Предисловие.
Как сейчас помню бегу весь растрепанный, с ведром воды, поскорей тушить пожар на крыше одного дома. Я маленький совсем на мне ушанка со шнурком на шее, пальтишко с дырками незалатанными, штанишки мокрые насквозь, ведь бежал спасать, падал, коленки все поразбивал. Стою с щеками румяными и волосами на голове потными и смотрю, как дом горит, а огонь большой всё больше съедает дом и всё мало и мало ему, вдруг хвать ведро из рук у меня баба какая-то наглая и забурчала что-то, а я всё взгляд не могу отвести. Какое страшное чудище огонь этот. Так главное не просто горит, но и взрывается там на крыше что-то, камни бросает с высоты на людей, а люди вразбег, да ещё и окна взрывает под страшный визг женщин. И почувствовал я в один момент, что нет моих больше сил стоять и упал навзничь в снег холодный спиной и чувствую, как мурашки обдали тело и думаю про себя: «Да лучше уж холодно чем вот так в огне. Страшно. Ужасно страшно» И вижу как люди равнодушно переступают, зная что умер, но не умер я и слышу крик стихает и стихает. А дальше что? А заснул я. В страхе, в холоде, в пожаре, в крике и голоде… Страшном голоде.
1
-Люба сил моих больше нет. Не могу я. Силы во мне Господь забрал. Все силы. Отнял у меня детей и силы вместе с ними. И мужа отнял. Всё забрал, скомкал, как лист бумаги и вышвырнул, не зная куда, понимаешь? И зачем, на что мне это надо? –Зоя зарыдала, лёжа на лавочке у подруги в коленях. Кругом женщины работали за станками и стоял страшный грохот и стон усталый, голодный стон. –Посмотри на них, Люба. Смотри, как в глазах у них муж машет на прощанье, да обещает вернуться, смотри как под ногтями дёготь со смолой у них собрался и не хочет вылазить, как живот в клубок у них свернулся и воет волком. А я всё это по себе, Люба знаю. Точно такая я как и ты и как они. Точно также мы с тобой, Люба сидим, работаем в надежде на пищу и что в замен? Ничего… Больно мне. –Молчаливая Люба погладила подругу за её длинные, русые волосы и сняла очки её толстые. Зоя была учительницей раньше и потому сейчас этой хрупкой женщине с умной, но тяжёлой головой сложно как никогда. Да и наивная баба Зоя. Думала что не будет никогда горя и что не может выпасть оно на долю Ленинградским бабам, а несчастье тут как тут. Морщинистое лицо Зои с большой родинкой на лбу напоминало не старость, а страдание. В остальном Зоя была обычной, худой, усталой и наверно наивной до боли в сердце. Люба была худой, но кость бабы была широка и казалась она покрепче и посильнее. Об одном думала она. О муже. И могла только Люба слушать Зою и думать о муже в этот момент. Снился он ей часто и всё говорил, что вернётся с автоматом и никогда его больше в руки не возьмёт. –И знаешь Любовь наверно лучше не ныть и не тратить силы. Мы можем идти, Люба вон все уходят, смена кончена. Пойдём домой, заскочим в булочную, как всегда, постоим как две дуры и уйдём с пустыми руками. Дуры не дуры, а надежда и у дурака должна в кармане лежать, правильно? –Зоя улыбнулась Любе и начала вставать.
-Зой я встать не могу. –Люба сидела спокойно и редко дышала. Голос был ужасно испуганным. –Умираю я. –и упала Люба на лавку в бессознании. Выбежала Зоя на улицу и хриплым стал её голос и долго не могла позвать людей она так как думали, что одурела от голода баба очкастая. А Люба уже умерла, как помощь подоспела. Зоя взмахнула руками и поняла, что бессильна она перед судьбой смерти.
