Мчатся тучи, ветрами гонимые,
Разрываются на лету,
От любимых летят нелюбимые
В леденящую пустоту.
И глядя в это небо осеннее
Малым кажется жизни срок,
Но судьба испытанье последнее
Оставляет на посошок.
Только вынеси, тело бренное,
Ты не выдай, не подведи,
Ведь душа моя как Вселенная
Вырывается из груди.
Я лечу, я хочу, я чувствую,
Весь свечусь изнутри; и вновь,
Тихой музыкой, нежной и грустною,
Раздаётся во мне любовь.
(«Последнии испытания» А.С. Коневник)
Мне думалось, что я должна завершать историю нашей семьи, как старшая, чья память цепко держит все события, но тут на нашем пороге появилась странная девушка по имени Любава — и всё изменилось.
На первый взгляд она не имеет никакого отношения к нашей семье, но нужно было видеть какими глазами смотрел на неё мой внук Александр, чтобы засомневаться в этом.
Буквально вчера утром перед нашими глазами маячила, лишённая всяческой жизни, физиономия внука, а сегодня - мечтательный взгляд и ответы невпопад.
Как выяснилось, после провода гости в Москву, Александр согласился на перевод из Владивостока в часть, что в двадцати километрах от города. Нашему с Катериной удивлению не было границ.
-Что случилось? - полюбопытствовала Катя, поглядывая на сына.
-Ничего не случилось, - ответил невозмутимо тот. - Просто хочу быть поближе к своей семье.
-А мне думается, что дело тут вовсе не в семье, а во вчерашней гостье, - предположила я.
-Это плохо? - слегка удивился внук.
-Пока не знаю, - ответила я. - Помнится, совсем недавно кто-то говорил, что не впустит больше в своё сердце ни одну женщину....
-Какая хорошая у вас память, Прасковья Дмитриевна, - улыбнулся в ответ Александр.
-Пока не жалуюсь! - последовал мой ответ.
-Так-так, - подключилась Катя, переводя взгляд то на сына, то на меня. - Я чего-то не знаю?... Что-то произошло у нас вчера, когда я была на работе? Вы тут варитесь в собственном соку, а я — ни сном не духом...
-Какой может быть дух, - попыталась пошутить я в ответ, - когда ты вернулась домой почти в двенадцать и тут же спать отправилась?
-Я же объяснила почему задержалась! - пошла в наступление Катерина. - Была бы моя воля я вообще эти заседания отменила, потому что толку от них никакого: все сидят на них полусонные, украдкой зевают, поругивая главного виновника «посиделок» маленьким язычком.
Разговор смолк, и Катя предположила:
-Неужели от меня появились секреты?
-Никаких секретов! - запротестовал внук. - Просто вчера из Москвы приезжала девушка.
-Девушка? - словно не поняла Катерина. - К кому? Ко мне?... К бабушке?
Было видно, что сноха едва сдерживается, чтобы не выдать всем «сёстрам по серьгам», пытаясь вызвать нас на «откровенный разговор».
-Любава приезжала, чтобы поговорить с Варей, - не пошёл у неё на поводу Александр.
-Значит девушку зовут Любавой? - отозвалась Катя. - Она учится вместе с Варей?
-Скорее уж с Бахниным! - отреагировал внук.
-А Варя причём? - не поняла сноха.
-Девушка хотела узнать, как Варя относится к Виктору. - ответил Александр.
-Я ответила, что они, как кошка с собакой с самого детства, - подключилась я.
-Девушка, видимо, не поверила? - предположила Катя.
-Она сказала, что Бахнин смотрит на Варю влюблёнными глазами.
-Ну и? - продолжала допытываться Катерина.
-Я призналась, что у Вари есть жених, который сейчас служит в Армии, - пришлось сообщить мне. - И как только он отслужит, они поженятся.
-Смелый вывод! - засмеялась Катерина. - Пока Сергей вернётся - столько воды утечёт и столько Бахниных появится на горизонте у Варвары, что даже подумать боязно.
Неожиданно сноха переключилась на сына:
-А ты, что сияешь, как медный таз?
-Девушка уж больно хороша, - улыбнулась я в ответ. - Как сказал внук, она напомнила ему жену Александра Первого... Запамятовала её имя отчество...
Катя с удивлением посмотрела на сына, и он тут парировал намечающийся удар:
-Только не нужно напоминать мне что и когда я сказал ! Бабушка уже сделала это!
-Молчу, как рыба, - отозвалась Катерина. - Ты мужчина самостоятельный: сам женишься, сам разводишься, сам сбегаешь во Владивосток, сам назад возвращаешься... Мы для тебя давно не авторитет.
-Могу и не возвращаться, - пробурчал внук, и я поняла, что должна вмешаться.
--Я бы попросила вас, дорогие мои, не устраивать бои местного значения... Давайте вот прямо здесь, и прямо сейчас забудем всё плохое и начнём жить с доброго листа?... Ведь мы же родные люди.
Молчание снохи и внука я приняла за знак согласия.
Через день Александр отбыл в свою часть, чтобы уладить всё с переводом, получить расчётные и попрощаться с обретёнными там друзьями. Но наши проблемы на этом, к сожалению, не закончились. Катя призналась, что они решили с Павлом разводиться. Я возьми и ляпни:
-Твоя инициатива?!
