порчу, если проще отравить, ну или устранить его каким-то другим способом? Подсыпал чего-нибудь в кофе, – тут мадам Ванье посмотрела на чашку, которую держала в руках, – или в суп, например, и дело сделано. Дочь мадам Шуке работает в больнице, она бы уж смогла достать какой-нибудь яд, который нельзя опознать на вскрытии.
– Наверное, она не хотела пятнать руки кровью. Все-таки убийство – это грех.
– Пфффф... Как будто порча не грех! Я вам скажу, дорогая, порча – это грех в сто раз худший, чем убийство. И знаете почему? Потому что вы обращаетесь к силам, которые во много раз могущественнее вас. Что будет, если они выйдут из-под контроля? Обуздать их потом сможет только очень сильный медиум.
– Такой, как вы, дорогая!
– Да, я бы смогла. У меня есть такие способности, – с достоинством заметила мадам Ванье.
– Человеческая глупость, поистине бесконечна! – возмущался доктор Селье. – Некоторым хочется посоветовать просто заткнуть фонтан.
Секретарша доктора, мадам Шаппуи озадаченно посмотрела на него.
Она не помнила, чтобы раньше ее патрон так злился и употреблял выражения вроде «заткнуть фонтан». Мадам Шаппуи сделала вывод, что кое-кто, действительно, перегнул палку, раз доктор Селье бушует, словно июльская гроза.
– Перевернули все с ног на голову! – продолжал он. – Человек всецело посвятил себя другому, но им кажется, что он это делает из эгоистических побуждений... И где логика, я вас спрашиваю?!
– Вы имеете в виду мадам Шуке?
– Вот именно! Они болтают, что она опоила чем-то мужа, чтобы тот сидел дома и принадлежал только ей.
– Я слышала про такое, – секретарша кивнула. – И знаю, откуда растут ноги у этих сплетен. Из истории с первым мужем Лесли. Обстоятельства его смерти никак нельзя назвать заурядными. Пойти в мае месяце купаться в море, а до этого выпить целую бутылку виски прямо на пляже – это не поддается объяснению...
– Я в курсе, – проворчал доктор Селье. – Но там же было расследование, которое установило, что смерть произошла от несчастного случая. Они что считают полицию идиотами, которые в первый раз нашли утопленника? Они-то, которые трупы видели только по телевизору, как определили, что смерть насильственная?! Тоже мне диванные эксперты.
– Совершенно с вами согласна... Просто болезнь месье Шуке выглядит очень странно для обывателей. Сколько докторов его обследовало, и ничего не обнаружилось. А человек при этом в состоянии овоща. Естественно, что возникают догадки.
– Просто мне непонятно, – сказал доктор и слегка покраснел, – почему обвиняют Лесли. Она всем сердцем хочет, чтобы Шуке выздоровел, ездила с ним в Париж к известному профессору-неврологу, в Монпелье в университетскую клинику. Собиралась даже в Америку, но я отговорил. Нет смысла, там такая же аппаратура как и у нас, а на сканерах и энцефалограммах у Шуке все в норме.
– А вы, доктор, полагаете, что в данном случае имеет место психосоматика?
– С вероятностью почти сто процентов. Я предлагал показать его психиатру. Но она и слышать не хочет, убеждена, что это органическое поражение из-за алкоголя. Шуке же пил как сапожник всю свою сознательную жизнь! Но какое там поражение, если все анализы в норме? Ума не приложу, где еще искать! И ее мне жаль, с этим мнимым больным, у нее вся жизнь теперь вертится вокруг него.
Мадам Шаппуи участливо кивнула. Она давно уже заметила, что интерес доктора Селье к этому случаю вызван не столько загадочной болезнью, сколько прекрасными глазами Лесли Шуке.
За время своей болезни Гаспар Шуке сильно прибавил в весе. Большую часть времени он лежал в кровати или на диване в гостиной и смотрел телевизор. Иногда он чувствовал себя получше и тогда мог ходить из угла в угол, старчески волоча ноги. Он не переставая думал о Лесли. Как ему повезло с ней! Она взяла на себя не только уход за ним, но и все дела в конторе. Без нее бизнес давно уже развалился, а сам он скорее всего захлебнулся бы в тарелке с супом.
Идеальная женщина!
– Я сейчас очень устал, дорогая, – слабо сказал месье Шуке, откидываясь на подушки. – давай переговорим обо всем потом... Завтра.