2
Открылась дверь «сталинки» и Зоя кинула на крючок своё коричневое пальто, сняла черные туфли на почти не видном каблуке и посмотрев в зеркало поправила волосы. Квартира Зои была на верхнем этаже многоэтажного дома и от усталости подыматься по лестнице волосы Зои ужасно взмокли. Такими же взмокшими вещами в её квартире были обои с потёками коричневого оттенка в углах комнат, потолок с которого падала иногда побелка, сын болевший то ли от голода, то ли от мороза и одеяло в которое он закутывался было таким же мокрым и ледяным. Зоя зашла в кухню и взяла стакан. Она опустила его в ведро откуда пили воду сын и Зоя и к тому же умывались там. Она подошла к окну с стаканом воды в трясущихся руках и посмотрела на этот убогий вид Ленинграда. Там за окном развалины домов собирали люди лопатами и закапывали костлявых, замерзших намертво детей. Маленькие и твёрдые, как дубовая кора дети лежали в одной куче на друг друге с уставленным взглядом в небеса. Услышана ли была их мольба или нет? Тут же страшные думы о мертвых и окаменелых детях выбили Зою из мыслей и она из кухни прошла в зал, где лежал её теперь уже единственный сын Митя под одеялом и читал книгу. Глаза его впали давным-давно в недра черепа, и покрылись края глаз венами красными, синими, зелёными… Живот его, будто вцепился в позвоночник и не хотел отпускать толстую кость, а рёбра казались на нём такими хрупкими, что он казалось может сломаться в любой момент. И всё на теле молодого паренька приобрело ужасный вид. Самое страшное это то, что кожа у парня была бледная, как побелка у них дома и щёк просто напросто не было на лице.
-Привет, мам! –Парень аккуратно встал и закрыл на несколько секунд глаза, пытаясь перетерпеть дикую боль в суставах. –Как твои дела? –Парню было восемь лет, но выглядел он на половину своего возраста из-за худощавости и низкого роста.
-Всё как всегда. –Села перед сыном Зоя на колени, а он свесил ножки с дивана. Женщина вздохнула и острая боль одолела её желудок. Она немного согнулась, перетерпела и продолжила. –Сегодня на работе я так устала, что потеряла немного рассудок и расплакалась, представляешь? Так обидно за всё стало. За папку, за людей, за нас с тобой. –Она поправила ему волосы на голове и поцеловала в лоб.
-Мама не расстраивайся, папа придёт и всё будет хорошо. А вот сейчас я тебя удивлю. –Юноша встал и Зоя разглядела, что трусы у мальчика уже слишком порванные и грязные, что постель уже начинает чуть ли не гнить от вони, а ребёнок лежит себе, читает. Нет, так нельзя. –Мама! –Позвал Митя в кухню. Она осталась в дверном проёме и положила на угол руку, как переводя взгляд на сына чуть не проглотила язык от удивления. Митя держал буханку хлеба в своих тощих руках. Хлеб не был даже надкусан. Она подошла к нему и серьёзно посмотрела в глаза сыну. Митя искренне улыбнулся грозной маме и отломил себе кусочек горбушки, и жадно прожевал при ней. Она сидела и не могла понять, как и откуда взялся у сына её хлеб. Она и решила просто спросить.
-Откуда у тебя, Митя хлеб? Скажи маме, что ты не выходил на улицу, ведь ты болеешь и мог бы заболеть ещё серьёзней на морозе. –Она сама отломила у сына кусок хлеба и не раскусывая проглотила, как тут же запила водой, так как было больно есть больному желудку без воды.
-Дядя Серёжа мне дал эту буханку. Просто постучал в дверь и вручил с улыбкой. Сказал, чтобы мама вечером к нему зашла и спасибо сказала.
