Прошло лето, сентябрь радовал прохладой и спелыми ягодами и фруктами. У Гульнары начались занятия, мы с Дашей приступили к работе, взяв новых учеников. Мухаббат тоже вышла на работу. Мирза молчал, а я не спрашивала ни о чём. Тревога ушла, да и не до неё было. Кольцо с рубином, я припрятала для Анны, в ожидании Абдуллы, всё надеялась, что они наконец приедут. Написала ему письмо, но ответа пока не было. Кольцо и серьги с бирюзой я всё таки надела, то ли искушение было, то ли Даша уговорила. Гульнара училась в школе, где я работала, она не снимала мой подарок, ни с ушей, ни с пальцев.
Началась работа, которую я очень любила, я смотрела на лица первоклашек, любопытные, чистые взгляды, в них было столько жизни и жажды к знаниям. Это радовало и отвлекало от грустных мыслей, я с головой ушла в работу. Несколько женщин, моих коллег, увидев набор из бирюзы, с интересом разглядывая серьги и кольцо, восхищались изящной работой ювелира.
- Халида Абдуллаевна, у Вашей дочери тоже очень красивые серьги и кольца. Неужели богатый родственник появился? - спросила Лидия Сергеевна, педагог биологии и ботанике в младших классах.
В её глазах я увидела зависть.
- Нет конечно, какой родственник? Просто лежали дома, носить не хотелось, потом муж умер, не до них было, - ответила я.
- Конечно, - ответила Лидия Сергеевна.
Тогда меня её слова немного насторожили, но значения я им не придала. После того случая, прошло две недели.
Однажды, в класс вошли двое мужчин в штатском. Без стука, без спроса, вошли и подошли ко мне. Тяжёлое чувство овладело мной.
- Рахматова Халида Абдуллаевна? - спросил один из мужчин.
Я поднялась и видимо побледнела, закружилась голова и я покачнулась.
- А что это Вы так испугались? Или у Вас есть что скрывать от правосудия? - спросил мужчина.
- Мне нечего скрывать от правосудия, жарко, голова закружилась. Я Рахматова, а что случилось? - заставляя себя быть спокойной, спросила я.
- Вопросы здесь задаю я, а Вы должны на них отвечать, - повышая голос, сказал мужчина.
Я промолчала и хотела сесть на место, но мужчина так на меня посмотрел, что я застыла на месте.
- Вы, кажется, провели в лагере семь лет? - спросил мужчина.
- Прошу Вас, только не при детях, - взмолилась я.
- Да, Вы правы. Идите за нами, - сказал мужчина.
- Дети, на сегодня занятия закончились, сейчас к Вам зайдёт пионервожатая, а мне нужно идти, - сказала я, глядя на испуганных детей.
Я вышла следом за мужчинами и заглянула в девятый класс. Дочь просить я не хотела, чтобы не впутывать её в это дело.
- Валентина Ивановна, мне нужно уйти, разрешите Верочке с моими детьми посидеть, пока за ними родители придут, - попросила я учителя по литературе и русскому языку.
- Да, конечно, Халида Абдуллаевна, а что случилось? - спросила Валентина Ивановна.
- Ничего. Просто плохо себя чувствую, - ответила я и быстро закрыла дверь.
Из класса вышла Вера, одна из лучших учениц школы и прошла в мой класс. Я подошла к мужчинам, они стояли возле окна в коридоре.
- У нас санкция на обыск в Вашей квартире. Поехали, - сказал тот же мужчина, с тяжёлым взглядом, из-под густых бровей, с вытянутым, неприятным лицом, в чёрном плаще и чёрной шляпе.
Я молча пошла за мужчинами, предательски зазвонил звонок, оповещающий о конце урока. Меня провожали взгляды учителей, кто смотрел с сожалением, кто с удивлением. Что меня заставило посмотреть на Лидию Сергеевну, я не знаю, но она стояла возле двери своего класса и улыбалась. Я гордо подняла голову и не останавливаясь, прошла мимо неё. К счастью, меня не увидела Даша, иначе она могла вмешаться, а этого допускать было нельзя.
Во дворе школы, возле парадной двери, стоял УАЗик, мне открыли заднюю дверцу и я быстро села в машину. Подъехав к дому, я боялась, что возле подъезда, как обычно, сидят соседки. Две старушки испуганно смотрели на меня и на мужчин.
- Халида, дорогая... что случилось? - спросила одна из женщин.
Я молча прошла мимо них и войдя в подъезд, поднялась в свою квартиру. Пройдя в комнату, я и садиться не стала, просто встала у двери и облокотившись о косяк, молча наблюдала, как мужчины всё в квартире переворачивают вверх дном. Но конечно же, они ничего не нашли.