Ожидала чего угодно, только не этого.
-Нет, Прасковья Дмитриевна, не моя, - вполне сдержанно отреагировала сноха. - У Павла появилась девушка.... Он сам попросил у меня развод.
-Он что с ума сошёл?! - возмутилась я, не понимая сына.
-Нет, не сошёл, - возразила Катя. - Напротив, вошёл в ум... Вы же видите, мама, что мы только живём в одной квартире... Мы давно чужие друг другу люди... Он мучается, я мучаюсь... Развод для нас - единственный выход. Павел ещё может быть счастлив. Не будем лишать его этой возможности...
-А как же ты, дочка? - не поняла я.
-Я уже привыкла быть одна, мама, - усмехнулась в ответ Катя.
-Почему же он мне ничего не сказал?! - вспылила я. - Струсил?
-Не хотел вас расстраивать, - ответила Катерина.
-Как хоть зовут девушку? - спросила я.
-Соней. Софьей Новицкой.
Павел продолжал жить в нашей квартире: уходил рано утром, приходил поздно вечером — ему, видимо, действительно, стыдно было смотреть мне в глаза.
В начале июля они поженились с Соней и уехали в Воронеж. Из всей нашей семьи только я провожала их: Александр в то время ещё не вернулся из Владивостока, Варя была в Оренбургской области, а Катя сказалась очень занятой — её можно было понять.
Прощание было каким-то скомканным, неестественным. Молодая супруга стеснялась меня, пытаясь спрятаться за спину Павла, а тот, как видно, очень боялся, что я обижу его Сонечку. Но я не опустилась до бабских разборок: пожелала обоим удачи и счастливого пути.
-Прости, Павлуша, - сказала сыну, - я не буду ждать отхода поезда... Мне ещё нужно готовить обед для Таечки и Кати. Прости...
Ревела потом всю обратную дорогу, делая вид, что ужасно простужена.
Дома мы с Катей на эту тему не говорили, но по её глазам я видела, какая боль гнездится в её душе.
В конце июля неожиданно вернулась Варенька. Я сразу поняла: что-то случилось, хоть она и пыталась показать, что у неё всё хорошо, придумав какую-то правдоподобную, по её мнению, историю.
Моя догадка подтвердилась, когда я нашла в мусорном ведре скомканный лист, написанный мужским почерком.
Что это было, понять было невозможно: то ли заметка в стенгазету, то ли объяснительная записка сокурсника Вари, но текст её не просто озадачил меня, он меня ошеломил.
«Олег Брагин из ленинградского стройотряда, прибывшего, как и мы, на строительство совхозного коровника, налакался браги и воспылал нежными чувствами к нашей Варваре. А так, как он не привык к долгим ухаживаниям, так же, как и к отказам, то сразу пошёл в наступление и потащил упирающуюся девушку на совхозный сеновал.
Что она была не согласна с ним было видно потом по порванной кофточке, ссадинам и синякам на её руках, оставленным «пылким влюблённым».
В это время мимо сеновала проходил наш комсорг Владимир Иванов и услышал крик о помощи. Он, естественно, не мог пройти мимо и вступил в неравный бой с пьяным Брагиным. Когда мы услышали сильный шум, доносящийся со стороны коровника, то пришли ему на помощь.
Брагину досталось основательно, но он это заслужил. Вся наша группа может подтвердить, что он пытался изнасиловать девушку. Хорошо мы подоспели во время и предотвратили преступление»
У меня даже волосы поднялись дыбом. Наша Варя подверглась нападению пьяного насильника?! Куда же смотрели старшие руководители, что должны быть рядом? Ведь, если бы не комсорг Иванов... У меня даже с сердцем стало плохо.
Хорошо Таечка в это время находилась в комнате, и я попросила её накапать корвалола. Тая довела меня до кровати и уложила, заботливо укрывая одеялом.
-Бабушка, ты полежи немного, а я за Варей сбегаю! - сказала девочка, но я остановила её.
-Не нужно, Таечка, никого звать, я немного полежу и всё пройдёт.
Лежала и думала:
-«Как же теперь смотреть в глаза внучки? Мы, семья, не смогли уберечь девочку от такого ужасного испытания... И я, старая, тоже хороша. Нужно было лечь поперёк её дороги и никуда не отпускать! Побунтовала бы и успокоилась — не впервой».
Но уже через пару минут совсем иные мысли начали одолевать меня:
-«О чём ты, старая? Разве можно оградить от жизни? Нельзя всю жизнь держать девочку в тепличных условиях — это не только невозможно, но бессмысленно и вредно. К сожалению, только испытания и учат, и закаляют, и делают мудрее. Это — непреложный закон нашей жизни».
И тут же засовестилась, словно я оправдываю своё бездействие, снимая с себя вину, ведь в глаза внучки придётся всё же смотреть с ощущением этой вины — и от этого никуда не деться.
Боялась подумать, как на это известие отреагирует Катерина. Она, хоть и взрослый человек, но в порыве гнева может таких дров наломать, что плохо будет всем. Уж мне ли этого не знать.
Продолжение:
http://proza.ru/2019/07/23/291