-Какой добрый и зловеще наглый человек этот наш сосед, да Митя? –Зоя погладила Митю по голове и отобрав у него хлеб,завернула его в пакет. Зоя наклонила Митю под ведром и стала мыть ему сначала сальную голову, потом подмышки… ноги. Когда мальчик искупался он ушёл в комнату и Зоя услышала, как он читает вслух тем самым, привлекая внимание. Зоя разделась догола и сама помылась вся дрожа от холода в квартире. Солнце уже заходило за горизонт и поравнялось с худощавой, голой женщиной. Как страшно было смотреть на жалкую учительницу с обвисшей, мешковатой грудью, с небритыми ногами, усами, животом. Она стояла и были на ней только её толстые очки. Мокрые волосы даже казались нездоровыми и истощенными. Прохожие смотрели в окно верхнего этажа, где отражало солнце последний свой луч и видели её, будто статую самого страшного в мире голода. Смотрев на неё покрывался каждый человек мурашками и аж с земли до пятого этажа было видно, как сильно дрожит всё тело голой женщины. И у себя в груди ощутил народ Ленинграда боль Зои. И Зоя ощутила боль народа, стоя на равне с жёлтым солнцем и еле-еле ощущая тепло.
3
Через три улицы горела крыша от снаряда. Митя стоял с плюшевой игрушкой в руках и смотрел на огонь, который так страшно умел отражаться в окне. Зоя открыла входную дверь и вошла в квартиру с ведром чистой воды. Она разделась, не сводя с Мити глаз и подойдя к мальчику сама замерла от огня. Неизвестно сколько простояли они вто так молча. Мать с сыном переполняли одни и те же страшные, но неописуемо красивые чувства, которые даёт нам огонь. И вот дом упал, как бывает всегда с такими горящими домами и Зоя подошла к кровати тяжело вздохнув.
-Мить. Иди спать. –Она похлопала себе по коленкам и он спокойно лёг на них. –Хочешь я тебе расскажу что нибудь? –Она водила руками по его гладкой коже и оттягивала мягкий волос Мити.
-А что именно? –Митя повернулся лицом к маме и Зоя приложила руку ко рту, делая задумчивый вид. Митя снял с мамы очки и надел себе на лицо, но Зоя забрала их. Она не стала надевать их и положила рядом. Протерев глаза она сказала:
-А ты слышал например, что далеко от нашей страны есть такой материк Африка? Там живут люди с тёмной кожей и у них, представляешь прямо как у нас трудно достать еду. Для этого они охотятся на сильных зверей и бывает терпят поражения, а животные не прощают. А ещё они постоянно ждут дождь, чтобы набрать, хотя бы такой вот грязной воды. С водой у них ещё хуже и они бывают пьют один раз в день.
-Им конечно тоже плохо. А есть у них такой большой огонь, как мы видели за окном? –Спросил впечатленный диким пламенем Митя.
-Да. Только вот живут они в деревянных домах и огонь у них из-за сильно горячего солнца, которое даже зимой одолевает их. Загораются у них дома, поля и трудно его остановить, ведь воды у них мало. И живут они вот так трудно.
-А у них сильно тепло? –Митя вспомнил тёплые дни лета и улыбнулся матери.
-Да. Очень тепло. Так тепло, что огонь у них не от снарядов и пуль, а от солнца. –Зоя сдвинулась и положила аккуратно голову Мити на подушку.
-По моему лучше тепло чем холодно. –Митю покрыла дрожь, когда он коснулся сырого одеяла.-Спокойной ночи, мама! –Митя закрыл глаза и свет потух.
-Спокойной ночи, сынок! –Зоя вышла в коридор и открыла дверь квартиры. Последнее что услышал Митя тёмной ночью, так это как провернулся ключ в двери и мать вышла с квартиры. Зоя постучала в соседнюю квартиру и поправила волосы. Через несколько секунд она услышала стук дерева о пол и дверь открылась. В дверном проёме стоял бывший солдат. Дядя Сергей, как называл его Митя остался на всю жизнь инвалидом без стопы. Зоя смотрела на этого бородатого и наполовину полысевшего мужчину с голубыми, как цветок колокольчика глазами и улыбалась в благодарности.
