Душа мертва, как опустевший дом...
Никак не получается воскреснуть.
Бездействую... Вся жизнь - не жизнь. С трудом
Могу сказать: "Мне что-то интересно".
Но нужно зацепиться где-нибудь...
Ну хоть за что-то, кроме этой боли.
Прости её за нелюбовь. Забудь.
Ведь ясно видишь: вышел ты из роли.
Не жди любви взаимной: её нет.
Всё ждёшь и ждёшь... Но верность стала лишней.
Она не видит в нашей жизни свет.
Поговори не с нею - со Всевышним...
И просто верь... Что боль твоя пройдет...
И что когда-то даже будет счастье.
Что прошлое - отпустит и уйдет...
Любовь взаимной будет, настоящей.
( «Любовь - это боль» Оксана...)
У сестрёнки снова детство в попе заиграло. Приехал домой, согласившись на трудную командировку, чтобы повидать родных, а тут такое...
Не часто Варя кандибоберы выкидывает, но время от времени бывает — для неё это словно «повторение пройденного».
В первом классе, когда мальчишка, сидящей на задней парте дёргал её за косички, Варя схватила чернильницу, запрыгнула на парту и начала чернильницей стучать бедолаге по голове. Кстати: этим мальчишкой был никто иной, как Виктор Бахнин.. После этого инцидента он целую неделю ходил в фиолетовых разводах: чернила оказались очень качественными - почти несмываемыми.
Варе дома тогда досталось от матери: ремешок погулял у неё пониже спины. Бабушка вовремя отобрала ремень — досталось бы больше. А Бахнина, после этого инцидента, мать перевела в другую школу.
Следующая выходка была уже в четвёртом классе: Варя принесла в школу мышь и подложила её а портфель своей подружке Люде Захаровой, с которой они повздорили накануне. На визг Людмилы сбежалась чуть ли ни вся школа. Занятия были сорваны. Мать в очередной раз побывала в учительской, выслушивая нелицеприятные высказывания директора школы. Вечером Варя снова встретилась с «братцем» ремнём. Обида у сестрёнки была огромная и она рассыпала все крупы по полу, протестуя таким образом против несправедливого, по её мнению, наказания. В результате всей семье пришлось отделять пшено от макарон и риса.
Последняя выходка была в классе восьмом, когда сестрёнка пыталась наказать Виктора Бахнина за его ложь: отхлестала того по щекам, да ещё и Сергея втянула в эти разборки. Произошла драка. Оба парня получили свою меру тумаков и свою меру ответственности за драку. Варя на сей раз вышла из воды почти сухой, если не считать морального воздействия.
Что мне всегда импонировало в сестрёнке, так это то, что она никогда не пряталась за спины других, и всегда ответственность брала на себя.
И вот сегодня, когда мы провожали Сергея к месту службы, очередной кандибобер. Я ведь сразу понял, что Варя что-то задумала, и когда она рванула в след отходящего поезда, я схватил её в охапку и спрятал от глаз Сергея, опасаясь, что тот спрыгнет с поезда. Обстановка была очень острая - парень мог совершить большую глупость. Хорошо, что этого не произошло.
Только, когда хвост поезда скрылся за поворотом, я высказал Варе всё, что думаю, и отпустил её. Она назвала меня предателем и ринулась в город.
Не скрою, что меня это не только озадачило, но и взволновало. Сестрёнка переживает сейчас острую фазу влюблённости, и для неё нет никаких табу: она любит — это главное, остальное всё второстепенно.
Бедная девочка! Сколько разочарований и трудностей ожидает её. К большому сожалению мы, Фёдоровы, не умеем ничего делать наполовину и в жизни, и в труде, и в любви, и в ненависти.
Нельзя прорастать в любимом человеке всей глубиной души, всеми корнями - нельзя. Во всём нужно знать меру. Слишком болезненно потом рвать эти корни - до потери смысла жизни, до потери себя. Проходил сам — знаю. Любовь, как оказалось, в большей степени - это боль, и в меньшей - счастье.
Как хочется предостеречь, уберечь сестрёнку от этой боли, но ведь не поймёт, не поверит. Чтобы понять, нужно пройти и через эту болезнь от и до: через эйфорию, непомерное, хоть и минутное счастье, через ужасную боль и падение с той вершины, куда вознесла тебя любовь. После такого падения не каждый захочет повторить всё вновь. Не каждый сможет это сделать.
Я, видимо, уже не смогу. Память не даёт это сделать. Каждую женщину, каждую девушку, на которую смотрю, я мысленно спрашиваю: ты тоже готова обмануть, предать, растоптать любимого ради собственной выгоды?
Понимаю, что так нельзя - нельзя мерить всех одной меркой, ведь есть и другие примеры. Но слишком велика обида и слишком глубока рана, нанесённая предательской рукой Лилии.
Чтобы забыть и забыться я и вернулся назад в Армию. И Владивосток выбрал, чтобы быть, как можно дальше от места своей боли. Но разве от себя убежишь?
Говорят, что время лечит. Не знаю, не уверен. Возможно, лечит лишь тогда, когда раны не слишком глубоки, или человек легковесный, ничего не принимающий близко к сердцу. У меня почему-то не получается излечиться.
И мама и бабушка смотрят на меня вопрошающими глазами, а я лишь улыбаюсь в ответ. Зачем вешать на родных свои проблемы? Мужчина должен справляться с ними сам.
Командир части, в которую меня командировали « для обмена опытом», узнав, что я местный, предложил организовать перевод поближе к дому.