- Как хорошо, что я всё отнесла Мирзе, иначе... О, Аллах! А вдруг они захотят обыскать и их квартиру? - с ужасом подумала я.
Кольцо с рубином, я сунула в ножку кровати и завинтила обратно его колёсико. К счастью, мужчины об этом не догадались, хотя они переворачивали в квартире всё, у меня сердце сжималось.
- Зачем... зачем я их привезла... Только бы они и к Мирзе не пошли, хорошо, что мы не родственники. Или и того хуже, к Мухаббат, - стучало в голове.
Ничего не найдя, мужчины перевернули стулья, которые они сами и побросали. Сев на них, мужчины посмотрели на меня.
- И где же Вы прячете золото, Рахматова? - спросил тот же мужчина, видимо главный.
Второй всё больше молчал.
- Я не понимаю, о чём Вы говорите, - ответила я.
- Откуда тогда у Вас и Вашей дочери кольца и серьги?
- Муж дарил, когда жив был, мне и дочери, на дни рождения, - ответила я.
- Конечно. Калека будет дарить такие подарки. Кого Вы хотите обмануть? - зло сверкая глазами, спросил мужчина.
- Этот, как Вы изволили сказать, калека, ногу на войне потерял. Имел ордена и медали, - ответила я, хотя хотелось вцепиться в его редкие волосы и кричать.
- Не сметь говорить о моём муже такое! Сам то ты, тыловая крыса, где был, когда фашисты нашу землю топтали?
Я едва сдерживала себя, сжимая кулаки.
К моему удивлению, мужчина промолчал, а потом вдруг резко встал и посмотрел на своего помощника.
- Пошли, лейтенант. Доложим, что ничего не найдено. Видимо, анонимка была написана из зависти. А пару украшений, носить никто не запрещал, - снисходительно взглянув на меня, сказал мужчина.
Я поверить не могла, что всё обошлось. Стоя у стены я боялась шелохнуться, чтобы, не дай Бог, они не раздумали уходить. Когда хлопнула входная дверь, напряжение, в котором я была с момента прихода мужчин в школу, немного отпустило. Я сползла по стене и вытянув ноги, села на пол. Закрыв ладонями лицо, я разрыдалась.
- Халидочка, дорогая... мы с Каримой волновались за тебя. Кто эти люди, почему они пришли с тобой? - услышала я голос соседки, бары Нюры.
Я подняла голову и посмотрела на старушек. Совершенно разные по внешности, одна узбечка, другая русская, неразлучные подруги, жили в этом доме более двадцати лет, угощая друг друга каждый день, как они говорили, чем Бог послал. Быстро поднявшись, в порыве радости, я обняла женщин.
- Это однополчане Махсуд акя, пришли проведать меня и Гульнару. Мне на работу бежать надо. Давайте завтра поговорим, - ответила я, загораживая собой вход в комнату.
Женщины тут же пошли к выходу, я шла за ними. Быстро закрыв дверь, я спустилась вниз и пошла обратно в школу. Уж очень мне хотелось посмотреть в глаза Лидии Сергеевны. А то, что это она написала анонимку, я не сомневалась.
Увидеть меня, она совсем не ожидала. Занятия закончились, все учителя собрались в учительской. Я прямиком подошла к Лидии Сергеевне. Даша с удивлением смотрела на меня, ничего не понимая.
- Халида? Ты где была? Я тебя искала, - спросила она.
- А ты спроси бы об этом Лидию Сергеевну, которая постаралась упечь меня в тюрьму, - холодно ответила я.
Лидия Сергеевна заёрзала сидя на стуле, потому что все посмотрели на неё.
- Что это значит, Халида Абдуллаевна, о чём это Вы? - спросила зауч школы, Людмила Михайловна.
- А то и значит, Людмила Михайловна, что Лидия Сергеевна не смогла вынести того, что я надела эти украшения, которые многие годы лежали в ящике комода, их мне муж дарил на дни рождения, мне и дочери. Вот, из зависти ли, из злости, я уж не знаю, где я ей дорогу перешла, но она написала на меня анонимку. Что я Вам сделала, Лидия Сергеевна? За что? - крикнула я.
Эмоции меня переполняли.
- Это правда, Лидия Сергеевна? Правда то, что сейчас сказала Халида Абдуллаевна? Мы же коллектив, как одна семья... как же Вы могли, голубушка, - спросила Людмила Михайловна.
Лидия Сергеевна встала со стула и выпрямилась. Все ждали от неё ответа, наступило долгое молчание.
- Я не собираюсь ни перед кем отчитываться. Я ничего не писала. С чего это Вы взяли, Халида Абдуллаевна? - надменно сказала Лидия Сергеевна.
Я решила взять неожиданностью.
- А мне тот мужчина сказал, что анонимку написала, какая-то Данилова, - сказала я, глядя на неё в упор.
