На пустыре очень тихо и холодно, хотя на дворе июльский вечер. Над плоской, едва ли покрытой травой землей уже вьются облака белесо-голубого тумана, который похож на сигаретный дым. Разве что туман пах менее отвратительно: прелой сыростью. Мимо пустыря, слегка покрытого туманом и окруженного лесом, проносится экипаж, запряженный четверкой гнедых. Лошади неслись, как угорелые, а потому разбрызгивали на ходу пену, не переставая ржать. Вскоре, кучер зло потянул поводья на себя, громко рявкнув "Тпру-у-у!". Разгоряченные лошади остановились, приподнявшись на дыбы. Хоть и не сразу, но остановились.
-- Мы приехали, господин, -- прохрипел кучер трогательным и красивым басом, удерживая на поводьях лошадей. Дверь кареты отворилась, и из экипажа вышел молодой человек лет двадцати с лишним на вид. Выглядел он довольно милым и даже симпатичным: непослушные вьющиеся волосы, отливающие на свету луны серебром, лучистые глаза цвета морской волны и самодовольная улыбка на бледных губах. Одет он был в голубой сюртук, из-под воротника которого выглядывало жабо и пышные рукава рубашки, отделанные кружевом, темно-серые панталоны, чулки и туфли с дешевыми, но красивыми на первый взгляд пряжками. На руках у юноши были черные кожаные перчатки, которые он то и дело растягивал, разминая пальцы.
-- Уфф, как нынче холодно, -- пробормотал этот молодой человек, которого кстати звали Алоис, зябко проводя ладонями по предплечьям и выдыхая облачко пара. Вскоре, что-то зашевелилось перед ним в тумане, раздвигая черные от сумрака ветки деревьев, что росли полукругом, окружая этот пустырь. Разрывая полумрак, к нему вышел молодой человек гораздо более мрачного вида, чем тот, которого вы имели честь видеть до этого. Он был полной противоположностью первому: волосы, черные, как вороново крыло, были гладко зачесаны, плечи покрывал темно-красного, даже винного цвета мундир, застегнутый на все пуговицы до подбородка. Светлые брюки были слегка запачканы грязью, как и темные сапоги, так как он скакал сюда на лошади. Темноволосый окинул карими глазами пустырь и наткнулся на фигуру в голубом, освещенную серебристым лунным светом.
-- Алоис? -- спросил пришедший донельзя хриплым и низким голосом, отчего светловолосый мальчишка аж вздрогнул. Но вскоре напускная веселость вперемешку с высокомерием появилась на его холеном личике. Алоис, подбоченясь, ответил.
-- Бинго. А ты, значит, Рейн?
-- Как видишь. Настало время рассчитаться за все, -- ответил темноволосый мрачно.
-- А за что расквитываться-то? Я же ничего такого не сделал, чтобы считаться с кем-то! -- заявил светловолосый с нахальством. В глазах Рейна на мгновение вспыхнула багровая молния гнева. Он прокаркал.
-- Ты подставил меня. В тот час, когда я умолял о помощи, ты и твоя семейка хладнокровно отвернулись от меня. От нашей семьи вы отвернулись, хотя мы всегда помогали вам: деньгами или связями - не имеет значения. Дык еще ты меня обсмеял со своими дружками. Ты серьезно задел мои чувства. Ты растоптал мою гордость, и я не стану терпеть это. Алоис, я вызываю тебя на дуэль, хотя перчатка уже была брошена и подобрана.
На несколько секунд воцарилась тишина. Светловолосый покачал головой.
-- Дуэль? Хах, ну ладно. А как же секунданты? -- поинтересовался Алоис, сняв перчатки. Рейн только жестко хмыкнул, скривив губы, а потом пронзительно свистнул. Из лесу вышли еще двое. Они были как две капли похожи на Рейна. Оба были в мундирах, только один был в чернильно - синем, а другой - в темно-фиолетовом, причем последний держал в руке какой-то длинный футляр прямоугольной формы. Алоис и не возражал. Он легкомысленно пожал плечами на то, что Рейн так предусмотрительно выбрал секундантов, хотя правила предписывали, чтобы их выбирали именно каждый из дуэлянтов. Секунданты встали молча за каждым из дуэлянтов
-- А ты подготовился, Рейн. Умница. -- ухмыльнулся Алоис.