-Зачем забуриваться в такую даль, - удивлялся он, - когда можно служить на Родине?
Я ответил, что подумаю над его предложением.
-Думайте, Александр Павлович, - отреагировал командир, явно не понимая моей мотивации.
Я уже решил отказаться от предложения о переводе, как неожиданно на пороге нашего дома возникло «ангельское создание» в виде девушки-эльфа. Таких я видел только на картинке. Чем-то она напомнила мне юную жену императора Александра 1 - Елизавету Алексеевну. Светлые локоны, высокая шейка, нежная, слегка смущённая улыбка. И глаза! Я бы даже сказал - очи. Хоть и не чёрные, а невероятной синевы.
Девушка что-то говорила мне, о чём-то спрашивала, а я стоял, как дурак и глупо улыбался.
-Кто там? - наконец, до меня донёсся голос бабушки.
-Невероятно милая девушка, - нашёл в себе силы ответить я.
В прихожей появилась сама бабушка в домашнем фартучке, с поднятыми руками, обсыпанными мукой — только что от кухонного стола, где она готовила обед.
-Здравствуйте, милая девушка, - как обычно загромыхала она. - Чем мы можем вам помочь?
Девушка сглотнула, выдавая сильное волнение, и поинтересовалась:
-Здесь живёт Варвара Фёдорова?
-Здесь! - ответили мы хором.
-Я бы хотела с ней поговорить... Если можно, - продолжило ангельское создание.
-Вам не повезло, милая, - уже тише ответила бабушка, - она вчера утром уехала в Москву.
Лицо девушки стало таким несчастным, а из глаз светлыми дорожками потекли слёзы, и мы не сговариваясь кинулись к ней, опасаясь, что этот «эльф» прямо сейчас упадёт в нашей, совсем не эльфийской прихожей.
От её горького плача я совсем растерялся, и только повторял:
-Ну что вы, девушка, что вы?... Стоит ли из-за этого так расстраиваться?
Бабушка нашла выход сразу:
-Идёмте в зал, дорогая! Выпьем чайку, вы успокоитесь и расскажете нам о своих проблемах... Я вижу они у вас немалые... Ведь так?
В ответ девушка только закивала головой — говорить она уже была не в силах.
Дальше всё перешло в руки бабушки, я только смотрел во все глаза, удивляясь тому, что на свете есть такие девушки, которые по моему закостенелому мнению, бывают только в сказках.
Бабушка быстренько привела себя в порядок, помыв руки и сняв фартучек, накрыла стол и присела к, затихшим за столом, внуку и неожиданной гостье.
-Меня зовут Прасковьей Дмитриевной, - назвалась она, - а этот молодой человек с открытым ртом - мой внук Александр.
-Я Любава Голудина, - представилась девушка.
-Ясно, - отреагировала бабушка.
-Вам знакомо это имя? - с содроганием поинтересовалась Любава.
-Не стану скрывать, - ответила бабушка. - Варя говорила, что вы дальняя родственница Виктора Бахнина.
-Как оказалось — не родственница, - наконец, улыбнулась гостья.
И так светло это у неё получилось, что я был ей окончательно очарован.
-Бахнин подвёл? - предположила бабушка.
-Да нет, - ответила Любава - Виктор оказался самым настоящим отпрыском древнего рода Бартеневых... Моя мама никакого отношения к нему не имеет. Она была подкинута в семью в младенческом возрасте... Это открылось совсем недавно.
Не знаю почему, но я облегчённо вздохнул, порадовавшись вовсе не за Виктора, а за себя.
-Это стало препятствием между вами и Бахниным? - предположила бабушка, удивляясь какое отношение имеет к этому её внучка.
-Препятствием стала ваша внучка, Прасковья Дмитриевна, - честно призналась девушка.
-При чём тут Варенька? - не поняла Прасковья Дмитриевна.
-Виктор любит её, - ответила Любава и из глаз её вновь закапали слёзы.
-Бред! - отреагировала бабушка. - Они друг с другом, как кошка с собакой с самого детства.
-Я вижу, как Виктор смотрит на неё, - настаивала на своём девушка.
-Выброси это из головы, милая, - улыбнулась в ответ бабушка, -У Вареньки есть жених!
-Ну и где же он? - продолжала настаивать Любава. - Почему он не рядом с ней?
-Он служит в Армии! - вступил в разговор я. - И как только он отслужит, они поженятся.
Девушка с надеждой посмотрела на меня:
-Это правда?
Мне хотелось побожиться, чтобы успокоить это ангельское создание, но меня опередила бабушка.
-Да, правда, - ответила она. - Только вчера Варя проводила жениха, который приезжал в отпуск... И после этого, в расстроенных чувствах, уехала назад в Москву...
Не знаю, успокоили её слова девушку, но слёзы у неё просохли.
Как не уговаривали мы Любаву остаться на немного у нас, отдохнуть, познакомиться с городом, она оказалась непреклонной.
-Мне нужно назад, домой! - отвечала она. - Я ничего не сказала маме о своём отъезде... Она, наверное, места себе не находит...
Я вызвался проводить девушку, и она не отказала в этой услуге.
Если бы видели меня со стороны родные, удивлены были до глубины души изменениями, произошедшие со мной. Я лез из кожи, чтобы хоть немного развеселить нашу прекрасную гостью и вызвать у неё улыбку, которая была так прекрасна и так шла к нежному её личику.
В этот же день я дал согласие на перевод в местную воинскую часть, чем порадовал моего неполного тёзку Александра Михайловича Гордеева.
Продолжение:
http://proza.ru/2019/07/23/280