-Здравствуйте, Зоя! –Сергей посторонился и облокотившись на костыль провёл рукой в пахнущую табаком квартиру. –Проходите пожалуйста не стесняйтесь.
-Здравствуйте! -Сказала Зоя, зайдя в квартиру и остановилась у гардеробной с вещами. Она стояла скромно и смотрела на то, как одинокий мужчина тяжело и бурча закрывал дверь ключами. Он выглядел не очень внушающе, но был очень добрым чем завоевывал сердца женщин. Сергей повернулся и Зоя заметила на его белой майке следы жира. –Я хотела всего лишь сказать вам спасибо за этот прекрасный хлеб, Сергей.
-Прошу вас ответьте мне, Зоя уложили ли вы спать Митю?
-Да. –Зоя разглядела в прихожей портреты: Ленина, Энгельса, Маркса, Маяковского. Ей стало почему-то не по себе, когда она поняла, что муж её не простил бы ей этого.
-Пройдёмте со мной в зал у меня есть кое-что интересное. –Сергей легонько подтолкнул Зою рукой. –Тапочки можете не снимать.
-Знаете наверно лучше не надо. Я не хочу идти в зал, да и вообще я буквально на секунду же зашла. –Нервничая лепетала Зоя, но маленькими шагами с усилием Сергея оказалась уже в проёме между прихожей, Сергеем и залом. Ей пришлось войти и она взвела брови вверх, когда увидела на столе тарелки с жареными крысами. Только сейчас запах мяса пробил обоняние девушки. Сергей, увидев удивление Зои продолжил свои странные фокусы, достав бутылку водки со стопками. Зал был очень слабо освещён и Зоя развернулась к двери в прихожую, но Сергей перегородил путь и улыбчиво указал на кресло. –Вы что хотите пить? –Спросила учительница, когда Сергей поставил водку на стол.
-А почему нет, Зой? Мы разве не заслужили? Раз уж ты зашла так можно посидеть поговорить по душам о том о сём. Митька спит. Всё же нормально. –Сергей шустро разлил водки в стопки.
-Откуда у вас мясо крысы? –Небрежно спросила Зоя. По её взгляду и хождению слюны по горлу было понятно, что женщина ужасно голодна. Сергей пододвинул тарелку Зое и добро кивнул.
-Я сходил в наш подвал и просидел там целый день и смог поймать двух крыс с помощью ловушки. Очень уж умные существа хочу я вам сказать. Казалось мне в этом тёмном подвале, что не я за ними охочусь, а они за мной. Их красные глаза так и появлялись то там, то там и смотрели жадно на меня. И вот в охоте за едой всё же победил я. –Зоя надкусила мясо и уже не смогла остановиться. Сергей протянул стакан водки Зое, как только та прожевала. –За погибших на фронте! –Произнёс Сергей и выпил чуть кривясь. Зоя опрокинула ни чуть не хуже стопку и не найдя закусить занюхала терпкость волосами Сергея. Он лишь посмеялся.
-Думаете жив ещё мой? –Зоя таким вопросом конечно же имела ввиду мужа. –Там я слышала, где он воевал и пустого места не осталось. А он у меня ещё и суеверный, мог бирку с шеи снять и теперь ни о мертвом, ни о живом не узнаю.