Лесли ласково посмотрела на него.
– Конечно, милый, поговорим завтра. Да там и дел-то. Так, одно предложение.
– Что за предложение? От кого?
– Я не сильно поняла, какая-то компания или один человек. В общем кто-то хочет инвестировать в твой бизнес или даже купить его часть.
Месье Шуке слегка оживился.
– А? Это может быть интересным. Ты пока поговори с ними, запроси у них официальную бумагу, пусть оформят оффер в читаемом виде. Если дело стоящее – подпиши соглашение о намерениях. От моего имени.
– Ой, нет, – испуганно воскликнула Лесли, – подписывать я ничего не буду! Сам подпишешь, когда выздоровеешь.
– Лесли, – месье Шуке строго посмотрел на жену, – ты же видишь в каком я состоянии. Одному Богу известно, сколько еще оно продлится. Если ты будешь упрямиться и боятся расписаться за меня на самой простой бумажке, то что мы будем делать, когда придется подписать договор об инвестициях? Бизнес тогда лопнет, и на что мы будем жить?
У Лесли защемило сердце. Даже в болезни муж не переставал заботиться об их совместном благополучии.
– Ох, дорогой, я так хочу, чтобы ты скорей поправился! – воскликнула она. – На работе мне без тебя долго не справится. Ты же знаешь, я такая трусиха. Боюсь сделать что-нибудь не так, и будет потом только хуже. Вон из налоговой опять звонили в прошлую пятницу, а я испугалась и не стала перезванивать.
– А этим что нужно?
– Им не понравилось, что я внесла нашу поездку в Марокко на счет расходов по медицинской страховке. Ну и так всего по мелочи спрашивали: откуда эта накладная, а вот тут почему перерасход...
– Вот сволочи! – проворчал месье Шуке. – Еще и расходы на медицину хотят присвоить. Только и ждут, на чем меня подловить! Выбрали момент, когда я не могу им противостоять и набросятся сейчас как стая шакалов.
Вдруг совершенно неожиданно Гаспар Шуке пошел на поправку. Довольно быстро он уже мог держать в руках вилку с ножом и передвигаться по дому без посторонней помощи. Сковывающее оцепенение постепенно спадало, контроль над телом возвращался, месье Шуке перестал волочить ноги при ходьбе и начал бывать в саду. Через неделю он попробовал сесть за руль и доехать до яхт-клуба на другом берегу канала Пьеретт. Не без труда, но ему это удалось.
Три недели спустя месье Шуке впервые пришел на работу, а еще через некоторое время принялся трудиться в обычном режиме. Разбираясь в делах, накопившихся за год его отсутствия, он обнаружил в них сильный беспорядок. Особенно это касалось финансовой отчетности. В некоторые месяцы дебет не сходился с кредитом, а крупные суммы перемещались со счета компании на личные счета его и Лесли. Некоторые платежи вернулись назад, некоторые – так и канули в лету.
Месье Шуке понимал, что не может винить жену во всей этой путанице. Безусловно, она стала ее причиной, но ведь Лесли хотела как лучше! Руководить таким большим предприятием – работа не из легких, и Лесли, на его взгляд, справилась с делом блестяще. Даже если допустила значительные промахи. Теперь он в порядке и сможет поправить все, что вышло из строя за год.
Однажды ночью его разбудил телефонный звонок. Лесли тогда не было дома, на уик-энд она уехала навестить дочь, имевшуюся у нее от первого брака, и маленького внука.
– Вы, месье Шуке, хозяин автосалона Мерседес Кале – Ла Пляж? – осведомился хриплый голос в трубке.
Месье Шуке подтвердил.
– С вами говорит начальник бригады пожарных. Мы почти потушили ваше здание. Жертв нету, слава Богу. А все что было внутри, все к черту... С вами потом свяжется страховщик, и все подробно объяснит, как и чего, но я уже сейчас могу сказать, что мы имеем дело с поджогом.
Остаток ночи месье Шуке просидел на кровати, обхватив голову руками и уставившись в пол.
После своего чудесного выздоровления месье Шуке должен был регулярно являться на прием к доктору Селье, чтобы, если болезнь не дай Бог вернется, у того была возможность точно зафиксировать ее начало. В обществе доктора Шуке чувствовал себя под защитой, будто на страже его стояли все достижения современной медицины. Доктор был рассудительным и умным человеком, и, казалось, одним только видом мог исцелить любой недуг. Когда он узнал о пожаре в автосалоне, то сильно возмутился.