-- Деремся на шпагах? -- поинтересовался Рейн. Светловолосый только кивнул - договаривались уже. Тот, что был в темно-фиолетовом открыл с щелчком футляр. Там, на синей подушке лежали две шпаги с позолоченными рукоятями. Дуэлянты поочередно взяли их и проверили на остроту. Стали сходиться. Сошлись и... Оглушительный звон наполнил воздух. Рейн и Алоис не переставая стучали шпагами, пытаясь ранить друг-друга. Алоис легко и ловко уворачивался от тяжелых ударов Рейна, который скорее хотел отрубить ему шпагой конечность, нежели просто ткнуть ею.
-- Ты уже выдохся, дружочек. Думаю, тебе пора бы прилечь! -- злорадно хохотнул светловласый, толкнув соперника и сделав ему подножку. Рейн грохнулся на землю, жмурясь от боли, а сам Алоис встал над ним, усмехаясь.
-- Сопротивляться бессмысленно. Просто сдайся и пойми, что со своим благородством ты далеко не ушел! -- произнес светловолосый тоном, которым разговаривает капризный ребенок, коим, собственно и был Алоис. С торжествующей улыбкой на губах, он направил клинок прямо в грудь Рейна, но тут случилось неожиданное. Темноволосый схватил клинок ладонью. Лезвие скользило по коже, разрезая ее с неприятным звуком. По острию потекли струйки крови. Дурно запахло железом.
-- Что?!
-- Тем, кто сдастся, будешь ты! Рейн Велиндт просто так не сдается! -- произнес темноволосый, порыкивая, и здесь произошло то, отчего оба секунданта, прежде молчавшие, ахнули. Рейн с силой вытолкнул шпагу, перевернулся, схватил свою шпагу, оброненную при падении и... Вонзил ее в живот Алоиса - чуть повыше бедра. Юноша только растерянно вытаращился, тряся руками и вдыхая воздух. Кровь лилась рекой и уже запачкала загубленный голубой сюртук и рубашку. Рейн рывком вытащил окровавленную шпагу. Алоис с криком повалился на холодную землю, покрытую травой, катаясь по земле от боли.
-- А теперь ты умрешь... -- произнес Рейн, кое-как стряхнув пыль и грязь с кафтана и взбаламутив туман, который с каждой секундой становился все гуще. Он поднялся и выпрямился.
-- Нет! Нет, стой! Умоляю, не надо! Смилуйся, граф Велиндт!
-- Ты такой жалкий, Алоис. Ты оскорбил мою семью, и я после этого должен пощадить тебя?!
-- Пойми меня, ты все понял не так! Я не оскорблял Вашу семью! Это все клеветники, что хотят перессорить нас! -- Алоис подполз к Рейну, зажимая кровоточащую рану рукой. Будто забыв про всякую дворянскую стать, он прижался к ногам графа.
-- Я не желаю ни тебе, ни твоей семье зла! Я говорю правду! Можешь мне не верить, но это правда! Единственное, о чем я прошу: не убивай меня! Рейн, дай мне жить!
Граф Велиндт снова скривил губы, на этот раз из-за мерзости. Мерзко было то, что барон, наследник богатого рода, сейчас ползает по грязи и пресмыкается перед ним, вымаливая прощение.
-- Ты ведешь себя недостойно, Алоис. Мне просто противно находиться рядом с тобой. Не заслуживаешь жизни, но и умерщвлять я тебя не стану, - стерев кровь с клинка, сказал Велиндт, просверливая молодого барона равнодушным и холодным взглядом карих глаз, которые на свету луны, почти скрывшейся за облаками, казались черными. Он схватил шпагу Алоиса и разломил ее на части. После чего он положил свою отертую шпагу в футляр, который с щелчком закрылся. Он и двое его друзей удалились, оставив умирающего барона где-то позади. Им в спину раздавались его хрипы и стоны, которые вскоре стихли.
-- Это было жестоко, Рейн, -- промолвил тот, кто был в темно-синем, держа футляр со шпагами.
-- Убить этого зарвавшегося аристократишку и отомстить за оскорбленную честь семьи было делом чести, mon cher. Ты же сам знаешь, что такое - быть графом Велиндтом. За каждое оскорбление, нанесенное семье, обидчику придется отвечать десятикратно. И всем это придется усвоить, как "Отче наш". Ладно, пойдем скорее, холодно ужасно, -- ответил Рейн, подходя к лошади. Он вскочил в седло, подстегнул коня и со своими спутниками помчался прочь от этого пустыря, где остался только туман, сломанная шпага и тело мертвого барона.