-Слышал я лишь, Зоя всё то, что и ты. Хочу лишь сказать одно – надейся или не надейся на чудо, а оно знаешь ли случается видимо не с теми. Не знаю что говорю, но по моему не нам с тобой надежду жалобить. Не будет нам ничего хорошего помяни моё слово. –Сергей, налив себе ещё, снова опрокинул стопку. Зоя повторила за мужчиной. –Видел я уже таких ребят, которые богу-то молились. Тут же под градом пуль молодого пацана убивало. И лежит он, а в руках у него молитва какая-то и смотрю я в лицо его испуганное и думаю, как ты малый был только что живой, а сейчас уже и постарел внезапно и погиб. Лицо искривлённое в страшной боли, глаза его кровью налиты и страхом безумным и знаешь не увидел я в них надежды. Ни в одном глазу. И в теле его мёртвом чуда не увидел. Зой нам трудно так давай объединимся. Будем же вместе, а Зой? –Нервно улыбаясь и положа руку на руку уставшей и слегка пьяной учительнице, произнёс Сергей. Зоя посмотрела в своё отражение в стопке.
-Давай Серёж. –Она налила себе водки до края и раздался среди ночной, больной и ленинградской ночи грешный стон Зои. Согрешила наша учительница с соседом, за доброту и за безнадёжность в словах его. А Ленинград за окном не спал и также тушили пожары «Часовые ленинградских крыш».
4
Солнце взошло над трещиной мира. Люди встали со своих кроватей и схватились за уставшие виски. Все вставали и ощущали бессилие. Даже сон изматывал ленинградцев. Митя уверенно ступал по жёсткой брусчатке Ленинграда и сдерживал слёзы от мёртвого города. Трамваи были забиты множеством уставших, больных людей в одинаковых пальто. Водитель ехал, мотая головой и смотря в безнадёжность. Люди шли без остановки куда им было суждено. Митя перешёл большую дорогу и встретил парня, который был довольно улыбчивый и привлекательный. В его движениях было много сил и совсем не было усталости. Он был не похож на того кто не ест днями и ночами. Когда же мальчик повернулся к Мите он случайно махнул ему рукой. Неуверенными шагами друг другу навстречу сошлись два мальца и сразу тогда было понятно, что взгляд незнакомца бесчеловечный. Митя неуверенно смотрел на весельчака и не мог произнести ни слова. Язык ворочался по губам мальчика совсем напоминавшего психа, сбегавшего с дурки.
-Хочешь кушать? –Предложили Мите паренёк. Несмотря на хорошо одетого Митю его пробирала дрожь, а мальчик стоял без шапки и в гораздо лёгкой одежде и ему было комфортно. Митю напугало, что потоки мрачного люда не обращали внимание на страшного незнакомца-мальчика.
-Хочу конечно. Кто не хочет. –Сказал правду Митя, как учила мама. Мама учила всему хорошему… Что он вообще хочет?
-Ты обещаешь быть моим новым другом?
-Эээ… -Замешкался Митя в таких серьёзных обещаниях и решил кивнуть. Ему показалось так безопаснее.
-Ну вот и хорошо. Пойдём я покормлю тебя. Тебе понравится я обещаю. Ты же пообещал быть мне другом. –Взял под руку Митю незнакомец и увёл, будто из мрачного Ленинграда. Не замечал на пути сын Зои абсолютно ничего пока не остановился его ведущий. –Как тебя зовут?
-Эээ… -Снова растерялся Митя. –Серёжа. –Произнес первое пришедшее в голову имя Митя. –А твоё как?
-Аркаша. –Аркаша протянул руку Мите и тот пожал её. Когда они прошли довольно переулков, что Митя или уже Серёжа сбился со счёту, Аркаша остановился перед одним двором, напоминавшим двор таких же улыбчивых, но страшных людей, как Аркаша. «Ему не хватает клыков» подумал Митя. Аркаша провёл своего нового друга Серёжу в глубь двора и завёл видимо к себе домой. Дверь была, будто не подымаемой, а прихожая мрачной и убитой до ужаса. В квартире был беспорядок. Обои были в таких же разводах, что и у Мити дома, но вдобавок они были и оторваны напрочь в некоторых местах. Каждый предмет в виде дерева например шкаф или полка, будто был страшно изуродован зверем с острыми когтями и покусан клыками зловещего зверя. Ужасно завоняло мясом так, что Митя блеванул прямо на пол прихожей в которой стоял вместе с Аркашей и его мамой, вытиравшей руки тряпкой.