– Какое варварство! – громогласно провозгласил он. – Я надеюсь полиция уже выяснила, кто это сделал?
– Да что вы! Разве такие вещи выяснишь? Негодяи знали, где находятся камеры наблюдения и прошмыгнули так, чтобы их не было видно. Поэтому и искать-то некого.
– Не скажите, у полиции есть и другие методы. И без камер можно вычислить преступника. Вот увидите, его или их обязательно найдут.
Месье Шуке махнул рукой.
– Наверняка конкуренты. Завистников у меня хватает. Думали, что я помру скоро, и тогда они смогут прибрать к рукам мой бизнес. Но я их разочаровал, – он ухмыльнулся. – Ну что доктор, каковы мои дела?
Доктор снял с запястья месье Шуке тонометр и записал его показания.
– С давлением полный порядок. Вашу кардиограмму я изучил еще вчера, она без изменений. Энцефалограмма тоже. Хотя они и до болезни были без изменений. Но по крайней мере никаких неприятных сюрпризов на них нет. Чего не скажешь о вашей работе, – попробовал пошутить доктор Селье.
– Ерунда! К сюрпризам я был готов – взял самую дорогую страховку на недвижимость. Как чувствовал!
Доктор Селье удивленно вскинул брови:
– Вы хотите сказать, что ваш страховщик не артачился как им положено?
– Все деньги у меня, весь миллион до последнего сантима, – месье Шуке удовлетворенно потряс головой.
– И что вы собираетесь делать? Будете восстанавливать салон?
– Ни в коем случае. Нет, местной публике я больше не доверяю. Слишком много здесь тех, кто желает мне зла. Знаете доктор, как бывает. Пока вы на коне – все ваши друзья, а как только чуть ослабили хватку, каждый норовит воткнуть вам нож в спину. Нет уж, хватит. Мы с Лесли решили уехать отсюда и начать жизнь заново.
– Уже знаете куда?
– В Париж скорее всего, а может и вообще куда-нибудь на острова. Лесли хочет в Африку, в Марокко.
– Просто она помнит, что больным возила вас туда, и там вам становилось лучше.
– Наверное, – вздохнул месье Шуке. – Бедная Лесли, намучилась она со мной. Ну ничего, теперь моя очередь о ней позаботится. А в Кале я оставаться не хочу... Нутром чую, что мне нужно уезжать отсюда... Иначе беда меня ждет.
– Полагаю, что это самое мудрое решение, – заключил доктор Селье.
Когда наконец стало ясно, что болезнь месье Шуке отступила насовсем, мадам Шуке решила, наконец, во всем признаться мужу. Она надеялась таким образом снять с плеч груз, который тяготил ее больше года.
Месье Шуке работал в домашнем кабинете, когда к нему порывисто вошла Лесли. Он как раз собирался отправить один старый контракт в мусорную корзину.
Подойдя к мужу, Лесли обняла его и положила голову ему на плечо.
– Мне нужно тебе что-то сказать, – прошептала она.
Месье Шуке забеспокоился. Такое начало разговора не сулило ничего хорошего
– Что-то случилось, котенок? – спросил он, погладив ее по щеке.
– Да, то есть нет... – она замялась. Я давно хотела тебе сказать, но боялась. А теперь, когда тебе больше не угрожает опасность. Теперь я, наверное, могу рассказать тебе все!
– Лесли, ты пугаешь меня.
– Нет, нет, не бойся. Никакой опасности нет. Уже больше нет. Дело в том, что твоя болезнь... Одним словом, это я в ней виновата.
Месье Шуке непонимающе уставился на жену.
– Что за глупости, как ты можешь быть виновата в моей болезни? Я же не гриппом заразился.
– Не гриппом, нет. Это я наслала ее на тебя.
– Что значит наслала?
– То и значит. Я ходила к ведьме и наслала на тебя порчу. Она приготовила мне отворотное зелье, которое я подмешала тебе в кофе в тот самый день, когда тебе стало плохо и тебя увезли на скорой.
– Дорогая, какая порча, о чем ты говоришь? И какая ведьма ее наслала? Я совершенно ничего не понимаю.