Лидия Сергеевна побледнела и сжалась.
- Я не подписывала письмо, - ляпнула она и тут же осеклась, поняв, что выдала себя.
Тут все стали её осуждать, раздавались реплики, которые я уже не слышала. Устало сев на стул, я положила голову на стол, сложив руки.
- Лидия Сергеевна, Вам лучше написать заявление об уходе, мы с Вами не сработаемся, - сказала Людмила Михайловна.
- Вы не имеете права меня увольнять, тем более, в начале учебного года, - вскинул голову, произнесла она.
- Как ты, Халида? С тобой всё хорошо? - спросила Даша, сев со мной рядом.
Я подняла голову.
- Дома поговорим, - тихо ответила я.
- Я Вас не увольняю, но напишу рапорт директору от всего коллектива, уверена, подпишутся все. Вы сами уйдёте, не сможете работать, да и как? С какой совестью Вы сможете ходить среди нас, - звучал в тишине голос Людмилы Михайловны.
- Да ради Бога. Больно нужно. Я что, работу себе не найду? Учителя везде нужны, - так же надменно, сказала Лидия Сергеевна.
- Не думаю, что такие, как Вы, нужны. Коллектив нужно уважать, а не предавать. А сейчас, выйдете из учительской, у нас нет желания видеть Вас, - стукнув по столу, строго сказала Людмила Михайловна.
Ничего не сказав, Лидия Сергеевна, стуча каблуками, вышла из учительской и хлопнула дверью. Вдруг все посмотрели на меня.
- Я, пожалуй, домой пойду, - поднимаясь, сказала я.
- Да, конечно, идите, Халида Абдуллаевна, утром, как обычно, приходите на работу, - сказала Людмила Михайловна.
- У меня занятия закончились, я тоже пойду, - сказала Даша.
Людмила Михайловна кивнула головой.
- До свидания, до завтра, - сказала она.
Мы с Дашей вышли из учительской и спустились вниз. Когда вышли во двор, она схватила меня за руку.
- Что произошло, Халида? На тебе лица не было, когда ты вернулась, - сказала она.
- Поехали ко мне, Дашка, сама увидишь, - ответила я.
И она увидела. Войдя в квартиру и увидев полный беспорядок, она ахнула и растерянно села на стул, на котором совсем недавно сидел офицер из органов.
- Но... что тут произошло? Обыск, что ли? - произнесла Даша.
- Как видишь, дорогая. Я говорила, не нужно было привозить это чёртово золото. Мы избежали страшной беды. Они ничего не нашли, скажи спасибо, что сейчас не тридцатые годы, иначе и имени бы не спросили. Я уже мысленно прощалась и с дочерью, и с родными. За тебя и за Мирзу испугалась. Но потом подумала, мы же не родственники. Сама не пойму, почему они так быстро ушли. Что я пережила за это время, только Богу известно. И кольцо с рубином я надёжно спрятала. Вот ведь люди... чего им неймётся? Что я ей сделала? Злыдня, - произнесла я, опять заплакав.
- Перестань. Давай лучше приберёмся в квартире. Гульнара скоро придёт, не нужно, чтобы она видела этот хаос, - сказала Даша.
Я быстро встала и прошла в ванную, чтобы сполоснуть лицо. Потом мы начали уборку. Мы её ещё не закончили, как вернулась с занятий Гульнара.
- Мамочка? Вы затеяли генеральную уборку? - спросила она.
- Да, дорогая. Вот, Даша пришла помогать, - ответила я.
- Надо было меня дождаться. Ладно, я только переоденусь и окна начну мыть. Давно надо было затеять уборку. Какие же вы молодцы, - радостно сказала Гульнара.
До самого вечера, мы убирались, мыли, чистили, стирали. Потом сели пить чай, ужин готовить было некогда.
- Я сейчас яичницу пожарю, с картошкой, - сказала Гульнара.
Но она не успела этого сделать, пришли баба Нюра с бабушкой Каримой. В руках бабы Нюры была кастрюля с супом, в руках бабушки Каримы - тарелка с катламой.
- А мы видим со двора, Гулечка окна моет, подумали, что ужин вам готовить некогда. Вот и решили угостить Вас, - мягким голосом пропела баба Нюра.
Мы с Дашей переглянулись и рассмеялись.
- Как же Вы кстати, баба Нюра, бабулечка Карима! Мы такие голодные, - воскликнула Даша.
- Спасибо Вам, дорогие соседи. Садитесь, вместе ужинать будем, - сказала я, указывая на табуретки.
- Мы только что поели, ладно... чаю попьём, - согласилась бабушка Карима.
- У меня варенье вишнёвое есть и вафли, - радостно сказала я, с нежностью посмотрев на старушек.