-Кого ты привёл? Он больной какой-то. А вдруг мы чем-то заразимся, а? –Кричала грозная, очень высокая женщина с чёрными волосами, глазами и такой же чёрной душой. Митя рванул обратно и собрав все силы смог убежать от Аркаши. В погоне он слышал, умоляющие слова остановиться, но сильный страх одолел бывшего только что Серёжу. «Не простая была это семья. Ох не простая. И женщина эта ведьма и сын её.» думал Митя, отдыхая на ступеньках одной из булочных… Сгоревших булочных. «Они звери. Вот оно что. Вот почему их шкаф непонятно поцарапан. Кто же они? Они точно не люди. Боже что с людьми делает голод. Проклятый голод.» заключил для себя мальчик.
5
Муж бил Зою кнутом по изогнутой от боли спине за измену. На белой коже, на которой, как никогда красовался изящный позвоночник появлялись кровяные рубцы и боль с криком заполняла комнату. Бедная, лукавая учительница не могла даже плакать настолько неискупаемый был на ней грех. И вот казалось последний удар убил женщину, как вдохнула она последний глоток воздуха и…
-Вам плохо, девушка? –Спросила только что отошедшую ото сна Зою очень культурная библиотекарша. –Я могу дать вам стакан воды если хотите. –Зоя посмотрела на руку библиотекарши, которую та держала на спине у девушки и вздрогнула. Она вспомнила сон. –Да что с вами в самом деле? Вас настолько напугал «Вий»? На столе лежала недочитанная книга Гоголя. Зоя мотнула головой приходя в себя. Женщина попробовала лоб больной и вынесла вердикт. -Да у вас скорее всего лихорадка. Вы вся горите. Позвольте отвести вас домой. Боюсь сама вы не дойдёте.
-Нет, что вы. –Начала отпираться Зоя, но культурная дамочка настояла на своём всего лишь взглядом и харизматичной улыбкой. –Ну так и быть. –Зоя улыбнулась приятной брюнетке, отдающей долг не только литературе, но и простым больным людям. Женщина казалась крупной и вовсе не уставшей. «Такие люди устают где-то там сами с собой.» решила Зоя пока ждала брюнетку, одевавшую пальто и предупреждавшую коллег об уходе…
-Вы выглядите очень усталой. Знаете мне вас жаль. Вы наверно, какая нибудь учительница, верно? –Просчитала всё Людмила. Нашу знакомую библиотекаршу звали Людмила, читатель.
-Устала я вовсе не из-за того что я учитель, а из-за того что я мать в первую очередь. Это очень трудно, знаете ли. У вас есть ребёнок? –Зоя взяла Люду под руку и девушки шли, мило беседуя. Впервые у Зои перестало сжиматься сердце из-за всех забот. Она так мало оказывается за всю жизнь просто поговорила по душам с хорошим человеком. Одной из самых важных миссий человека наговориться вдоволь по душам с хорошим человеком при любых обстоятельствах и конечно же хоть раз достойно и метко сматериться.
-Да у меня есть ребёнок. Не знаю как ваш, а мой вечно ошивается на улице. Всё время что-то рассказывает интересное, но довольно мрачное. Жаль что у мальчика такое детство.
-И впрямь жаль. Мой не выходит знаете гулять. Последнее время у него ослаб организм и он целыми днями читает дома. Конечно как тут не ослабнуть, особенно ребёнку. Наверно тоже хорошо, что он видит меньше этой жути, что творится вокруг.