– Порча – самая обыкновенная, вернее не порча, а отворот. Я хотела сглазить тебя, дорогой, чтобы ты больше не пил. Я не могла видеть, как ты напиваешься каждый день и решила, что тебя нужно спасать. Поэтому я пошла к мадам Ванье и попросила у нее зелье. И она мне его дала. Ну вот, теперь ты все знаешь, – добавила она и из глаз ее потекли слезы.
– Ты хотела меня спасти?
– Я думала, что тебе грозит опасность. Я не хотела, чтобы история с Бернаром повторилась.
– С Бернаром?
– С моим первым мужем. Помнишь, я рассказывала тебе, он напился и утонул в море. Чего я тебе не говорила, это то, что пил он крепко и много, и случай этот стал последней каплей. Я тогда сказала полиции, что Бернар не пил, но это было неправдой. А еще я не хотела, чтобы и ты кончил как Бернар.
Это признание подействовало на месье Шуке совершенно не так, как ожидала Лесли. Он не только не рассердился на нее, но, напротив, был преисполнен нежности и любви. Лесли хотела спасти его, боялась его потерять, думал он. Какая женщина и как его любит. Он обязательно постарается отплатить ей тем же. Непременно! Она хотела ехать в Марокко и там устраивать новую жизнь, а он настаивал на Париже. Больше он не будет настаивать, а завтра же посмотрит цены на недвижимость в Марокко и забронирует билеты».
– И как вам эта страшная история про колдовство? – ехидно спросил доктор Селье у своей секретарши. – Шуке рассказал мне, что Лесли, оказывается, навела на него порчу, чтобы он не пил!
– А источник порчи – мадам Ванье – всем об этом растрепала.
– Боже мой, неужели в наше время кто-то верит в подобные глупости? Мадам Ванье не может самостоятельно заполнить декларацию в налоговую, не то что извести кого-то своими магическими чарами.
– Мадам Ванье утверждает, что это ее рук дело. Иначе почему у месье Шуке все анализы в норме, а сам он словно овощ!
– Ну конечно, иного объяснения, кроме как этого, не существует, – усмехнулся доктор Селье. – Но теперь слава Богу они избавятся от колдовских чар. Шуке переезжают в Марокко, там их даже самая что ни на есть потомственная ведьма не достанет.
А еще через неделю здоровье месье Шуке вдруг резко ухудшилось, все симптомы болезни вернулись, и он снова слег. Приехавший доктор Селье констатировал, что все жизненные показатели в норме, больной, тем не менее, не в состоянии держатся на ногах. Он выписал ему общеукрепляющее и назначил анализы – энцефалограмму и магнито-резонансную томографию.
До анализов месье Шуке не дожил. Через три дня после рецидива болезни он тихо скончался.
По словам Лесли, смерть произошла около полуночи.
Конец текста Жана-Луи Пастера
Месье Пастер отметил, что пока Пикар читал рукопись, его губы часто кривила улыбка, а голова покачивалась словно в знак согласия. Он посчитал это хорошим знаком.
– Ну и как тебе мой стиль? – спросил месье Пастер.
– Вполне, хотя и сыроват. У тебя есть задатки. Продолжай развивать их регулярными тренировками и через год результат тебя удивит. А вот обещанных загадок я, кстати, так не нашел.
– Вообще ни одной?
Пикар пожал плечами.
– А, ты наверное имеешь в виду историю с этой прорицательницей? Я сначала было подумал, что ты ввел ее для пущего эффекта, но потом решил, что такое вполне могло быть. Да, прорицательница определенно существует. Она готовит отворотное зелье, мадам Шуке дает его мужу в тот самый день, когда ему становится плохо в ресторане. Состав этого зелья выясняли?
– Гадалка божилась, что в нем были одни травы. Но проверить, конечно, теперь уже нельзя.
– А вообще колдовское зелье – хороший предлог. Думаю именно поэтому оно и было задействовано. В качестве маскировки, верно?
– Это твое мнение?
– Естественно. Под видом приворотного зелья хорошо прячутся всякие наркотические вещества. Остается незаметно подсунуть все это жертве. Например, влив в какой-нибудь другой напиток. А в ресторане, когда Шуке увезли на скорой, произошло следующее – наркотики, которые ему до этого дали, смешались с алкоголем и произвели такую бурную реакцию.
– И ты знаешь, кто дал ему наркотик?
Пикар кивнул.
– Все всегда упирается в одно – деньги. Кстати, тебе, если собираешься писать детективы, полезно знать одну вещь. Преступники, как правило, всегда придерживается одной схемы совершения преступления, которая у них однажды удачно сработала.
– Я не знал этого.
– И тем не менее правильно уловил это. Именно поэтому в обоих случаях фигурирует алкоголь. Оба мужа Лесли Шуке выпивали и в обоих случаях использован один и тот же способ убийства – наркотик подмешан в выпивку.
– Я не ослышался, ты сказал «убийства»?
– Именно так. Кажется, Лесли Шуке принадлежит к тому типу женщин, которых называют «черными вдовами», даром что сама она нежная блондинка. Сначала она избавилась от своего сахарозаводчика, подмешав ему лошадиную дозу наркотика в выпивку и уговорив поехать на море искупаться. Бедняга, наверняка, уже был в полуобморочном состоянии. Все что ей оставалось сделать, это завести его подальше в воду, а потом дождаться, когда волны унесут его.
– А что произошло с Шуке? Как она его убила?
Пикар помолчал, выпячивая и растягивая губы, а потом заговорил:
– Сначала она, конечно, не собиралась его убивать. Просто держала подальше от автосалона, а сама в это время опустошала счета компании. Чтобы держать его в коматозном состоянии, подмешивала наркотики в коктейль из фруктов, который сама же и готовила. Именно поэтому напиток горчил, и ей приходилось добавлять в него много сахара. Таблетки она доставала через свою дочь, работающую в больнице. Это довольно просто – взять больничный рецептурный бланк, поставить закорючку в виде подписи врача, а фамилию больного можно брать из базы данных клиники.
Пикар помолчал.
– Ей приходилось все время изображать любящую жену, которая все силы посвящает заботам о муже, – продолжал он. – Она возила его по врачам и даже заграницу, где о чудо, ему становилось лучше.
– Тебе это кажется чудом?
– Отнюдь. В отелях у нее не было возможности готовить свои витаминные мохито, начиненные наркотиками, там ведь все питаются в ресторанах. Поэтому Шуке отпускало. А по возвращению она снова смешивала свои чудо-коктейли.
– Хорошо, но ведь в какой-то момент Шуке излечился. Почему это по-твоему произошло?
– Потому что ее прижала налоговая. Она слишком обнаглела, перестала бояться и воровала деньги уж очень явно. Чтобы утихомирить фиск, ей и пришлось вернуть мужа к жизни. Но, как выяснилось, она зашла слишком далеко. Наверное Шуке начал что-то подозревать, возможно задавал вопросы, на которые она не могла придумать правдоподобные объяснения. Она решает идти ва-банк и сжигает автосалон.
– Удивительно, как ты ловко все разложил, – одобрительно хмыкнул месье Пастер. – А почему же Шуке все-таки умер? Зачем ей понадобилось убивать его, если все документы сгорели и ей больше ничего не угрожало?
– Потому что ей подвернулась хорошая возможность. Быстрая выплата страховки. Целый миллион евро, который в случае смерти мужа доставался целиком и полностью ей.
– Браво! – воскликнул месье Пастер. – Ты действительно гений расследований!
– А ты – доктор Селье из рассказа!
– Ну, об этом не трудно догадаться.
– А когда ты заподозрил эту Лесли?
– Практически сразу же как умер Шуке. Я приехал подписать свидетельство о смерти и вышел помыть руки. В ванной комнате какое-то неведомое предчувствие заставило меня заглянуть в аптечку. Я увидел лекарства, которых там по логике быть не должно: Лароксил, Сюрмонтил, Терален – все они назначаются при выраженных депрессиях и психозах, а на обычных людей действуют как сильное успокоительное. Я попросил сделать вскрытие и провести токсикологический анализ, который показал, что Шуке принимал все эти лекарства.
– Полиция провела обыск у дочери Лесли?
– Да, в ее доме нашли кучу рецептурных бланков. Какие лекарства использовать, мать с дочерью посмотрели в Интернете.
– Ну а доктор Селье быстро забыл о прекрасных глазах Лесли? – насмешливо спросил Пикар.
– Как сказать, какое-то время он думал о них довольно часто. Но потом, конечно, перестал. Отвлекся на что-то и позабыл.