-Об этом можно философствовать долго вам не кажется. С одной стороны он должен узнать суровую реальность и лучше рано чем поздно, а с другой стороны можно травмировать мальчика. Да и вообще нужна ли эта реальность, а? По моему можно жить в мечтах и быть счастливым. Но тоже так далеко не станешь человеком разумным. Разум же принадлежит человеку, а человек это зло. И вот оно наше зло вокруг нас самих. Ужасная философия. –Заговорилась Люда и не заметила, как Зоя уже остановилась около многоэтажки и аккуратно ждала пока подруга закончит.
-Ну что Людмила мне было очень приятно пообщаться с вами. Мы ещё увидимся я вам обещаю. И вы мне пообещайте.
-Конечно мы ещё увидимся, Зой. Обязательно. Позволь узнать имя твоего сынишки. Что-то заинтересовалась я.
-Митька. Ждёт меня холодными вечерами дома под окном. Уверена что он сейчас спросит с кем я была. -Зоя хихикнула. -Ну я пойду. –Зоя обняла резко Люду и убежала. И через мгновение, когда брюнетка уже собралась уходить Зоя открыла дверь подъезда и крикнула.
-А твоего как? –Она улыбалась и была счастлива.
-Аркаша.
6
Настали ужасно холодные дни и Митя заболел не на шутку. Ничего казалось не может спасти мальчика, трясущегося от холода. Парень горел изнутри и постоянно плакал, что выбивало Зою из себя и бедная девушка не могла толком сосредоточиться и принять нужные меры. Она плакала ночами в кухне и понимала, что есть два выхода. Либо умрёт мальчик и она, либо… Она материла себя за ужасную и очень навязчивую идею.
Раздался звонок. Сергей зашёл с разрешения Зои с водкой в руке. Она посмотрела на него с кухни, как на палача. Безвыходность выбивала из колеи. Инвалид сел рядом и приобнял учительницу.
-Совсем всё плохо? –Он поставил на стол водку и услышал, как громко кашляет Митя в соседней комнате. Мальчик издал плачевный стон и ушёл в беспамятный сон. –Всё будет хорошо. –Пытался приободрить бывший военный свою соседку.
-Ты же сам говорил, что ничего хорошего не будет. Забыл уже, да?
Уходи с моего дома мразь. Не хочу видеть тебя. –Зоя разбила водку о стену. Сергей выпячил глаза –Ты жалкий алкоголик, который ничего не вынес полезного из войны, а смог лишь забыться. Спиваешь меня, насилуешь и убиваешь мою надежду. Несчастную надежду, которой и так у меня была крошечная капля. Ненавижу тебя. –Сказала строго Зоя, не подавая слабины в голосе. Она харькнула в Сергея. Мужчина достойно встал со стула и облокотился на костыли. –Давай шагай отсюда. Не хочу видеть тебя.
-Из войны моя дорогая полезное не извлекается. Это моя дорогая как математика. Из идиотского числа не извлекается корень, как из идиотской войны не извлекается абсолютно ничего кроме слёз и дикой боли в груди. И не насиловал я тебя. Может я что-то сделал неправильно, но я тоже человек. И хотел только помочь. –Сергей развернулся и ушёл прочь. -Зоя догнала его в подъезде. –Что тебе? –Спросил мужчина.
-Папиросу дай. –Попросила Зоя и получила то, что хотела. Девушка вышла на улицу. Стоял мороз, она упала в снег и заплакала. Больно жить вот так вот без надежды. Просто жить. Глупость.
7
Много вырвано страниц из самых интересных историй. И вот я нарочно обрываю вам самый сок, чтобы вы подумали над прочитанным. Митя почуял запах мяса у странного друга Аркаши. Какое это мясо, как думаете? Самое умное мясо на планете. Вот вам подсказка. Ужасная ещё новость о том, что наша дорогая Зоя познакомилась со странной особой. Имя её сына… Ну так вот разоблачить автора было не сложно и я пишу эту главу вовсе не оставляя вас глупыми, а потому что попросту считаю её нужной. Хотел бы автор написать эту главу о том как уставшая от всех бед Зоя пошла в библиотеку к своей новой подружке и плакалась ей, а потом призналась, что её рассудок хочет и сам съесть сына, но я решил сделать так как сделал. Не знаю глупо ли это или креативно, но всё же я не хотел распускать слюни и повествовать о том как сложно нашей учительнице жить, ведь и так уже понятно, верно? Главное в диалоге дам было следующее:
-Знаешь бывает сижу, смотрю на него, а он так тяжело дышит, будто и дня не выдержит. И вдруг в глазах у меня начинают бегать чёртики, бесы и кричат мне в уши: «Да съешь. Не мучай ребёнка, дура. Посмотри мальчик страдает и ты будешь страдать, когда он умрёт и ты следом за ним от голода сдохнешь.» Мне становится ужасно страшно, Люда.
-Скажешь ты на меня бесом или чёртиком, а я скажу, что я бы послушала истощённый рассудок и съела бы родное дитя. Ведь я его вырастила и никто не смеет у меня его отобрать если я не захочу этого. А уж если и суждено умереть ему, так это будет с моего разрешения и я буду решать какая смерть ждёт моё творение. –Зое стало ужасно холодно сидеть на лавочке. Она задрожала от того что накрапывал дождь.
-Ты права. –Зоя встала, сжала скулы и перешла дорогу не оборачиваясь по сторонам. –Это не эгоистично? –Спросила Зоя у самой себя. И тут же последовал ответ.
8
-Ты спишь? –Спросила Зоя у Мити, который лежал в мокрой постели и сгорал от жара, всхлипывая и весь сопя. –Спи малыш. Не знаю чьи силы хотят отобрать тебя у меня, но не суждено им сделать это.
-Мама! –Крикнул Митя во сне. Зоя вздрогнула и подняв его на руки притащила в кухню. Он был абсолютно гол и стоял, потирая глаза. Тело мальчика было всё синее, будто в ссадинах, глаз не было видно из-за синих мешков, а желудок казался съединым самим собой. Колени Мити дрожали от страха. Мать стояла над ним свирепо пожирая мальчика глазами и вдруг накинулась на него. Зоя укусила мальчика за шею и он закричал от дикой боли. Кровь просочилась в глотку людоедки и она отпустила мальчика и схватилась за своё горло. Свежая кровь вернула её в рассудок и…
Раздался грохот и всё здание сотрясло. Митя упал в бессилии на пол и попытался ползти к двери, но мать схватила его за ногу и подтянула к себе. Не знаю понимала ли Зоя то, что здание горит.
-Мама… Мамочка. Отпусти меня мама. Я хочу жить мама. –кричал Митя и пихал Зою в грудь, но та смотрела ему в глаза и не слышала ничего кроме звона в ушах.
-Митя. –Крикнул инвалид за дверью и было слышно, как он пытался открыть дверь. –Подай голос парень. Ты сам? –Митя хотел крикнуть из-за всех сил самое важное ему слово, но голод сковал его язык и парень понял, что обречён умереть в объятиях сумашедшей каннибалки Зои. Огонь со временем проник в кухню квартиры и в конце концов взорвался газ. Сергей выбежал из здания и упал в снег.
Пролог.
Лежу я значит в снегу и смотрю, как зверь взорвал уже и первый этаж. Как быстро и свирепо он сожрал весь дом. И вот вдруг падает чуть ли не на меня какой-то мужик и отдышаться не может и шепчет себе под нос «Ой дура, дура, дура. Ребёнка погубила дура такая. Что же ты творишь жизнь этакая. Господи…» мужчина заплакал «Как же так?» Я не подал голоса и когда наступило утро и огненный зверь скрылся и оставил после себя дым, мужчина-инвалид, который лежал рядом со мной выкопал среди сгоревших развалин обугленного мальчика, который был в обнимку с женщиной. Это было самое страшное, что я когда нибудь видел в годы страшного времени Ленинграда.